ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Цеханович Борис Геннадьевич
Комендант Южной Зоны Безопасности

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.81*35  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    К 20 летию входа с миротворческой миссией в Абхазию сводного батальона 34 МСД с Екатеринбурга. В этой полной рукописи хочется рассказать о том, в какой обстановке тысячи солдат и офицеров сохраняли мир на этой земле.

  

Пролог.

  
   Нелепо взмахнув руками и попытавшись в безуспешной попытке ухватится за поручни, я начал вываливаться из тамбура вагона, мгновенно поняв, что при падении на острую щебёнку и с приличной высоты, сейчас что-нибудь себе сломаю или же напрочь разобью голову.....
   .....А ведь как всё хорошо начиналось. Две недели назад я в подавленном состоянии сидел в своей канцелярии, тоскливо размышляя о зашедшей в тупик жизненной ситуации.
   - Ну, майор. Ну..., командир самоходно-артиллерийского дивизиона. Есть двухкомнатная маломерная квартира, но уже десять лет стою на расширение, из них последние два года - первым. Но, обходя меня, получают трёхкомнатные квартиры более хитрожопые. Дают взятки, стряпают фиктивные медицинские справки, из которых все вдруг узнают, что у них дети "смертельно больны" или же сами "почти одной ногой стоят в могиле". Противно всё это. Противно оттого ещё, что с этими людьми не один гекалитр водки выпит, ни один пуд соли съеден, да и дни прошедшей чеченской войны так просто из жизни не вычеркнешь. Каждый день, сталкиваясь с ними в полку, я здоровался сквозь зубы и старался побыстрее уйти от них. Дома тоже было не всё в порядке, где были частые конфликты с женой, которая считала меня неудачником и не способным решить квартирный вопрос. Вместе с нами проживает мать жены, занимающая одну из двух комнат. Вроде бы тихая старушка, но этот "божий одуванчик" храпела по ночам, как здоровенный грузчик и так получалось, что дети спали вместе с нами во второй комнате. Естественно, ни о каком нормальном сексе речи не могло идти. Конечно, можно было бы завести любовницу, но совсем не хотелось таким путём решать этот вопрос, да и не сторонник я так решать проблемы. Надо добавить, что Чеченская война тоже не придала семейным отношениям ещё большей гармонии, а только ухудшила. Жена категорически не хотела даже слышать о войне, считая, что если она ничего не слышит о Чечне или мы не обсуждаем прошедшие военные события - значит, её не было. Не понимая того, что прошедшая война стала самой яркой, самой трагичной страницей моей жизни, которую невозможно переписать или просто выкинуть, куда-нибудь на свалку. Усугубляли семейные отношение и то, что у нас периодически задерживали выплаты зарплаты. Валя работала бухгалтером в частном предприятии, хорошо получала и часто говорила: - Ты, мол, не беспокойся. У меня зарплата хорошая - проживём. Служи спокойно.
   Я и служил. Другие офицеры, у кого жёны не работали, сами по ночам работали или "бомбили" на своих стареньких машинах и приносили домой хоть какие-то деньги - тем и перебивались. Мы же на зарплату жены жили неплохо, но со временем жена стала свысока поглядывать на меня и частенько намёками давала понять, что в семье она главная и кормит всех только она. Ещё немного и она вполне серьёзно заявит, что я дармоед и сижу у неё на шее.
   До пенсии оставалось полтора года и перспектив в росте и в карьеры тоже никаких. Служба у меня проходила в кадрированном полку и для многих офицеров с развёрнутых полков она казалась мёдом, но это только если смотреть со стороны. Спокойная, размеренная жизнь кадрированного полка угнетала, не давая развернуться. Конечно, я старался - работал. Раз нет солдат и техника стоит на длительном хранении, то всю свою энергию направил на учебно-материальную базу дивизиона и экипировку. Результат был налицо - через полгода у меня была лучшая артиллерийская экипировку и учебно-материальная база в дивизии. Немного порадовался этому и впал в ещё большую меланхолию. Всё это было не то. Хотелось большего, но я уже был по армейским меркам стар и никуда не годился. Да был почёт, было заслуженное уважение, авторитет, но что жить старым, когда нужно идти к новым рубежам и доказывать всем, что тебя, в сорок три года, ещё рано списывать...
   С такими мрачными мыслями я глядел в окно с четвёртого этажа, разглядывая активную суетню солдат и офицеров, с муравьиным упорством устанавливающих палатки для приёма приписников. Я тоже должен был там бегать и суетиться, но желания не было и продолжал сидеть на стуле, всё чаще и чаще возвращаясь к мысли, что пуля в висок самый лучший выход из создавшейся ситуации.
  
   Чёрт знает, до каких бы мыслей додумался, и чтобы сделал, но дверь распахнулась и в канцелярию с шумом ввалился жизнерадостный подполковник Миронов.
   - Боря, всё хандришь? Пялишься бездумно в окно..., - подполковник по-хозяйски расположился напротив и внимательно поглядел на меня весело искрившимися глазами, - Ладно, Боря..., Хорош тосковать. Я к тебе с деловым предложением пришёл - на миллион долларов.
   Я тяжело вздохнул и повернулся к товарищу: - Если, Аркаша, ты пришёл денег попросить - то зря. Нет у меня денег и ты прекрасно это знаешь.
   Миронов дурашливо наклонился к сейфу и любовно погладил его холодную металлическую поверхность: - Да знаю, что у тебя денег нет. Но я знаю, что в сейфе у тебя есть бутылка коньячка. Причём приличного...
   Улыбнувшись и оценив дружеский подхалимаж, я открыл сейф и достал коньяк: - И откуда ты всё это-то знаешь, Аркадий? Непонятно. Ну, да ладно - тебе сегодня повезло. Настроение у меня хреноватое, так что давай - выпьем. Только вот закусить у меня нечем.
   Но Аркашу отсутствие закуски не огорчило - с тем же энтузиазмом и энергией он "хлопнул" залпом пахучую жидкость, зажмурился от удовольствия и ещё больше заулыбался.
   - Боря, я не буду у тебя занимать денег, а наоборот предложу тебе этот миллион, а то и несколько миллионов.
   Я внимательно посмотрел на Миронова. Служит он у нас уже около года. Подполковник, но "лежит" на майорской должности начальника штаба зенитно-ракетного дивизиона. Поговаривали, что "летал" он очень высоко и очень "далеко", но за какие-то тёмные дела слетел с высокой должности и был отправлен к нам - в ссылку. Мужик компанейский, вроде бы открытый, не жадный, любитель погулеванить - но иной раз его слова, поступки заставляли более внимательно приглядеться к нему и тогда из-за показной простоты, бесшабашности выглядывал хищник, который запросто мог "разорвать" любого, кто станет на его пути.
   - Аркаша, всё что угодно, но только на криминал меня не толкай, - я снова наполнил солдатские кружки и чокнулся с товарищем.
   Миронов снова лихо выпил коньяк и отодвинул кружку на край стола: - Боря, не бойся. Мужик ты нормальный. И что мне в тебе нравиться - так это твои принципы. Нормальные, такие жизненные принципы, которых твёрдо придерживаешься. Ты прекрасно знаешь - "что такое хорошо и что такое плохо". Поэтому прямо идёшь по жизни, не виляя ни вправо, ни влево. За что тебя не только я уважаю, но и многие другие офицеры. У меня так, к сожалению, не получается - вечно перегибы, причём явно не в ту сторону. И рано или поздно я влечу и влечу... капитально. А с плохим я к тебе бы и не пошёл, знаю - послал бы ты меня подальше, да ещё и на три, а то и больше букв.....
   - Многозначительное начало, Аркадий, - воспользовался паузой и немного плеснул в кружки, - за это тоже стоит выпить.
   Выпив и одобрительно взглянув на меня слегка захмелевшим взглядом, товарищ продолжил: - Я ведь, Боря, не собираюсь "лежать" на должности начальника штаба дивизиона долго у вас в полку. Для начала надо отсюда выбраться, поэтому через свои знакомства в штабе округа я пробил себе длительную командировку в миротворческие войска в Абхазии. Должность - "не бей лежачего". Оперативный дежурный объединённого штаба миротворцев. Полгода в Сухуми. Потом ещё можно продлить командировку и оттуда "скакануть" уже в другое место. Штаб стоит на территории военного санатория, море в 50 метрах от гостиницы, где располагается сам штаб и там же живут офицеры. Раз в три дня суточное дежурство и не особо обременительные обязанности между дежурствами. Здесь идёт полуторный оклад, там платят полтора миллиона командировочных и ещё 22 бакса суточных. Красота.....
   - Красота..., - поддержал я товарища и всё-таки недоумённо протянул, - ну, а я то тут причём?
   - Вот к этому я и веду. Вижу, что ты последнее время ходишь "Смурной", часто сидишь в кабинете и бездумно пялишься на сосны за окном. Главное - я понимаю, что тебя гложет. Поэтому и решил тебе помочь. Командировку то я себе пробил, но мне сегодня утром друганы с округа предложили другой вариант - с более заманчивыми перспективами и я согласился. Но свою командировку я хочу предложить тебе. Съезди ты в Абхазию - развейся. Вернёшься через полгода, отдохнувшим от этих своих проблем и жизнь другим боком к тебе повернётся...
   Я в изумлении воззрился на товарища и минуту молчал, переваривая неожиданное предложение. Действительно это была для меня прекрасная возможность выйти из создавшегося психологического тупика. Но я себя сразу же охладил.
   - А что ты хочешь за это взамен, Аркадий? - Задал настороженно вопрос.
   Миронов искренне рассмеялся: - Боря, как это ни странно - Ничего... Ну, естественно..., когда все вопросы с командировкой решишь - накроешь хорошую поляну и - Всё. Выпьем, а?
   Я задумчиво забарабанил пальцами по крышке стола и стал рассуждать в слух: - ....Ну, допустим, я согласился... Но ведь командир полка упрётся. Хотя..., Венедиктов скоро уйдёт и ему в принципе наплевать, где я через месяц буду - в полку или в Абхазии. Так, с Венедиктовым всё решу. Ну, моё артиллерийское начальство, особо Шпанагель, ну он точно ведь упрётся рогами и ни в какую. Да..., как бы мне не хотелось, но этот номер у меня не пройдёт, но за предложение и заботу обо мне - Спасибо, Аркадий. - С сожалением протянул я и щедро разлил остатки коньяка.
   - Боря, не тоскуй. Ты реши все проблемы с командиром полка, а я организую через окружников так, чтобы вызов тебе пришёл без всякой огласки. Все встанут перед фактом, а Шпанагель узнает о твоей командировке, когда ты будешь уже в Абхазии....
   ....Так оно и произошло. Венедиктов задумчиво посмотрел на меня, чуть съехал по сиденью стула ниже и, поглядев в окно долгим взглядом, задумчиво протянул: - Езжай, Боря, с богом - отдохни... Тебе это нужно.
   С остальными тоже всё сладилось нормально. Миронов заранее меня предупредил о приходе приказания в полк об отправке и я втихую рассчитался. И как только пришло само приказание, буквально на следующий день выехал в командировку. С женой тоже всё прошло спокойно. Валя, наверно, устала от таких наших отношений, поэтому отпустила меня, может быть, даже с некоторым облегчением. Трое суток спокойного движения по железной дороге, один в купе, неспешное употребление пива на всех станциях сделало путешествие приятным и незаметным по времени. Последняя ночь промелькнула совсем быстро за чтением захватывающего детектива и потягиванием креплёного винца. Простучали колёса на стрелках Сочи, через три часа в предрассветной тьме потянулись окраины Адлера, а ещё через двадцать минут вагон в последний раз дёрнулся и остановился на четвёртом пути. Я через плечо проводницы выглянул на улицу, окинул пристанционное хозяйство и мимо посторонившейся женщины двинулся к ступеням вагона. Вот тут то и поскользнулся. Нелепо размахивая руками, я пытался зацепиться за что-нибудь или хотя бы замедлить падение из вагона. Но было поздно - я выпал в наружу и полетел на острую щебёнку, как по закону подлости - головой вниз. Тоскливо мелькнула мысль: - Всё, командировка закончилась...!!!
   Но мой ангел хранитель, не дал всё испортить. Неожиданно откуда-то сбоку вынырнул приземистый военный в камуфляже с объёмистыми сумками в руках и я рухнул прямо на него, завалив незнакомого военного на рельсы, чем смягчил себе до минимума падение. Опёршись на его спину, я бодренько вскочил и стал помогать подняться барахтающемуся под грудой моих вещей вояке. Ого, да это же тоже майор.
   - Ты кто такой, майор? - С апломбом и требовательно "наехал" я на него
   - Я - Рома, - неуверенно пролепетал ошалевший офицер.
   - Ну, а я - Боря. Куда путь держишь, Рома?
   - В Сухуми, - прошелестел растерянный от моего напора майор.
   - О..., коллега. Я ведь тоже в Сухуми еду. Ну, это надо обмыть, - Я подхватил свои вещи, помог Роману и решительно потащил его через рельсы за собой к видневшемуся на перроне хлипкому, стеклянному сооружению с гордым названием "Кафе". По дороге выяснил, что Рома тоже едет в Сухуми служить в штабе, только если я буду оперативным дежурным, то Рома - начальником автомобильной службы миротворцев. Кафе было открыто, но здесь Рома неожиданно заупрямился и закрыл ладонью стакан, когда я стал наливать водку: - Я не пью....
   - Ты, что "кодированный"? Ну, ты даёшь, а вообще то, как хочешь, а я выпью...
   Мы просидели в кафе до половины девятого, а затем двинулись на границу, которая как нам сказали находилась на окраине города. От вокзала до неё доехали на обычном автобусном маршруте и на конечной остановке вылезли прямо в толчею городского рынка. Не без труда протолкались через толпы грузчиков и располагающихся торговцев, вышли к противоположному краю обширного рынка, где в пятидесяти метрах находилось пограничное КПП и сама граница с Абхазией. Здесь тоже активно крутился людской водоворот. С нашей стороны грузчики и приёмщики, а через КПП с Абхазской стороны катил поток доверху нагруженных тележек, повозок с мандаринами и другими сельхоз продуктами, которые трудолюбиво волокли женщины, дети и старики. Взрослых мужчин среди них видно не было. Быстро и благополучно пересекли пограничный мост через реку Псоу. Пограничники лишь лениво проглядели наши документы. Опять с трудом протолкались через встречный поток жаждущих доставить свой товар на русскую сторону и здесь столкнулись со старшим лейтенантом десантником. Он ехал к себе в полк в Гудауту. Вместе наняли такси и помчались в Сухуми. Рома задремал, старлей молча сидел впереди. А я с любопытством смотрел по сторонам. Впрочем, смотреть было не на нечего. Пустынная дорога. Машин очень мало. Справа и внизу до самого горизонта располагалось Чёрное море и смотрелось в такой пасмурный день отнюдь не чёрным, а каким то невзрачным бутылочным цветом. А слева тянулись бесконечные склоны высоких, скалистых холмов, поросшей разнообразной южной растительностью. Промелькнули такие же пустые улицы Гагры, потом в стороне заброшенного вида Пицунда. Заехали в Гудауту, десантник ушёл, а я пересел на переднее сиденье и разговорился с таксистом. Узнав, что мы будем служить миротворцами и в Сухуми, ему уже и не надо было задавать вопросы - он сам стал рассказывать о недавних событиях и о войне с Грузией. Сам он отвоевал от первого до последнего дня, поэтому рассказывал со знанием дела и подробно.
   - Грузины, подлецы, как фашисты внезапно напали. Их танковая колонна и войска рванули из района Зугдиди и помчались в сторону Сухуми. Там от границы до Сухуми 150 километров и они промчались буквально за несколько часов. Наши только и успели собрать человек четыреста и кое как вооружить их. Даже с двухстволками выходили и занимали позиции. Но свою роль они сумели сыграть. Задержали грузин, а в это время спешно оборону занимали уже в городе.
   Только успели занять оборону, а тут уже подваливают танки, БТРы, артиллерия, войска... А у нас ведь ничего не было. Так..., автоматы, немного пулемётов... Так.., ещё кое что покрупнее и всё. Вот нас оттеснили на противоположную окраину Сухуми. Да что там оттеснили.... Выбили. Откатились мы ещё на километр и встали насмерть. И всё... И ничего не сумели грузины сделать. Так полтора года и стояли. Конечно, не просто так стояли. Копили силы. Пару раз пытались наступать, но...., чёрт, неудачно. А грузины тем временем высадили морской десант в Гаграх и вполне успешно заняли всю территорию до самой русской границы, и стали наступать в сторону Гудауты. Вот тогда дела были. Они до самой Гудауты дошли и тут мы сумели их остановить. Зажали нас с двух сторон и если бы не аэродром десантников... Нам Хана была бы. А так через аэродром боеприпасы, продукты, раненых в Россию отправляли.
   Подкопили мы сил и даванули на грузин со стороны Гудауты в сторону России. Славно так даванули, что грузины, бросая всё, бежали через границу в Россию и там сдавались вашим пограничникам. Только бы живыми остаться. А как там разобрались, уже начали наступать на Сухуми и погнали их назад в Грузию. Так раздухарились, что перешли границу и ворвались в Зугдиди. Еле наше командование нас оттуда вывело....
   Конечно, рассказывал он азартно и интересно, и со своей точки зрения рядового войны, но уже позднее я узнал, что война проходила несколько не так, а очень трудно и драматично. Чем ближе к Сухуми, тем всё чаще и чаще попадаются разрушенные дома и явственные следы недавно прошедшей войны. И если бы я не прошёл Чечню, то может быть и был поражён увиденным, а так спокойно смотрел на разрушения на окраинах Сухуми, на едва залатанные в асфальте дыры от воронок, на торчащие из асфальта оперения 82х мм мин и сравнивал всё это с Грозным. Да, накал боёв и боевых действий в Чечне был гораздо выше. Город тоже не блистал многолюдством и обилием машин. Таксист ехал по городу медленно и молча, давая нам возможность ощутить атмосферу, царящую в городе. Не знаю как Роман, но я внезапно ощутил себя в июле 41 года на улицах южного городка, где на заборах, стенах домов, висели плакаты и лозунги из тех времён, хватающие за душу - "Родина - Мать зовёт", "За Родину, За честь, За свободу", "Вступайте в ряды народного ополчения", "Мсти за горе народа" и другие. Проехали центр города, чуть спустились вниз, пересекли по каменному мосту небольшую речку и справа потянулся типичный забор из высоких металлических пик.
   - Ну вот, ребята вы и приехали, - произнёс таксист и остановился у ворот из таких же пик, где мешками были выложены пулемётное гнездо и позиции для нескольких автоматчиков. У ворот дежурили десантники в полном вооружении. Показали документы и через пару минут в сопровождении одного из них шли к штабу. По дороге боец рассказал, что это территория военного санатория Московского военного округа, а к нему примыкает ещё один санаторий, принадлежащий ракетным войскам стратегического назначения.
   - Штаб находится в гостинице и там вы тоже будете жить, - закончил солдат и мы вышли к пятиэтажной гостинице.
   Из начальства был начальник штаба миротворческих сил в зоне Грузино-Абхазского конфликта генерал-майор Бричкин. Ему и представились. Командующий миротворцев попал месяц назад в автомобильную катастрофу, здорово разбился и в Москве сейчас решался вопрос - Кто будет новым Командующим? Рома ушёл в номер обустраиваться, а я направился в оперативный отдел, где представился своему начальнику полковнику Максимову. Он сам приехал три дня тому назад с нашего округа из Чебаркуля. Я лично его не знал, но он позвонил мне с Чебары и предложил ехать с Челябинска вместе. Я согласился, но из-за отсутствия билетов не получилось и он уехал на три дня раньше меня. Приняв доклад, он недовольно пробурчал: - Вот не поехал со мной и меня в поезде карточные шулера обчистили. Были бы вместе, мы им, блядь, устроили....
   - Вот ещё..., на фиг мне это нужно..., сам влетел и меня припрёг бы..., - недовольно подумал я. В карты никогда не играл и не болел этим, ну а так пришлось выразить сочувствие. Впрочем, полковник Максимов оказался впоследствии нормальным мужиком и начальником.
   Поселили меня на втором этаже, в двухместном номере. Пока буду жить один. Сразу предупредили: холодную воду дают три раза в день, свет с утра и до одиннадцати часов вечера. За забор не выходить...
   До обеда ещё успел обойти всю территорию санатория и мне здесь понравилось. Гостиница в пятидесяти метрах от моря и только выходишь на улицу, как сразу слышен шорох волн, набегающих на широкий галечный пляж. Тут же на пляжу стоит разрушенный во время войны пятидесяти метровый бассейн под морскую воду. Наверно зимой здесь отдыхающие купались. За нашей гостиницей подымалось современное четырнадцатиэтажное здание ещё одной гостиницы. Два небольших ресторанчика, скорее даже кафешки, работающие по вечерам. Забегаловка - пельменная. Отличный компактный тренажёрный комплекс, несколько двухэтажных зданий, где размещались бойцы и остальные службы миротворцев. Большая столовая, как для солдат, так и для офицеров. Тут же питались и отдыхающие. У них сегодня было прощальный вечер в связи с закрытием сезона. Помимо штаба миротворцев, куда входило двадцать пять офицеров и прапорщиков, в санатории ещё располагался солидный узел связи с прямой связью с Москвой и президентом. Мы подчинялись лично Ельцыну, а уж потом министерству обороны. Взвод десантников для охраны и обороны. Связисты, помимо узла связи, санчасть миротворцев, тыловые подразделения и сапёры. Всего, где то человек сто пятьдесят.
   Вся территория была в экзотической, южной растительности и гляделась очень красиво.
   После обеда меня начали вводить в курс дела и обстановку в Сухуми и Абхазии. А обстановка была - ещё та и То во..... Вроде бы мирная, но напряжённая, готовая в любой момент взорваться стрельбой и смертью.
   ...- За ворота, товарищ майор, не выходите. - Инструктировал начальник оперативного отдела полковник Максимов, - выход только в составе группы и только с разрешения. Днём ещё можно ходить по улицам, а в восемнадцать часов наступает неофициальный комендантский час. Ни местные жители, ни мы вообще не выходим за пределы санатория в это время. На улицах города начинают править бал криминал, ну и силовые структуры. Там постоянно стреляют, что то делят... Ну, это их жизнь. Но к нам, миротворцам, они не лезут.
   Так с Сухуми разобрались. До границы с Грузией здесь 150 километров. Если в Сухуми ещё ничего, более-менее мирная обстановка, а вот начиная от Очамчиры. Там практически партизанская война. Днём ещё худо-бедно милиция абхазская рулит, а ночью они запираются в своих опорных пунктах и вся инициатива переходит к грузинским партизанам. Неделю назад у нас пехота подорвалась. Слава богу, никого не убило, но командиру взвода ногу по колено оторвало. Сейчас у нас тут, в санчасти, лечение проходит. Патрулировали, сделали привал около брошенного дома и развели в камине огонь. А там мина, ну грохнуло их. Хорошо радиостанцию не повредило и вовремя помощь вызвали. Так что там обстановка очень напряжённая. Видел какие пустые улицы в Сухуми? А там, в Гали, жителей вообще почти нет. Грузины на той территории составляли в прошлом большинство, а с окончанием войны они ушли на территорию Грузии. Остались только абхазы и грузины, которые живут вдоль самой границы.
   - Дальше. После войны между Абхазией и Грузией, после заключения международных соглашений по прекращении вооружённого противостояния, в зону Грузино-Абхазского конфликта летом 1994 года были введены российские миротворческие подразделения, которые развели по обе стороны реки Ингури воюющие стороны. Образовав тем самым две зоны безопасности - Северную и Южную. Каждая шириной по 12.5 км. Река Ингури являлась границей зон и одновременно границей между Грузией и Абхазией. Северная зона безопасности располагается на территории Абхазии и здесь стоят два батальона: десантный батальон из Гудауты в Гали и в селе Чибурхинджи мотострелковый батальон из Тоцкого. И вдоль дороги от Гали до Чибурхинджи стоят миномётная батарея и сапёрная рота. Всей этой зоной руководят начальник оперативной группировки Северная и его начальник штаба. Как правило, на эту должность приезжают в командировку офицеры на полгода, после чего проходит их ротация.
   В Южной Зоне Безопасности, на территории Грузии располагается мотострелковый батальон, тоже из Тоцкого, и он контролирует свою территорию. Здесь также всем рулят начальник Южной Зоны Безопасности и начальник штаба. Но здесь есть свои нюансы: если на должность начальника Зоны Безопасности приезжает специально назначенный офицер, то на должности начальника штаба стажируются наши офицеры из оперативного отдела штаба миротворцев - каждый по месяцу. Это, конечно, неправильно. За две недели до твоего приезда в Сухуми, для прохождения службы прибыл подполковник Буйнов. Мы его сразу же заслали на должность начальника штаба Южной Зоны Безопасности и командованием было принято решение, что он там будет служить тоже полгода.
   Теперь, чем ты будешь заниматься. Дня через три пойдёшь помощником оперативного дежурного. Сходишь один раз, войдёшь в курс дела. Там ничего сложного нет, даже проще чем дежурство по полку. Следующее дежурство уже будешь нести самостоятельно. Сейчас вас тут оперов четыре человека вот и будете менять друг друга. Через недельку прибудет ещё один офицер - ещё реже ходить будете. Остальная работа, как в обычном оперативном отделе любой дивизии. Тоже постепенно оботрёшься. Между дежурствами будете летать или ездить с проверками блок-постов и батальонов. Ну и какие будут возникать по службе вопросы... там будем решать по мере поступления.
   Вечером я накрыл стол в своём номере, достал несколько бутылок заранее припасённой в Екатеринбурге водки и уже в неофициальной обстановке представился офицерскому коллективу объединенного штаба. Приняли меня хорошо и я плавно вписался в коллектив штаба. Помимо меня в оперативном отделе служили ещё четыре офицера, все подполковники: подполковник Баранов тоже мой тёзка, Паша Мошкин, Володя Петров, Володя Буйнов, который сейчас работает в Южной Зоне. Все были со штабных должностей, закончили в разное время академии и здорово "шарили" в штабных документах, запросто обсуждая между собой те или иные приказы министра обороны, регламентирующие различные аспекты армейской жизни. Номера приказов, их названия и содержания прямо сыпались из них как из рога изобилия, что приводило меня в отчаяние, так как я их, то есть приказы, не любил читать и не переносил на дух.
   Следующий день до обеда я добросовестно пытался влиться в работу отдела. Баранов, Мошкин и Петров легко и живо, перебрасываясь непринуждёнными шутками, работали над штабными документами, а я маялся и тихо впадал в отчаяние, понимая, что никогда не смогу так легко работать. Слава богу, сегодня была суббота, то есть короткий день и после обеда мы поехали в баню к пограничникам, а по возвращению пошли в кафешку и неплохо там посидели.
   По воскресеньям миротворцы традиционно, в организованном порядке, выезжали на Сухумский рынок. И в этот раз мы набились в небольшой кунг и через десять минут езды в неудобных позах и тесноте, выгрузились перед рынком. Это наверно было единственное место в городе, где вполне оживлённо и деловито роился народ. Меня сначала повели в рыночную забегаловку к Катерине. Они ещё вчера расхваливали мне, как вкусно и дёшево она готовит мясные блюда и посещение миротворцами её забегаловки было своеобразной традицией. Хозяйкой забегаловки, Катериной, оказалась полная, высокая и дебелая армянка, с неизменными чёрными усиками под носом. Она приветливо встретила нас, живо освободила столик и уже через две минуты на столе стояла бутылка абхазской водки "Король Леоне", кстати совсем неплохая водка, и немудрящая закуска. Мы успели выпить по первой и перед каждым из нас оказалась дымящиеся вкусным паром глубокая тарелка мясного супа.
   - Боря, смотри, - мой тёзка, подполковник Баранов, воткнул ложку в мясную гущу и она медленно завалилась, громко стукнув об край тарелки, - видишь, сколько мяса здесь.
   В забегаловке мы просидели минут сорок, а потом меня повели по рынку. Ну..., рынок как рынок. Не особо богатый, но дешёвый. Я ещё вчера, когда вечером сидели в кафешке, обратил внимание на дешевизну. А на рынке ещё дёшевле. Я буквально за копейки купил разных фруктов и разносолов и всё это увёз в санаторий.
   На следующий день заступил помощником оперативного дежурного. Оперативным стоял капитан Ямшанов, который отвечал в штабе за пресс-службу. Звали его Андреем, общительный и лёгкий он толково ввёл меня в курс дела и рассказал все нюансы несения службы оперативным.
   - Боря, смотри, - Андрюха, улыбаясь, показал на неприметную кнопку на косяке двери в руж. комнату, - я когда первый раз помощником заступил. Дежурный лёг спать, а я остался дежурить. Ходил по помещению ходил взад вперёд, скукотище... Ну.., ходил, ходил... Смотрю - кнопочка, а что за кнопочка - никто не сказал. Руки в карманах и беру и лбом на неё и нажал. Так и застыл, задремав на кнопке, а через минуты две лошадиный топот по коридору и сюда врываются офицеры. Чуть меня в дверях не затоптали и к ружейной пирамиде, где находятся автоматы и пистолеты офицеров штаба.
   Андрей даже заржал от воспоминания: - Я стою и так одним глазом на всю эту суматоху смотрю. Что происходит? Ничего понять не могу. Дежурный выскакивает из комнаты отдыха и испуганно орёт... - Откуда нападение....
   Потом прибежал Командующий с начальником штаба. Оказывается я на кнопку "Тревога" нажал. Ну и драли меня...
   Следующий момент. Мы запитаны от энергосистемы Сухуми, а свет во всей Абхазии вечером вырубается в 23:00. Вот тут нужно проконтролировать, чтобы солдат-дизелист, как свет погаснет, включил свою электростанцию в течении одной минуты. В принципе, он со своей задачей справляется, но всё равно нужно контролировать. Потому что мы не только для себя электричество подаём, но и для абхазов - в ихнее КГБ, ментовку городскую и по-моему в правительство. Если солдат проспит - то оперативный дежурный втык хороший получает. Да, ещё всегда вечером узнавай, сколько горючего у дизелиста есть, чтобы хватило на ночь работы.
   А так, нормально. На..., инструкцию изучай.... И действуй по ней.
   Действительно дежурство прошло легко и спокойно. Поэтому на первое своё дежурство я заступил не волнуясь. Правда, вечером произошёл небольшой конфуз. В десять часов позвонил дежурному дизелисту.
   - Всё нормально, солдат?
   - Так точно.
   - Не проспишь?
   - Никак нет, товарищ майор. В первый раз что ли? Только топлива у нас маловато....
   - Сколько?
   - 150 литров...
   - Тюююю...., хватит с головой... Давай, смотри не проспи только, - и положил трубку.
   Поудобнее расположился в кресле и уставился в экран телевизора. Но моё благостное настроение прервал помощник. Я его совсем не знал, но служил старший лейтенант здесь уже два месяца.
   - Товарищ майор, 150 литров солярки действительно мало. Часа на два. Надо заправлять....
   - Да ну, фигня, - самонадеянно отмахнулся я, - хватит...
   - Моё дело предупредить, - старлей сгримасничал лицом, независимо подняв брови вверх, и тоже удобно расположился в кресле.
   Помолчав минут пять, я зашевелился: - Ладно, схожу гляну..., что там за электростанция.
   Дизельная электростанция располагалась за зданием столовой и когда я заглянул в будку размером с мотодом, удивлённо присвистнул. Ни фига себе, я думал что тут обычный армейский дизель... А тут реальная, мощная электростанция.
   - Блинннн..., сколько она жрёт то?
   - Да этих 150 литров, товарищ майор, часа на полтора... Заправлять надо, - озаботил меня дизелист.
   Ну..., такие рядовые вопросы мы решаем на раз-два. Последующие тридцать минут прошли супер активно, в суете, где суетился не только я, но и наряд по парку, заправщик, не исключая караула, но зато агрегат был заправлен под завязку и ночью мы бесперебойно обеспечивали электричеством и себя и абхазов.
   Утром, без пятнадцати шесть, обзвонил городскую милицию и абхазское министерство гос. безопасности. У них всё нормально и ночь прошла без происшествий. Утром доложил генерал-майору Бричкину и, в принципе, основная часть дежурства была благополучно закончена. Днём - это рутина.
   Так, в 10:00 от оперативного дежурного "Теза" (Северная Зона безопасности) пришло сообщение: - Вчера, начальник Гальского РОВД капитан Бейя-Бейсик в районе населённого пункта Сабчота-чай проводил плановые мероприятия по проверке паспортного режима. Были остановлены два автобуса с местными жителями, в подавляющем большинстве являвшимся грузинами, проживающие на абхазской стороне. После проверки все женщины и дети были высажены из автобуса, а 20 мужчин были задержаны и доставлены в здание Гальской милиции, где они находятся до сих пор.
   В 14:00 поступило сообщение от майора Южмина командира сапёрной роты: - В районе населённого пункта Мзиури, северо-восточнее 5 км, в лесопосадке, были обнаружены 3 мины ТМ-57. Одна взорвана на месте, 2 обезврежены и находятся в сапёрной роте. Мины абсолютно новые и свежие, без следов ржавчины и были установлены накануне. Партия 12\4\6.
   Тем и закончилось дежурство.
   Вскоре после меня прибыл последний по штату офицер нашего оперативного отдела майор Кокин, которого поселили ко мне в номер. Алексей также как и я не разбирался в хитросплетениях штабных документов и основным нашим занятием стало хождение оперативными дежурными. А мы и не обижались - лучше сутки отстоять дежурным, чем целыми днями корпеть над документами. А когда наш начальник оперативного отдела полковник Максимов понял, что мы с Кокиным "дубы" в штабных документах он и вовсе отстал от нас. Днём, когда не был на дежурстве, я спал, читал книги, каждые два часа выходил на спортивный городок и в течении тридцати минут занимался на силовых тренажёрах, или же не спеша прогуливался по берегу моря. Вечером с Пашей Мошкиным или с Андрюхой Морозовым, который у нас был тыловым работником, проводил время в одном из пяти ресторанчиков на территории санатория. В выходные дни нас вывозили на рынок, где мы тоже не плоховали и весело проводили отведённое нам время. По правилам, мы должны были все вместе приезжать на рынок и также организованно уезжать оттуда. Но мы с подполковником Мошкиным, хорошо подогретые, отделялись от наших и возвращались в санаторий к себе пешком, не пропуская ни одного встреченного кафе. Но в последний раз Паша чересчур усугубил, потерял чувство реальности и мы два раза чуть не нарвались на "Харашиееее" неприятности.
   Мы вошли в очередное кафе у полуразрушенного и не работающего морского вокзала, где всё таки разгружались несколько грузовых турецких кораблей. Паша был уже "хороший", я чуть получше и нам обоим было очень весело. Увидев это кафе, мы решили ещё навернуть грамулек сто, минут пятнадцать перекурить и двигать дальше. Шумновато расположились за столиком в пустом зале и вышедшей высокой и красивой официантке-абхазке весело сделали заказ.
   - Девушка, по сто грамм водки и чего-нибудь закусить.
   Я то только обратил внимание, что абхазка красавица и всё, а Паша "пустил слюну". Я уже не раз замечал, что как только Паша принимал на грудь водчонку, то становился сексуально озабоченный и не пропускал ни одной юбки. А при отсутствии оной, впадал в безумные сексуальные воспоминания, где имел всех и всё, не пропуская никого и ничего, даже трансформаторные будки на грязной животноводческой ферме, при этом получая максимальное сексуальное наслаждение. Вот и сейчас....
   - Эиххх..., Какая... Боря, я её хочу и сейчас буду клеить...
   - Паша, не лезь. Я вот хочу домой и в постельку бай-бай... Паша, наворачиваем и пошли...
   - Нееее..., Боря, ты можешь идти, а я тут остаюсь.
   - Вот ещё чего. Я тебя здесь одного не оставлю. Всё, хорош..., не дури. Пьём и идём.
   Паша перестал со мной спорить, сидел, курил и хитровато щурился от сигаретного дыма и непонятно то ли он внял моим словам, то ли упёрся в своём решении. Тем временем вновь появилась официантка с подносом, с водкой и двумя тарелками с сочными хинкали. Когда она принимала у нас заказ, то стояла как-то боком, а сейчас, расставляя на столу принесённое, она полностью повернулась к нам и под левым глазом засветился качественный фиолетово-жёлтый синяк.
   - Ого, кто это тебя так, солнышко? - Заботливо защебетал Паша и, привстав, потянулся рукой к щеке официантки. Но та увернулась.
   - Не надо, не надо... это мои проблемы..., - заволновалась молодая женщина.
   - Нет, девонька, это теперь и наши проблемы, - Паша всё больше и больше распускал перья и мне почему то это очень не нравилось. Интуиция и задняя точка, под названием задница, настойчиво и горячо подсказывали мне: - Боря, Боря..., надо отсюда съёб.....ть, пока мы не нашли здесь приключений.
   А Паша разливался соловьём и уже пьяно требовал, только что не стучал кулаком по столу: - Кто это тебя? Кто? За что? Покажи его мне и я..., - мой безумный товарищ не успел закончить свою мысль, как сзади послышался грубый и жёсткий голос, на который мы живо обернулись.
   - Ну, я....
   В дверях, ведущих на кухню, заслоняя весь проём, стоял агромадный, заросший жёсткой, чёрной щетиной абхаз.
   - Это я ей в глаз заехал... Ну и что? - Помолчал и добавил, - это моя жена и я имею право зафинтить ей за дело...
   Паша от вида явно агрессивного громилы, забыв что он хотел сделать с обидчиком официантки, раскрыл рот в изумлении и вылупил глаза. Я же сразу понял, что даже вдвоём мы против него не бойцы. Да и честно говоря, с самого начала не хотел никаких конфликтов. Но если он завяжется с Пашей или наоборот - мне из солидарности придётся тоже лезть в драку, результат которой нетрудно было предугадать. Ладно он нас отлупит, но после такого скандала генерал Бричким просто вышвырнет нас с позором из миротворцев да ещё с гнусной характеристикой. Всё это мгновенно и удивительно чётко пронеслось в моём затуманенном алкоголем мозгу и я начал действовать.
   - Всё.., всё, мужик..... Всё нормально. Мы уже уходим и нам неинтересно, за что ты поставил синяк. Паша.., Паша..., встаём и уходим... Чего сидишь? - Я тормошил впавшего в ступор товарища, надеясь обойтись без драки и думая, что до Паши тоже дошла двусмысленность ситуации.
   И тут Паша очнулся и с яростным воплем стал выдираться из-за стола: - Аааа..., так это тебе надо еб....ник начистить, так это мы сейчас....
   Надо сказать, что абхазы очень хорошо и лояльно относились к русским и особенно к миротворцам, справедливо считая, что мир сегодня в Абхазии - это благодаря только России и русским миротворцам, да десантникам в Гудауте. Но сейчас нам попался явно неправильный абхаз, видевший русских первый раз в жизни, и на вопль Паши он только плотоядно ощерился и стал засучивать рукава.
   Понимая, что нас сейчас будут бить. Бить больно и долго, может быть ещё ногами по животу, или стульями по голове, а может быть хоть и лёгкими столами, но больно и что нас может спасти только что-то неординарное. Я схватил Пашу за шиворот и выдернул его из-за стола, одновременно с этим вторую руку сунул в карман и, выхватив оттуда комок бумажных денег, сгоряча кинул их на крышку стола.
   - Так..., так..., мужик, видишь..... мы уходим. Девушка возьми деньги за заказ, без сдачи....
   В комке бумажных денег была явно дневная, если не недельная выручка этой захудалой забегаловки. Тоже самое мгновенно прочухал и абхаз. Он прекратил приготовления к драке и теперь только и ждал, когда мы уберёмся отсюда, чтобы забрать себе деньги.
   Паша сопротивлялся, но не особо, сообразив наверно, чем всё это пахнет и сопротивлялся только ради сохранения своего статус Кво и "приличия". Выкатились на улицу, по инерции протащил его ещё метров тридцать и отпустил его.
   - Паша, ну тебя на х....й. Чтоб я ещё с тобой..., да куда-нибудь...
   Но озабоченный товарищ не обращал внимания на мою ругань и, поправляя обмундирование, восхищённо цокал языком и всё порывался вернуться обратно.
   - Боря, Боря..., какая женщина... Да ради такой можно и по морде получить...
   - Паша, пошли отсюда, - почти жалобно попросил я товарища, - если тебе не жалко своей рожи, то пожалей мою. Да, красивая баба, но это ж её муж...
   Так уговаривая Пашу, я повернул его в сторону нашего санатория и мы пошли туда. За эти пятнадцать, двадцать минут обстановка на набережной кардинально изменилась. Когда мы пришли сюда, здесь почти никого не было, царило полное спокойствие, лишь в отдалении несколько пар старых абхазов играли под пальмами в шахматы. Но теперь здесь стояло несколько иномарок, а в метрах тридцати от нас явно проходили активные криминальные разборки, под названием - "Стрелка". Две группы абхазов, человек по восемь каждая, явно уголовного характера, находились в том накале страстей, когда горячие кавказские парни хватаются за пистолеты и палят во всё что стоит против него и налезает на ствол пистолета. Пистолеты тоже присутствовали, заткнутыми за пояса сзади. Абхазы громко кричали друг на друга, ругались, размахивая руками и постепенно отдаляясь друг от друга, выбирая удобную позицию для стрельбы. Было понятно, что Счас начнётся....
   Паша насторожился, глядя в ту сторону, а я стал торопливо оглядываться, прикидывая, что возвращение в кафе и драка с абхазом..., даже побитие нас, было самым лучшим выходом и спасением из смертельной ситуации.
   Но подполковник Мошкин с пьяну принял совершенно другое решение, от которого я чуть не грохнулся в обморок. Я только и успел придушливо пискнуть вслед: - Паша, назад...
   А Паша ломанулся к толпе криминальщиков и, подскочив к одному из них, выхватил у того из-за пояса пистолет ТТ, ворвался в круг, закружился в нём, потрясая оружием, и неистово заорал на хозяина пистолета.
   - Ты как его носишь? Как? Тебя, что научить? Чё, глаза вылупили. Вам, что - показать, как его носить?
   Паша опустил глаза и хотел что то показать пистолетом, но только ожесточённо плюнул на асфальт - он был без ремня. Мошкин при полном молчании и всеобщем изумлении, выщелкнул из пистолета обойму и сунул его хозяину: - Неправильно носишь..., хотел показать как надо.... Да, вот ремня не оказалось...
   В этот момент в круг на цыпочках вошёл я и потянул товарища за рукав: - Товарищ подполковник, пойдёмте отсюда, - и тут же обернулся к присутствующим, впавшим в ступор, - ребята, мы сейчас уйдём, а вы разбирайтесь.... Мы мешать вам не будем...
   Абхазы, разобравшись, что это русские миротворцы, которых нельзя трогать, разошлись в стороны, освобождая нам проход. Из Паши как всё равно выпустили воздух, он ссутулился и устало пошёл вперёд, полуобернувшись ко мне и стал жаловаться.
   - Боря, хотел ведь показать, как правильно... Блин..., а ремня нет... Вот же чёрт побери.
   Накал разборки мы всё таки сбили и абхазы молча разошлись по машинам и уехали с набережной, а я начал орать на товарища. Ругал его до тех пор, пока не уткнулись в следующее, уже приличное кафе. Навернув тут по 100 грамм, и я уже спокойно сказал Мошкину: - Всё, Паша, я с тобой больше в город не ходок. Хочешь со мной общаться за столом, давай общаться на территории санатория....
   На какое то время я перестал выпивать в компании Паши и сошёл с подполковником Морозовым и мы неплохо проводили вечера в небольшой, но уютной кафешке "У Саши" на территории санатория.
   Вскоре приехал новый командующий генерал-майор Коробко и теперь начальник штаба генерал Бричкин ушёл в тень и психологическая обстановка в штабе нормализовалась. Генерал-майор Бричкин не пользовался авторитетом у своих подчинённых и его боялись, за подлую натуру.
   С приездом Коробко Бричкин попритих, ощущая неприязнь честного генерала. Теперь чтобы Бричкин захотел выкинуть какого-либо офицера в Россию - ему бы пришлось наткнуться на непреклонность Командующего, который мог бы и сам его выкинуть из Абхазии.
   Статный, с грубоватым юмором, спокойный генерал Коробко сразу завоевал авторитет среди офицеров, а через две недели как прибыл он, его ещё больше укрепил. Мой товарищ Рома, с которым я прибыл в Абхазию и ещё один из офицеров получили очередные звания - Подполковник и решили их обмыть всем коллективом штаба. И вот Командующий, присутствуя на этом мероприятии, сумел удержать офицеров от банальной пьянки, превратив её в реальное чествование получивших звание. Причём, как новоиспечённые подполковники, так и гости остались довольны этим моментом.
   Последующие события показали, что назначая Коробко на эту должность, Кремль сделал правильный выбор.
   Жизнь текла размеренно и спокойно и я быстро пришёл в себя и уже в полной мере наслаждался покоем. Давно так не отдыхал и не был предоставлен самому себе. Правда, вскоре мне навесили новую обязанность и я стал отвечать за ведением БЧС миротворческих сил (боевой и численный состав) и за оборону санатория, где мы располагались. В течении недели с энтузиазмом изготовил большую, красочную, новую схему обороны санатория, где были указаны все позиции, вплоть до одиночного солдата. И теперь я её только совершенствовал. В перерывах между дежурствами меня начали посылать, как правило, на вертолёте в разные точки расположения наших миротворческих подразделений, что здорово разнообразило мою жизнь в штабе.
   Бывали и совсем неожиданные выезды, так особенно запомнилось мне одна из поездок, когда я в составе группы офицеров убыл для расследования и организации поисков ушедших из расположения двоих солдат.
  
  
  * * *
   Довольный и сытый от хорошего завтрака, вышел на крыльцо столовой и задумался - Чем сегодня буду заниматься? И что может придумать командование? Впрочем, вроде бы сегодня никуда меня не пошлют. Погода была отличная и хоть стоял на дворе конец декабря - солнце светило ярко и на улице было где то двадцать градусов тепла, отчего даже море ласково шуршало галькой и швыркало ослепительными искрами в пятидесяти метрах от столовой на пляже.
   - А..., сейчас погуляю с часик по берегу моря..., посижу и полюбуюсь на череду зелёных волн. Потом заварю чайку, минут сорок позанимаюсь на спортивных тренажёрах...., - дальше череда приятных размышлений прервалась бесцеремонным вмешательством запыханного Лёхи Кокина.
   - Боря..., там тебя Петренко ищет. Шуруй к нему.
   - А чего ему надо от меня? - Недовольно буркнул, досадуя на наверняка поломанные и спокойные планы сегодняшнего времяпревождения.
   - Подробностей не знаю, но вроде в девятой роте ЧП и туда надо лететь разбираться....
   Уууу..., настроение сразу улучшилось, так как ЧП в девятой роте предполагало вертолётную прогулку, интересную суматоху и суету. День пролетит мигом, насыщенный новыми впечатлениями, которыми я с удовольствием буду делиться вечером в ресторанчике "У Саши" со своими товарищами.
   Полковник Петренко был замом по воспитательной работе Командующего Миротворческими Силами в Абхазии - короче Замполитом. Но в отличии от многих замполитов был на мой взгляд нормальным мужиком. Справедливым и рассудительным. Конечно, замполитовская должность накладывала на него свой отпечаток и сущность политработника, ту какую не любят в войсках командиры, вот она иной раз и проскакивала. Но всё равно с ним можно было смело работать.
   - Товарищ полковник, майор Копытов по вашему приказанию прибыл.
   - Отлично, Копытов, будешь от оперативного отдела. Хватай автомат и через пять минут едем на вертолётную площадку.
   - Есть! Товарищ полковник, а что случилось? И на сколько едем?
   - Копытов, - Петренко досадливо поморщился, - давай без вопросов... На день едем.... На день...
   Взял оружие, немного подумал и взял немецкую каску. В вертолёте вместе со мной и Петренко летело ещё пять офицеров. Здесь же был Андрей Ямшанов, отвечавший за информационное обеспечение деятельности миротворческих сил, и ещё несколько штабных офицеров - для работы на подхвате.
   Андрюха уже проинформировал меня о некоторых подробностях случившегося. Два бойца с девятой роты сбежали с 206 блок-поста, который располагался в здании Ингури ГЭС. Убежали без оружия и успели ещё ограбить магазин. Вот и летим туда, чтобы организовать поиски и разобраться в причинах побега. Я уже там был, поэтому прекрасно представлял себе как располагалась вся 9ая рота. Сам базовый лагерь находился в посёлке Ингури ГЭС - это блок-пост 204 и были ещё два блок-поста. Сама Ингури ГЭС - здания, трансформаторы и другое важное энергетическое оборудование находилась в паре километрах от базового лагеря роты и выше в горах. Вот там то и был блок-пост 206, откуда сбежали бойцы.
   Вообще, когда планировали и строили Ингури ГЭС никто не мог и подумать, что Абхазия и Грузия отделятся друг от друга и будут воюющими сторонами. Сама плотина и водохранилище оказались на территории Грузии. Плотина пропускала через свои турбины воду и вырабатывала электроэнергию, которая шла уже на энергетический комплекс Ингури ГЭС, находящийся в двенадцати километрах от плотины, но уже на территории Абхазии. И Абхазский энергетический комплекс ГЭС являлся самой важной частью распределения вырабатываемой электроэнергии. И именно абхазы распоряжались электроэнергией, в результате чего - 80% электричества шло для потребления в Абхазию, а 20% в Грузию. В советские времена Ингури ГЭС обеспечивало 80% потребления электроэнергии всей Грузии, а в результате такого, с точки зрения грузин, несправедливого распределения в Грузии был теперь энергетический кризис.
   В самой Абхазии тоже не баловали своих жителей избытком электричества и давали его по часам, а сэкономленное электричество с хорошей прибылью для мятежной республики продавали России в Краснодарский край. Как это не странно, но там станций было мало и электричество с Абхазии очень кстати выручало Сочи и его окрестности.
   Через сорок минут, зависнув над поселковым стадионом, вертолёт стал медленно опускаться на центр футбольного поля. Слегка пригибаясь и придерживая головные уборы, мы быстро и споро выгрузились и подбежали к двум БТРам, стоявшим в отдалении, около которого перекуривали командир девятой роты старший лейтенант Смирнов, командир батальона майор Бондаренко со своими заместителями и особист Андрей. Чуть в сторонке стоял невысокий местный милиционер с автоматом за спиной. Все доложились Петренко и тут же быстро ввели в курс дела.
   Действительно, сбежали два бойца Климушкин и Хетагуров. Русский боец был призван из Волгограда, а второй осетин из Владивокавказа. Дружили друг с другом. Моральная обстановка в роте нормальная, как и в любом другом воинском коллективе с нормальным командиром роты. Сбежавшие слабаками не были, но и в лидерах не ходили. Фактов дедовщины или других каких-либо неформальных взаимоотношений, поползновений со стороны сослуживцев замечено не было. Причины ухода неизвестны. Сбежали без оружия, но при уходе с блок-поста вскрыли кладовку местных энергетиков и похитили оттуда две бутылки шампанского и два килограмма моркови. Вот это как-то нелепо выбивалось из общего ряда. Но с другой стороны давало надежду, что бойцы с таким запасом "продовольствия" далеко не пойдут.
   Выслушав всех, в том числе и начальника милиции посёлка - это он был с автоматом, обсудив все варианты и возможности как поиска бойцов, так и выяснения причин ухода, начали садиться на БТРы. Решили сначала проехать на сам блок-пост и ещё раз опросить тамошних солдат, хотя эту работу командир батальона с замами уже проделали. Но вполне возможно, что при втором опросе, да офицерами штаба миротворцев, вылезет какая-нибудь дополнительная информация.
   Натужно загудев двигателями БТРы полезли по каменистой дороге вверх к зданию Ингури ГЭС. Вертолёт к этому времени прекратил вращения лопастями, приготовившись ожидать нашего возвращения, а из-за недалекого забора, за которым располагалась миссия военных наблюдателей ООН, исчезли головы военных наблюдателей, всполошённых внезапным появлением русских.
   Я сидел на броне первой бронированной машины и с любопытством крутил головой по сторонам и по обшарпанным домам на окраинной улице посёлка. Проехав по узковатой улице вверх, выехали за пределы посёлка и через триста метров свернули вправо и по ещё более крутой дороге стали подыматься в гору, где по мере подъёма моему взору открывался красивеный вид как самого посёлка, так и окружающих высоких гор, покрытых изумрудной зеленью. Горами, конечно, их можно назвать с натяжкой, но крутые, обрывистые и скалистые склоны, высотой от 200 до 600 метров больше претендовали на название "гор", чем если их назвать просто высокими холмами. Слева, в метрах пятнадцати от дороги, мимо проплыли полуразвалившийся заброшенный дом с остатками изгороди и начальник милиции, который сидел вместе с нами на броне, засуетился и знаками попросил остановить машину. Соскочил с БТРа и скорым шагом, с автоматом на изготовку, двинулся к развалинам, а мы продолжили карабкаться вверх, среди невысоких, но густых и колючих придорожных зарослей.
   Мы уже отъехали от дома метров на двести, когда на дорогу выскочил начальник милиции и дал две коротких очереди вверх, привлекая наше внимание.
   Полковник Петренко и все сидящие на обоих машинах, недоумённо оглянулись на выстрелы.
   - Чего он хочет? - Рефлекторно спросил полковник командира батальона, но тот лишь неопределённо пожал плечами.
   - Товарищ полковник, вы езжайте, а я останусь и разберусь чего ему надо? - Меня как кто то толкнул в спину с таким решением. Петренко разрешающе кивнул головой, а следом за мной на дорогу соскочил и особист батальона. БТР взревел и, обдав нас сизыми выхлопными газами, вновь начал движение. Также тяжело проползла мимо нас и вторая машина, а мы скорым шагом двинулись вниз к начальнику милиции.
   Невысокого роста, худощавый, непритязательная внешность и неизменная небритость лица, среднего возраста, когда можно одновременно дать и тридцать пять и сорок пять лет, начальник милиции нетерпеливо топтался на дороге, поджидая нас. Пока мы к нему спускались, Андрей несколькими словами рассказал о нём: зовут Рустам, деловой, нормальный мужик, на своём месте, грузинскими партизанами приговорён к смерти. Выслушав эту информацию, я уже с уважением посмотрел на милиционера. Ведь партизанская зона практически граничила с посёлком Ингури.
   - Андрей, товарищ майор, тут они были... оставили следы, - мы, следом за Рустамом, по узкой тропинке поднялись вверх и через разрушенную изгородь зашли во двор брошенного хозяйства. Через дверной проём с полуоторванной дверью зашли в дом и в большой комнате, в углу, увидели бутылку шампанского и оторванную морковную ботву.
   - Тут они были, совсем недавно... бутылка даже высохнуть не успела. - Мы подняли бутылку из зелёного стекла и по очереди рассмотрели её, убедившись в правильных выводах абхазского милиционера.
   - Понятно, ну и куда они по твоему дальше двинулись, Рустам? - Андрей и я выжидающе уставились на него.
   Рустам молча покрутился по комнате, вышел из дома - мы за ним и стал методично осматривать обширный двор, после чего решительно махнул рукой в сторону посёлка: - Туда ведут следы, - и скорым шагом направился вниз, к посёлку, пристально вглядываясь в траву и землю. Шёл он уверенно, не сбиваясь из стороны в сторону, как ищейка взявшая след. Следом за ним мы спустились к посёлку, тут Рустам резко свернул вправо и по широкой дуге стал обходить населённый пункт. Мы с Андреем было засомневались в правильности направления, так как не видели даже малейшего следа и не понимали по каким признаком он угадывал их, но тут Рустам издал радостный возглас и с боку от малоприметной тропинке мы увидели несколько брошенных или уроненных больших, ярко-красных морковок.
   - Так, всё понятно. Они пошли туда, - Рустам махнул рукой на почти отвесный и скалистый склон.
   - Да ну, Рустам..., - усомнился Андрей, - Может быть это ваши местные морковку потеряли?
   - Нееее, Андрей, - рассмеялся начальник милиции, - не так богато мы живём, чтобы такой морковкой разбрасываться....
   Тропинка привела нас к отвесному склону, где она уже присутствовала в виде отдельных ступенек, каких то небольших площадок и длинных, узких карнизов.
   - Что, туда полезем что ли? - Я банально испугался, - Да тут метров триста надо по стене ползти... Нееее..., мне чего-то совсем не хочется туда лезть....
   - Солдаты ваши не испугались..., полезли. И нам надо туда лезть, если хотим их догнать. В обход не успеем. Вон и их следы ведут на стену, - Рустам показал стволом автомата на отпечаток солдатского сапога.
   - Так давайте вдоль стены пройдём, наверняка сорвались и валяются где то, - предложил я, не теряя надежды, что мы туда не полезем.
   - Неее, не сорвались они, - Рустам закинул за спину автомат с деревянным прикладом и, поставив ногу на первую ступеньку, зацепился вверху за выступ, чуть потянулся руками и сразу вторую ногу он поставил уже на метровой высоте. Дальше он двинулся по узкому карнизу и через минуту замахал нам рукой с высоты примерно четвёртого этажа, - ну что вы там застряли?
   - Блядь, - тоскливо выругался я, - Андрюха, ведь придётся лезть....
   Особист тоже нерешительно мялся у стены и с такой же тоской смотрел вверх.
   - Боря, меня только один вопрос интересует. Когда оттуда падать буду - успею я всю свою жизнь вспомнить? Хочешь, я тебе секрет скажу - отчего это дитя гор такой энтузиазм в поимке бойцов проявляет?
   - Ну...?
   - Да ему сдуру пообещали, что если он реально нам поможет словить бойцов, то ему двухсотлитровую бочку бензина подкатят. Вот так то.
   Ещё раз бессильно проматерившись, закинули автоматы за спину, я затянул потуже ремешок каски под подбородком и мы полезли следом за местным следопытом в ментовской форме.
   Если не считать нескольких опасных моментов, поднялись наверх вполне быстро, но пришлось минут десять поваляться на краю обрыва, приводя себя в порядок и чувствуя, как противно дрожали ноги. С нашего места открывался охренительно прекрасный вид, когда можно одним взглядом охватить сам посёлок, где то далеко внизу, базовый лагерь девятой роты, комплекс зданий Ингури ГЭС и много чего другое. Даже ради такого вида стоило сюда залезть. Полюбовавшись и придя в себя, мы раскинулись жидкой цепью, так чтобы быть всегда в поле видимости, стали прочёсывать обширное плато, покрытое высоким кустарником и одинокими деревьями, плавно переходящее в склон более высокой горы.
   Так мы шарились практически три часа, но уже ни каких следов присутствия бойцов обнаружить не удалось. Спустились с гор хрен его знает где, потом пёрлись ещё полтора часа по какой то горной дороге и неожиданно вышли к посёлку Ингури. Усталые и раздражённые заявились в базовый лагерь. Рустам ушёл к себе домой обедать. Ещё когда шли через посёлок, мимо стадиона, увидел что там вертолёта не было. А в лагере мне сказали, что мои уже улетели обратно в Сухуми.
   - А что им тут ещё делать? Информацию собрали, дедовщины во взаимоотношениях не обнаружили. В роте и на блок-постах порядок. Что ещё тут делать? Приказали усилить поиски. - Всё это командир батальона произнёс флегматичным тоном и тут же добавил, - обедать пойдёте?
   - Да с удовольствием, - сразу же и охотно согласился, ощущая зверский голод от "прогулки" по горам, - а если к обеду что то будет - вообще отлично. А в Сухуми поеду, как бойцов словим. Ну, их на хер. Там тоска зелёная, а тут жизнь. Отправишь меня потом?
   - Да никаких проблем, товарищ майор.
   То что с ними остаётся офицер верхнего штаба, так сказать контролирующий орган, ни капли не обеспокоило командование батальона. За этот месяц они успели рассмотреть, что я, в отличии от штабных офицеров, при проверке службы не бежал галопом докладывать командованию об обнаруженных недостатках или же не писал со сладострастием длинную докладную. Я был таким же командиром, как и они и, видя адекватность батальонного командования, доводил обнаруженные недостатки до них и вместе решали как их исправить.
   Обедали мы в небогатой кафешке в пятидесяти метрах от базового лагеря. С веранды кафе, где мы сидели, открывался красивый вид на окрестности посёлка. Горячие и сытные хинкали, острые соления и пара бутылок водки, привели нас в хорошее настроение и сняли усталость. Поэтому, когда в кафе появился Рустам и предложил обойти местное населения на верхнем плато и предупредить их об сбежавших, мы сразу согласились. Через час небольшая колонна из нескольких автомобилей по сигналу Рустама остановилась и из машин выскочили опять я, особист, солдат пулемётчик с пулемётом и присоединились к милиционеру. Машины пошли дальше, а мы стали подыматься на плато, где было раскидано на больших расстояниях друг от друга несколько жилых домов. Что они тут выращивали, чем жили - не знаю, но вверх по склону тянулись огромные огороды. Правда, в это время года они были пустыми, а ещё дальше виднелась опушка леса, как сказал Рустам - там уже шастали грузинские партизаны.
   Обойдя все дома и всех предупредив, Рустам предложил прочесать ещё один кусок местности. Мы с особистом переглянулись и с сомнением уставились на пулемётчика. Если мы были налегке, я даже каску не стал брать, а оставил у ротного, то солдат помимо пулемёта с пристёгнутым коробом на 100 патронов, был одет в бушлат, а на бушлате плотно сидел бронник. И на шапке каска. Уже сейчас у него была красная и потная рожа.
   - Как тебя зовут?
   - Николай.
   - Выдержишь?
   - Выдержу.
   - Ну, тогда держись.
   Участок, который надо было прочесать, был небольшой. В длину километра три и в ширину полтора. Относительно ровный. Так небольшие впадины, овражки и всё это равномерно покрыто кучками кустарников, отдельными деревьями и огромными скалистыми обломками, торчащими из земли. Самое хреновое, что на всём протяжении он шёл вдоль опушки леса. Поэтому Рустама мы поставили на дальний от леса край нашей коротенькой цепи и побежали. Если идти, то мы так до утра проходим. Поэтому и побежали, держа всё время друг друга в виду. Через сорок минут такого прочёсывания, мы остановились, тяжело дыша на краю отвесной стены метров в сто пятьдесят и сверху глянули на посёлок Ингури и базовый лагерь. Машины, на которых мы приехали на плато, только что вернулись обратно и оттуда вылезали солдаты и офицеры. Сглотнув тягучую слюну и высморкав сопли, мы дружно уставились на пулемётчика. Дааа..., мы были в поту, а того рожа, как из парной.
   - Выдержу, выдержу, товарищи офицеры....
   - Хорошо, сдвигаемся на триста метров вправо и назад чешем.
   Когда мы в очередной раз оказались на краю стенки мы загнано дышали, а на солдата было страшно смотреть.
   На наш немой вопрос, пулемётчик прохрипел: - Если воды попью, то ещё столько же прометелю..., - и мы заржали.
   - Вот и я такой же был лет двадцать пять назад, - я сплюнул длинную и густую слюну, которая качество прилипла к моей груди. - А сейчас....., ну может быть.... Ещё...
   И ещё раз плюнул, но уже более удачно: - Ладно, давайте уж до конца дело доделаем, - и мы побежали. Вернувшись к стенке, мы все с тоской посмотрели сверху на базовый лагерь, а Рустам на посёлок. Осталась последняя полоса и если её чесать, то обратно придётся лишние три километра просто брести. Чёрт...., неохота....
   Мы как то одновременно посмотрели друг на друга, потом на пулемётчики и как то сразу решили: - А на хрен это надо...
   Тут же все оживились, в том числе и солдат, а я осторожно задал вопрос милиционеру: - Рустам, надеюсь, нам не придётся обратно переться по той дороге?
   Рустам коротко рассмеялся и вытер пот с лица шапкой: - Здесь только одна дорога. По ней и пойдёт.
   - Блинннн...., чтоб я опять в горы пошёл...., - рядом, примерно а таком же духе выразился особист Андрей, но только сочнее и содержательней. Лишь пулемётчик, постеснявшись офицеров, молча плюнул и в очередной раз вытер рукавом мокрое лицо. Как мы шли в лагерь, вспоминать не хочется, но когда пришли, пулемётчик без сил рухнул на скамейку, закатив глаза, и мы трудолюбиво захлопотали вокруг него. Сняли с него бронник и удивились - бушлат был мокрым насквозь от пота и тёмное, влажное пятно точно повторяло конфигурацию бронника. Пулемёт утащили в ружейку дневальные, а мы продолжили раздевать бойца и лишь потом глянули на себя. Мы были не лучше. Мой бушлат был тоже насквозь мокрый и от него несло лошадиным потом на версту. Появились командир батальона с замполитом и полыбившись над нами дали распоряжение срочно затопить баню.
   Помывшись, одел всё ещё влажное обмундирование и поминутно принюхиваясь к себе пошёл к командиру роты. Комбат с замполитом и особистом уехали в батальон, а я от ротного связался с Сухуми, с полковником Петренко.
   Только представился и тут же замолчал, так как на меня обрушилась лавина брани. Всегда спокойный полковник чехвостил меня, совершенно забыв, что он "инженер человеческих душ". Обвинял, что я специально сбежал, чтобы балдеть вдалеке от штаба, много было и других обвинений, но это я как всегда выслушал в пол уха. На то оно начальство, чтобы ругаться. Даже иногда для расширения общего кругозора и полезно послушать. Много чего узнаешь про себя интересного. А с познавательной точки зрения - узнаёшь новые словесные обороты и сочнейшие словосочетания. Как правило непечатные. Терпеливо дождался окончания бессмысленного начальственного трёпа. Бессмысленного, потому что он на меня не действовал. Да..., лет так двадцать - пятнадцать тому назад я может быть и дрожал бы от замполитовского гнева, а так сам мог кого угодно испугать или осадить.
   Словив паузу, решительно начал: - Товарищ полковник, разрешите доложить о результатах поисков....
   - Каких поисков? Копытов! Командир батальона всё уже доложил командующему. - И начальственный гнев пошёл по второму кругу, как заезжанная пластинка, внушив некоторое сомнение в состоянии рассудка полковника. Но в конце мне удалось понять причину такого нервного срыва уважаемого полковника. Оказывается, генерал Коробко ехидно спросил Петренко.
   - А как так вы потеряли офицера штаба непонятно где?
   А Петренко, банально забыл про меня и вспомнил только после вопроса Командующего. Я представляю, если мне он такого наговорил по телефону, как он оттрахал остальных, кто летал с ним и не сказал ему про меня, когда садились в вертолёт.
   После Петренко позвонил своему начальству и полковник Максимов весьма флегматично принял мой доклад: - Ладно, Копытов, будь там от нашего оперативного отдела. Да.., заодно проверь всю документацию в роте и на блок-постах....
   Сообщил Максимову и о разговоре с полковником Петренко, так сказать прозондировал ситуацию.
   - Аа..., не обращай внимание... Что ты хочешь от замполитовской кафедры. Я бы сам с удовольствием из штаба сбежал.
   В девять часов утра командование батальона, особист, я, командир роты и начальник милиции Рустам вновь собрались в кафе рядом с базовым лагерем. Водки на столах не было, все были настроены по деловому. Рустам сразу предложил уйти в горы и прочесать там кое какие места.
   - Деревушка там стоит в несколько домов и там я могу узнать - Не захватили ли ваших бойцов в плен грузины? Если нет - то их надо где-то здесь искать. Больше негде. Но ту местность партизаны контролируют...., - Рустам выжидательно замолк.
   - Что тебе надо? - Спросил в упор комбат.
   - Много людей не надо, пойдём пешком. Там узкая горная дорога и если что..., не развернуться. Да и бесполезна техника там. Патронов побольше и гранат..., - комбат недовольно нахмурился. Да и понятно - никому хочется рисковать своими подчинёнными
   - Оооо.... Это мне нравится, - особист довольно потёр руки.
   - Вот как раз тебе, Андрей, и не стоит идти. - Рустам отрицательно покачал головой.
   - С чего это? - Удивился особист и не только он с интересом ждал ответа.
   - Если зажмут. Меня и тебя грохнут, а солдат и другого офицера-миротворца.... Если конечно потерь с их стороны не будет... Их оставят живыми. Обменяют на что-нибудь. Они знают кто ты такой, а мне давно уж приговор вынесли....
   - А чего ты тогда туда лезешь? Ни хрена себе - тебя там грохнуть могут, а ты за бочку бензина шкурой рискуешь...., - Комбат сверлил подозрительным взглядом абхазского мента.
   - Да надо мне и по личному и по служебному. Один я даже бы и не рискнул, а так и свои дела сделаю и заодно узнаем и про солдат.
   - Чёрт, если бы не сбежавшие, хрен бы я согласился.
   На том и порешили. С Рустамом пошли я, Егор - замполит батальона и пулемётчик Николай. Учитывая вчерашний опыт, пошли налегке: без бушлатов и бронников - благо погода была солнечная и тёплая. Углубились в горы. Впереди, по правой обочине, насторожено шёл Рустам, по левой, сзади метров пять, шёл я. За мной замполит, и замыкал пулемётчик, который прикрывал наш тыл и каждые пять-шесть шагов оглядывался назад и шёл задом ещё несколько, прощупывая взглядом все опасные места. Один замполит шёл беспечно, наслаждаясь ходьбой и отличным деньком. Приструнивать или взвывать к его военной сущности я не стал. Действительно, не та кафедра и если что то завяжется, всё равно придётся его страховать. Через полтора часа из-за крутого склона, заросшего лесом, показалась небольшая, уютная долинка, где на невысоких холмах раскинулось типичное местное селение.
   Минут пятнадцать мы скрытно наблюдали за поселением, но ничего подозрительного не увидели. Настораживало только отсутствие жителей на улице и у домов. Деревня словно вымерла, лишь разномастная домашняя живность мирно паслась везде, где было возможно.
   - Рустам, а где жители? - Мы повернулись к милиционеру, но тот лишь недоумённо пожал плечами.
   Мы опять уставились в глубину долины. По различным косвенным признакам с жителями ничего не случилось, в деревне они были.... Но вот безлюдность и мычание крупного рогатого скота, были нехорошими признаками. И соваться в такую деревню, что то не хотелось. Но надо было выяснить - Что всё-таки здесь происходит?
   Коротко посовещавшись, решили разбиться на пары и зачистить деревню с двух сторон. Рустам и замполит идут с дальней окраины, а я с пулемётчиком, через двадцать минут как уйдёт первая пара, начинаем чистить с ближней окраины.
   Они ушли, а мы продолжили наблюдение, хотя за это время не получили никакой дополнительной информации. Через двадцать минут я стал распоряжаться.
   - Николай, видишь ближайший дом такой здоровенный? - Я показал рукой на двухэтажный дом, крыша которого вздымалась над дворовыми постройками в метрах двухстах от нас.
   - Я сейчас постараюсь скрытно подобраться к огороду, потом вдоль вон тех кустов проберусь в переулочек и выгляну на улицу. Если там нормально, то по улице зайду сначала во двор, а потом в дом.
   Если там кто то есть и я не смогу взять ситуацию под контроль, то они будут отходить по тому краю огорода к лесу. Так вот твоя задача. Если услышишь шум или кто то без лишнего шума постарается скрыться в лес - даёшь предупредительную очередь перед ним. Но не валишь. Если начнёт отстреливаться - бьёшь по ногам. Ну, а если стрельба... И меня не видишь... Ну, тут хрен что предусмотришь - тогда действуй по обстоятельствам. Вали всех. Потом разбираться будем. Если меня грохнут - всё вали на меня. Мол, он мне приказал стрелять. Ну а если грохнешь сам кого-нибудь, а я живой буду - там разберёмся. Не ссы только - я уже опыт в этих делах имею и всё будет нормально. Сможешь по живым людям стрельнуть? - В упор задал вопрос.
   Солдат отвёл взгляд, помолчал и не совсем уверенно произнёс: - Смогу...., наверно.
   - Сможешь. Зажмут меня - сможешь... Да, если я ещё буду на виду и по мне откроют огонь - прикроешь меня. Но, думаю всё будет нормально. Раз с той стороны тишина, значит и у нас обойдётся. Ладно..., я пошёл.
   Поплотнее надвинул каску, закатал рукава по локоть и, пригнувшись, метнулся по открытому пространству и через сто метров залёг у хлипкой изгороди, но зато здесь была густая трава и какие то мелкие и колючие кусты. Оглядевшись, двинулся дальше вдоль редких жердин чуть ли не на карачках и через четыре минуты оказался у проулка между изгородями. Пока всё шло нормально, но непонятно с какой стороны до меня стал доноситься невнятный мужской говор. Говорили сразу несколько человек - Но вот где? Продвинулся вперёд по короткому проулку и осторожно выглянул на пустынную деревенскую улицу. Никого и бубнение стало глуше. Чёрт побери... Вроде бы справа.
   Начал двигаться вправо, вдоль уже основательного, деревянного забора, напряжённым взглядом просматривая места, источающую угрозу и в готовности немедленно залечь. Обошлось и тут и я, тихо приоткрыв калитку, скользнул в узкую щель во двор. Здесь тоже никого, но голоса стали слышны более отчётливо. Стремительным броском пересёк просторный и травянистый двор, прыгнул на обширную веранду и прижался спиной у косяка приоткрытой входной двери. Перевёл дыхание и заглянул в щель. Большая, прилично обставленная комната, посередине помещения богато накрытый едой большой стол и опять никого. Уже без особой опаски открыл дверь и зашёл в комнату, поводя автоматом из стороны в сторону. Да.., тут готовились к хорошему торжеству. Проще было сказать чего здесь не было, чем перечислить, всё что стояло на столу и на полу. У стены, как солдаты в строю, выстроились плетёные десятилитровые бутыли, а глиняные кувшины, наполненные вином, стояли среди наполненных тарелок, мисок с закуской и бокалов. Озадаченно приподнял перед каски и вытер мокрый от пота лоб, потом не удержался и запустил пальцы в миску с солениями.
   - Уууу, отличная закуска. И мясо тоже что надо.... Хорошо прокопчено. Эх, холодненького чего-нибудь выпить, - голоса теперь чётко доносились из внутреннего двора и, воровато оглядевшись, я налил себе вина в большой бокал, - эйх..., винцо то холодненькое и хорошо пошло.
   Утолив жажду, подошёл к дверям, выходящим во внутренний двор и тихо приотворив её, выглянул в узкую щель. Во дворе, боком к дверям, вдоль стены, сидело человек десять сельских мужиков. Именно сельских. Это было видно по одежде, по их сидячим позам, позам людей хорошо потрудившимся и теперь спокойно отдыхавшим. Мужики курили и о чём то оживлённо толковали, может быть о сельских делах, а может о хорошей погоде. Чуть дальше, у сарая смеющиеся женщины кормили курей и индюков. Вооружённых людей не было видно, обстановка во дворе безмятежная - можно появиться перед сельчанами.
   Широко открыв дверь, я шагнул за порог, сделал несколько шагов вперёд и остановился так, чтобы видеть мужиков, не упускать из виду женщин и держать под контролем весь двор. Автомат при этом держал наготове.
   Остановившись перед изумлёнными сельчанами, я ничего лучше не нашёл как задал дебильный вопрос, при этом поводя стволом автомата из стороны в сторону: - Русских солдат здесь не видели?
   Только сейчас до меня дошёл весь идиотизм положения. Сидят мужики вдоль стены дома, курят в преддверии хороших посиделок, обсуждая житейские дела и поглядывая на своих жён. А тут из их дома появляется непонятный потный военный в камуфлированной форме, с засученными рукавами по локоть, в фашисткой каске и задаёт вопрос про русских солдат в деревне, находящейся под контролем партизан.
   Все присутствующие замерли в тех позах, в каких были, когда я так неожиданно появился, как в немой сцене у Гоголя. Пауза затягивалась, я смотрел на мужиков и меня как заклинило, не зная как выйти самому из глупой ситуации и расшевелить сельчан. В тоже время с интересом смотрел, как выпавшая изо рта сигарета одного из мужиков, густо задымила на ширинке штанов. И громко засмеялся, а мужик, переведя изумлённый взгляд на сигарету, уставился на дым. Потом вскочил на ноги и под такими же изумлёнными взглядами мужиков, стал пытаться стряхнуть на землю тлеющие ткани штанов. Через несколько секунд судорожных движений, дым исчез, на месте тления осталась круглая дырка, а мужик рухнул снова на скамейку. Отсмеявшись, я уж хотел было по нормальному заговорить с мужиками, но увидел как и так изумлённые глаза, глядевшие мне за спину, стали ещё больше и ещё изумлённей. Я резко развернулся, вскинул автомат, желая встретить опасность, и тут же его опустил. Из-за угла сарая, с пулемётом в руках, вышел потный солдат Николай.
   - А вас всё нету и нету... вот и пошёл вас выручать...., - виновато и одновременно упрекающее произнёс Николай и направил на мужиков ствол пулемёта.
   Ситуацию разрядило появление в дверях начальника милиции и выглядывающего из-за его спина замполита: - Всё нормально, товарищ майор.... Деревня чистая.
   Сошёл во двор и стал здороваться за руку с оживившимися от появления знакомого человека мужиками и мы с Николаем опустили оружие.
   Пообщавшись несколько минут во дворе, мы переместились в дом, где оказывается намечалось отмечание двадцатилетие супружества хозяев дома. Я улыбался, отвечал на вопросы, сам их задавал и вроде бы со стороны казалось, что беззаботно включился в это торжество, на которое нас тоже пригласили. Но был настороже, не доверяя до конца деревенским. Может быть в это время, какой-нибудь пацан летел на базу партизан, располагавшейся отсюда в девяти километрах. А вот замполит как то сразу расслабился, повесил автомат на спинку стула, а сам собрался пройти на кухню помыть руки.
   - Капитан, - я дёрнул незаметно для остальных замполита за рукав и, улыбаясь, как будто говоря что то весёлое, злобно шепнул, - автомат возьми.... Чего расслабился?
   Капитан, растерянно посмотрел на меня, но вернулся и взял автомат, а я перешёл к Рустаму. От него только что отошёл очередной сельчанин.
   - Ну, что?
   - У партизан их нет... По крайне мере, вчера вечером их не было.
   - Доверяешь им?
   - Не могу доверять. Они тут между двух огней и волей неволей и нашим, и им.... Так просто мы уйти не можем, но у нас есть час. Если что оторвёмся.
   Через десять минут оживлённо-весёлой суеты, мы расселись за столом, держа оружие на коленях. Лишь Николай прислонил пулемёт к стене, но на расстоянии вытянутой руки. Застолье покатилось после первого традиционно-грузинского тоста - За Мир во всём Мире. Мы тоже с удовольствием выпили и с не меньшим удовольствием стали накладывать по тарелкам сытные, вкусные деревенские яства. В какой то момент я потерял контроль над замполитом, с интересом разговорившись с местным о горах, о прошлой жизни. Деревенский с удовольствием вспоминал советские сытые и богатые времена, одновременно констатируя как они печально живут сейчас. Он сожалеющее рассказывал о том, что власти как Абхазские так и Грузинские рассорились, а вот простые грузины и абхазы расплачиваются теперь всем и страдают.
   В разгар общения я оглянулся на замполита и был неприятно удивлён - капитан был банально пьян. Мужик, сам по себе вроде бы ничего. Я с ним несколько раз сталкивался как по делам, так и приходилось общаться в неформальной обстановке и успел заметить, что капитан был слабоват на выпивку. Вместе с ним, в Абхазии, была его жена, которая решительно держала его в "ежовых рукавицах" и он держался. Но здесь, в отсутствии жены, замполит "поплыл". Нет..., он конечно не падал со стула, не был в отключке, но быстро навернув несколько бокалов вина, капитан потерял понимание где он находится и зачем. Бессмысленно улыбался, в невпопад отвечал на вопросы, а когда встал и пошёл без оружия на улицу, то его сильно шатнуло. Я кивнул головой и пулемётчик Николай с автоматом замполита выскочил во двор, подстраховать его. Пришлось резко закругляться и уходить из деревни. Не стал я ругаться, да и пройдя с пару километров и изойдя потом, капитан перестал шататься, хотя всё ещё находился под шафе и всё сокрушался, что непонятно по какой причине мы так рано и спешно сорвались с деревни. Конечно, если бы не поддавший замполит, мы наверно ещё с полчаса и посидели бы. Но как не парадоксально, пьянство замполита сослужило добрую службу. Как стало потом известно, вскоре в деревню заявились партизаны, которых оперативно оповестили деревенские. В погоню за нами они не кинулись, опасаясь засады с нашей стороны. С миротворцами они ссорится не хотели, а вот в ходе перестрелки попытаться грохнуть Рустама - Да.
   А пока мы благополучно, приближались к посёлку. И уже перед лагерем замполит был в более-менее нормальном состоянии. Пока мы отсутствовали, особист с двумя солдатами безрезультатно прочесали обширные катакомбы, недалеко от зданий Ингури ГЭС.
   Обед на веранде кафе был в разгаре, когда прибежал взбудораженный Рустам: - Товарищи офицеры.... Есть. Нашлись ваши дезертиры. Надо ехать на задержание.
   Пока выгоняли по тревоге машины и БТР, Рустам перевёл дух и, хлебнув водки, рассказал некоторые подробности.
   - Постучались они сегодня утром в один из домов на плато, где мы вчера после обеда прочёсывали... Голодные, холодные. Их приняли, как я договорился с хозяявами. Накормили, напоили. Сказали - Ребята отдыхайте, мы вас завтра переправим в Сухуми, а оттуда тайными тропами в Россию. А ко мне парня послали. Вот, пока они спят - надо брать....
   Брать не пришлось. Солдаты сидели угрюмо на обочине дороги, окружённые местными жителями и безразличными глазами наблюдали за подъезжающими машинами.
   Через пару часов мы уже были в базовом лагере батальона, располагавшимся в четырёхэтажном здании школы селения Чибурхинджи, где и приступили к допросу. Я сидел немного в сторонке от группы офицеров и, слушая рассказ беглецов, закипал тихим бешенством, которое мутило сознание и толкало на безумный поступок. Хотелось вскочить с табурета и бить, бить, бить этих дебильных бойцов. Хотя, какие они дебильные? Выглядели вполне разумными и приличными парнями. У обоих среднее образование, нормальные родители и нормальные семьи. Дембеля. Вот от этого всего и хотелось выть. Суть рассказа о бегстве была в следующем.
   Климушкин и Хетагуров одного призыва, сразу подружились, как только попали в один взвод из карантина. Со временем дружба крепла, здесь они держались несколько особняком от других, но служили исправно и без особых замечаний. Никакого проявления дедовщины или чего другого по отношению к ним как со стороны офицеров, так и со стороны сослуживцев не было. И вот позавчера Хетагуров говорит: - Лёха, слушай... тут до моего дома день ходьбы. Пару перевалов пройдём и вечером мы у меня. Оружие оставим здесь, денька три погуляем у меня. Винца попьём, с девками потрахаемся и вернёмся обратно. Раз без оружия ушли - значит самоволка и ничего нам не будет. Ну, посадят на гауптвахту - зато отдохнём....
   Тут я не выдержал, вскочил с табуретки и стукнул говорившего осетина в лоб. Стукнул, правда, не сильно... Так для порядка и, схватив за шкирку солдата, подтащил его к большой географической карте Советского Союза: - Сынок, покажи мне, где твоя Осетия и где находимся мы...
   Пока Хетагуров обиженно сопел у карты, я туда же приволок Климушкина: - Помогай, сука...
   После пяти минут упорного поиска, в ходе которого я чуть не поубивал их за незнание обыкновенной географической карты: хоть свою страну и место, где ты служишь знали бы, но наконец то нашли и ткнули пальцами.
   - Долбоёбы, какой день ходьбы? Да здесь триста километров по горам.... Да через партизанскую зону. Это во-первых, а во-вторых... Дебилы..., вы же пошли прямо в противоположную сторону. Где ваши мозги? Вы же дембеляяяяяя...., - дальше я всё таки не сдержался и от души врезал одному, а потом второму. Может быть бил и дальше, но меня оттащили офицеры.
   - Товарищ майор..., товарищ майор...
   - Что, товарищ майор? - Вызверился я на командира батальона, - Как твои офицеры бойцов учат? Вы же лучших сюда привезли.... Какие лучшие? Давай мне сюда командира взвода и командира роты.
   - Ну, ротный, вот он же, Смирнов - усмехнулся командир батальона и мотнул на стоявшего рядом старшего лейтенанта, которого в запальчивости не увидел.
   - Смирнов, - буром наехал на командира роты, - у тебя командиры взводов на политзанятиях спят что ли вместе с личным составом?
   Старлей ни капли не смутился, лишь поморщился: - Товарищ майор, давайте тон по спокойнее сделайте. Не с лейтенантом сопливым разговариваете. Вы что первый день в армии служите и не знаете что у нас рабоче-крестьянская армия?
   - Не надо софистикой, товарищ старший лейтенант, заниматься. У них среднее образование, а они пять минут вдвоём ищут место, где служат и где Осетия. Вот и цена вашим занятиям. А то что ваши необученные дебилы в противоположную сторону пошли - вот вам лично и оценка по занятию по военной топографии. Они даже не знают в какой стороне света солнце восходит и как по нему ориентироваться. И это дембеля, а что тогда остальные?
   - Только не надо по двум дуракам о роте и их командирах судить. У них обоих родители простые работяги и ничего не могли им привить. Только обычные, на уровне амёбы, интересы. Закончат служить, тоже уйдут работать работягами, настрогают таких же бестолковых детей и всё повториться.
   - Да я посмотрю у вас, товарищ Смирнов, на всё ответы есть лишь бы не работать. Когда три года назад моя батарея вошла в Чечню, я был спокоен и знал - если к моему солдату подойдёт любой "гнилой" журналюга и задаст провокационный вопрос - А что ты тут делаешь, товарищ солдат? И солдат чётко ответит - Восстанавливаю конституционный порядок..., уничтожаем криминальный режим и ещё пару цифр добавит. Ответят чётко, потому что нормально поработал комбат и замполит батареи. А многие солдаты из других подразделений блеяли - Не знаюююю.... Не знаююю... Вот и цена работы командира. Ты вот сейчас приди к себе в роту и выдерни по одиночке сержантов и солдат и спроси каждого - А что ты тут делаешь солдат? Я уверен - хрен они тебе ответят. А..., впрочем, мне всё равно. Трахайся со своим личным составом и дальше.
   - Ответят, не беспокойтесь... И работаем нормально....
   - А я вот сомневаюсь. Кстати, вот почему, - я повернулся к командиру батальона, - когда проверял блок-посты вашего батальона и вот девятой роты, выяснил следующую фигню. Солдаты на блок-постах чётко отвечают и действуют по инструкции. Например, в частности докладывают один из пунктов инструкции о личном досмотре подозрительных лиц. Задаю простенький вопрос - А как ты определяешь степень подозрительности? И всё - плывут... Ничего сказать не могут. Вот и работа офицеров...
   Через два часа ко мне пришёл командир батальона и пригласил в баню, где хорошо и душевно посидели с офицерами батальона.
   В Сухуми я не спешил, поэтому на следующий день решил проверить миномётную батарею и противотанковый взвод. Всё было нормально, хотя вот с экипировкой слабовато. Но зато на их занятиях отдохнул душой. После обеда посидел и пообщался с особистом Андреем и вечером поехали в гости в сапёрную роту, которая стояла недалеко. Там командиром роты был Андрюха Южмин, с которым я воевал в Чечне. Встретил он нас гостеприимно. День и наши совместные посиделки закончился хорошо. На разминировании. Подорвалась корова за селением Тагилони и мы в разгар посиделок, в темноте помчались на место подрыва.
   Следующий день воскресенье. В батальоне всё идёт по плану выходного дня, а офицеры и прапорщики, со своими жёнами, у кого они были здесь, собирались на ту сторону, в Зугдиди на рынок. Я об этом не знал. Лежал на кровати и с удовольствием читал потрёпанную книгу. И так собирался проваляться до обеда, но предложение особиста Андрея проехать в Зугдиди сорвало меня с кровати и через пять минут в кузове ГАЗ-66, в большой и весёлой компании мчался к границе.
   Проехали длинный и каменный мост через Ингури, проехали 301 блок-пост. Старинную крепость с высокими каменными стенами, сложенную из речных крупных булыжников и неплохо сохранившуюся. Меня сразу проинформировали - крепость 13 века. В Южной зоне безопасности я ещё не бывал и на всё смотрел с огромным любопытством. Сразу же бросилось в глаза, в противовес Абхазии, многолюдность. А когда въехали в город Зугдиди, людей стало ещё больше. Не сказать, чтоб на улицах кипела жизнь, но автомобилей тоже было больше и все они ездили по принципу - "Я самый крутой" из-за чего то тут то там возмущённо гудели на разные голоса гудки машин, требующие дорогу. Но наш ГАЗ-66, с миротворческими номерами был круче всех и грузины с неохотой, но уступали нам дорогу. В центре города, рядом с городским рынком, был вообще хаос и как тут автомобили не бились на каждом метре друг об друга - непонятно. Но наш водитель уверенно проложил дорогу через сборище различного транспорта, избежал наезда на пешеходов, которые прямо чуть ли не сами прыгали под колёса и мы благополучно остановились недалеко от главного входа на рынок. Да, Сухумский рынок, даже рядом не стоял с Зугдидским.
   - Что? Впечатляет? - Андрей вылез из машины и отдавал последние распоряжения водителю и ещё нескольким солдатам, которые оставались на охране, - Считается самый богатый рынок в этой части Грузии.
   - Да, оно видно. Слушай, Андрей, если у тебя тут нет своих задач - я к тебе прицеплюсь. А то только тебя да замполита знаю.
   - Лучше сделаем так. Ты цепляйся за замполита с женой, а я тебя сам потом найду.
   Видать ему надо было здесь с кем то встретится и порешать свои особиские дела. Кроме замполита с женой, были ещё офицеры и прапорщики. Некоторые с женами, но я их не знал и мне было неудобно "падать на хвост" замполитовской чете. Но его жена, волевая и решительная женщина и сам капитан, восприняли мою робкую просьбу присоединиться к ним, нормально. Все сначала толпой пошли к менялам и поменяли российские рубли на местные фантики - Лари. Кто то менял на доллары. Поменяв, сразу же растворялись в рыночной толпе. Рынок как рынок. Типичное, центральное здание сразу же у входа на рынок. Только зашли и сразу свернули влево, обойдя центральный фасад, свернули вправо к длинным рядам, заполненные многообразием различных ёмкостей с умопорачительными соленьями, отчего рот сразу же заполнился густой слюной. Протолкавшись вперёд, через боковой вход зашли в рыночный павильон и тут на мои обонятельные органы обрушился новый удар - всевозможные запахи копчёных сыров. Тягучая слюна чуть ли не капала у меня изо рта.
   Денег у меня с собой не было, поэтому чувствовал себя очень некомфортно, когда замполит с женой наперебой щедро угощали меня тут же купленной всячиной. Я даже подумать не мог, что через какое то время, буду сам по-хозяйски расхаживать по Зугдидскому рынку и продавцы, знающие кто я такой будут наперебой угощать меня своими разносолами. За полтора часа мы обошли все ряды и, обвешанные сумками, самых разных размеров и расцветок вернулись к машине. В течении двадцати минут подошли остальные. Вынырнул из толпы особист и мы всей толпой направились в ближайшее кафе. Я хотел остаться, по причине безденежья, но меня с шуточками и со смехом утащили обедать с собой офицеры и прапорщики батальона. Обед с небольшим возлиянием прошёл в непринуждённой обстановке. А выйдя из кафе, все опять разбежались по своим делам и тут Андрей предложил: - Я свои основные дела сделал и сейчас хочу встретиться с одним человеком. Заодно и тебя познакомлю. Очень полезное знакомство будет.
   Я с удовольствием согласился и мы опять направились на рынок и по дороге особист рассказал о будущем визави.
   - Сейчас познакомлю тебя с местным коньячным бароном. На рынке он держит небольшую лавчонку с разнообразным мелочным товаром, но это только прикрытие и место, где его всегда можно найти. Одна из основных его криминальных линий - это торговля коньячным спиртом. И самые уважаемые покупатели - миротворцы. Берут как местные миротворцы, так и миротворцы с Абхазии и десантники с Гудауты. Минимальная партия коньяка - 10 литров. А так покупают у него в основном по 20 и больше литров. Тут ещё некоторые местные стараются наладить продажи коньяка миротворцам, но у него самый лучший....
   С противоположного конца каменного павильона, прямо у входа примостилась, действительно невидная лавчонка, бойко торговавшая повседневной мелочью, начиная от батареек и кончая электрическими чайниками и ножами для мясорубок. Андрей нырнул в неглубокую глубину хлипкого торгового сооружения и через несколько секунд вылез оттуда с невысоким, простенько одетым, рыжеватым молодым мужиком. Да, он всем своим видом соответствовал своей лавке и никак не тянул на звание "Коньячного барона", но я с воодушевлением протянул руку и мы обрадовались друг другу, услышав, что обоих зовут - Боря.
   - О, Борис, такое знакомство нужно обмыть. Поехали ко мне домой, - сходу предложил грузинский тёзка и местный авторитет. Мы с воодушевлением согласились и через пять минут ехали в сторону окраины. Я сидел на капоте в кабине, а тёзка трясся в кузове с солдатами. Десять минут езды по узким и кривым улицам и мы остановились у двухэтажного дома, типичной грузинской архитектуры. Расположились на террасе первого этажа и в пять минут тёзка накрыл стол простой, но сытной закуской и тут же водрузил полутора литровый графин с тёмной жидкостью. Ну.... Тут даже гадать не стоило - это был коньяк или может быть коньячный спирт.
   Пробормотав уже привычный на слух неизменный тост - "За мир во всём мире", - Боря лихо опрокинул хорошую стопку алкоголя в рот. Мы последовали его примеру и надо сказать коньяк оказался отменного качества.
   - Ого.., ты гляди-ка ..., Хорош..., - и полез вилкой за закуской, одновременно рассказывая, - когда воевали в Чечне, наш полк взял коньячный завод в посёлке Гикаловский. 400 тонн коньяка. Вернее не коньяка, а коньячного спирта. Из него они делали коньяк "Кавказ". Ну.., не сравнить с этим. Хорош.... Хорош...
   Польщённый похвалой Боря вскочил с места и метнулся в дом и через минуту вышел с двумя двадцатилитровыми канистрами. Одну поставил рядом с особистом: - Это как ты, Андрей, заказывал. А это тебе, Борис, в знак знакомства, - рядом с моим стулом опустилась вторая канистра.
   - Боря, блин..., у меня денег с собой нет.
   - Это тебе подарок, - безапелляционно заявил грузин. Мы хорошо и душевно посидели. Боря потяжелел и не захотел возвращаться на рынок, а мы вернувшись и забрав затареных офицеров и прапорщиков, вернулись обратно в батальон. Я ещё там пробыл сутки и уехал в Сухуми.
   Я думал, что меня отдерут за такой балдёж в батальоне, но обошлось. Полковник Петренко молча и гневно потряс перед моим лицом пальцем, но ругаться не стал. Командующий загадочно ухмыльнулся, когда я доложил о прибытии и отпустил меня. Мой начальник полковник Максимов крепко пожал мою руку, когда доложился, а когда спросил - Как тут начальство реагировало на моё отсутствие? - Махнул рукой и неопределённо выразился: - А ну их на х.... Главное, как я отреагировал, а я нормально.... Сам бы так поступил, только б не здесь...
   Ну, а мне то что? Вечером накрыл стол, пригласил сослуживцев и выставил канистру с коньяком и на такой оптимистической ноте для меня закончился этот эпизод нашей миротворческой жизни.
   Постепенно подходил Новый год. За неделю до него стало известно, что само празднование будет проходить централизовано в огромном банкетном зале санатория с присутствием всех офицеров и прапорщиков с жёнами, у кого они были здесь или подъедут. Готовилась и культурная программа праздничного вечера, но здесь в основном нагрузка ложилась на Володю Петрова. Подполковник когда то был замполитом, а если по честному - он в душе им и остался, а с ним ещё здесь проживала его жена. Очень активная и привлекательная дама. Надо сказать, что она была подстать бывшему политработнику Володе и прекрасно играла на музыкальных инструментах, пела и органично влилась в подготовку праздничного вечера. Я уж не говорю про остальных политработников. А мы, простые офицеры терпеливо ожидали праздника и праздничного действия. Интрига здесь была только одна - Кто пойдёт в наряд на Новый год? Но вскоре и она разрешилась. Володю Петрова ставить нельзя было - он с женой были ведущими вечера. Оставались только мы четверо - Я, майор Кокин, Паша Мошкин и мой тёзка подполковник Баранов. Я, честно говоря, думал что поставят безобидного и безответного майора Кокина. Ему просто скажут и Алексей пойдёт. И тут даже вопрос не в его безответности - просто у Алексея был неконфликтный характер. Если бы любому из нас троих предложили или даже приказали, то мы бы нашли кучу уважительных причин, даже идиотских, но только не пойти. Нашли бы подходы и отходы... Мне, по этому поводу, вспомнилось начало моей службы прапорщиком. Когда служил год после школы прапорщиков командиром взвода в арт. полку, то очень редко ходил дежурным по столовой. Мой наряд был по парку или КПП, а старшины строго "летали" только в столовую. Но через год нас перевели в мотострелковый полк, где был развёрнут дивизион и тут я стал активно ходить дежурным по столовой, а старшины нет.
   Блинннн..., вот где я хватил лиха. В арт. полку, где на довольствии было около шестисот человек и традиционный порядок, наряд по столовой был лёгким. Но здесь, в мотострелковом полку, на довольствии было две с половиной тысячи и куча негативных традиций, связанных со столовой. Вот это было Даааа.... После такого дежурства я приходил домой и у меня сил хватало только принять душ и упасть на кровать. И если ты не приходил на следующий день на службу - это воспринималось, как будто ты вернулся из недельного рейда по тылам противника. И вот я летаю и летаю, чуть ли не за всех прапоров дивизиона и не могу понять - А чего я летаю? И со своими солдатами и чужими? Подхожу к начальнику штаба дивизиона и задаю законный вопрос - Почему я, командир второго огневого взвода первой батареи, должен идти дежурным по столовой с личным составом второй батареи? Или третьей? С которыми я летал....
   - А кого я поставлю? - Нервно отвечал начальник штаба, - у старшины второй батареи от дежурства по столовой давление в глазах повышалось и он потом неделю ни хрена не видит. В третьей батареи старшина приходит в прединфарктное состояние, хоть на носилках его оттуда неси, а твой переболел каким то гепатитом, с которым к столовой ближе чем на сто метров приближаться нельзя. А офицеров ставить туда не буду. Не положено.... - И я ходил, трахался с личным составом чужих батарей и на следующий день, когда можно было валяться дома - добросовестно бежал на службу.
   Через какое то время, на очередной офицерской пирушке, куда я был вхож, по-пьяни пожаловался на эту несправедливость. Офицеры долго и искренне смеялись, сочувственно похлопывая меня по плечу: - Ну ты, Боря, и зелёёёёёный.... Ты что, действительно не знаешь как эти вопросы решаются? Ну, ты даёшь.... Боря. Одна, две бутылки водки "Луникофф" и тебе врачи нарисуют любую справку, вплоть до того, что у тебя после наряда по столовой правая нога становится короче левой на пять сантимов и на следующий день ты не можешь проводить занятия по строевой подготовке с личным составом. Во..., как будет интересно выкручиваться из этого положения начальник штаба....?
   Так и здесь думал. Но командование решило по своему. Дежурным на Новый год шёл подполковник Баранов, а я его вечером 1го января менял. А Баранов не огорчился: - Ну и схожу.... Подумаешь... Зато тебе не нарезаться..., ничего..., а я сменюсь и выпью спокойно и два дня меня никто дёргать не будет.
   Празднование Новогоднего вечера прошло хорошо - весело, интересно, с выдумкой и надо отдать должное Володе Петрову и его жене, а также Андрюхе Ямшанову. Запомнил лишь два момента. В середине вечера набравшись храбрости от чрезмерного количества выпитого алкоголя Алексей Кокин, вспомнив что он танкист, вышел на середину зала, закрыл глаза и без передыху оттарабанил, спел, сорок девять куплетов песни про танкиста.
  Напрасно старушка ждёт сына домой.....
  
  
   Спел нормально... от души, но Командующий нахмурил брови, ему явно не понравился данный пассаж.
   Ровно в двенадцать часов, проорав под бой курантов традиционное УРА, мы дружно вывалились на высокое и просторное крыльцо. В Сухуми тоже праздновали Новый год в полный рост. Так как стрелкового оружия на руках у населения было дополна, оно и отрывалось по полной программе в ночное чистое небо. Одиночные выстрелы перехлёстывались автоматными и пулемётными очередями, расчерчивая небо в разных направлениях трассерами. Осветительные и сигнальные ракеты десятками, как будто были прибиты к звёздному небу неизвестными небесными светилами. Где то вдалеке бухала раз за разом семидесятишести миллиметровая пушка. Но всё это разом перекрыл танк, выстрелив несколько раз откуда то с горы и совсем недалеко. Снаряды, звучно прошелестев в воздухе, упали и взорвались в море в километре от берега красивыми, высокими фонтанами воды. Вся эта канонада грохотала минут пять, а потом пошла на убыль, лишь временами спорадически усиливаясь в разных концах города.
   Отпраздновав Новый год, служба опять потекла спокойно и размеренно. Но в мою жизнь всё чаще и чаще стала закрадываться тревога. И дело было в должности начальника штаба Южной Зоны Безопасности. Где то в начале января просочились слухи о возникших разногласиях и трениях в отношениях между начальником Зоны Безопасности полковником Дорофеевым и начальником штаба, вплоть до откомандирования подполковника Буйнова в Сухуми. Вопрос о возвращении Володи Буйнова стоял так остро, что ему начали подбирать замену. Причём её, конечно, начали искать среди оперативников. И как то так получалось, что выбор всё время падал на меня. Что меня здорово встревожило: мне совершенно не хотелось ехать чёрт знает куда. Из спокойной жизни окунаться в беспокойство. Жить в разбитой войной птицефабрике. Принимать решения. Да и до моря, как мне рассказывали - 40 километров, вместо наших 50 метров.
   Через две недели всё вновь успокоилось: Буйнов помирился с Дорофеевым и наша штабная жизнь вновь вошла в нормальную колею. Но неожиданный вызов в кабинет Командующего миротворческих сил всё расставил на свои места....
   - Товарищ Командующий, майор Копытов по Вашему приказанию прибыл, - я резко опустил руку и принял стойку "Вольно".
   - Садись, майор, - генерал-майор Коробко благосклонно кивнул на стул у его стола и когда я удобно расположился и приготовился слушать, спросил.
   - Ну, как тебе здесь служится?
   Я насторожился. Как правило, начальство зря такие вопросы не задаёт, поэтому ответил осторожно и нейтрально: - Нормально, товарищ генерал-майор.
   Коробко изменил направление вопросов: - Копытов, ты кем до нас служил?
   Я про себя ломал голову над тем, куда Командующий клонит и ни как не мог понять, поэтому старался отвечать односложно и осторожно: - Командиром самоходно-артиллерийского дивизиона, товарищ Командующий.
   Генерал оживился: - Да ты, Копытов, серьёзную должность занимал.
   Я попытался отмахнуться: - Да что вы, товарищ генерал-майор. Так, командир кадрированного дивизиона. Ничего серьёзного.
   - Да ладно тебе прибедняться. У нас в штабе вон, одни штабники. А ты строевой офицер, - генерал мотнул головой на мои орденские планки, - воевал. Подполковник Петров рассказывал, что ты живая легенда своего полка. Пороха понюхал достаточно. И иностранные боевые награды я гляжу у тебя есть....
   Мне было приятно слышать слова Командующего, но всё равно меня не оставляла ощущение ловушки.
   - Да ну, товарищ Командующий, какая живая легенда? Воевал как все: не хуже и не лучше других. Да горжусь, конечно, что в полку было единственное подразделение, где не было убитых - это моя противотанковая батарея. Горжусь и тем, что на счету батареи официально числится 70 уничтоженных боевиков, три танка, два БМП, куча огневых точек и наблюдательных пунктов, десятки машин и ни одного убитых моих подчинённых - только двое раненых. Может это и случайность, а может и плоды моей жёсткой политики при поддержании железной дисциплины в подразделении. Не знаю..., - задумчиво протянул я, как бы оглядываясь назад, а потом продолжил, - ну, может быть, отличался от других тем, что старался воевать с юмором...
   - Как, это так? - Удивлённо перебил меня генерал Коробко.
   - Ну, товарищ командующий, едет например автомобиль "Волга" набитая боевиками. Так мне не интересно просто по ней запустить ракету и уничтожить машину с бандюгами. Нет, я сделаю это так, что потом весь полк оживлённо делиться впечатлениями о работе противотанкистов...
   - Ну-ка, ну-ка расскажи-ка по подробнее.
   - Сидим мы как-то в засаде и видим, как на поле застряла легковушка с боевиками. Офицеры, кто был со мной, хотели сразу же её уничтожить, но я предложил дождаться, когда один из них сбегает в деревню за помощью и тогда уничтожить две машины. Офицеры согласились. Боевик убежал и через сорок минут примчалась МТЛБ. О такой удаче мы и мечтать не могли. Когда они зацепили машину, то первой ракетой я уничтожил легковушку с боевиками, второй - МТЛБ. Но механик-водитель МТЛБэшки успел выскочить из машины и помчался по полю к деревне. Все засуетились, хотели его следующей ракетой уничтожить, а я предложил - пусть он спокойно добежит до деревни и там его грохнем....
   - А зачем так делать? Какая разница - где его валить? - Удивлённо протянул генерал.
   - Во.., товарищ генерал, и мои удивились. А знаете, как это было смешно, когда он чесал по полю с пыльным шлейфом - как от хорошего автомобиля, ожидая каждую секунду роковых выстрелов по себе. А выстрелов всё нет и нет..., скорость он всё снижает и снижает.... И вдруг, уверовав, что он спасся, душара остановился на окраине и нервно закурил, наверно, глядя на чёрный дым от машин и размышляя о счастливой своей звезде, о справедливости Аллаха и так далее. А когда он повернулся и спокойно зашагал к окраине - тут мы его и сделали...
   - Ну, ты и изверг, Копытов..., - задумчиво протянул Командующий, помолчал и неожиданно спросил, - А сюда как ты попал? Послали или сам напросился?
   - Да служил, товарищ Командующий, в кадрированном полку и скучно было. Солдат в полку не было. У меня в дивизионе было лишь двое офицеров. Всё что можно было сделать, я сделал и затосковал, - сам, того не замечая, я уверенно лез в распахнутые ворота ловушки - лез как баран, не замечая, как Командующий всё более и более оживлялся. А я, не замечая этого, всё "пел и пел", - а тут подвернулась возможность сменить обстановку и я воспользовался ею...
   Я резко оборвал свой рассказ, внезапно поняв, куда клонил Коробко, но было уже поздно.
   Командующий манерно захлопал в ладоши, а потом энергично потёр их друг об друга: - Во, Копытов - всё правильно... Вы, наверно, думаете что сидит Командующий как сыч в своём кабинете и ничего кроме службы не видит. Погряз генерал в сложных отношениях с ООНовцами, с грузинами и абхазами и ничего не знает. Ээээ..., ошибаетесь. - Коробко помахал наставительно указательным пальцем передо мной, - Командующий всё видит, Командующий всё знает. Командующий знает, что Копытов от безделья по несколько раз на дню на спортгородок бегает, часами бродит по побережью моря. Знает и то, что Копытов по воскресеньям с подполковником Морозовым, вопреки приказу Командующего, с рынка пешком возвращаются и при этом не пропускают ни одного ресторана, ни одного кафе. Знаю и не наказываю, потому что эти два русских мужика пьют везде, но чести российского офицера, чести России не теряют и ведут себя весьма порядочно. Я ведь, Копытов, знаю почему ты не с
  Пашей Мошкиным по этим кафешкам бегаешь... Ну, ладно - лирику в сторону. Давай к делу переходить.
   Командующий вышел из-за стола и несколько раз энергично прошёлся по своему небольшому кабинету, потом резко отодвинул стул от стола и сел прямо передо мной.
   - Майор, я мог, конечно, поставить тебя по стойке "Смирно" и приказать убыть в Зугдиди, для приёма должности начальника штаба, - генерал значительно помолчал, сверля меня глазами, - но если есть возможность, почему бы не поговорить по душам и убедить подчинённого в том, что это необходимо именно ему выполнить, а не другому. Вижу - отдохнул ты тут и затосковал. И в горы ты тогда сбежал с особистом и по партизанским районам с удовольствием шастал. Ведь ни один штабист наш так не поступил бы. Так что, Копытов, собирай свои сумки, каску свою знаменитую и готовься к новой деятельности - там тебе скучно не будет. Что скажешь?
   Я едва вслушивался о чём говорил мой начальник и лихорадочно искал благозвучные причины чтобы отказаться, но в голову ничего толкового не лезло, а говорить что-то надо.
   - Товарищ Командующий, почему я? Ведь посмотрите: в оперативном отделе есть более грамотные офицеры. Там ведь все "академики" - Паша Мошкин. То есть подполковник Мошкин, подполковник Петров, подполковник Баранов или же майор Кокин - добросовестнейший офицер, а у меня только среднее образование. Они, наверняка, лучше меня справятся с должностью начальника штаба. Я ведь не "штабной", а только строевой офицер....
   Командующий ещё больше заулыбался: - Товарищ майор, и этот твой ход я предусмотрел, но если ты ещё раз произнесёшь фамилию Мошкина - то твой друг Паша завтра же улетит на вертолёте в Россию. Если он думает что я забыл этот его позор с полячкой, то он глубоко ошибается.
   - Копытов, если ты не знаешь чем занимается начальник штаба там, то я тебе сейчас всё это популярно расскажу. В Южной Зоне Безопасности ситуацией и обстановкой будете рулить полковник Дорофеев и ты. А должность начальника штаба, согласно устава, имеет право отдавать от имени командира приказы и начальник штаба согласно своих обязанностей отвечает также и за ведение разведки - чем ты там и будешь в основном заниматься. А не бумажки перекладывать и подписывать, как ты думаешь. Помимо этого ты будешь контактировать с городской и краевой полицией, с управлением государственной безопасности, с руководством мэрии Зугдиди, тесно работать с миссией военных наблюдателей ООН и другими иностранными неправительственными организациями. Не только контактировать и работать, а "качать" и "качать" информацию. Сам понимаешь - без выпивки здесь не обойтись, - Командующий развёл руками и сделал значительную паузу, а потом ехидно продолжил, - Ну а теперь давай рассмотрим персоналии. Паша Мошкин - твой друг. Ты вспомни, вспомни, Копытов, эту историю с полячкой...
   ....Мы уже два часа сидели с Пашей в небольшом и уютном кафе на берегу моря. Я был в прекрасном настроение и в пол уха слушал очередной бред пьяного товарища на сексуальную тему, вкушая прекрасно приготовленную рыбу. У Паши был на этот счёт "бзик" - когда он выпьет то, считал себя неотразимым Дон Жуаном, хотя сейчас он выглядел обыкновенным алкашом только в военной форме. Правда, будучи трезвым Паша вполне прилично выглядел и по трезвянке мог бы иметь некоторый - но только некоторый успех, причём, у не совсем разборчивых женщин. Покончив с рыбой, я откинулся на спинку стула и сожалением посмотрел на подполковника: - Пора заканчивать с Пашей выпивать. Опять выпил всего триста грамм водки и "поплыл". Ну, ёлки-палки и это офицер...!
   Паша Мошкин, закончив свой очередной вымысел, пьяными, заплывшими от водки глазами оглядывал посетителей женского пола, медленно переводя взгляд от одной женщины к другой.
   - Во, Боря, вот это баба..., - восхищённо воскликнул опьяневший товарищ и кивнул куда то за мою спину. Я, как будто случайно, оглянулся и взглянул на группу ООНовцев оживлённо вошедших в кафе. Это были знакомые мне военные наблюдатели от ООН: здесь был Гарри Табах - американский наблюдатель, с развед. группой которого мне приходилось несколько раз сталкиваться в боестолкновении на границе с Гондурасом десять лет тому назад, пару турок, один швед, поляк и незнакомая мне ООНовка, в камуфляжной форме. Действительно, женщина была очень привлекательна - высокая, стройная блондинка. Камуфляжная форма с польскими знаками различая, выгодно подчёркивала красивую фигуру и все остальные её женские прелести. Гарри Табах взмахом руки поприветствовал меня, остальные отделались лишь вежливыми кивками, а полячка безразлично скользнула по нам серо-бархатными глазами.
   - Да, Паша, прелестное создание, но не для нас, - без сожаления констатировал я, отвернувшись от вошедших.
   - Боря, Боря.... Спокуха. Если ты на неё не претендуешь, то я её сегодня клею.
   - Паша, да я и не собирался знакомится с ней, - засмеялся я, - и тебе не советую даже к ней близко приближаться.
   - Боря, обижаешь, - Паша наклонился через стол и, дыша почти мне в лицо свежим водочным перегаром, возбуждённо зашептал, - Боря, да я могу с тобой поспорить на пару коньяка, что сегодня она отсюда уйдёт только со мной.
   Подполковник откинулся обратно и с хитровато-пьяной ухмылкой свысока поглядел на меня, потом помахал пальцем перед моим лицом: - Всё будет, как я задумал.
   Я несколько вспылил и достаточно резко ответил: - Паша, сходи в туалет и критически посмотри на себя в зеркало - только в большое посмотри, там лучше видно. Этой полячке нужно будет выпить ну очень много водки, чтобы опуститься до твоего уровня, но она к сожалению или к радости столько просто пить не будет.
   Мошкин не обиделся, как я ожидал, а лишь скептически, насколько это можно было в его состоянии, улыбнулся и стал разливать водку по рюмкам.
   - А.., если хочет опозориться, то пусть делает что хочет, - решил про себя и с удовольствием накатил очередную рюмку.
   В течении последующих пятнадцати минут, пока ООНовцы ждали заказ, Паша навернул ещё три рюмки водки и ещё больше опьянел. Мои надежды, что он надерётся и забудет про женщину, не оправдались и едва заиграла музыка Паша вскочил с места - это ему так показалось, что он легко вскочил. На самом деле он мучительно долго выдирался из-за стола, едва его не опрокинув. Опасно качнувшись в сторону, Паша всё-таки установил равновесие и достаточно твёрдым шагом направился к столику военных наблюдателей. Я предполагал, что Паше сейчас вежливо откажут и он спокойненько вернётся ко мне. Но действительность оказалась гораздо хуже. Мошкин подошёл к столику ООНовцев и сделал пару неуклюжих комплиментов полячке, после чего непринуждённо облокотился на стол, это ему тоже так показалось, со стороны же хорошо было видно, как Паша тяжело опёрся руками на край стола и здесь силы его оставили. Правая рука предательски подогнулась и Мошкин всем своим телом рухнул на стол, заставленный только что принесёнными закусками и салатами. Сидевшие за столом резко отпрянули и вскочили со стульев, а Паша сделав попытку выпрямиться, лишь усугубил ситуацию - скатился со стола и упал на пол, потянув на себя зажатую в кулаке скатерть. Удивлённые крики, звон бьющейся посуды оглушительным грохотом обрушился на меня. Подполковник, облитый соусами, чересчур резко вскочил с пола, поскользнулся на салате и резко взмахнув руками, рухнул на соседний столик, также успешно завалив его на пол вместе с сидевшими.
   Потом был позор, голимый, сплошной позор. ООНовцы, возмущённые до глубины души, удалились из кафе, а я долго и нудно извинялся перед посетителями из местных, которые впрочем всё это восприняли, как развлечение. Потом извинялся перед администрацией кафе и из своего кармана платил причинённые убытки. Паша, в это время в отключке, сидел на стуле и под весёлый смех присутствующих пару раз падал со стула на пол. В довершении всего мне пришлось взвалить на себя беспомощное тело офицера, перемазанного салатами и соусом и тащить в гостиницу. На следующее утро Командующего посетила целая делегация военных наблюдателей, которая высказала справедливое возмущение поведением российского офицера и его непотребным видом, правда обо мне они отозвались хорошо....
   - Вижу, улыбаешься - значит вспомнил. Вот так подполковник Мошкин напьётся и упадёт. Кстати, его ООНовцы и не примут - опозорился он, - Командующий развёл руками и многозначительно помолчал.
   - Подполковник Петров, - менторским тоном продолжил командующий, - эта кандидатура даже не рассматривается. Единственно, что он может хорошо делать, так это организовывать мероприятия и концерты. Так он и будет вместе со своей женой болтаться по блок-постам и бренчать там на гитаре на радость солдатам.
   - Баранов, подполковник. Недаром на Руси фамилии давали.... Ну, этот выпьет и никому слова не даст сказать. Сам выболтает всю информацию и ещё потом будет искренне и долго удивляться - откуда, мол, противник всё про нас знает?
   Остаётся майор Кокин. Мастер спорта по боксу, а такие звания, товарищ майор, чтоб ты знал без ущерба для здоровья так просто не даются. Поэтому поведение Кокина и некоторые его поступки неоднозначны. Вспомни, как он на Новогоднем вечере выпил и спел же 49 куплетов про танкистов. Так он и у ООНовцев встанет и будет петь....
   .... Майор Кокин Алексей - это особый разговор. Прибыл он через неделю, после моего прибытия и его поселили ко мне в номер. Маленький, щуплый, несколько неадекватный в поведении, но искренний он сразу привязался ко мне, признав во мне старшего брата. Молчаливый и старательный он полностью положился на меня и всюду тенью следовал за мной. Пить он не умел и сильно хмелел после первой же рюмки. Как то раз, во время очередной выпивки, Лёха разоткровенничался и рассказал о своей боксёрской карьере...
   - Боря, если сложить все удары, которые приняла моя голова то наверно можно пробить земную кору, а это так просто не проходит. С головой у меня не всё в порядке и мне приходится только большим усилием своей воли контролировать себя.
   Я и сам замечал, что Алексей часто "тормозил" когда с ним разговариваешь. Был у нас в штабе майор-связист, Василий - здоровяк, красивый мужчина, любимец женщин он сразу же почему-то невзлюбил Кокина и не скрывал этого. Как-то мы шли с Лёхой из ресторанчика и к нам подошёл Василий. Поздоровался за руку со мной, проигнорировав Кокина, и стал обсуждать один из служебных вопросов. Лёха попытался принять участие в разговоре, но Василий грубо оттолкнул Кокина в сторону и с раздражением произнёс: - Ты..., недоросль..., стой молча и слушай, когда нормальные офицеры разговаривают.
   Лёха насупился и, развернувшись, ушёл в сторону гостиницы, а я возмутился: - Василий, ты что себе позволяешь? Майор Кокин хороший, добросовестный офицер и как мужик он нормальный и ты так зря к нему относишься.
   Василий отмахнулся от моих слов и попытался продолжить разговор, но тут из темноты внезапно появился Кокин и с ходу предложил подраться. Василий коротким и сильным тычком ладони в лоб отбросил Алексея в кусты и, засмеявшись, назидательно произнёс выбиравшимся из кустов майору.
   - Кокин, иди, покушай сначала хорошо, чтобы веса хотя бы набраться, а потом уж что-то такое предлагай.
   Лёха, сильно и обиженно засопев, встал в стойку. Не успел я кинуться между ними, как Василий нанёс новый удар Кокину, но уже кулаком. Алексей ловко ушёл в сторону и когда Василий, потеряв равновесие, пролетал по инерции мимо него, Кокин нанёс точный удар в челюсть связисту и тот кубарем улетел в кусты. С рёвом раненого бизона, Василий вскочил на ноги и кинулся на обидчика, но Алексей, увернувшись от новой атаки, вновь сильным и точным ударом завалил связиста на землю. Ослеплённый яростью и болью, Василий раз за разом кидался на Кокина и каждый раз Алексей уходил с линии атаки и точными ударами бил и бил связиста. Я стоял в сторонке и уже не вмешивался, понимая, что Кокин бьёт Василия аккуратно, хотя и больно и нет у него цели изуродовать своего противника, а лишь поставить того на место.
   Через несколько минут лицо майора связиста было покрыто синяками и ссадинами, из носа и с разбитых губ обильно капала кровь, а Василий уже не кидался на Кокина, а лишь бессильно матерился.
   - Ну, Алексей, - моему восхищению не было предела,- так отделать противника, который тяжелей тебя почти в два раза... Ну, я скажу, что ты не зря мастера получил....
   На следующий вечер Василий попытался взять реванш, но был снова отлуплен и, причём, более жёстче, чем накануне. А на следующий вечер, Лёха Кокин напился и сам пошёл искать связиста, чтобы набить ему рожу. Смех и слёзы. Теперь, когда Лёха напивался, все звонили об этом Василию и тот вынужден был прятаться от своего врага...
   - ...Вот так, Копытов, готовься. Через неделю слетаешь на вертолёте на смотрины к полковнику Дорофееву, сам осмотришься там.....
   - Товарищ командующий, - нетактично оборвал я Коробко и сделал последнюю неуклюжую попытку отказаться, - да, я сам иногда так напиваюсь, что сам себе удивляюсь....
   Командующий рассмеялся и поднялся из-за стола: - Товарищ майор, я не видел, как вы напиваетесь и думаю, что и не увижу, а сейчас давай, иди к генералу Бричкину. Он тебя проинструктирует более подробно.
   Тяжело вздохнув, я вышел из кабинета Командующего и сразу же постучался в соседнюю дверь.
   - Заходи, заходи, Боря, - опередил мой доклад о прибытии генерал Бричкин и радушно усадил за стол, - знаю, знаю зачем пришёл и думаю, что мы сработаемся.
   Я смотрел на суетившегося генерала и мне абсолютно не хотелось срабатываться с ним и дело даже было не в том, что я не хотел туда ехать, а в другом.
   Генерал-майор Бричкин, начальник штаба миротворческих сил в зоне Грузино-Абхазского конфликта внешне выглядел солидно и импозантно. Камуфляжная форма с полевыми генеральскими погонами ладно сидела на его крепкой фигуре. Мужественное и волевое лицо свело с ума, наверно, не одну женщину. В общении с подчинёнными начальник штаба был прост и мог запросто побазарить, именно побазарить, на любую тему с офицерами, иногда любил поиграть и в демократию. Но при всех своих положительных, внешних признаках генерал не пользовался авторитетом у офицеров штаба. Его сторонились, если была возможность, потому что за внешностью благодушного начальника скрывался беспринципный хищник и подлая натура - за малейшую провинность начальник штаба мог запросто выкинуть любого офицера в Россию, тем самым подпортить репутацию и дальнейшую карьеру. И выкидывал. Все знали, да и Бричкин сам особо не скрывал, что он здесь в ссылке - до суда. И частенько, рисуясь перед нами на еженедельных совещаниях, которые он проводил в отсутствии Командующего, начальник штаба свысока посмеивался над нами.
   - Что? Ждёте, когда меня вызовут на суд и посадят? Да..., я украл 4 миллиарда рублей и я обеспечил свою семью, и да и себя тоже, а вы дураки - так и будете жить нищими. Запомните - Таких, как я не сажают...
   Но вот пришёл долгожданный вызов генералу на суд, Бричкин быстро собрался и уехал, мы думали, что навсегда, надеясь на справедливое правосудие. Ошибались, жестоко ошибались. Через две недели перед нашим строем вновь появился улыбающийся генерал.
   - Что - не ждали? Думали - посадят? Хрен вам - оправдали и дело закрыли. И поэтому я сейчас могу спокойно вам заявить - не 4 миллиарда украл, а 11...
   С приездом Коробко Бричкин попритих, ощущая неприязнь честного генерала. Теперь, чтобы Бричкин захотел выкинуть какого-либо офицера в Россию - ему бы пришлось наткнуться на непреклонность Командующего, который мог бы и сам его выкинуть из Абхазии.
   - ....Копытов, ну что - теперь поработаем с тобой вместе. Буйнов справлялся, я думаю что ты не хуже его поработаешь - как в плане выполнения своих обязанностей, так и по моим личным поручениям.
   Я ещё больше затосковал, зная нечистоплотность генерала.
   - А..., ладно, как-нибудь выкручусь и не поддамся Бричкину, - махнул про себя рукой.
   - Боря, ты что молчишь как сыч или недоволен назначением? - Спросил генерал, но уже с нотками раздражения в голосе.
   - Да, нет, товарищ генерал, жду..., когда начнёте инструктировать.
   Бричкин снова расплылся в довольной улыбке и, пошарив рукой в глубине сейфа, выудил бутылку коньяка. Разлил по рюмкам и одну пододвинул ко мне: - Ну, давай, товарищ майор, выпьем за совместное сотрудничество.
   Я вслед за начальством выпил коньяк, закусил долькой шоколада, задумчиво наблюдая, как Бричкин наливает по второй: - Блин, не за работу, а за сотрудничество - плохо ты меня знаешь, генерал.
   - Боря, - панибратским тоном начал начальник штаба, - по обязанностям, которые ты там будешь выполнять тебя, лучше чем я, проинструктирует Буйнов. Введёт в курс дела, познакомит с кем надо. Также ты будешь решать и другие вопросы, о которых я буду тебе сообщать по мере поступления, но они должны остаться только между нами. Я к тебе давно приглядывался и если честно говорить, то мог бы давно тебя отсюда выкинуть.... Но я этого не делал и ты должен это оценить....
   Бричкин сделал многозначительную паузу: - Ты вник - в то, что я тебе толкую?
   - Так точно, товарищ генерал-майор, - с пафосом воскликнул я, имитируя готовность выполнить любое его приказание, а сам злорадно подумал про себя, - я тебе покажу, генерал "как с дураками связываться"...
   Через две недели состоялись смотрины. Мы прилетели в Зугдиди на вертолёте и приземлились у птицефабрики, где располагался российский миротворческий батальон. Место мне сразу не понравилось: разбитое войной здание управления птицефабрики, где располагался штаб батальона и помещение для проживания офицеров, а также мой будущий кабинет одновременно и спальня. Полуразрушенные курятники, где размещались казармы солдат. Я обменялся с полковником Дорофеевым несколькими ничего не значащими фразами, затем мне показали, где я буду жить. Несмотря на яркий солнечный свет, дул сильный ветер хлопая разорванной полиэтиленовой плёнкой на окнах, холод в помещениях... и всё остальное увиденное не прибавило мне оптимизма, а лишь ещё больше вогнало в тоску. На обратном пути генерал Бричкин отстранил от управления второго пилота и сам сел за рычаги вертолёта. Опасное рысканье по курсу и ныряние по высоте, а потом показное пикирование на девятиэтажное здание, на крыше которого суетился расчёт вокруг зенитной установки в Очамчире: всё это привело меня в ещё более мрачное расположение духа. В Сухуми мы вылезли из вертолёта и когда Бричкин спросил, как он пилотировал вертолёт - то его все дружно обматерили. Но генерал даже не обиделся, лишь всю дорогу до штаба противно хихикал, поглядывая на наши мрачные рожи...
  
  
  
  

Часть первая.

  
  

Глава первая.

  
  
   ...- Не хочу! Не хочу туда ехать! - Сизый сигаретный дым, стелившийся под потолком ресторанчика "У Саши", всколыхнулся от неожиданно визгливого крика, заставив меня стыдливо замолчать. От крика вскинулся и задремавший за дальним столиком продавец оружия, испуганно лапнув свой чемоданчик с пистолетами, но тут же успокоился, увидев, что непосредственно ему и его товару крик не угрожал. Обернулись с любопытством на меня и сидевшие за соседним столиком офицеры, оглянулись, увидели что драки не предвидится и также равнодушно отвернулись.
   Понизив голос, я уже почти тихим шёпотом произнёс: - Не хочу ехать и точка. Я приехал сюда отдохнуть, пожить у моря и за эти два месяца немного пришёл в себя, а теперь из-за вас меня суют чёрт знает куда и оставшиеся четыре месяца мне придётся жить непонятно в каких условиях.
   Мой тёзка, подполковник Баранов, значительно провёл пальцами по аккуратно подстриженным усам, свёл брови к переносице, отчего там образовалась глубокая впадина и также значительно произнёс: - Ну, Боря, ты тут не прав. Капитально нет прав. Почему это из-за нас? Твою кандидатуру давно обсуждали и сейчас она просто утверждена. Назначали бы любого из нас - поехали бы. Чего ты на нас напрасно бочку катишь? Понятно.... - не охота тебе, но мы тут ни причём...
   - Вот именно, что причём... Пучите из себя, передо мной да Кокиным, великими штабниками, живёте и видите всё вокруг, как из этой бутылки, - я пощёлкал пальцем по бутылке с водкой, - всё в искажённом виде... Или делаете вид, что не понимаете почему именно меня посылают туда. Так я вам сейчас в цветах и красках, а может быть, даже в танце всё расскажу...
   Дальше я возбуждённо пересказал своим товарищам во всех подробностях беседу с командующим, от себя, конечно, кое-что добавив для пущего эффекта.
   ... - Вот так то, мужики.... Вот почему посылают меня - строевого офицера, а не вас - умных академиков...., - выпустив пар, я уже пожалел, что так открыто и немного жестковато выдал информацию. Видно было, что всё, что я говорил задела моих коллег по оперативному отделу и они молчали, переваривая то что им рассказал. Но мне всё равно было обидно - завтра ехать в Зугдиди и работать там - мне, а не им. Но ещё больше удивился и уже особо не жалел о сказанном, когда услышал комментарии товарищей.
   Баранов похмыкал, после чего обиженно заявил, разливая водку по рюмкам: - Блин, сколько не работаешь, сколько не пашешь, а тобой всегда начальство будет недовольно.
   Паша Мошкин озабоченно заглянул в рюмку и огорчённо протянул: - Парни, сегодня ещё пью, а с завтрашнего дня недели на две залегаю на дно - то есть не пью.
   Подполковник Петров, молча чокнулся со всеми, выпил водку и, закусывая, стал рассуждать: - Скоро 23 февраля..., а вчера полковник Петренко ко мне подкатил - Володя, надо начинать думать, как организовывать праздничный вечер. А Новый год...? Мы ведь с женой неплохо провели? А? Всё организовали, а какую характеристику мне дали? Вот блин, разве это справедливо? Работаешь, работаешь, а тебя ещё обосрут....
   Лишь Лёха Кокин молча выпил водку и похлопал меня по плечу: - Всё нормально, Боря. Если заскучаешь там - позвони. Приеду - заменю...
   После второй бутылки, все повеселели и вечер закончился как всегда....
  
  
  
   ....Застёгивая ширинку, я уже в который раз оглядел серо-зелёные и унылые окрестности Зугдиди. Заброшенные многочисленные чайные плантации, тянувшиеся на протяжении двух километров и упиравшиеся противоположным краем в такую же унылую, серую и обшарпанную окраину города. Слева пустая, ухабистая, щебёночная дорога, которая через полтора километра выходила к асфальтовой дороге, где было более-менее оживлённое движение. Вдоль щебёночной дороги заброшенный пустырь, но он оживлялся многочисленными столбами белого пара, бивший горячими, сероводородными источниками и оттуда в расположение нашего миротворческого батальона был протянут импровизированный трубопровод и теперь баня с горячей сероводородной водой здорово разнообразила наше существование на разбитой птицефабрике за моей спиной. В советское время это было крупное предприятие пищевой промышленности, которое заваливало куриными яйцами и битой птицей всё Закавказье. В каждом курятнике, которых было около пятидесяти штук, размещалось по пятьдесят тысяч курей. Высоченный элеватор, трёхэтажное здание управления птицефабрикой и остальные мощные производственные помещения говорили о былом процветании. Но прокатившиеся разруха и война поставила жирный крест на производстве и если бы не разместившийся на территории российский миротворческий батальон, то от остатков зданий и былых производственных мощностях остались бы только каменные обломки. Сейчас на территории нашего батальона находился ещё маленький магазинчик с гордым названием "Реанимация", которым рулили бывший главный инженер и начальник отдела снабжения птицефабрики. За ней тянулся такой же унылый пустырь, потом небольшая нищая грузинская деревушка Урта и гора высотой метров 600 с таким же коротким названием. Сейчас верхушка горы была скрыта низкими, серыми облаками, предвещавшие сырую погоду. Слева от обшарпанного, трёхэтажного здания бывшей дирекции птицефабрики, в метрах ста пятидесяти, располагалась небольшая свалка, куда наряд по столовой после каждого приёма пищи солдат и офицеров сваливал пищевые остатки. Надо добавить, что грузины от всеобщей нищеты не особо кормили свою домашнюю живность, предоставив этим заниматься самим животным. И иной раз диву давался, когда видел тупую, но шуструю от голода корову, лихо балансирующую на заборе и тянувшуюся за остатками пожелтевших листьев на деревьях или роющихся в мусорных ящиках в поисках остатков пищи. Поэтому худые до предела коровы, у которых от худобы даже не было видно вымени, на удивление нам объединялись в стаи, именно в стаи, и наравне с такими же тощими свиньями и наглыми от голода собаками шакалили вокруг нашего расположения. А именно около свалки. Животные чётко выучили время приёма пищи и к тому времени, когда солдаты вытаскивали в бачках отходы, коровы, свиньи и собаки подтягивались к свалке, занимая выгодные позиции, и терпеливо ждали. Как только солдаты отходили метров на двадцать от свалки, все три стаи делали мгновенно рывок вперёд и тот, кто достигал свалки первым, сразу же занимал круговую оборону. Пока самые сильные особи отбивали атаки нападавших, более слабые быстро пожирали отходы, а насытившись становились в круг обороняющихся, давая возможность теперь насытится другим. Как это не удивительно было, но опоздавшие к пище объединяли свои усилия и дружно атаковали более удачливую стаю. Когда я это увидел в первый раз то был очень поражён, тому как тупые и неповоротливые, в моём понимании, коровы лихо дрались с собаками и свиньями. Вот и вчера я с интересом наблюдал, как голод заставлял животных объединяться и драться за своё существование. Свиньи вчера оказались шустрее и небезуспешно отбивали атаки объединившихся коров и собак.
   Прошедшие две недели, как я приехал, также не добавили мне здорового энтузиазма и я даже не увидел причин для оного. Конечно, меня ввели в курс дела. Володя Буйнов добросовестно свозил и представил меня начальнику городской полиции полковнику Мания, начальнику краевой полиции полковнику Кухалашвили, начальнику краевого управления госбезопасности грузину с русским именем и отчеством Николай Николаевичу. Завёз меня и в миссию военных наблюдателей ООН, где познакомил с главой миссии подполковником Австрийской армии Райхардом Холингером.
   11 февраля произошёл неприятный инцидент на 308 блок-посту в деревне Дарчели. Четвёро пьяных грузинских полицейских заявились на наш блок-пост и, наивно думая, что тот с должной готовностью согласиться, предложили начальнику поста старшему лейтенанту Кувшинову распить спиртные напитки, но тот неожиданно для них отказался. Чем здорово и до непонятно каких глубин грузинской души "обидел" полицейских. Произошла словесная перепалка, которая вылилась в стрельбу со стороны грузин. Слава богу, без потерь с обеих сторон. В ходе разбирательства с этим случаем я с Буйновым заехали и в абхазскую прокуратуру в изгнании. Где меня познакомили с руководством прокуратуры в изгнании. Надо сказать, что они оказались нормальными и адекватными мужиками, но со своими "тараканами" в голове, по отношению к Абхазии.
   - Боря, не обращай внимание на их название - Абхазская прокуратура в изгнании, - мы вышли из здания прокуратуры и сели в машину, - Всё это прикрышка. На самом деле они организовывают диверсии на территории Абхазии, формируют боевые группы и переправляют их туда для партизанских действий. Ведут разведку и готовят почву для вторжения в Абхазию. У них под контролем 11 партизанских баз...
   Поработали ещё пару дней вместе, Володя ввел в курс существующей, обстановки и подполковник Буйнов уехал в Сухуми - служить в спокойной и нормальной обстановке, а я остался. Остался с неприятным ощущением того, что все с кем меня знакомил и сводил Буйнов, восприняли меня как досадную помеху в их совместной деятельности с бывшим начальником штаба.
   Вечером того дня, как уехал Буйнов, меня к себе вызвал уже мой начальник полковник Дорофеев. Усадив напротив, с минуту молча разглядывал меня, после чего также молча налил мне и себе в кружки коньяк. И лишь после того, как мы слегка закусили начал инструктировать.
   - Борис Геннадьевич, подполковник Буйнов ввёл вас в курс дела, с кем надо познакомил. Под его руководством за эти несколько дней вы ознакомились с обстановкой - и я не вмешивался. Всё это, конечно, хорошо. Обязанности он свои выполнял и к его деятельности я, в принципе, претензий не имел. Правда, мне иной раз не нравились методы его работы и чрезмерное, надо отдать должное тоже иногда, употребление спиртных напитков. Не нравилось и то, что Буйнов был человеком генерала Бричкина и они вели здесь свои закулисные игры. Ну, об этом я как-нибудь, при случаи, более подробно вам расскажу. Есть и другие аспекты, но это касается лишь наших личных отношений с бывшим начальником штаба.
   Я приехал сюда чуть раньше Буйнова, потом его сюда направили и мы оба были без опыта. Я - командир кадрированного зенитно-ракетного полка с Чебаркуля, Буйнов тоже с войск прибыл. Ни опыта, ни соответственной подготовки оба мы не проходили. Притирались друг к другу, набивали шишки в работе, допускали грубые ошибки и к данному моменту набрали достаточного опыта, чтобы работать эффективно, но в этот момент, по моей просьбе, Буйнов был заменён.
   Почему выбор упал именно на тебя, я думаю, что Командующий тебе популярно объяснил. Устраивает меня и то, что ты ничей человек: ни Бричкина, ни Командующего. Независимый, хотя это может сыграть свою отрицательную роль в наших будущих отношениях. Что ж - посмотрим. Ну, а теперь о главном. Главная наша с тобой задача это быть в курсе всех событий, которые проходят на подведомственной нам территории. Не просто быть в курсе, а влиять на них и направлять в пользу России. И качать, качать информацию: не важно какая она - пусть она даже будет не важная, но она должна быть своевременной, достоверной и чтобы мы оперативно среагировали на возможное изменение обстановки и среагировали так, чтобы она повернулась благоприятной стороной к нашим, Российским интересам. Работать будем следующим образом. Ты должен своей деятельностью создать образ не совсем далёкого, не совсем умного армейского вояки, который запросто может ногой открыть дверь любого кабинета и с порога орать что-нибудь несуразное. Который может хлопнуть, не морщась, стакан водки и лапануть не стесняясь за задницу любую женщину. Короче, будешь создавать вокруг своей деятельности много шума, суеты, неразберихи, забирать на себя всё внимание, а я под прикрытием всего этого шума будут втихую действовать и качать, качать эксклюзивную информацию....
   Дальше последовал более детальный инструктаж как мне себя вести и как действовать.
   Прошла неделя, после инструктажа: я пару раз выезжал в город, пытался наладить хоть какие-нибудь контакты, вёл разговоры в мэрии, в городской полиции, в краевой МГБ, но результаты были минимальные. А тут неудачное покушение на президента Грузии Шеварнадзе резко обострило обстановку в нашей Зоне безопасности.
   16 февраля в районе города Зугдиди началась масштабная полицейская операция по задержанию вооружённой группы, члены которой участвовали в покушении. Пришлось по отдельному согласованию с ними и Командующим, запускать в Зону безопасности две единицы техники грузин: БТР ?008 и БРДМ-2 ?04 для поддержки полиции. На следующий день группа была нейтрализована, но из 15 человек задержано только 8 и было изъято много оружия и боеприпасов. Вроде бы операция закончилась успешно, но ощущение того, что грузины чего то ещё ожидают, ощутимо витало прямо в воздухе. И информацию об этом ни Дорофеев, ни я добыть не могли. Причём, грузины от нас что то тщательно скрывали. А тут обильно посыпались сообщения уже от наших блок-постов, что вдоль границы с Абхазией - засечены передвижение ночью многочисленных вооружённых групп по 3-5 человек. А у нашего центрального блок-поста ?301 мною и капитаном Тетеновым днём была обнаружена свежая брошенная лёжка, из которой днём и ночью велось наблюдение за блок-постом. Поэтому у меня в это утро и было такое тоскливое настроение подстать пасмурной погоде. Информации косвенной полно, а что затевается не понятно и как на это реагировать - неизвестно. Я ещё раз оглядел окрестности, тяжело вздохнул, собираясь повернуться и идти на завтрак, как из города отчётливо донеслись звуки ожесточённой стрельбы. Опытное ухо уловило стрельбу как минимум пяти автоматов и пулемёта в центре города. Пару раз грохнул гранатомёт: это я уже услышал, когда бежал к штабу. Оперативный дежурный суетился в дежурке, подымая по тревоге дежурное подразделение. Не останавливаясь, взбежал на третий этаж и заскочил к себе в комнату, которая одновременно служила мне и служебным кабинетом, куда была заведена линии телефонной и радиосвязи. В любой момент я мог связать с кем угодно, даже с Москвой. Помимо меня в комнате проживали капитан Тетенов - сапёр и начальник связи Южной Зоны безопасности подполковник Сабуров, которые сейчас нежились в постели.
   - Парни, подъём - тревога....!
   - Борис Геннадьевич, а что произошло? Ты какой то нездорово взбудораженный..., - поддел меня Сабуров, натянув одеяло до подбородка.
   - Подъём, Алексей Иванович, Тетенов тоже давай шевелись. В городе стрельба....
   Подполковник Сабуров прибыл в Южную Зону безопасности больше месяца назад и подчинялся в порядке службы только полковнику Дорофееву, поэтому он вёл себя довольно независимо. Хотя Дорофеев в порядке знакомства с офицерским составом охарактеризовал Сабурова довольно нейтрально.
   - Он, Борис Геннадьевич, залётчик и попал сюда из-за пьянки, как бы точнее выразиться - в ссылку. И здесь довольно часто злоупотребляет, так что возьмите его на контроль. Хотя как специалист классный.
   Капитан Тетенов прибыл тоже около месяца назад и тоже подчинялся начальнику оперативной группы, но здесь Дорофеев переподчинил его мне. Оба офицера считали себя более опытными в этой обстановке, поэтому в общении со мной проскальзовала некоторая снисходительность, типа - мы уже всё знаем, а тебе ещё нужно доходить до всего этого своим умом. Я не обращал на это внимание, так как из своего личного, командирского опыта знал, что недели через две, ну может быть через три, они ещё бегать ко мне будут и спрашивать совета как им поступить в той или иной ситуации. Я был старше их по возрасту и по военному опыту и поэтому "поставить их в стойло" для меня было лишь делом времени.
   - Борис Геннадьевич, да это грузинские полицейские опять пережрались вот и стрельбу устроили в воздух, Да и холодно в комнате, я лучше ещё немного полежу, - в комнате действительно было холодно и, даже не глядя на градусник, можно смело утверждать, что в помещении было всего +5 градусов. Единственным источником тепла у нас была обыкновенная электрическая плитка, а помещение довольно обширное, поэтому даже в тихую погоду у нас разница в температуре с улицей была в 2-3 градуса.
   - Да, если считать что в центре города молотят пять автоматов, пулемёт и грохает раз за разом гранатомёт, то пьянка была грандиозная, но всё-таки что то рановато...
   - Ну.., для грузин, даже пьяных - это действительно многовато, - Сабуров и Тетенов мигом выскочили из под одеял и быстро стали одеваться, я же схватил со стола одну и моторолл и стал связываться с городской полицией.
   - Рапира, Рапира, я 350й. Приём.
   Связь с городской полицией была постоянной, поэтому ответ, красивым женским голосом, был незамедлительным.
   - 350й, я Рапира. Приём.
   - Рапира, что у вас происходит? Что за стрельба?
   - 350й, стреляют в районе миссии ООН, стрельба только что прекратилась и мы сами сейчас выясняем подробности. Выясним - сообщим.
   Я схватил вторую мотороллу, связь с миссией военных наблюдателей ООН, она у нас тоже была круглосуточная и попытался вызвать их на связь, но в эфире слышался лишь только треск радиопомех.
   - Так, ладно. Я к Дорофееву, - я выскочил в коридор и через минуту был в кабинете у начальника, который тоже безуспешно пытался связаться с ООНовцами.
   - Что происходит, Борис Геннадьевич? Ты хоть в курсе дела?
   - Могу сказать следующее: работало как минимум пять автоматов, пулемёт и гранатомёт. По информации из городской полиции стрельба шла в районе миссии ООН. Ни я, ни вы с миссией связаться не смогли. Полиция разбирается со стрельбой и пообещала сообщить о подробностях. В принципе всё.
   Мы подошли к окну выходящему в сторону Зугдиди и посмотрели на город. Стрельбы слышно уже не было, дыма от пожара тоже не наблюдалось.
   - Вот чувствовал, чувствовал, что что-то должно было произойти. И грузины знали. Ну.., а раз знали, значит должны оперативно сработать, - Дорофеев отошёл от окна и вновь попытался связаться с ООНовцами, но моторолла упорно молчала.
   Полковник поднял трубку и приказал подогнать БТР разведвзвода к воротам.
   - Надо ехать и разбираться на месте. Борис Геннадьевич, остаёшься за меня и любую дополнительную информацию, какая придёт, сразу же мне передавай.
   Дорофеев оделся и мы спустились ко мне, так как всё оружие - наши пистолеты и автоматы хранились в железном ящике у меня под кроватью.
   - Чарли 2, я Чарли 1. Приём. - Внезапно захрипела в моих руках моторолла.
   - О..., ООНовцы вышли на связь. Чарли 1, я Чарли 2 на связи. Что у вас там происходит? Что за стрельба в вашем районе? Приём.
   - Чарли 2, на миссию ООН совершено вооружённое нападение террористической группы. В ходе нападения захвачены в заложники четыре офицера миссии. Нападавшие с заложниками скрылись в неизвестном направлении. Просим вас немедленно прибыть в миссию и организовать своими силами охрану миссии и её сотрудников. Приём.
   - Чарли 1, я Чарли 2, информацию принял. Выдвигаемся к вам. Будем через пятнадцать минут.
   - Ну, всё Борис Геннадьевич, я помчался. Ты тут всё организовывай и связь со мной постоянная. Сообщи о происшедшем Командующему.
   Через пять минут Дорофеев умчался с разведчиками в город, а я вернулся к себе в кабинет. Ни Сабурова, ни Тетенова в кабинете не было.
   - На завтраке. Вот ведь надо ж - кому война, а кому мать родная. Хотя чего я их: у Тетенова минная обстановка нормальная, у Сабурова со связью всё отлично. У них всё в порядке. Это мне сейчас крутится. - Я в азарте потёр руки, - ну, вот и настоящая работа начинается, где я себя смогу показать...
   Через пять минут доложил Командующему предварительную информацию, пообещав, как только появятся новые данные сразу же довести до него.
   А вскоре на связь вышел полковник Дорофеев и рассказал, что тут произошло. Нападение произошло внезапно со стороны заброшенной чайной плантации. Атаковало здание миссии одновременно до 15 ти человек, при поддержки автоматного и пулемётного огня, который играл роль психологического фактора. Двое полицейских, которые патрулировали переулок, в этот момент, отсутствовали, поэтому террористы беспрепятственно ворвались в здание и сразу захватили в заложники четверых офицеров миссии - двух уругвайцев, шведа и чеха. В течении пяти минут насколько это было возможно погромили здание, выскочили из него и на подъехавших автомобилях скрылись в неизвестном направлении. У здания находится всё руководство силовым блоком края и они обращаются с просьбой к миротворцам срочно прислать вертолёт в Зугдиди на центральный стадион, чтобы при обнаружении террористов высадить с него десант на путях отхода. Попросил Дорофеев также прислать и ещё один БТР с разведчиками.
   Всю информацию сразу же перегнал к Командующему и просьбу о вертолёте тоже.
   - Хорошо, Копытов, но вертолёт пригнать не можем, так как в Сухуми сейчас нелётная погода.
   Дальше я рулил уже сам и приказал для охраны миссий ООН в Анаклии и в Поцхоэцери выдвинуть по одному БТР из базовых лагерей.
   В 11 часов стало известно, что террористов обнаружили и блокировали в населённом пункте Джихаскари. Позднее я узнал подробности. В момент нападения, недалеко от миссии ООН проезжал на своей личной машине участковый с одной из деревень. Услышав стрельбу, он остановился и стал ждать, а увидев на большой скорости уходящие автомобили, последовал за ними и проследил вплоть до Джихаскари. Сообщил в Зугдиди, тут уж полицейские сработали чётко и через полчаса блокировали террористов в доме главы администрации деревни.
   - 350й, я 351й Приём, - послышался голос Дорофеева из мотороллы.
   - Я 350й, слушаю вас.
   - Я вместе с ООНовцами, на их машине, убываю на переговоры с террористами. По мере поступления информации буду информировать...
   На этом поток информации иссяк. Немного посидев у радиостанции, я с разрешения командующего снизил уровень боевой готовности и наши подразделения миротворцев вернулись к повседневным делам. Я же продолжал сидеть на средствах связи в готовности немедленно принять сообщения и принять по ним решение. Лишь в девять часов вечера Дорофеев вышел на связь и появилась новая информация.
   Террористы в количестве 15ти человек заблокированы в доме главы администрации Мегома Маргия. Вместе с ним в доме находятся его жена, двое детей и четверо заложников. В ходе первых переговоров террористы, которые относятся к партии "звиадистов", выдвинули следующие требования: Первое - переговоры лично с президентом Грузии Шеварнадзе. Второе - вывод всех российских войск и миротворцев с территории Грузии-Абхазии. Третье - обмен заложников на шестерых террористов, захваченных в ходе полицейской операции. В случаи не выполнения требований первыми расстреляют двух уругвайских офицеров.
   Приняв сообщение, я сразу же переключился на новостной канал телевизора и услышал стандартный набор обвинений в адрес российских миротворцев, типа того, что террористы беспрепятственно передвигается в зоне безопасности миротворцев, которые не оказывают никакой помощи в поимке террористов. И, вообще, миротворцы заняли нейтральную позицию по отношении к Грузии, но зачастую своими действиями оказывают помощь незаконным вооружённым формированиям Абхазии.... И так далее и тому подобной
   Суки, беззастенчиво вешают лапшу своему населению, пользуясь тем, что подавляющее большинство грузин даже не представляют задач поставленных перед миротворцами и какими силами мы располагали.
   Я когда ехал в Абхазию, то тоже представлял, имея общую информацию о миротворцах с Балкан, из книг, фильмов, что тут чуть ли не под каждым кустом сидит солдат с автоматом и смотрит - как бы чего предотвратить, а действительность оказалась более прозаичной. В обоих Зонах безопасности с учётом офицеров, солдат, сержантов и прапорщиков было на сегодняшний день всего 1583 человека. В моей, Южной зоне, было 502 российских военнослужащих. Из них на 10 блок-постах находилось 132 человека, которые располагались на границе Грузия-Абхазия по реке Ингури на протяжении около ста километров. То есть один блок-пост в среднем прикрывал 10 километров. Причём, блок-посты вели только наблюдения в зоне своей ответственности, а это от 500 до 1 километра видимого пространства в обе стороны. Внутри зоны располагался лишь штаб батальона миротворцев и наш штаб, со всеми подразделениями и службами тут нас было около 120 человек. Были ещё два базовых лагеря: один в Поцхоэцери, там стояла мотострелковая рота и миномётная батарея, другой в населённом пункте Анаклия, тут тоже стояла рота и всё. Сама зона безопасности была шириной 12.5 километра и протяжённостью около ста километров, то есть площадью примерно в тысячу двести пятьдесят квадратных километров. На этой площади проживало порядка 250 тысяч человек и находилось около пятидесяти тысяч беженцев. Вот и контролируй эту зону пятистами человеками.
   Через час принял ещё информацию от полковника Дорофеева, после чего вызвал на связь генерал-майора Коробко.
   - Товарищ Командующий, на месте блокирования боевиков только что закончилось совещание грузинских силовиков. Принято решение: силовые методы исключить и путём переговоров сначала вытащить ООНовцев, а потом освободить гражданских. Также в Зону безопасности прибыл министр госбезопасности и с ним 17 офицеров и 150 спецназовцев. Пока они разместились на территории краевой полиции, но утром будут перекинуты в населённый пункт Джихаскари. - Я замолчал, закончив доклад.
   - Товарищ майор, усилить бдительность. Есть вероятность, что против миротворцев возможны террористические акты и захват заложников из их числа. Также отслеживайте количество прибывающих полицейских сил, для участие в полицейской операции по освобождении заложников.
   - Понятно, товарищ Командующий. Всё будет сделано...
   Я положил телефонную трубку и невольно рассмеялся, вспомнив рассказ Буйнова, как он познакомился с министром госбезопасности. Это случилось в первый день его приезда в Южную Зону Безопасности.
   .... - Товарищ полковник, подполковник Буйнов, прибыл для дальнейшего прохождения службы в должности начальника штаба Южной Зоны Безопасности.
   Мы минут десять просидели в кабинете у Дорофеева, после чего полковник отвёл меня на второй этаж и показал мой кабинет, где я должен работать и должен был жить. Уже выходя из комнаты, начальник остановился и повернулся ко мне: - Да, забыл совершенно. Сегодня вечером нас посещает министр госбезопасности Грузии. Вот вам первая задача: к 17:00 накрыть стол и организовать для него баню. Кто-то ему очень хорошо расхвалил нашу баню. Выполняйте.
   Так простенько сказал, как будто я только этим всю военную службу и занимался. Он сказал и вышел. А я в растерянности так и сел на кровать. Это ведь не с товарищем выпить - достать банку тушёнки и бутылку водки. Выпить, а потом в баню в эту сходить. Я то своих русских министров в глаза не видел. А здесь ведь всё-таки министр госбезопасности иностранного государства. Минут пятнадцать я так в прострации сидел, Боря, на кровати и ничего не мог придумать. Решил сходить, посмотреть - Что хоть за баня такая? Она меня не впечатлила: небольшая, грязноватая, тёмная. Но вода горячая, сероводородная... Вышел на крыльцо и задумался. Ну..., ладно, сюда сейчас бойцов поставлю, вымоют и вычистят. Стены задрапирую чистыми простынями. А вот что на стол ставить и откуда это брать - я не знаю? Тут подходит начальник узла, ещё старый который, и говорит мне: - Иди к грузинам в "Реанимацию", там у них всё на стол купишь. Может, ещё что-нибудь подскажут. Зашёл, потолковал с грузинами Гигло и Дориком, которые держали магазинчик.
   Выслушав меня, грузины переглянулись, после чего дали совет: - Товарищ подполковник, если у вас денег нет, то мы вам дадим в долг всё чтобы накрыть на стол для министра. Потом с получки рассчитаетесь. Можем дать совет к кому обратится в деревне рядом и к пяти часам они зажарят поросёнка.
   Командировочные за месяц, полтора миллиона рублей, мне вчера выдали в Сухуми, поэтому я сразу же рассчитался за стол и направился в деревню к Эдику, с которым тоже быстро столковался. И без пятнадцати пять стол был накрыт. Полковник Дорофеев оглядел его и остался доволен, но когда я сказал, что будет ещё и жареный поросёнок, начальник даже похвалил меня.
   Стол был накрыт, было без десяти пять и я, стоя на крыльце штаба, начал нервничать, так как поросёнка до сих пор не было. А тут выскочил из дежурки оперативный дежурный и доложил: - Товарищ подполковник, наблюдатели с элеватора доложили: с асфальтовой дороги свернули в нашу сторону шесть чёрных джипов. Наверно, едут...
   - Вот, чёрт... Неужели меня грузины с поросёнком киданули?
   Я уж, Боря, стал лихорадочно прикидывать, как им сукам отомщу, но тут из-за курятников показалась торжественная кавалькада. Впереди шествовал Эдик, здоровенный грузин, весь в наколках и с громадным тесаком в волосатой лапе. Сзади него два мужика на железном шесте тащили громоздкое сооружение с вертелом и с зажаренным поросёнком среднего размера на нём. С вертелом была соединена большая чаша с тлеющими углями, источающими жар и куда капал жир с поросёнка. Но впереди этого шествия летел умопорочительный дух жаренного мяса, сдобренного специями, дымком, от которого можно запросто опьянеть. Но времени на лирику не было и я заорал: - Давай быстрей...., Едут...
   Быстро водрузили всё это сооружение около стола в кабинете Дорофеева. Грузин выгнал, а я остался и наблюдал встречу из окна. Дорофеев один стоит у ворот, за углом прячется взвод разведки в полном вооружении. Разбрызгивая грязь, подлетает колонна джипов и оттуда, как горох посыпалась охрана министра, занимая оборону и прикрывая машину министра. Смехота да и только: как будто на министра сейчас нападёт отряд террористов и они все падут, защищая доверенное им тело...
   Да, надо сказать, что своими метаниями они чуть было не затоптали полковника. Когда телохранители закончили заполошно метаться среди луж, Дорофеев даёт незаметно сигнал и из-за угла вылетают разведчики. В течении минуты развернулись цепью, оттеснили силой всю охрану в сторону, показав тем самым - кто тут хозяин. Двое из грузинских охранников подскакивают к дверце машины, открывают её. И оттуда появляется тело. Невысокого росточка, в длинном кожаном пальто чуть ли не до земли и стоит, недовольно оглядывая лужи, грязную щебёнку, через которые надо было идти в сверкающих штиблетах. Но оно стоит - ждёт, что к нему русский полковник подбежит на полусогнутых ногах и доложится. И будет заискивающе суетится вокруг него - министра госбезопасности "великой", самостоятельной державы.
   Но Алексей Владимирович принял мудрое решение: прошёл половину пути до министра и остановился, заставив тем самым министра самому подойти к полковнику. Дорофеев представился и они направились в штаб и через пять минут "ОНО" появилось в кабинете. Это надо было видеть. Министра чуть ли не внесли в кабинет две "гориллы". Если бы встретил мужика с таким видом в России, я бы подумал - Ну, надо ж, как обнюхался...
   Вот "оно" идёт, руки полусогнутые. Под локотки бережно поддерживают охранники. Вокруг суетится то ли секретарь, то ли помощник. От дверей они его отпускают и это ху...ло идёт самостоятельно, причём, головку держит прямо и прямо смотрит даже не задумываясь, что на пути может попасться табуретка или какое-нибудь другое препятствие. И это чучело, просто может вульгарно и банально упасть. Но "оно" не смотрит, потому что для того чтобы "оно" не упало, существуют прислуживающие. Министр обходит стол, с видом "Судьбы человечества" садится наискосок от меня и, продолжая смотреть прямо, показывает пальчиком на меня и спрашивает Дорофеева, также не поворачивая к нему голову: - Это кто там сидит?
   Прозвучало это, как будто он спросил: - Это чей там холоп?
   Я вспыхнул и чуть не выпалил: - Кто, кто? Х...й в кожаном пальто...
   Слава богу, не успел. Полковник Дорофеев спокойно докладывает: - Это начальник штаба Южной Зоны Безопасности подполковник Буйнов.
   Министр кисло сморщился, но вынужден был смирится с моим присутствием. Минут десять полковник рассказывал об обстановке, но заметив, что министру глубоко "до лампочки" информация, быстро свернул доклад и предложил приступить к докладу в более неформальной обстановке.
   Ну, тут всё и понеслось, через полчаса он снизошёл до общения со мной, ещё через полчаса, размахивая куском мяса он вещал мне и Дорофееву, какой он могущественный чиновник в государстве и как его слушается сам Шеварнадзе. Ещё бы полчаса и он бы выболтал все свои государственные тайны, но слава богу Дорофеев догадался, что после таких откровений нас обоих придётся физически устранить, поэтому тактично перевёл разговоры в другую плоскость и пригласил в баню, что было министром со щенячьим восторгом принято. Я туда, правда, не пошёл. Лишь утром, когда его уводили, а по совести говоря, выносили из бани, он очнулся, вскинул голову и пробормотал: - Вован, приезжай ко мне в Тбилиси - дорогим гостем будешь...
   Ночь прошла спокойно и с утра, я по просьбе Дорофеева, отправил к нему машину с едой для него и связистов, которые были с ним. Старшим машины уехал подполковник Сабуров, а через три часа он вернулся и со смехом рассказал.
   - Борис Геннадьевич, бардак там страшный. Какое там кольцо? Какое оцепление? Может быть, кто и стоит в этом оцепление, но кругом деревни, да и по самой деревне бродят пьяные грузинские полицейские. В разных местах слышны беспорядочные выстрелы. Кто и куда стреляет - непонятно. Но у меня создалось впечатление, что стреляют спьяну в воздух. ООНовцы боятся и из своего бронированного автомобиля даже не высовываются, а если выходят, то дальше десяти метров от машины не отходят. Не придаёт им комфорта и то, что место для машины им отвели прямо у кладбища - в десяти метрах могилы, кресты, памятники. Короче - смехота. Дорофеев ведёт себя спокойно, а ООНовцы дрожат от страха. Ночью им привезли еду из миссии и рисовую кашу в банках. Нашим тоже дали, но ни хрена не предупредили, что её надо разводить или запивать водой. Так Дорофеев чуть было не задавился ею. Не идёт каша в глотку и всё. Даже бойцы не смогли поесть. Вроде бы костёр развели и начали её подогревать, так она ещё суше стала....
   - Алексей Иванович, - грубовато перебил я сослуживца, - с этим понятно. А обстановка как? Террористы...?
   - Вот кто лучше всех чувствует там, так это террористы. Полиция и спецназ занял выжидательную позицию. У бандюг постепенно спало напряжение и они начали допускать в дом соседей, которые приносят им и заложникам еду. А перед моим отъездом они выдвинули новое требование, чтобы в переговорах ни ООНовцы, ни мы миротворцы не участвовали. Вот, в принципе и всё.
   День тоже прошёл без изменений и без происшествий. Только группировка полицейских сил и спецназа достигла 1000 человек, а это начинало меня настораживать. В час ночи через блок-пост ? 307 прошла ещё одна колонна автобусов и две единицы бронетехники - БТР и БРДМ-2. Да спецназовцев в автобусах 113 человек. Получив это сообщение с блок-поста, я сделал запись и решил прилечь и поспать.
   Утром, в десятом часу от Дорофеева пришло очередное сообщение, что террористы выдвинули новое условие. Если блокирующие подразделения отведут на некоторое расстояние от дома (на какое конкретно сейчас обговаривается), то они отпустят одного заложника ООН - уругвайского офицера.
   А ещё через десять минут по радиостанции наблюдатели 302 блок-поста передали, что мимо них со стороны Сванетии в сторону населённого пункта Джвари пролетел оранжевый вертолёт. Но бортового номера они не заметили.
   - Борис Геннадьевич, - прервал мои размышления капитан Тетенов, зайдя в комнату, - полицейские приехали с городской полиции. Они в двухстах метрах от своего здания на берегу реки нашли выстрел от гранатомёта. Просят разминировать.
   - Хорошо, езжай. Только будь осторожней и своих проинструктируй. Да, когда обезвредишь её, прежде чем взорвать перепиши её номер, партию и другие данные, чтобы особистам передать. Пусть работают.
   Тетенов, забрав пистолет из моего ящика, ушёл, а я продолжал сидеть за своим столом, размышляя над сложившийся обстановкой.
   Вялотекущая обстановка вокруг Джихаскари и активное наращивание полицейских сил, подразделений спецов настораживало. В зоне уже находились четыре единицы бронетехники. А на завтраке наш особист Миша, с которым у меня сразу сложились хорошие отношения, шепотом, чтобы не слышали другие, сказал.
   - Борис Геннадьевич, у меня есть сведения, что Абхазская прокуратура в изгнании проводит скрытую мобилизацию среди беженцев. Они скрытно сосредотачиваются на специальных пунктах сбора, где находятся в готовности, по специальному сигналу, получить оружие и боеприпасы. Думай! Делай выводы...
   Так что, в Южной Зоне безопасности из как будто разрозненных подразделений и беженцев по специальному сигналу в течении пары часов может создаться мощная ударная группировка в 5-6 тысяч человек, которая стремительным рывком из Зугдиди, может ломануться через границу и захватить город Гали. А между Зугдиди и Гали 15-20 километров. Вот это мне и не нравилось. А тут пролёт неизвестного вертолёта.
   Я вызвал все блок-посты того направления и приказал усилить наблюдение и доложить как бортовой номер, так и если это возможно - где он приземлялся.
   Быстро пролетели 2 часа и из города вернулся Тетенов со своей группой разминирования.
   - Борис Геннадьевич, - сапёр присел на табуретку рядом с моим рабочим столом и, не спеша, из нагрудного кармана достал листок бумаги, - вот, тут все данные по гранатомётному выстрелу: номер партии, год выпуска и другая маркировка. Гранатка то свежая и чего она не разорвалась не пойму? Воткнулась на берегу в землю и не взорвалась. Я её зацепил "кошкой" и дёрнул - не взорвалась. Поэтому привёз сюда и тут в какой-нибудь яме сейчас подорву её.
   Только Тетенов ушёл, как зазвонил телефон и оперативный дежурный доложил что к нам приехал ООНовец с переводчиком. Чуть в стороне от ворот стоял белый "Лендровер", а около него прохаживался высокий ООНовец, с грузинским переводчиком. Я сразу же вспомнил - французский наблюдатель Филибер и переводчик Георгий. Нас познакомил в первый визит в миссию ООН Буйнов. Я подошёл, представился и поздоровался.
   - Какие проблемы или вопросы у вас к нам, господин Филибер? - Георгий перевёл, выслушал француза и тут же передал его ответ.
   - Господин Филибер приехал сюда по просьбе своего руководства, для того чтобы ознакомится с изменениями в общей обстановке в Зоне Безопасности, если они конечно есть.
   Я первый раз принимал в качестве начальника штаба сотрудника ООН, да и вообще первый раз должен был вести переговоры и давать какую то информацию иностранному офицеру, тем более страны НАТО.
   Я уже владел некой общей информацией по раскладу военных наблюдателей в нашей миссии. Всего в миссии насчитывалось 83 офицера из 52 государств. Здесь были представлены все континенты за исключением Австралии. Были офицеры из Германии, Англии, Венгрии, Польши, шведы, норвежцы, уругвайцы, турки, швейцарец, египтяне, бангладешцы и другие. Был даже русский майор Сергей Петриков и ещё два американца. По информации, как минимум, треть были разведчиками и под прикрытием своей деятельности в миссии решали свои задачи, в том числе и сбор информации о русских в пользу своих государств. В последнее время обострилась борьба между Россией и США за то, где пройдёт трубопровод. Суть была в том, что Россия хотела газ с Туркменистана и частью азербайджанский газ запустить по трубопроводу через Дагестан, и дальше через территорию России к Новороссийску. Там по дну Чёрного моря вывести газовую трубу на Балканы и дальше в Европу. Американцы и Грузия, со своей стороны, хотели трубопровод проложить через Азербайджан, Грузию в Турцию и через неё в Европу. Мы проигрывали эту борьбу не из-за того что были слабы, а из-за нестабильной обстановке в кавказских республиках на юге России. Нестабильная обстановка в этом куске планеты, интересные векторы развития в будущем этого региона и привлекали пристальное внимание различных разведок. И Дорофееву и мне придётся в какой то степени противостоять против подготовленных развед. структур и не только противостоять, но и успешно защищать интересы России.
   Я сделал приглашающий жест и мы, пройдя через ворота, по лестнице поднялись в кабинет Дорофеева, где расселись за длинным столом друг против друга.
   - Мне очень приятно приветствовать военного наблюдателя ООН в такие не простые для них дни у нас. Мы выражаем сочувствие происшедшему захвату в заложники четырёх офицеров ООН и надеемся что данная трагическая ситуация благополучно разрешится. - Я замолчал, давая теперь возможность задать вопрос или высказаться Филиберу.
   - Спасибо за тёплые слова, но по просьбе руководства я приехал узнать какова на настоящий момент обстановка? Если ли изменения? - Задал вопрос Филибер через Георгия.
   Я решил ответить нейтрально, вспомнив, что должен изображать небольшого ума офицера. И что самое интересное, мне не хотелось в глазах спокойного и умного француза, который внимательно и благожелательно смотрел на меня, выглядеть оптимистическим дураком. Ладно, потом сыграю эту роль.
   - Могу вас успокоить: обстановка в Зоне безопасности напряжённо-спокойная. Уровень кримиогенной обстановки в связи с проведением полицейской операции снизился до минимального. Имеются определённые элементы нестабильности, но они носят локальный характер и находятся под нашим контролем.
   - Что это за элементы нестабильности и каков их характер?
   В душе я чертыхнулся и мне нужно сейчас мгновенно понять в каком виде выдать имеющую у меня информацию, особенно ту, что мне довёл особист. И имел ли я право сейчас ей оперировать? Пауза уже затягивалась и я принял решение.
   - Я понимаю, что операция по освобождению заложников требует сосредоточения определённых полицейских сил. И по соглашению с Грузией, с командованием Миротворческих сил России, миссией военных наблюдателей ООН и руководством Абхазии в Зону безопасности "Южная" были введены спец. подразделения, дополнительные полицейские силы, четыре единицы бронетехники. Но помимо этого у нас есть сведения о наращивание своих сил в среде абхазских беженцев абхазской прокуратурой в изгнании. В настоящее время в зоне безопасности созданы все предпосылки для формирования, по возможно некому сигналу, достаточно мощной группировки и куда она может повернуть, я думаю, гадать не надо... А это уже нарушение четырёхстороннего соглашения по соблюдению мира в этом регионе.
   Филибер внимательно слушал и я продолжил: - Поэтому мы выражаем по этому поводу беспокойство и просим вас довести это беспокойство до своего руководства. Мы надеемся, что по окончанию полицейской операции миссия ООН совместно с нами предпринят все усилия, чтобы выдавить введённые в зону полицейские силы и спец. подразделения, а также бронетехнику. Просим вас обратить внимание на места дислокации полицейских сил абхазской прокуратуры в изгнании....
   В принципе, самое главное было сказано и дальше разговор пошёл уже ни о чём, а когда визитёры собрались уходить произошёл смешной случай. Внезапно на улице произошёл сильный взрыв и взрывной волной сорвало всю полиэтиленовую плёнку с окон в кабинете и наверняка не только в кабинете у Дорофеева. Я хоть и знал, что Тетенов будет взрывать гранатомётный выстрел, но не думал, что это произойдёт почти под стенами нашего штаба. Филибер с Георгием вздрогнули, сильно побледнели и вскочили со своих мест. Может быть, они и побежали бы в испуге из кабинета, но глядя на мою спокойную реакцию, медленно опустились на стулья.
   - Что это произошло? - Спросил Георгий.
   - Извините, я забыл вас предупредить, что мы только что уничтожили взрывом гранатомётный выстрел, который во время нападения улетел от вашей миссии к полицейскому управлению. Наш сапёр, капитан Тетенов, обезвредил его, привёз сюда и уничтожил. Так что всё нормально.
   Филибер и Георгий через пять минут уехали, а я слегка пожурил сапёра.
   - Тетенов, ты чего дальше не мог отнести выстрел? Рвануло так, что мои гости чуть под стол в испуге не полезли прятаться.
   - А чё? Я отошёл на пятьдесят метров и взорвал. Всё было учтено. Тротила то было всего сто грамм...
   - Ну, если всё было учтено, то иди и заклеивай окна в кабинете у Дорофеева.
   После того, как Тетенов, набрав кнопок, ушёл со свертком полиэтилена в кабинет Дорофеева, я задумался. Мне не нравилось затишье, которое установилась как вокруг террористов, так и в моей деятельности. Уже третье сутки сижу у радиостанции, готовый принять мгновенное решение, даже не представляя какое, а ничего не случается. Вроде бы радоваться надо... Но мой огромный практический опыт подсказывал - что то зреет... И надо быть настороже.
   Захрипела радиостанция и я невольно бросил взгляд на часы - 16:29.
   - 350й, Я 310й, Приём. - 310й был позывным начальника 301 блок-поста и я, насторожившись, взял трубку.
   - 310й, Я 350й слушаю.
   - 350й, от меня только что ушёл начальник грузинского поста, что рядом с нами. Он сообщил, что сегодня ночью, может быть завтра ночью, на их пост готовится нападение. Если на них нападут, то они будут отступать на наш 301й пост. Что делать?
   Я с досадой плюнул на пол, чёрт побери - сглазил.... Задумался на несколько секунд, после чего стал ставить задачи.
   - 310й, выясни следующие вопросы: Откуда у них такие сведения? Сколько их человек на посту? Если ли у них связь и с кем? Кто на них хочет нападать? Давай узнавай эти вопросы, а я тут приму меры по твоей информации.
   От 301го поста до поста грузинских полицейских было метров 250-300. Наш блок-пост располагался почти на берегу реки Ингури и прикрывал подходы к мосту через пограничную реку. На другом конце моста, это метров 400-500, располагался, 201 блок-пост Северной Зоны безопасности. На нашем блок-посту и на блок-посту "северных" находилось по тридцать солдат и по два офицера. То есть было достаточно сил для отражения первой атаки, для того чтобы продержаться до подхода подмоги. В Северной Зоне безопасности, в деревне Чибурхинджи, располагался такой же мотострелковый батальон и на помощь моим, если что произойдёт ему ходу минут десять. Мне, в случаи тревоги, до блок-поста, на максимальной скорости понадобится 20-25 минут ходу. Исходя из этого, за пятнадцать минут пока начальник поста прояснял все поставленные вопросы, я уже принял решение. А информация, которую сообщил начальник блок-поста, только придала уверенности в принятом решении.
   - 350й, Я "310 ый". Начальник грузинского поста майор Шкория. О нападении ему сообщил его родственник, который пришёл из соседней деревни и сообщил, что ему стало известно. Нападение организовывают звиадисты Зугдидского района с целью отвлечения части сил от населённого пункта Джихаскари. На посту 12 полицейских. Майор Шкория сообщил информацию о нападении в городскую полицию, но там сказали - держитесь сами, помощи не будет. Что самое интересное - грузинские полицейские больше на нас, на русских, надеяться, чем на своих. Приём.
   - 310й информацию принял. В случаи нападения на грузинский пост, огнём прикрыть отход полицейских на наш пост. Но будьте сами бдительными. Вполне возможно, что удар по грузинскому посту будет отвлекающим, а основной целью для них будет наш блок-пост. Сразу же после нашего с тобой разговора сообщи об этой информации начальнику блок-поста "северных" и договорись с ним о взаимодействии, а я сейчас свяжусь с их командиром батальона и договорюсь, чтобы в случаи нападения он свою резервную группу кинул к тебе на помощь, а я с нашей стороны ударю. Давай действуй. Удачи тебе, связь каждый час.
   Командующий был занят, поэтому информацию о нападении доложил генерал-майору Бричкину и своё решение по ней. Генерал одобрил и в свою очередь "обрадовал".
   - Ну, что завтра принимай гостей. Я, Буйнов и ещё пару офицеров подъедем, для оказания вам помощи. Так что готовься...
   Я с "радостью" в голосе выразил благодарность, но сам чертыхнулся, когда положил трубку на стол. Только их тут не хватало. Немного подумал и, зная Бричкина, решил продублировать информацию о возможности нападения полковнику Кутепову заместителю командующего и не ошибся.
   Кутепов, как всегда внимательно выслушал, и похвалил.
   - Молодец, правильное решение. Давай устанавливай взаимодействие с Бондаренко, а я со своей стороны сейчас сам ещё ему позвоню и настрополю. Командир батальона мужик нормальный, всё поймёт правильно и местничества с его стороны, типа - это у них там происходит и меня это не касается - не будет.
   - Товарищ полковник, а чего это Бричкин едет сюда? Какую помощь он будет здесь нам оказывать?
   - Да..., Бричкин и группа офицеров выезжают к вам. Они будут независимо от вас действовать, потому что нам нужно больше информации. Ты не обижайся, но сейчас от вас мало информации поступает: ты сидишь на базе, а Дорофеев у Джихаскари. Поэтому действиями группы Бричкина мы несколько восполним вакуум информированности.
   Последующие полчаса у меня ушло на согласование действий резервных групп нашего батальона, так и батальона майора Бондаренко. После чего я удовлетворённо откинулся на спинку стула - Ну, вроде бы сделано всё... пусть только сунутся...
   Вроде бы только перевёл дух, как новое сообщение, но уже от полковника Дорофеева, вызвало у меня большое недоумение и ввергло в новый этап размышления - Чтобы бы это значило?
   ..... Террористы внезапно потребовали к себе в дом телевизионного оператора с аппаратурой. Вокруг дома царит суматоха, а из соседних домов к террористам местные жители тащат столы, стулья и обильную закуску. Вот что это могло значит? Я ломал голову, пытаясь найти разгадку, наверно также ломал голову Дорофеев, там у кладбища. ООНовцы, грузинские силовики, но логического объяснения никто не мог придумать.
   Машинально включил телевизор и пока телевизор нагревался бросил взгляд на часы - через несколько минут должна начаться трансляция финального матча по хоккею между чешской командой и нашей с Олимпийских Игр из Нагано. Появилась первая телевизионная картинка местного телеканала и сразу же стала ясна причина суматохи вокруг дома террористов в Джихаскари.
   Экран телевизора показал удивительную картинку: большая комната, большой и богато накрытый стол, за которым по-хозяйски расселись террористы. Скромно сидящий с краю стола хозяин дома, трое заложников и во главе стола главарь террористов Гоча Эссегуа, а рядом с ним чех Ярослав Кулишик и все с готовностью уставились в объектив телекамеры. Беспрерывно за кадром тараторил тележурналист, а объектив телекамеры поехал несколько в сторону и показал работающий телевизор.
   - Сегодня же финальный матч по хоккею между Чехией и Россией. Вот и решили террористы устроить этот дешёвый спектакль.... Типа, вот мы какие смелые и храбрые - нас окружили, а хоккей смотрим... И не просто смотрим, а с уважением к Чеху, к заложникам, устроили и для них просмотр....
   Давно заметил тягу большинства грузин к дешёвым понтам. Но, честно говоря, я с удовольствием посмотрел последующим за этим сюжетом финальный матч. Искренне болел и переживал все сложные моменты матча. Иной раз вклинивалась картинка из дома с террористами и я, пока всех показывали общим планом, лихорадочно пересчитывал бандюг. И получалось, что на охране дома стояло один, два террориста и вот сейчас всех их можно было разом брать. Но никто не собирался бесшумно снимать часовых и одним ударом, с минимумом риска взять всех кучей. Террористы спокойно веселились и с удовольствием болели, как это не странно за российскую команду и огорчались, когда нам забивали шайбу. Немного оживились и заложники, с удовольствием поглощая пищу и запивая её вином, но они со сдерживаемым азартом болели за чешскую команду. К сожалению - мы проиграли. Чехи оказались сильнее и после окончания финального матча главарь террористов поднялся с бокалом вина и поздравил с победой рядом сидевшего чеха, после чего выпил с заложником вино, а дальше к чеху потянулись с вином остальные бандюги, чокались с ним, с другими заложниками и снова садились за стол. Даже на экране телевизора было видно, что они крепко поддатые и вели себя довольно беспечно.
   На моё мнение их можно было смело брать.
   Но ночь прошла спокойно и никто не дал команду "обученному" грузинскому спецназу на проведения финальной части операции по освобождению. Да и день тоже прошёл спокойно. Приехал генерал Бричкин. С ним, конечно, Володя Буйнов, неизменный "адъютант" генерала и ещё пару офицеров. Расположились в нашем штабе, побросали свои вещи и убыли в городскую полицию. Там им полковник Мания выделил кабинет и мы перегнали к ним от нас радийку для связи с Командующим напрямую, минуя наш узел связи. А уже вечером поступило из Джихаскари первое обнадёживающее сообщение - террористы освободили первого заложника уругвайца, капитана Хулио Набак. Ну, что ж - процесс пошёл... Правда, грузины не озвучили Дорофееву на каких условиях он был освобождён.
   Радовался я не долго, так как из городской полиции сообщили об обстреле группы грузинских полицейских в районе нашего 301 блок-поста неизвестными из автомата с насадкой для бесшумной стрельбы. Полицейские не пострадали, а я в течении последующих двух часов разбирался с этой стрельбой.
   Ночь прошла спокойно и сегодня 23 февраля - наш, Военный праздник. И моё праздничное настроение даже не поколебало сообщение о минировании центральной школы Зугдиди. Тетенов быстро собрал группу разминирования, забрал свою сапёрную собаку и умчался в школу, а через полтора часа сообщил о ложном минировании.
   Целый день я сидел у себя в кабинете у радиостанций и ждал каких-нибудь сообщений и грустил, вспоминая каждый праздник 23 февраля - как праздновал, как веселились. Наиболее яркие воспоминания были связаны с 23 февраля 1978 года, когда проходил службу командиром второго огневого взвода гаубичной батареи в Германии и мы праздник встречали на полевом выходе на полигоне Ютербог. На краю лагеря была расставлена большая палатка, накануне скинулись деньгами и к вечеру в палатке был накрыт богатый стол с обильной выпивкой. Много было тостом, песен под гитару. Смеха... Чего-то не поделив, сцепились между собой командир третьей батареи капитан Евминов и его командир взвода Боря Мусин, о голову которого комбат вдребезги разбил гитару и мы со смехом и шутками сначала растащили их в стороны и потом долго мирили, пока они не упали мертвецки пьяными, а утром не могли ничего вспомнить. Осталось даже несколько хороших, качественных фоток той офицерской пирушки. Вспомнился и 23 февраля 1988 года. Я уже был начальником разведки одного из учебных центров на Кубе. Вытащили столы на улицу перед домом, женщины быстро накрыли их заранее приготовленными и закупленными закусками. Вместе с семьями, с детьми, всем составом учебного центра дружно расселись. В нашем учебном центре тогда служил прапорщик, командиром взвода обеспечения и он был единственным среди нас, который повоевал в Афганистане командиром взвода. Правда, я не знал каким взводом он там командовал, то ли хозяйственным, то ли строевым? Ходил ли он в рейды или отсиживался в базовом лагере? Не знаю. Хотя если судить по его внешности и как он здесь зарекомендовал себя - то вряд ли... Обычный тыловой прапорщик. Поговаривали, что он даже награждён орденом "Красной Звезды", но так ли это точно никто тоже не знал. Но всё-таки он служил два года в Афгане, что то там видел, что то пережил и наверно имел определённый боевой опыт, но справедливости ради надо сказать - никогда не кичился этим. А мы не были там и ничего не имели. Поэтому он заслужено воспринимал многие тосты, поздравления, обращённые к нему как к единственному среди нас боевому военнослужащему. По жизни у меня было и есть много принципов, которых я твёрдо придерживался, и один из них - "Сам не напрашивайся, но если посылают - езжай". Когда начинался Афган, я ещё служил в Германии. Срочно начали формировать сводные подразделения для посылки в их в Афганистан. Стали выдёргивать офицеров и прапорщиков, среди которых было много моих товарищей и сослуживцев. Ждал вызова и я, но сия чаша миновала меня. Почему не предложили мне ехать - не знаю? Я ведь был хорошим командиром взвода и пользовался авторитетом не только среди сослуживцев, но и у командования части. В Союзе, когда служил в Свердловске, несколько раз был в шаге от того, что меня вот-вот пошлют, но не суждено было. Всегда в последний момент что-то у командования не складывалось, или ещё что-то мешало им принять решение и мне отказывали, или посылали другого. Я же по своему активному характеру, воспитанный на советских книгах и фильмах о войне, довольно близко принимал к сердцу этот пробел в своей военной биографии...
   Поэтому сидел за столом напротив от прапорщика, смотрел на него и думал: - А как я себя поведу в боевой обстановке? Сумею ли чётко оценивать обстановку и быстро принять правильное решение? Как буду командовать солдатами? И пойдут ли бойцы за мной?
   Кто бы мне тогда сказал, типа такие слова: - Боря, да чего ты тут переживаешь? Пройдёт всего три года и развалится Советский Союз... По территории бывшей страны прокатится волна войн... А ещё через три года, именно 23 февраля ты, Боря, примешь бой во главе своей противотанковой батареи... Примешь бой с танками противника и выиграешь его. И примешь его ни где то на территории иностранного государства, а в России.
   Да..., если бы кто-то мне сказал об этом.... Да, я рассмеялся бы тому человеку в лицо. Вспоминал и 23 февраля 95 года, как в этот день вступил в бой с танковой колонной и чем он для меня закончился. Бой-то я тогда выиграл вчистую - уничтожил два танка, БМП и двенадцать человек, только вот последствия выигранного боя были для меня плачевными. Немножко выпил, вспоминая как на следующий день меня расстреливали, там же на месте боя, как потом пережил три покушения. Погрустил, потом бесшабашно махнул рукой: - А, ладно... Это было три года назад и всё в конце-концов закончилось благополучно. С праздником Мужики....
   Не знал я тогда, что через два года, тоже 23 февраля 2000 года, я буду разворачивать свою артиллерию у одного чеченского селения, чтобы отразить нападения боевиков с двух сторон. Но это будет через два года и я, сидя за столом, грустил, вспоминая свои 25 лет военной службы.
   Эти два дня 23 и 24 февраля прошли в целом спокойно, в какой-то мелочной суете, в решении незначительных задач и проверке сомнительной информации, которая поступала постоянно.
   В основном она касалась абхазской стороны: то вдруг появилась информация о приведении в боевую готовность батальона абхазов в Очамчире и сосредоточении призывников в Гальском военкомате. То о ведении инженерных работ на том берегу, о новых позициях для миномётчиков и так далее и тому подобное. В основном информация не соответствовала действительности, но и абхазы в свою очередь тоже не сидели сложа руки.
   25 февраля в 1 ночи из штаба ООНовцев по моторолле сообщили об освобождении следующего заложника, шведа, майора Мартина Молгара и что к 15 часам дня ожидается освобождение остальных заложников, но о каких-либо подробностях как об освобождении шведа и освобождения других было неизвестно.
   Мы как будто оказались в информационном вакууме: грузинские силовики с генералом Бричкиным, полковником Дорофеевым, да и с самой заинтересованной стороной - ООНовцами информацией о ведении переговоров с террористами не делились и приходилось эту информацию добывать практически по крупицам. А та информация, которая попадала к нам, была довольно интересная и давала обильную пищу для размышления. Причём, такую что можно было бы смело заявлять, что нападение на ООНовцев, похищение - всё это было совместно заранее спланированной акцией силовиков и террористов, которая вполне возможно могла дать толчок к дальнейшим, обвальным, негативным событиям. Но об этом не хотелось думать и мне приходилось лишь принимать сообщения, которые после обеда вдруг внезапно посыпались как из разорванного мешка.
   14:08 Один из заложников, чех Ярослав Кулишик, стащил у террористов мотороллу, попросился в туалет и оттуда сумел по ней связаться со своими. Доложил, что обстановка у террористов резко обострилась. Они о чём-то постоянно совещаются и нервничают.
   14:30 Пришло сообщение от Дорофеева о том, что освобождение остальных заложников затягивается предположительно до утра следующего дня.
   15:00 В нашу радиосеть влезли посторонние абоненты и на ломанном русском языке начали общаться между собой. Это было для нас неприятным сюрпризом. Сразу же поднял "на уши" узел связи, подполковника Сабурова и приказал им сделать всё, чтобы исключить дальнейшее проникновение в нашу сеть.
   17:00 Неожиданно для всех террористами был освобождён третий заложник, уругваец капитан Ролан Гарсия.
   17:30 Освобождён четвёртый заложник, чех Ярослав Кулишек. Это сообщил по радиостанции Володя Буйнов.
   17:35 ООНовцы подтвердили это сообщение, но только добавили, что чех сумел бежать через окно в туалете из дома и сейчас находится в двух километрах от населённого пункта Джихаскари. Двигается в направлении какой-то реки, чтобы там спрятаться и дождаться темноты.
   Хм.... - Я задумался. Что-то тут не клеится... Когда захватили заложников, то я попросил особиста Мишу охарактеризовать, по возможности конечно, каждого из захваченных ООНовцев. Так вот, только швед более-менее тянул на решительную личность, способную в такой критической ситуации сделать неожиданный ход. Остальные - два уругвайца, как мы русские говорим - "просто ни о чём". Никакой ценности они как военные и как ООНовцы не представляли - как это ни цинично об этом говорить. Чех - Ярослав Кулишик, вообще, по словам особиста, размазня, мягкотелый, безвольный и толстый.... Так что от чеха нельзя было, по идеи, ожидать таких решительных действий. Поэтому - ну просто этого не может быть.
   17:40 - "Алтаец" (это был позывной Буйнова), Я, "Лесник 51" (это уже мой, с Чечни позывной). Приём.
   - "Лесник 51, Я "Алтаец" на приёме. - Радиоканал был закрытый, поэтому можно было говорить в открытую.
   - "Алтаец" - подтверди информацию по освобождению чеха. Что-то тут не сходятся концы с концами....
   - "Лесник 51", две минуты назад стало известно следующее от полицейских. Главарь террористов Гоча Эссегуа предоставил чеху "коридор", по которому тот и ушёл.
   - Ну, тогда всё понятно. Самому ему убежать духу бы не хватило....
   18:05 Ещё одно сообщение от полиции. Гоча Эссегуа скрылся из окружённого дома в неизвестном направлении.
   18:30 Буйнов уточнил, а эти сведения были уже от одного из офицеров краевого министерства госбезопасности. Гоче Эссегуа и ещё двум террористам был предоставлен коридор, по которому те благополучно ушли из окружённого дома....
   - "Лесник 51" - послышался возбуждённый голос Буйнова, - ну, тут и маразм. Несколько минут тому назад привезли трёх арестованных террористов. Арестованы, но они с автоматами. Подвезли на машине к крыльцу МГ и там их, представляешь, встретили объятиями. После чего все зашли в здание госбезопасности. Я попробовал пройти в здание, но меня не пустили. А через некоторое время вышел один из террористов с автоматом в руке и на машине МГБистов укатил в Джихаскари, уговаривать других сдаваться. "Лесник 51" - вот что хочешь то и думай....
   18:40 "Рапира 10" вышла на связь и сообщила, что четвёртый заложник, чех, подобран полицейскими и привезён в полицейское управление Зугдиди.
   18:45 Вышли на связь ООНовцы и попросили подтвердить, что чех находится в полицейском управлении города. Я, ссылаясь на сообщение грузинской стороны, подтвердил информацию. ООНовцы отключились, но через пятнадцать минут вновь вошли в связь со мной и сообщили мне, что информация по чеху неверна. Ярослав Кулишик оказывается в 18:50 вновь вышел на связь и сообщил, что он находится в трёх километрах от Джихаскари, но в каком именно месте не знает. Он закопался в грязь в придорожной канаве около какой-то дороги и боится оттуда вылезать, хотя видит что на дороге патрулирует полицейская машина. Он очень напуган и боится, что полицейские его задержат и отдадут обратно террористам....
   Я, пообещав разобраться в данной ситуации, отключился и выматерился. Ну и ссыкло.... Всё правильно, этой размазне Гоча Эссегуа наверно дал под зад и просто взашей вытолкал его из дома, зная что ему вот-вот дадут коридор ... Блин, Европа сраная...
   19:03 - "Рапира 10", Я "350й". Всё-таки подтвердите - чех Ярослав Кулишик у вас или нет?
   - "350й" к сожалению нам подсунули дезинформацию. Чеха у нас нет и нет информации о его местонахождении, - прощебетала милым женским голосом радиостанция. - Я плюнул с досады и сообщил об этом в миссию ООН.
   21:50 Наконец-то чех найден и находится в миссии ООН в безопасности. А ООНовцы по радиостанции попросили меня не снимать охрану с их штабов, которые охраняли вместо грузинских полицейских наши солдаты. Я успокоил их - пока обстановка не нормализуется - мы их будем охранять.
   22:15 Пришло сообщение от Буйнова, что задержано 6 террористов и их привезли в краевое МГБ.
   Я откинулся на спинку стула, закинул руки на затылок и сладко потянулся, прогнувшись с удовольствием максимально назад. Устал..., очень сильно устал.... Как ни крути, а за шесть суток поспал в общей сложности часов десять. Остальное время бодрствовал около радиостанции в готовности принять любое сообщение и тут же среагировать на него. И принимал, принимал решения, ответственность за которые полностью ложились на меня. Да, было сложно, трудно и не имея в таких делах опыта, можно было спокойно "включить дурака" и уйти в сторону. Последствия для меня в этом случаи были бы минимальные. Ну..., высказали бы сожаления что майор не справился.., не потянул..., не оправдал возложенное на него доверие.... Вернули бы обратно на должность оперативного дежурного... Да и всё.... Естественно упал бы мой авторитет в глазах Командующего, генерала Бричкина, в глазах ряда полковников из числа замов командующего. Ну и что? Кто такой для меня Командующий - генерал-майор Коробко? Очередной генерал, которого забуду на следующий день, как уеду из Абхазии. Но..., я уважаю генерала Коробко и мне, тоже если честно говорить, не безразлично его мнение обо мне. Но, тем не менее, Командующий МС в зоне Грузино-Абхазского конфликта лишь краткий эпизод в моей военной карьере. Генерал Бричкин? Так я его и сам не уважаю, поэтому его мнение мне вообще "до лампочки".
   Полковники, замы командующего - это отдельный разговор. Меня гораздо больше в этом случаи волновало бы мнение моих сослуживцев - звена подполковник-майор. И если бы они ко мне после моего "ухода в сторону" отнеслись с презрением, вот это было бы гораздо болезненней для моего самолюбия, чем то что меня в течение месяца на каждом совещании полоскали.... Но прошёл бы месяц, другие проблемы, задачи заслонили мой проступок и я дальше служил бы нормально и спокойно.
   Я ещё раз сладко потянулся, запрокинув голову назад, и чуть не перевернулся вместе со стулом. Меня спасло от смешного падения тем, что в последний момент носками ног с грохотом упёрся снизу в крышку стола. Я ещё раз, но уже осторожно потянулся....
   Нет...., я другой. Недаром в моих служебных характеристиках мои начальники писали следующую формулировку: - ...способен в сложные и критические моменты принимать смелые и рискованные решения и брать на себя ответственность за последствия этих решений....
   Можно, конечно, лечь прямо сейчас спать, тем более что всё закончилось благополучно и честно заслужил отдых. Но всё-таки я из другого теста. Мне нужны были подробности и немедленно...
   Быстро накрыл стол, куда выставил спиртное, сходил в "Реанимацию" подкупил колбаски, ещё закуски и заказал яичницу яиц на 20 с разными разносолами. Всё это принесут ко мне, когда позвоню.
   Через пятнадцать минут в комнате появились капитан Тетенов и подполковник Сабуров, которые с энтузиазмом присоединились к моим приготовлениям. Ко всему тому, что я приготовил: Тетенов метнулся к своим сапёрам и притащил оттуда большую тарелку с жареным мясом, а Сабуров из узла связи принёс половину кастрюли солёной капусты, от вида которой у нас всех потекла обильная слюна. Мы быстро расположились за столом и приняли первые пятьдесят грамм коньяка, после чего усиленно заработали челюстями, особенно налегая на капусту, щедро сдобренную острыми специями.
   В первом часу ночи появился подполковник Буйнов. Тетенов и Сабуров к этому времени уже спали в своих кроватях, поэтому когда Володя сел, выпил добрую порцию коньяка и стал рассказывать, закусывая горячей, принесённой из "Реанимации" яичницей, нам никто не мешал.
   - Боря, вот я, да и ты не имеем опыта по освобождению заложников.... Но думаю, что если бы это происходило на самом деле, то было бы море нервотрёпки, лихорадочной суеты, беготни. Принималось бы куча бестолковых решений, которые тут же бы и отменялись.... А тут, тишина. Спокойствие. Все ходят как слоны и такое впечатление, как будто все, от последнего опера до министра госбезопасности знали - Всё Закончится Благополучно.
   И вакуум информации, как всё равно кран перекрыли. Ладно они ООНовцам, полковнику Дорофееву ничего не говорили.... Боря, только между нами..., тебе эта информация не помешает. Основная информация и интересная, которая заслуживает внимания, есть только у МГБэшников и у Абхазской прокуратуры в изгнании. У городской полиции и у краевой есть лишь общая, довольно специфическая информация..... Да, у них можно узнать нормальную информацию об криминальной ситуации в регионе, в городе. Ну..., там дадут более-менее какую ту конкретику по тому или другому случаю, происшествию в Зоне Безопасности. Да и всё... Полковник Мания погряз в своих проблемах в городе, а Кухалашвили..... Помяни моё слово, но его скоро снимут. Поэтому ему не до службы - как бы самому удержаться. Так вот, Дорофеев не пользуется у них у всех авторитетом и с добыванием какой-либо информации у него проблемы...., слушай, а чего мы сидим, базарим? Ну-ка, давай ещё хлопнем по рюмашке.
   Володя быстро разлил коньяк и мы, чокнувшись, с удовольствием выпили и дружно полезли вилками в тарелку с капустой.
   - Так вот, продолжаю: Дорофеев качает информацию в другом месте. У нас с ним как то так сразу сложилось, что я брал информацию у силовиков, а он у полковника Ошкерелия.... Да, кстати, ты ещё с ним не познакомился?
   Я отрицательно качнул головой и плеснул грамм по пятьдесят коньяка в кружки.
   - Редкостная сволочь, - Буйнов выпил коньяк и осуждающе покачал головой, - я так и не смог с ним сойтись. Ниже меня на две головы, толстожопый, понторылый, как и все грузины, которых где-то там прислонили к власти. Как же.... Главный грузинский военный наблюдатель. Блядь - шишка на ровном месте. Хотя он артиллерист и ты тоже артиллерист... Так что, может быть на этой почве и законтачишь с ним? Да, конечно, полковника Дорофеева принимают в этих кабинетах, отдают должное его должности как Начальнику Южной Зоны Безопасности, как главному миротворцу тут, но информации с гулькин член. Так что мне пришлось с кем-то выпить, с кем-то погулеванить по саунам. Да..., пришлось и информацией кой-какой поделиться. Наладил контакты, пошла неплохая информация. Да.... Так и я, даже по своим старым связям никакой информации не получил. Попробовал сыграть на вражде между краевой МГБ и городской - тоже голяк. Все ходят, такие важные и как будто в рот воды набрали... Что там у них происходит - ни хрена не понять и не узнать. Так, Боря, я к чему это тебе рассказываю? Чёрт, выпил то ничего, а нить разговора уже потерял... Устал наверное...
   Я засмеялся и вновь разлил очередную порцию коньяка: - Давай, Володя, за нить эту... Чтоб не терять её... Чтоб эта нить куда положено.... Нам, нас привела. А рассказывал ты про то, как информацию не мог добыть.
   Володя радостно заржал и также жизнерадостно выпил коньяк.
   - Точно, Боря, что-то закосел я быстро. Так вот. Привозят они задержанных террористов. Хотя бы для вида автоматы у них забрали... Ни хрена, и тут же у крыльца МГБ начинают обниматься, лобызаться, как давние кореша. Ёлки-палки!!! Когда они зашли в здание, я тоже было сунулся за ними, но меня так вежливо, под ручки и в сторону. Вован, говорят, не положено... там у нас свои дела. Ну, я типа - конечно, всё понимаю и делаю вид что к своей радийке пошёл, а сам в здание городской полиции и через чёрный ход, где оба здания торцами соединяются, пробрался в МГБ. Сунулся в один, второй, третий кабинет - никого. А в четвёртом все они дружненько сидят за столом и с террористами шампанское пьют - даже меня не стесняются....
   Ну, что? Поглядел я на это блядство и ушёл. Как говорится - комментарии излишни. Так что, Боря, мы завтра уедем, а ты тут это дерьмо расхлёбывать будешь. Поверь мне, я всё таки тут три месяца прослужил - это не конец какой-то локальной операции. Это только начало, причём более солидной. Так что, давай выпьем за твою удачу - она тебе понадобиться. И спать - устал я.
   Утром проснулся отдохнувшим. Бодренько поднялся, привёл себя в порядок и после завтрака поднялся к полковнику Дорофееву. Он вчера вернулся их Джихаскари и как только получил сообщение о том, что чех находится в миссии ООН, сразу же лёг спать. Сели за стол и обменялись информацией по итогам минувших событий. А итоги следующие:
   Заложники освобождены. Потерь среди террористов и полицейских нет. Задержано 12 террористов, трое ушли. Захвачено много оружия и боеприпасов. К настоящему времени из Зоны безопасности в сторону Тбилиси через блок-пост 307 проследовало два автобуса "Икарус" со спецназовцами в количестве 100 человек.
   Главная задача, которая стоит перед нами на эти дни - это проследить за выводом силовых подразделений и бронированной техники, которая зашла в Зону Безопасности и усилить контроль за деятельностью Абхазской прокуратуры в изгнании. Она в эти дни ушла в тень основных событий и развила бурную деятельность в среде беженцев. Неплохо было бы получить более подробную информацию.
   - Борис Геннадьевич, - мы закончили обсуждение дальнейших задач, - ты, давай бери машину и проскочи в город, на рынок, может ещё куда... Погляди, поговори, покачай информацию, послушай о чём народ говорит. Надо держать "ушки на макушке": покушение на Шеварнадзе, полицейские операции - здесь у нас, захват заложников - это цепочка. И самое хреновое, что где второй конец этой цепочки - ни черта не видно. Мне кажется, что спокойные деньки закончились и нам придётся потрудится и очень потрудится. Нам надо сейчас работать на опережение. Так что езжай, заодно развеешься, а то ты тут семь дней просидел, а я сегодня отдохну. Что то себя не особо чувствую - тоже очень устал.
   Мне до того остортечела за эти дни наша база, что, сунув в боковой карман куртки пистолет, по карманам рассовал запасные магазины с патронами и через десять минут уже трясся в автомобиле по щебёночной дороге к выезду на асфальт. Выскочили на асфальтированное шоссе, свернули направо и помчался в город. Через пять минут езды, справа промелькнуло здание штаба главного военного наблюдателя от Грузии полковника Ошкерелия. Лично меня с ним ещё не знакомили, но издалека показывали и я сейчас его наблюдал на крыльце штаба в кругу своих подчинённых, с которыми он что-то бурно обсуждал, оживлённо жестикулируя руками. Увидев мою машину, они прекратили разговор и долгими взглядами проводили ГАЗ-66.
   Я уже несколько раз ездил по этому маршруту, поэтому знал, что ещё через километр, тоже справа, будет большое, в несколько этажей, квадратное здание краевой полиции.
   - Ага, вот и оно. Так во дворе краевой полиции стоит БРДМ-2 ? 04.
   Проехав ещё метров пятьсот, въехал на перекрёсток двух больших улиц. Если свернуть влево, то через триста метров можно подъехать к Абхазской прокуратуре в изгнании, а справа начиналось большое и богатое, по русским меркам, кладбище - всё уставленное высокими мраморными памятниками и скульптурами умерших в полный рост. Я хотел проехать прямо дальше в центр города, но бросив мимолётный взгляд в сторону прокуратуры, резко рявкнул водителю команду: - Соколов, влево сворачивай..., быстрей.
   Вроде бы мы ехали не быстро, но мой вопль был для водителя неожиданным и боец заложил такой крутой поворот на перекрёстке, что мне даже показалось, что метров сорок мы ехали по улице в сторону прокуратуры лишь на двух колёсах, заставив меня, судорожно ухватиться руками за всё только бы не вывалиться из кабины от такого резкого манёвра. Слава богу, встречного транспорта не было, мы ни с кем не столкнулись в лоб, благополучно проехав впритирку, вдоль деревянного забора. Правда, потом, сразу правым боком завалились в придорожную канаву, но и тут не перевернулись. Пару раз меня сильно кидануло по кабине и я даже клацнул зубами, едва не откусив себе язык, но мы уже вырвались из канавы и довольно спокойно подкатили к зданию прокуратуры, где нас встретила оживлённая суета и враждебно-любопытные взгляды.
   Да, машин сейчас около прокуратуры было гораздо больше, чем в тот раз, когда меня сюда привозил Буйнов. Разнообразный вооружённый народ, в форме или в гражданской одежде, заходил и выходил из здания. Садился в машины и мигом уезжал, тут же приезжали другие машины, из которых вылезали такие же вооружённые новенькими автоматами люди и скрывались внутри здания, чтобы уже через несколько минут выскочить оттуда и умчаться по каким-то спешным своим делам. Честно говоря, вся эта суета здорово смахивало на штаб крупного соединения, ведущего как минимум активную оборону и всё это я наблюдал уже в течении десяти минут и не остался незамеченным. Хотя не заметить меня было трудно, потому что я торчал у автомобиля соляным столбом и только не фотографировал или не снимал на видеокамеру всю эту военную суету. Загребая пыль ногами, ко мне медленно и внушительно приблизились трое в чёрных ОМОНовских комбезах с автоматами в руках. Крупного телосложения, поверх комбеза такие же чёрные "лифчики", откуда солидно торчали многочисленные магазины с патронами, на поясных ремнях в чёрных кобурах висели пистолеты, а на левом боку у каждого, также солидно висели в ножнах большие кинжалы. У главаря был более солидный, запоминающийся кинжал. Лица были закрыты чёрными шерстяными масками с тремя отверстиями - для глаз и рта.
   Молодчики остановились напротив меня в двух метрах и один из них стал многозначительно похлопывать здоровенной резиновой дубинкой по своей ладони. То что они сейчас будут меня банально бить и на это они получили "Добро" от своих начальников даже не вызывало сомнения. В окнах второго этажа, где располагались кабинеты руководства прокуратуры, белели лица нескольких человек, которые разминая пальцами сигареты, удобно располагались чтобы слегка позабавиться любопытным зрелищем. Человек сорок-пятьдесят, которые только что активно суетились около здания и во дворе прокуратуры точно также занимали удобные позиции, чтобы было лучше видно, как русского офицера сейчас ногами будут валять в пыли. Всё это я окинул мгновенным взглядом и также мгновенно просчитал незавидную ситуацию, в которой оказался.
   Цель избиения, как я понимал, не избить до полусмерти или изуродовать, а будут бить аккуратно, но больно. Сначала пустят кровь, разбив лицо. Свалят на землю и хорошо попинают, заставив меня качественно поваляться в пыли, после чего спокойно и величественно удалятся. А я грязный, весь в крови, в соплях, а может быть и в слезах униженный сяду в машину и под презрительными взглядами вынужден буду уехать. И главная цель этого жестокого спектакля не просто банально избить майора, офицера Российской армии, а избиением начальника штаба Южной Зоны Безопасности унизить Россию. Показать - вот отлупили вашего начальника штаба и ничего вы нам не сделаете...
   И самое поганое, что они в своих расчётах на безнаказанность были правы. Конечно, я приеду к себе на базу и доложу Командующему об избиении, он доложит наверх. Да, руководство страны заявит руководству Грузии протест, потребует наказание всех причастных. Грузия в свою очередь выскажет сожаление данным печальным инцидентом, убедительно пообещает провести тщательное расследование и разобраться. А после того, как выскажут такую свою официальную позицию уже в неформальной обстановке заявят нашим и своим журналистом.
   - Да..., сожалеем о данном неприятном инциденте, но поймите и нас правильно - обстановка в Южной Зоне Безопасности сложная, а последними событиями накалена до предела. Ситуация в среде беженцев, которых в районе Зугдиди несколько десятков тысяч, также обострена. Российским миротворцам в это время, посидеть бы на своих базах, а данный офицер бездумно едет туда, где ему не следовало появляться, вот и не справились с эмоциями беженцы. Их ведь тоже можно понять - выгнанные из своих домов, обделённые, тем более когда они знают что миротворцы помогают сепаратистам. Вот за что их осуждать? И как, среди десятков тысяч, найти нападавших, тем более что их лица были закрыты масками.
   России придётся "умыться" и сделать вид, что верит в искреннее намерение Грузии разобраться в инциденте. Я же буду унижен и все будут знать об этом, авторитет мой здесь будет подорван и о какой-то последующей моей эффективной работе здесь говорить бесполезно. Меня отсюда уберут, пришлют другого, а я буду в Сухуми опять ходить оперативным дежурным и по окончании срока командировки уеду обратно в Екатеринбург. Но до конца моей жизни, в глубине души будет жить сильнейшее чувство унижение и боли за это унижение.
   Всё это в долю секунды проскочило у меня в голове и я уже оценивающе посмотрел на своих противников. Блин..., Крупные ребята...., против троих не потяну.
   Да, я сам не хилый, служил в разведке, занимался карате. Если бы драка один на один, то мои шансы 60% на 40%... Если один против двоих то 20-15% против 80-85%, что устою. Но против троих не устою. Бесполезно и меня сейчас может спасти только неординарный ход с моей стороны.
   Парни действовали по стандартной схеме - затянувшейся паузой психологически нагоняли на меня страх (это они так считали, что нагоняли), потом они для приличия или для завязки "дружеской" беседы зададут металлическим голосом пару вопросов. Типа - Чего тебе тут надо, майор? Или же - Майор, ты зря приехал сюда и не совсем вовремя..... Или же совсем банально - А не найдётся ли у тебя закурить? После чего, независимо от ответа, начнут бить. Поэтому нужно их опередить....
   Я сделал идиотско-жизнерадостное лицо и также жизнерадостно завопил: - Здорово матросики... А где у вас бревно для самовытаскивания?
   Резиновая дубинка прекратила движения и замерла в десяти сантиметрах над ладонью, что было хорошим признаком - противник был озадачен тем, что я не только не испугался, но и "не понял", что дальше со мной будет происходить.
   Нельзя было давать им время опомниться и самим перейти к решительным действиям, надо было их додавливать, поэтому сделал два быстрых скользящих шага к парням и таким же быстрым движением выхватил у растерявшегося абхаза "в изгнании" дубинку из рук.
   - О, и дубинка у вас классная, тяжёленькая, - я резкими движениями замахал дубинкой, как бы её опробывая, с характерный шумом рассекая воздух прямо перед лицами противника, а потом резко ткнул дубинкой чуть ли не в лицо абхазу, - слушай, подари её мне - от разных уродов отбиваться...., а то пистолет не совсем удобно иногда применять.
   Я перекинул дубинку в левую руку, а правой из бокового кармана выхватил пистолет и демонстративно снял его с предохранителя.
   Абхаз как то внезапно сник и неуверенно потянулся рукой к дубинке, сумбурно забормотав: - Нэт, нэт... нэ могу.... Нэт, она нэ моя..., мне её вдали..., - остальные двое топтались около своего лидера и наверняка ждали команды, но тот интуитивно поняв, что я не боюсь их и благоприятный момент для начала драки упущен, ещё больше растерялся.
   Я сделал шаг назад и застучал дубинкой по кузову: - Сокол, заводи... мы уезжаем. Ну, парни жалко, жалко, что дубинку не дарите, жалко...
   Услышав рёв двигателя, я кинул в лицо абхазу дубинку: - Ну..., тогда - Держи..., а я поехал, мне надо срочно, Очень срочно ехать....
   Непрерывно тараторя и держа руку с пистолетом у пояса, я попятился назад, быстро заскочил в кабину: - Сокол, гони...
   Машина взревела и рванула с места, подняв сзади густые клубы пыли и скрыв от нас незадачливых противников.
   Лишь через сто метров я шумно выпустил воздух из груди и обмяк на сиденье: - Ну, Сокол и отметелили бы нас сейчас....
   Попетляв минут пять по узким улицам, мы выскочили на пустырь и там по моей просьбе водитель остановил машину.
   - Давай, Соколов, переведём дух немного, - я открыл дверцу и спрыгнул на обочину дороги, с другой стороны кабины ко мне подошёл водитель и закурил, а я стоял рядом и просто, бездумно скользил взглядом по ближайшим домам.
   - Ну, товарищ майор, давно я так не потел.... Главное не мог понять - что мне делать в этой ситуации? - Соколов докурил сигарету и сейчас с силой растирал её по асфальту, - я их в зеркало заднего вида увидел и то что они вас бить хотят это даже "Мама не горюй".
   Тон рассуждения водителя сменился и в нём появились осуждающие нотки: - Вот вы, товарищ майор, единственный офицер из всех кто со мной ездит и запрещаете мне брать оружие. Так бы выскочил, передёрнул затвор они бы сразу зассали...
   - Вот и хорошо, что автомата у тебя не было. Нас бы там и положили со всех стволов. Сейчас бы лежали там "холодные и красивые", а абхазы "в изгнании" говорили - Ребята, мол, поздороваться хотели, а русские огонь открыли. И кто там потом будет разбираться - передёрнул ли ты там только затвор или же первым открыл огонь. Сокол, поверь мне, уехали бы мы с тобой в Россию в "деревянных бушлатах" и всё на нас свалили бы. И наши и грузины...
   - Так что тогда делать надо было? - Водитель в недоумении развёл руками, - я там, в кабине, монтировку нащупал: думаю - кинутся на вас, я из кабины выскочу и по башкам им, по башкам...
   Я засмеялся, глядя, как мой подчинённый в возбуждении крушил головы врагов воображаемой монтировкой. Я подошёл к солдату и приобнял его за плечи.
   - Молодец, хороший ты парень, Соколов... Только верить надо своим офицерам. Это хорошо, что ты в кабине остался и мгновенно завёл по моей команде машину. Мы с тобой и драки избежали, и с честью вышли из практически проигрышной ситуации и в дураках оставили грузиняк. Представляешь: они сейчас, такие крутые, стоят перед своим командованием.... Они им - Ну, вы чего? Почему они уехали не отпиз.....ные? А они в ответ - Муууу, муууу, Му-мууу... Во смехота то.
   Отсмеявшись, мы сели в машину и поехали на Зугдидский рынок. Центр города встретил нас разноголосицей раздражённых автомобильных гудков, в которую мы плавно, но жёстко вписались. Машины миротворцев все знали, поэтому Соколов нагло пёр вперёд и мне даже приходилось его сдерживать. Хотя наверно зря. Не знаю, как в Тбилиси, но в Зугдиди, да и во всей нашей Зоне Безопасности Правила дорожного движения не действовали. Грузины ездили, как хотели: у кого круче тачка у того и больше прав на дороге. Были здесь и местные ГАИшники, но на них никто не обращал внимания и они дисциплинированно и безучастно сидели в своих будках, не вмешиваясь в хаотическое дорожное движение. Но если совершалось ДТП, то водители доставали из самых" отдалённых закоулков машин старые, потрёпанные ещё советские "Правила дорожного движения", ходили по дороге, искали покрытые многолетней грязью и ржавчиной чудом уцелевшие дорожные знаки и тогда начинали разбираться у кого было преимущество на данном участке дороги. Вообще-то довольно интересно было наблюдать за грузинскими водителями: иногда это было занятно, но зачастую ихнее непосредственное поведение на дороге раздражало. Зугдиди был краевым центром и если проводить аналогию с Россией, то это был город уровня Костромы, Кирова или Челябинска. И вот на центральной улице этого города, прямо по центру улицы, водитель мог запросто остановить свой автомобиль и стоять там, беседуя с таким же автомобильным дебилом. Причём, оба видят, что они капитально мешают уличному движению и их от этого прямо распирает. Они такие КРУТЫЕ!!! В России давно бы, остановились другие, действительно КРУТЫЕ водители и как минимум набили рожу обоим, а может быть ещё и лобовухи вынесли. Но тут Нееет! Никто не вылезет и не разберётся с этим. Все будут старательно объезжать неожиданное препятствие на дороге, потому что сами, через сто метров могут остановиться и точно также изображать из себя Крутизну посередь дороги. Самый натуральный деревенский менталитет. Когда тебя это не касается - это забавно....
   Приткнув машину на свободном месте, прямо напротив входа рынка, я проинструктировал водителя, а сам нырнул в широкие ворота, где меня сразу же атаковали менялы валюты. Зугдидский рынок по праву считался одним из самых богатых рынков Грузии и сюда стекались потенциальные покупатели отовсюду в том числе и с Абхазии. Здесь же отоваривались и все миротворцы, которые по моим расчётам, ежемесячно оставляли порядка двухсот тысяч долларов. Поэтому миротворцы считались желанными и богатыми клиентами не только для менял, но и для всех торговцев рынка, а сам рынок был хорошим барометром и мерилом всей ситуации в Зоне Безопасности.
   Успешно отбившись от менял, заодно узнав, что последние события не повлияли на курс обмена рубля на грузинские дензнаки-фантики Лари и доллары, что было хорошим знаком я двинулся к той части рынка, надо сказать любимой моей части, где торговали различными национальными солениями.
   Вид и запах разносолов мгновенно заполнил мой рот тягучей и густой слюной и я с удовольствием двинулся вдоль прилавков, где громоздились ёмкости с солёной капустой, огурцами, помидорами, перцем красным и зелёным, черемшой и многим, многим другим до умопорачения вкусным. Вроде бы всё, что и у нас - у русских. Но всё это было сдобрено ароматными, южными специями, чего у нас нет. У нас просто солёные, а них солёно-острые. И именно такие солёно-острые, которые мне по вкусу.
   Я добросовестно залазил в тазы с капустой ложками, вилками, которые с готовностью совали в руки уже знакомые мне продавцы, брал руками помидоры, огурцы и жевал, вкушая и ощущая блаженство. При этом не забывая общаться с грузинами, которые приезжали на рынок отовсюду. Торговали, общались друг с другом, обмениваясь новостями, и после распродажи везли эти новости в самые удалённые селения. Но и они сами привозили новости о жизни этих удалённых уголков, которыми охотно делились с этим, внимательным слушателем, весёлым русским офицером, которого все рынке почему-то называли - Комендантом.
   Пройдя всю вкусную длину прилавков, я остановился в размышлении - Куда свернуть дальше? Рот, язык, губы, в желудке жарко пекло огненными южными приправами и специями. Срочно нужно было что-нибудь выпить холодного, можно и прохладного, но необходимо быстро залить пылающий рот и внутренности. Качнулся было в сторону длинных прилавков с грузинскими, домашними винами, но вспомнив о возможных, вполне предсказуемых последствиях, отказался от этого намерения.
   В советское время я, как и многие другие, считал что домашнее вино, которое национальные окраины гонят для себя, обладает самыми высокими вкусовыми и алкогольными качествами - Ведь гонят то для себя.
   Эту веру поколебала моя командировка в Молдавию. Там я три дня попил домашнее молдавское вино и три дня "срал дальше, чем видел". Тоже произошло и в Абхазии, и в Грузии. Поэтому я решительно направился в противоположную сторону. Вдоль южной стены центрального здания рынка прошёл метров тридцать и свернул направо, где тут же столкнулся с тем, кого искал и, к которому у меня было дело. Это был местный мафиози, местный коньячный барон, мой тёзка - Боря. На рынке он держал небольшую лавчонку, которая торговала разной мелочёвкой и дребеденью. Но это было только ширмой. Основным источником была торговля коньячным спиртом, причём очень хорошего качества. Постоянным клиентам он продавал уже довольно приличный коньяк. За двадцатилитровую канистру, а это минимальная партия, он брал по-божески всего шестьсот рублей. И каждый офицер, прапорщик увозил в Россию от него от 20 до 40 литров. Увозили коньяк и солдаты. Поменьше, но тоже везли, чтобы отметить, как положено, щедро, по-русски, своё прибытие на Родину и окончание службы. Брали и так, для ежедневного употребления, чтобы сгладить напряжение и немного расслабиться. Не надо особо напрягаться, чтобы провести простенькие расчёты и понять - Боря только на миротворцах зарабатывал в среднем около 25 тысяч баксов в месяц. Так как из-за своего бизнеса он довольно плотно общался с большим количеством миротворцев не исключал я и того, что Боря был информатором МГБэшников, что потом планировал при случае использовать в своей личной игре. А пока, изобразив искреннею радость от встречи, я жизнерадостно облапил своего тёзку, чем немало ему подфартил. Как же? Он водил дружбу с самим Комендантом Южной Зоны - вторым человеком после Начальника Южной Зоны. Боря, похлопывая меня по плечу, ревниво косил взглядом по сторонам, желая, чтобы все видели, какие простецкие отношения у него с Комендантом.
   - Боря, я после соления пить хочу. У тебя чего-нибудь не найдётся холодненького?
   Тёзка рассмеялся: - Да, Борис Геннадьевич, с непривычки русского на водичку тянет... А я как знал, Боржоми в ведро с холодной водой поставил. - Боря нырнул в глубину своей лавчонки и через полминуты я с наслаждением, большими глотками пил холодную минеральную воду, заливая пожар в животе.
   - Ну, Боря, - я отвёл руку с пустой бутылкой в сторону, - ну, ты меня спас. Боря спаси меня ещё раз. Мне для себя нужно двадцать литров хорошего коньяка. В долг... Денег у меня сейчас нет.
   - Да ни каких проблем, для вас, Борис Геннадьевич, двадцать литров коньяка - мой подарок.
   Я значительно покачал пальцем: - Боря, я согласен. Но только как подарок - я тебе не должен и не обязан....
   - Борис Геннадьевич - обижаешь.
   Через десять минут мы весело, активно подпрыгивая на ухабинах, мчались по улицам Зугдиди, Боря сидел на горячем капоте и рассказывал мне какие слухи и домыслы бродят по рынку о похищении ООНовцев. Делился своими впечатлениями и рассказал, как сегодня утром рынок посетили террористы.
   - Да ты что, Боря? Не звизди. Этого не может быть... Они же в здании МГБ... Ты то откуда знаешь, что это были террористы? - Я резко повернул голову и недоверчиво глянул на собеседника.
   Боря даже слегка обиделся от моей резкости: - Мне то чего врать? А террористов..., мы их знаем - они почти все местные. Гоча, тот вообще с соседней улицы, рядом с ООНовцами. Да остальные тоже не последними парнями в городе были. При Гамсахурдии они ХОРОШО поднялись. А сегодня утром пришли - четверо. С ними было двое..., из МГБ краевого. Без оружия. Накупили винища, пива, шампанского, закуски и ушли обратно. И по ним совсем не видно, что они арестованные. Вот помяни моё слово - простят их. И народ здорово этим спектаклем возмущён.
   Информации было много и интересной. Про себя особо отметил, что Боря лично знает сотрудников МГБ. Хотя...
   На большой террасе тёзка быстро накрыл немудрящей, но сытной закуской стол и из литрового графинчика разлил по стопкам коньяк. Встал с рюмкой в руке и произнёс такой же традиционный тост - "За мир во всё мире".
   Всё это было мне уже хорошо знакомо, поэтому я также лихо опрокинул рюмку в рот. Закусили. Когда выпили по третьей, Боря удалился в глубь дома и притащил двадцатилитровую пластмассовую канистру с тёмной жидкостью.
   - Вот, Борис Геннадьевич, мой подарок. Лучший коньяк. Лучшего тебе никто в этом городе не предложит.
   - Ну, спасибо, спасибо, Боря. Слушай, гулять - так гулять. Боря, мне ведь ещё нужно литров десять, но уже для бойцов. Знаешь, надо и бойцам дать немного оторваться. Но можно похуже... А?
   Через минуту рядом с первой появилась вторая канистра и мы вновь сели за стол. За неспешной беседой, время летело незаметно. Также незаметно закончился коньяк и мы слегка отяжелевшие поднялись из-за стола. Боря решил остаться дома и немного поспать. Мы тепло распрощались и я вновь на машине поехал к центру, так как пообещал Соколову отпустить его на полчаса на рынок. Соколов умчался, а я остался охранять машину, лениво наблюдая около рыночную суету. Из толпы внезапно вынырнула знакомая по острым репортажам тележурналистка с оператором. Увидев меня, журналистка ломанулась в мою сторону и, остановившись около меня, бойко затараторила в микрофон, глядя в объектив телекамеры.
   - В центре города мы встретили Начальника штаба Южной Зоны Безопасности, который расскажет нам видения миротворцев на известные события. - Потом сунула микрофон под мой нос, - Господин майор, как вы оцениваете ситуацию в Южной Зоне Безопасности после похищения сотрудников ООН? И почему российские миротворцы, являющиеся гарантами мира и стабильности в регионе, допустили захват заложников?
   До приезда генерала Коробко не существовало строгого запрета на интервью грузинской прессе, но Командующий своим приказом определил, что интервью могут давать только начальники Зон Безопасности и он сам. Хотя этим же приказом было определено - если возможно, то и Начальникам Зон предпочтительней уходить от общения с прессой. Поэтому я сделал непроницаемое лицо и веско, твёрдо глядя в объектив камеры, произнёс - No Comment.
   Тележурналистка ни на миг не смутилась и, глядя в камеру, опять бойко затараторила: - Я прекрасно понимаю состояния российского миротворца, которому не хочется отвечать на эти неприятные вопросы. Но всё-таки, господин майор, я хочу задать ещё один неприятный вопрос. Как вы расцениваете шансы того, что на саммите СНГ в марте месяце руководство Грузии согласится на продление на очередные полгода пребывание российских миротворцев в зоне Грузино-Абхазского конфликта?
   - No Comment. - Своим невозмутимым лицом, твёрдым взглядом хотелось через телеобъектив сказать - Не дождётесь....
   Но приказ - есть приказ, поэтому получив в очередной раз в ответ - No Comment, журналистка потеряла ко мне профессиональный интерес и тут же остановила проходившую мимо нас очередную жертву.
   - А теперь мы послушаем мнение одного из местных жителей, который, если так это можно выразиться, находился здесь, в Зугдиди, в центре событий...
   Колоритного вида грузин живо ухватился за микрофон, приосанился и, грозно сдвинув густые брови, начал "вещать", причём не то, что хотела услышать от местного жителя находящегося в центре событий. Она попыталась быстрым вопросом сбить грузина в его рассуждениях в сторону, но тот ещё больше возмутился и стал клеймить позором всех тех, кто на весь мир устроил этот бездарный спектакль с похищением ООНовцев...
   - ... Да, да спасибо вам... Мы выслушали ваше мнение..., - журналистка потянула микрофон к себе, но местный житель ещё крепче зажал в своей руке микрофон, а второй мягко отодвинул журналистку чуть в сторону, - Нэт..., я ещё не всё сказал.....
   И ещё минут десять грузин азартно изливал все свои обиды на руководство страны, даже не замечая, что телекамера по незаметному сигналу журналистки была выключена, а сама она откровенно скучала.
   Дождавшись Соколова, мы проехали к комплексу зданий МГБ и городской полиции. Пошлявшись по этажам и коридорам краевого МГБ, я наткнулся на старшего опера Дото Белкания, который предваряя все мои вопросы сразу же сказал, что меня просил зайти Николай Николаевич.
   В кабинете у главы краевого МГБ только что закончилось совещание и сотрудники ГБисты с шумом и гурьбой вывалили в коридор. Николай Николаевич как всегда радушно-сдержанно встретил меня, выйдя из-за стола и взмахом руки отослал из кабинета оставшихся сотрудников.
   - Заходи, заходи, Борис Геннадьевич, - Николай Николаевич под руку, уважительно, чего раньше не делал и тем самым слегка удивив, подвёл меня к столу, а сам прошёл на своё место и сел напротив и, облокотившись на локти, нагнулся ко мне и почти таинственным шёпотом спросил: - За информацией пришёл? Могу дать, но только ты сам-то не особо этой самой информацией делишься..., - Николай Николаевич в упор смотрел на меня и я в очередной раз удивился про себя несоответствию имени и отчества его типично грузинской внешности.
   - Так, Николай Николаевич - информация информации рознь.... Дай хорошую информацию и я тебе отвечу на вопросы, которые тебя интересуют. Я ведь с самого начала предлагаю тебе плодотворное, обоюдное сотрудничество. Тебе надо свои вопросы решать, мне свои. Вот и давай информацией меняться. Я ведь не против.
   - Да я, товарищ полковник..., - Николай Николаевич прямо вперил в меня свой немигающий взгляд и после долгой паузы продолжил, - не против был, не против этого сотрудничества был...., но пришла последняя информация на тебя, коллега...
   МГБист вновь изучающее посмотрел на мою безмятежную физиономию и хмыкнул: - Не получится у нас сотрудничества.
   - Почему? Что нам мешает?
   Николай Николаевич открыл ящик стола и достал лист стандартной бумаги, пробежался по нему взглядом. Наслаждаясь моим заинтересованным видом, достал из сейфа бутылку конька и немудрящую закуску, налил тёмную и приятно пахнущую жидкость в рюмки: - Ну что, коллега - давай выпьем.
   Мы чокнулись и выпили, кинув кусочек лимона в рот, я спросил: - Что-то не пойму, куда ты клонишь, Николай Николаевич?
   ГБист весело рассмеялся и вновь разлил коньяк: - Боря.... Боря..., никакой ты не майор Копытов Борис Геннадьевич и зря ты носишь на рукаве нашивку "Екатеринбург, 34 МСД". Мы всё знаем о тебе - ты не майор, а полковник ГРУ. С московского округа. И фамилия у тебя другая - Фёдоров. Так что, давай выпьем и на этом наше сотрудничество закончилось.
   Теперь весело рассмеялся я и с удовольствием выпил прекрасный коньяк: - Думай обо мне что хочешь, но твоим информаторам и работникам грош цена.....
   - Тем не менее, товарищ полковник, был бы ты простым армейским майором, - Николай Николаевич перегнулся через стол и пальцем пощёлкал по шеврону "34 мсд имени Серго Орджоникидзе", - тогда бы с тобой можно было работать. Но с представителем ГРУ, государственной силовой структурой иностранного государства я могу работать только после разрешения сверху. Тем более с ГРУ.
   - Мне лестно, что ты, Николай Николаевич, причисляешь меня к такой структуре, но ты либо сейчас отъезжаешь, либо у тебя действительно твои сотрудники сработали безграмотно. Я всё-таки надеюсь, что мы сработаем вместе.
   Последующие пятнадцать минут прошли, в смысле получения информации, безрезультатно и я вышел из здания безопасников и остановился во дворе решая - то ли зайти в городскую полицию, или же проехать в миссию ООН, а может на 301 блок-пост? Справедливо решив, что в городской полиции ничего не накопаю, так как она была отодвинута от участия в основных событиях, а в миссии ООН у меня ещё не было наработанных связей, я решил ехать на 301 блок-пост и не ошибся.
   На полицейском посту перед блок-постом стояли явно не полицейские. Соколов по моей команде принял вправо и остановил ГАЗ-66. А я, выскочив из кабины, чуть ли не с распростёртыми объятиями и с видом жизнерадостного идиота, внезапно увидевшего братанов, кинулся к полицейской будке.
   - Мужики, здорово! Это на вас что ли планировалось нападение террористов?
   - Не..., это не нас, а на полицейских с городской полиции.
   - А вы кто? - Я поздоровался со всеми за руку и теперь с интересом рассматривал новенькие автоматы с жёлтой ручкой на подствольной накладке. - Ух ты автоматы у вас какие...
   - Да мы с прокуратуры в изгнании, я старший. А вы сами кто такой? Что-то первый раз видим вас, - Высокий и рослый грузин, решительным движением поправил автомат на груди.
   - А я начальник штаба Южной Зоны Безопасности, вместо подполковника, который был раньше. Давайте знакомиться. Меня зовут Борис.
   Грузины заметно оживились и все трое улыбаясь представились - Борис, Борис, Борис...
   - Ого, ничего себе - все тёзки. Соколов тащи сюда фотоаппарат, я хочу с тёзками сфоткаться, - мой панибратский тон и довольно раскованное поведение окончательно сломали лёд недоверия и грузины уже вели себя со мной как с равным и давно знакомым. Быстро выстроились в ряд вдоль жёлтой стены, с готовностью улыбнулись, когда водитель сказал - "Внимание", а когда я пообещал через неделю найти их и отдать каждому фотографии, то на мой "невинный" интерес об новеньких автоматах "абхазы в изгнании" тут же слили кучу информации. Автоматы румынского производства были им выданы всего неделю назад взамен старых со складов, куда они были завезены несколько месяцев тому назад. Я подержал каждый автомат в руках, тут же цепко отметив, что все три автомата 1993 года выпуска и их серийные номера говорили, что оружие было закуплено единой и большой партией. Здесь, на посту, они сменили городских полицейских по внезапно поступившему приказу, так быстро что даже не успели взять с собой ничего, а стоять тут им придётся долго. Может быть несколько месяцев. Вот сейчас ждут, когда подвезут необходимое оборудование для несения нормальной службы. Я распрощался с тёзками и убыл на 301 блок-пост в трёхстах метрах дальше полицейского поста.
   Здесь было всё нормально, только сообщили что с абхазского берега на грузинскую сторону сегодня ночью азбукой Морзе передавали сообщение в течении пятнадцати минут.
   ....Вечером в кабинете у Дорофеева нас собралось трое: сам полковник Дорофеев, особист Миша и я.
   - Ну что, товарищи офицеры, давайте подведём итоги этой недели и сделаем выводы: что было и к чему нам готовиться. - Дорофеев по очереди посмотрел на меня потом на Мишу.
   - Предлагаю сначала послушать Борис Геннадьевича. Он сегодня практически целый день ездил, да и взгляд не замыленный, как у нас. Может чего свежего скажет, - особист сделал приглашающий жест к изложению моих выводов, а Дорофеев кивком головы поддержал Мишу.
   Вообще то я сам хотел послушать более опытных товарищей и такое предложение было достаточно неожиданным, поэтому задумался на большее время, чем это требовалось.
   - Борис Геннадьевич, чего молчишь? Давай, излагай свои мысли или тебе нечего сказать, - прервал моё затянувшееся молчание Дорофеев.
   - Ну, почему же. Есть и что обсудить и что сказать. Только мои выводы и мысли достаточно безумны - вот это меня и останавливает. Это с одной стороны. С другой, даже если они и верны - это не мой уровень, чтобы такую информацию в Москву передавал. Слишком я мелкая сошка. А ведь мне завтра надо будет развед. донесение готовить и информацию для Коробко.
   - Ты, Борис Геннадьевич, говори и готовь донесение, а Москва пусть там сама разбирается - где безумие, а где рациональное зерно.
   - Ну, ладно. Тогда слушайте, какие смутные мысли бродят у меня в голове. Товарищ полковник, вы сегодня про цепочку событий говорили - покушение на Шеварнадзе - полицейские операции - захват заложников.... А дальше какие звенья цепочки? Вот что дальше? По идее освобождение заложников предполагает автоматический спад активности практически во всех структурах власти. Официальные структуры вроде бы это продемонстрировали - выводят силовиков, которых ввели на время операции по освобождению ООНовцев. Но вот "прокуратура в изгнании" наоборот активизировала свою деятельность. Это я сегодня наблюдал визуально у прокуратуры. Замена старого оружия на новое. Как мне рассказали абхазы на полицейском посту с теми - старыми автоматами они воевали ещё в 1993 году. А тут выдали новенькие и причём всем. Замена городских полицейских на полицейских "прокуратуры в изгнании". Да ещё на таком важном направлении как наш 301 блок-пост, мост через реку Ингури, 201 блок-пост. Это я считаю довольно чёткий штришок. А встреча с журналисткой и её вопросы навели меня на следующее звено цепочки - Саммит стран СНГ в марте месяце. Где вполне возможно встанет вопрос о прекращении деятельности Российских миротворцев в зоне Грузино-Абхазского конфликта.
   Я замолчал и посмотрел на полковника и особиста Мишу, пытаясь по выражению их лиц определить, как они воспринимают мою информацию...
   - Давай, давай, Борис Геннадьевич... Излагай дальше.
   - Ладно. Я, товарищ полковник, десять лет тому назад служил на Кубе разведчиком. Так там, на учениях, очень часто отрабатывался вопрос отражения нападения американцев на "Остров Свободы". Так вот: для того чтобы подготовить вторжение на Кубу нужно было создать группировку войск, группировку кораблей, провести с ними учения на похожем ТВД. На всё это у американцев отводилось два месяца. Вот я и прикинул, а что будет через два месяца после саммита СНГ? А будет 80-летие со дня Независимости Грузии. 26 мая 1918 года Грузия тогда объявила о своей независимости от России.
   По моему мнению общий сценарий следующий: в оставшееся время до саммита происходит обострение политической ситуации в нашем регионе - в частности в Зугдиди и в Зоне Безопасности. Как это будет проходить - я не знаю. Перед саммитом должны пройти какие-либо события или провокация, которая будет способна толкнуть наших военнослужащих на силовой ответ. Возможно с жертвами среди гражданского населения и что хуже всего среди беженцев. Что всколыхнёт общественное мнение в Грузии, да и всего мирового сообщества. На саммите будет прекращена миротворческая миссия и нам в течении месяца, это максимум, придётся уйти как минимум с Южной зоны безопасности. В течении месяца, полутора происходит подготовка группировки сил и где-нибудь в середине мая внезапным рывком занимается Гальский район и Ингури ГЭС. Причём занимается только узкая полоса, та же самая территория Северной Зоны безопасности. К празднику хороший подарок, Шеварнадзе показывает беженцам, что он их радетель и твёрдо обещает ещё чуть-чуть и взять всю остальную территорию Абхазии. Да и контроль над Ингури ГЭС позволит ему обеспечить электроэнергией 80% потребности страны. Да и России насолить, так как Абхазия электроэнергию продаёт России в частности в Краснодарский край.
   Так что тут двойная выгода: и Президент покажет беженцам, что он слова на ветер не бросает и экономические выгоды. Вот такие у меня мысли и выводы.
   - А почему ты думаешь, что он только Северной Зоной Безопасности ограничится, а не станет развивать наступление дальше? - Задал вопрос Миша.
   - Да это проще простого. Для захвата Гали и электростанции нужно тысяча-полторы подготовленных человек. Три группы по пятьсот человек, это если бы я планировал операцию. Правая в районе населённого пункта Джвари, центральная в районе 301 блок-поста и левая в районе населённого пункта Шамгона. Внезапный рывок через границу. Со стороны Джвари минут сорок до электростанции, а со стороны Шамгоны и Тагилони через броды тоже минут сорок до Гали..., - стоял у карты, где показывал карандашом вероятные места расположения групп и направления их действий. Теперь я ждал вопросов. Но мои более опытные товарищи сидели и молчали, лишь иногда переглядывались. Молчание нарушил Дорофеев.
   - Скажу так, товарищ майор. Ничего безумного в твоих словах нет и ты сейчас сказал... Нет повторил, что мы днём обсуждали с Мишей. Так что всё это можешь завтра изложить в своём развед. донесении. Что скажешь Миша? Может чего дополнишь...?
   Особист встал из-за стола и тоже подошёл к карте и с минуту разглядывал Северную и Южную Зоны Безопасности.
   - Да ничего я дополнять не буду. В том что сейчас изложил Борис Геннадьевич, есть свои шероховатости и нестыковки, но они не принципиальны и в общем на изменение картины не влияют. Есть у меня ещё кое-какая интересная информация, но она требует проверки.
   Когда особист сел на своё место, то полковник Дорофеев подвёл итог обсуждения: - В целом у нас единое видения будущих событий. Надо копать и тащить информацию. Ты, Борис Геннадьевич, берёшь на себя бронетехнику, которая зашла сюда на время операции по освобождению заложников и делаешь всё, чтобы она отсюда вышла. Я контролирую вывод силовых структур. Ну, а ты, товарищ капитан, занимаешься по своему плану.
   Да, Борис Геннадьевич, завтра едем с тобой в миссию ООН - пора тебя по серьёзному выводить на них, чтобы ты там работал самостоятельно.
  
   ..... Перед металлическими воротами двухэтажного, типичной грузинской архитектуры, здания стояли и охраняли калитку два наших солдата-разведчика. Я уже несколько раз сталкивался с военнослужащими единственного в Зоне Безопасности батальона Внутренних войск Грузии, и в который раз погордился бравым видом наших разведчиков. Рослые, упитанные парни, здоровый румянец в пол лица: как говорится - "кровь с молоком". В нормальной камуфляжной форме, полностью укомплектованные и экипированные они смотрелись бывалыми воинами, которым любые задачи были по плечу. Даже городские полицейские, вроде бы взрослые мужики, которые до этого охраняли миссию ООН, были бледной тенью на фоне наших бойцов. Я уже не говорю о грузинских военнослужащих, которых из-за их убожеского внешнего вида, поголовной щуплости наши бойцы прозвали "михрютками".
   За воротами, во дворе, тарахтел мощный дизельный генератор, подающий в здание электрический ток, а рядом с ним стояли глава миссии военных наблюдателей ООН подполковник австрийской армии Рейхард Холингер с переводчиком и беседовал с двумя незнакомцами. Один был в гражданке, второй в незнакомой военной форме и в малиновом берете. Тут же был и грузинский переводчик Георгий.
   Поздоровавшись с нами, Холингер тут же представил нам незнакомцев. Гражданский был Уругвайским послом, а в форме Уругвайский военный атташе. Они приехали забирать с миссии уругвайских военных наблюдателей, которые были заложниками, для последующей отправки их в отпуск для реабилитации. Как Холингер тут же нам разъяснил, что всем заложникам - уругвайцам, чеху и шведу за пребывание в заложниках положен месячный отпуск и премия в пятьдесят тысяч долларов. Мы с Дорофеевым удивлённо переглянулись и только по хорошему позавидовали.
   Уругвайский посол с серьёзным видом немедленно разразился длинной тирадой, которую сразу же синхронно Георгий перевёл: - Республика Уругвай в лице посольства республики в Грузии приносит большую благодарность российским миротворцам, принимавшим участие в освобождении военных наблюдателей ООН.
   После чего, мы с полковником Дорофеевым, также с серьёзным видом дружно и также синхронно расшаркались перед дипломатами, пожимая при этом протянутые руки, а мой начальник, как он потом рассказал в глубине души посмеиваясь, заявил о личном своём восхищении уругвайскими офицерами, которые с мужеством и достоинством вели себя в плену...
  Я честно изобразил на своём лице гримасу, которая должна была показать и моё восхищение данными офицерами, после чего последовал очередной раунд ответных благодарных поклонов и заверений в уважении и так далее и тому подобное....
   Не знаю, сколько бы это продолжалось, но из здания вышли бывшие уругвайские заложники, сопровождаемые офицерами миссии, мы сфотографировались на память на мой фотоаппарат и они уехали.
   Холингер принёс извинения за то, что он будет ещё занят полчаса, после чего попросил английского майора Криса провести по помещениям миссии и рассказать, как проходил захват заложников.
   Небольшого роста, типичного для англичанина вида, майор молча завёл нас в здание и на лестничной площадке между первым и вторым этажом почти с трепетом показал на три небольших выбоины оставленных короткой автоматной очереди и что-то с придыханием сказал переводчику.
   - Здесь один из террористов дал очередь..., - перевёл Георгий.
   Я не сдержался и с удивлением протянул: - И это всё...? Подумаешь очередь с автомата..., - и тут же прикусил язык от своей нетактичности. Чего можно было ждать от людей приехавших из таких благополучных стран как Англия, Германия, Франция, Швеция и многих других, которые представляли военные наблюдатели. Поэтому и понятно, что даже без битья морд, после хорошей кормёжки и нормальное обращение, недельное пребывание в заложниках было для них потрясающим шоком. Даже после трёх дней, после освобождения, уругвайцы-заложники сейчас при прощании выглядели неважно.
   Я извинился за свой непроизвольный вопрос и с живейшим интересом на лице попросил рассказать о "драматичных" подробностях захвата. Расположившись на втором этаже в большой комнате, где стояло около двадцати рабочих столов с компьютерами, Крис рассказал, а потом показал на одном из компьютеров фрагмент записи захвата именно этого помещения, в котором мы сейчас расположились, чем немало в душе позабавил нас.
   В момент захвата у ворот отсутствовали полицейские и сейчас с ними разбираются: то ли они были предупреждены о предстоящей атаке террористов и были с ними в сговоре, либо они проявили халатность и самостоятельно покинули свой пост. Террористы засели в зарослях на чайной плантации и при наступлении означенного времени открыли огонь вверх из пулемёта и автоматов, а для пущего устрашения дали ещё пару выстрелов из гранатомёта, но тоже выше здания, после чего благополучно ворвались на территорию миссии. В это время там уже находилось пять офицеров, те которых сразу же взяли в плен и ещё один американский военный наблюдатель, здоровенный негр с таким же негритоским именем Боб. Он в это время сидел на очке в туалете, поэтому, услышав шум и стрельбу, затаился там. Террористам помимо захвата заложников по всей видимости была дана команда устроить небольшой погром что и было торопливо сделано в течение нескольких минут, после чего они быстро улетучились, а несчастный и перепуганный до смерти Боб так и остался сидеть в туалете и даже не открыл его, когда в здание миссии собрались остальные сотрудники и появилась полиция. Его ещё минут десять уговаривали выйти и убеждали, что террористы давно исчезли.
   Крис, правда, умолчал о трусливом поведении негра после отбытия террористов, об этом мне рассказали позже. Но после рассказа он включил видик и мы немного повеселились. Камера наблюдения была установлена в углу помещения и зафиксировала момент, когда туда ворвались два террориста. Сходу скинули несколько компьютеров со столов. Один из них стал прикладом крушить стекло в дверцах шкафов, а второй выдернул из телевизора шнуры и, схватив видик, швырнул его через шторы в окно. Тут же отвернулся, посчитав, что видик благополучно разобьёт окно и, вылетев на улицу, рассыпится на мелкие разноцветные детали от удара об асфальт. Но видик на мгновение исчезнув из поля зрения камеры, вдруг вылетел из штор обратно и с силой ударил террориста в затылок, отчего тот выронил автомат из рук. Изумлённый и ошарашенный ударом, боевик несколько секунд рассматривал лежащий на полу аппарат затем его схватил и изо всех сил запустил им опять в шторы окна. Снова исчезнувший из вида видик, мгновенно вернулся обратно и уже ударил террориста в лицо, разбив ему нос и губы, откуда мигом хлынула кровь, заливая одежду даже через руки, которыми он машинально закрыл раны. Второй террорист услышав шум обернулся и, увидев окровавленного напарника, мгновенно оттолкнул его в сторону и открыл огонь по шторам, которые закрывали окно, тут же переместился за стол и стал ожидать, когда из-за штор выпадет убитый напавший на его подельника. Но секунды бежали, из-за штор никто не выпадывал и террорист осторожно вылез из укрытия. Мелкими шагами, на цыпочках приблизился к шторе, напрягся и отдёрнул плотную ткань в сторону. После чего удручённо опустил автомат и стал резко что-то выговаривать пострадавшему, после чего они убежали вниз...
   - Не понял? Борис Геннадьевич, ты то сам понял - Что там происходит? - Дорофеев и я были удивлены, но после того как Крис молча встал и отдёрнул плотную штору, мы рассмеялись. На окнах были закреплены противогранатные металлические сетки, которые и отбрасывали назад видик. Англичанин хотел показать и остальные фрагменты захвата, но к нам поднялся Райнхард Холингер и мы пошли совещаться на первый этаж, где расселись вокруг стола в большом помещении, квадратных метров так на 80, с барной стойкой, с большим домашним кинотеатром, спутниковым телефоном и другими прибамбасами, говорящими об качественном и глубоком отдыхе сотрудников ООН. Сзади полированной барной стойки вся стена была в полках, на которых громоздилось огромное количество бутылок со спиртным с яркими этикетками.
   Пока Холингер общался со своими офицерами, полковник Дорофеев успел рассказать мне об этом помещении: - Это общее помещения для отдыха военных наблюдателей. Сами они живут в домах грузин и за их постой хорошо платит ООН. Живут в прекрасных условиях, но отдыхать от службы и общаться между собой они предпочитают здесь. В день зарплаты все сотрудники скидываются по триста долларов, посылают одного из офицеров в Турцию, где он закупает спиртное и другие продукты для бара. В миссии строгие правила насчёт выпивки - до 18 часов вечера у них сухой закон, но в 18:01 он может навернуть любое количество спиртного, правда утром он должен быть как штык на службе и трезвый. Да, ещё один интересный момент. Видишь? Третья полка снизу, самая правая. На ней ещё пять бутылок виски стоят? - Я кивнул головой.
   - Так это наше спиртное. Это стоит для нас и на нас сухой закон не распространяется. То есть, ты когда приезжаешь в миссию, то можешь спокойно зайти сюда, налить в разумных пределах виски и выпить. Никто тебе и слова не скажет.
   Я с удовлетворением принял к сведению информацию, весело подумав: - Эх..., ну и попью я тут капиталистического пойла.
   Холингер закончил общаться со своими помощниками и хотел было начать совещание, как Дорофеев попросил слово.
   - Господа офицеры, хочу официально представить вам нового начальника штаба Южной Зоны Безопасности майора Копытова Бориса Геннадьевича. За эти три недели он вошёл в курс дела. Хорошо проявил себя в ходе операции по освобождению заложников. Поэтому, все вопросы, проблемы в моё отсутствие или когда он приезжает сюда, вы можете смело решать с ним в полном объёме.
   Все присутствующие кивнули головами, как бы соглашаясь со словами моего начальника, а Холингер стал в свою очередь представлять присутствующих военных наблюдателей. Здесь сидели помимо Холингера и переводчика Георгия - англичанин Крис, он был заместителем Холингера, простой армейский офицер-пехотинец. Как я уже знал, между Холингером и Крисом была конфликтная ситуация на служебной почве. Любил Крис погулеванить, а из-за этого у него было достаточно много проколов по службе. Справа от него сидел высокого роста, с жидкими кудрявыми волосами, в очках лоховатого вида швейцарец Патрик Шварцев. Лоховатый вид был маской, за которой скрывался кадровый разведчик. Дальше сидел уже знакомый мне Филибер с эмблемами французского МЧС на петлицах, но разведчик ли он или нет информации пока не было.
   После представления Холингер начал совещание. Информация была довольно интересная и подтверждала в какой то степени наши выводы о дальнейшем развитии событий. По словам главы миссии, сразу же после захвата заложников американцы вывели из Грузии всех своих наблюдателей и у Холингера есть информация из штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке, что американцы сейчас будут давить на национальные представителей в ООН, для того чтобы те в свою очередь тоже вывели своих наблюдателей в ближайшее время из Грузии. А потом очередь должна дойти и до российских миротворцев. В конце сообщения Холингер заявил, что он будет стоять до конца и бороться против происков американцев. Также он заявил, что захват заложников это инсценировка с цель выдавить военных наблюдателей ООН из Грузии.
   В течении пятнадцати минут мы обменялись своими мыслями, информацией и выработали план совместных действий по нормализации обстановки в Зоне Безопасности из нескольких пунктов: первый - контроль за выводом всех спецподразделений, которые были введены на время операции. Второе - поиски бронетехники и вывод её из Зоны Безопасности. (Внезапно выяснилось, что на территории Зоны Безопасности бесследно испарились четыре единицы бронетехники). Эту задачу возложили на меня. Третье - контроль за общественно-политической ситуацией в Зоне Безопасности.
   Мы пока не стали делиться своими опасениями, решив поднять этот вопрос на последующих совещаниях. Официальная часть была закончена, на столе появилось пиво, фисташки и после первых хороших глотков пошло уже неформальное общение, в ходе которого мы с Дорофеевым получили официальное приглашение на завтрашний вечер отдыха сотрудников миссии. Впрочем, неформальная часть встречи была совсем короткой, выпив по паре пива, мы с Дорофеевым уехали к себе.
   После обеда я взял машину и поехал к начальнику городской полиции. Полковник Мания, в отличие от начальника краевой полиции высокого красавца-полковника Кухалашвили и внушительного вида начальника краевой МГБ Николая Николаевича, которые прямо светились печатью ответственности за всё происходящее в регионе, был невысокого роста и всем своим видом, фигурой и лицом как бы говорил - Отстаньте все от меня.... Чего вы пристали? У меня своих проблем в городе хватает...
   Поэтому, без всяких реверансов и дипломатических подходов, я в лоб задал ему вопрос - Господин полковник, где остальная бронетехника?
   Мания скривился лицом, типа - И с этой хернёй ты ко мне пришёл? После чего также вопросом ответил: - А в нашем батальоне внутренних войск не смотрел?
   - Понял..., спасибо за сотрудничество, - Я дурашливо поклонился и, протянув руку, полковнику с чувством потряс её. Мания скривился недовольной гримасой ещё больше и уткнулся в разложенные на столе бумаги, давая понять, что аудиенция закончена.
   На обратном пути я свернул к Зугдидскому батальону ВВ и, демонстративно медленно подъехав к КПП, а потом внезапно рванул с места и на большой скорости помчался вдоль забора к воротам парка боевых машин. Такой внезапный манёвр оправдал мои ожидания. Я подскочил к воротам, где Соколов по моей команде резко остановил машину и поверх ворот, прямо из кабины заглянул во внутрь парка, где пара офицеров оживлённо жестикулируя руками, поспешно загоняли БТР в бокс. Но, увидев меня и поняв бесполезность попытки спрятать бронированную машину, перестали суетиться. А мне большего и не надо. Всё было ясно, осталось найти ещё две единицы техники. Но то, что они тут я уже не сомневался.
   Развернувшись, уже не спеша, подъехал к КПП и через дежурного попросил о встрече с командиром батальона, а ещё через пять минут шагал за щуплым дневальным, с любопытством рассматривая территорию и полутёмное расположение казармы, когда приближался к кабинету комбата. Не хочу сказать, что в казармах нашего полка, где я служил до Абхазии, было всё супер-пупер, но от вида мрачной, полуосвещённой грузинской казармы, от мелковатого роста грузинских солдат внутренних войск, одетых насколько я понял, то ли в турецкую, то ли в немецкую форму у меня осталось гнетущее впечатление.
   В таком же тёмном, в бедном, но чистом кабинете меня ожидало трое офицеров. Я представился, командир батальона тоже представился сам и представил своих офицеров, после чего расселись вокруг стола. Я, медленно и молча, осмотрел немудрящую казённую мебель, плакаты, перевёл взгляд на командира батальона и его замов, которые также молча смотрели на меня и выжидали, что им скажет русский офицер.
   - Господа, - я прервал молчание, - в вашем парке я обнаружил БТР, который вы там прячете. Данная единица техники должна быть немедленно выведена из Зоны Безопасности согласно подписанного четырёхстороннего соглашения между ООН, Россией, Грузией и Абхазией и нахождение данной техники в парке является грубейшим нарушением этого же соглашения. Что вы на это скажете?
   Командир батальона, внушительного вида офицер, был спокоен: - Господин майор, бронетранспортёр в нашем парке находится на ремонте. Как только он будет отремонтирован, его заберут спецназовцы в Тбилиси, откуда они и прибыли.
   - Хорошо. Сколько времени он будет на ремонте?
   - Этого я не знаю... Поломка довольно сложная.
   - У меня же создалось иное впечатление. Слишком он бодренько в бокс заезжал.... И всё-таки, сколько время на ремонт нужно, хотя бы примерно?
   - Господин майор, поймите, я не ремонтник - я командир. И техника не моя, а тбилисского спецназа. Но со своей стороны обещаю вам, что всё узнаю и дня через три-четыре, когда вы опять приедете, сообщу о дате окончания ремонта.
   Командира батальона я понимал. У него своих проблем полно, а ему спихнули чужую технику, за которую надо отвечать. Спихнули, и занимаются своими делами, а он должен расхлёбывать тут. Хотя чего расхлёбывать? Его прикроют и ничего ему не будет. Он простой исполнитель.
   Такие мысли проскочили у обоих из нас и комбат теперь держался гораздо уверенней, чем вначале и я сделал ещё одну попытку наобум, представляя какой ответ получу, даже какими словами. И не ошибся.
   - Комбат, а могу я пройтись по вашему парку?
   - А зачем? Послушайте товарищ майор, я не обязан вам ничего показывать и не обязан перед вами отчитываться. Скажите спасибо, что принял и пообщался. Так что давайте прощаться и заниматься каждый своим делом. - Командир батальона решительно встал, за ним поднялись и его молчаливые замы.
   - Ну что ж и на этом спасибо. Хотя то, что сейчас делаю - это и есть моё дело, - я поднялся, попрощался с каждым за руку и сопровождаемый дневальным направился на КПП.
   За воротами у ГАЗ-66 толпа грузинских солдат окружила Соколова и о чём то живо общалась с водителем. Надо сказать, что когда я общался, разговаривал с официальными лицами в городе по делам службы, будь то силовики или сотрудники мэрии, то как правило это было настороженно-сдержанное общение, где твой собеседник боялся сказать тебе лишнее и не навредить излишней болтливостью. То на уровне общения с низовым звеном грузинских силовиков или когда разговаривал с простыми гражданами, то общение было в рамках "народной дипломатии", где чёрное называлось чёрным, а белое - белым. И никто особо не скрывал своего мнения и эмоций.
   Увидев меня, солдаты ВВ неохотно стали расходится, а я заскочил в кабину автомобиля.
   - Ну, Соколов, что там грузино-солдатская, сермяжная правда рассказывает?
   Водитель, переключил рычагом скорость и автомобиль двинулся с места: - Завидуют они нам, товарищ майор. Все хотят служить в российской армии и получать по 250 лари в месяц. Вот и сейчас опять спрашивали - Как в нашу армию поступить?
   - Хм... Как, как...? Сначала надо российское гражданство получить, да русский язык выучить не мешает...
   - Да я им тоже также говорил. Но и всё-таки им завидно...
   Я был согласен со своим подчинённым. Как правило, наши военнослужащие перемещались по городу и всей Зоне Безопасности на БТРах, удобно расположившись на броне. И вид мчавшегося по улицам мощного БТРа с сидевшими на броне экипированными и вооружёнными здоровяками, весёлыми солдатами-миротворцами был лучшим пропагандистким, рекламным роликом о Российской армии и самой России.
   Во время моего отсутствия солдаты-разведчики, проводя занятие около нашего расположения, наткнулись на двух грузинских спецназовцев, которые из укрытия наблюдали за нашей базой. Вспугнутые, грузины поспешно убежали, а наши не стали их преследовать.
   Уже поздно вечером мне с Сухуми позвонил генерал Бричкин и спросил - Как обстановка и сколько спецназовцев вышли из Зоны Безопасности? И сколько единиц бронетехники?
   Я доложил, после чего Бричкин, перейдя уже на неофициальный тон, сказал: - Боря, только между нами. Если тебя будут спрашивать - Сколько БТР вышло? Скажи, что вышли из Зоны все... Ты меня понял?
   - Понял, только я не понял - Зачем это надо делать?
   - Боря, а тебе и не надо ничего понимать... Это наши генеральские игры. Тебе понятно, Копытов?
   - А если командующий спросит, что мне отвечать?
   - Боря, слишком много вопросов. В конце концов ты мой подчинённый и выполняй мои указания, а то ведь у нас с тобой отношения могут очень быстро испортиться. Теперь то тебе всё понятно?
   - Да мне всё понятно. Только если обман вскроется, то у меня всё равно отношения с командующим испортятся....
   - Товарищ майор, много болтаете. Выполняйте приказ. - На противоположном конце послышались короткие гудки, а я грязно выругался. Через пять минут также заматерился и полковник Дорофеев, услышав мой рассказ.
   - Значит так действуем: спросит Командующий напрямую о бронетехнике - доложим, как есть. Не спросит - сами молчим. Но надо усилить давление на грузин, чтобы они побыстрее выводили бронетехнику. Борис Геннадьевич, рой рогом землю, но завтра, "кровь из носу", найди остальные БТРы.
   На следующий день, сразу же после завтрака, я взял бинокль и на ГАЗ-66 выехал из расположения. Поколесив по грязным, окраинным улицам Зугдиди, выехал к полю, противоположный край которого упирался в расположение Зугдидского батальона ВВ. Оставив автомобиль за домами, я полазил в зарослях густых кустов, выбрал удобную позицию, с которой парк техники батальона был как на ладони и остался довольный выбором. Сходил к домам и скрытно выгнал на выбранное, укрытое ветками и небольшими деревьями, место автомобиль, где удобно устроился в кабине и стал терпеливо ждать, изредка вскидывая к глазам бинокль. Водитель, по имени Айдар, пытался тоже добросовестно наблюдать, но вскоре задремал, а потом "свалился" в крепкий солдатский сон. Через два часа ожидания терпение моё было вознаграждено. Парк постепенно заполнился грузинскими солдатами и офицерами, распахнулись ворота боксов, откуда стала выезжать автомобильная техника. А ещё через пятнадцать минут выехали один за другим и три БТР, на одном из которых была установленная спаренная 23 мм зенитная установка. А большего мне и не надо было.
   Разбудив Айдара, я помчался в миссию ООН, где слил Холингеру всю информацию по бронетехнике. Слил ему ещё кое какую информацию о прокуратуре в изгнании, при этом достаточно хорошо сгустив краски, после чего накрученный мною Холингер, как ужаленный в задницу умчался по силовикам - требовать, настаивать, надавливать авторитетом ООН, грозить международными карами...
   Впрочем, меня уже такие детали не интересовали, мне было больше интересно как пройдёт вечер отдыха у ООНовцев.
   Ровно в 19 часов Дорофеев и я переступили порог миссии и оказались в помещении для отдыха. За барной стойкой командовал уже знакомый мне швейцарец Патрик, который шустро плесканул в два бокала холодной водки "Абсолют", разбавил её газированным апельсиновым напитком и сунул бокалы нам в руки. Я осторожно попробовал алкогольный напиток и остался доволен ощущениями. Вкус водки и её резкость были несколько ослаблены соком и естественно отдавали вкусом апельсина. Уже смело, сделав второй глоток, с любопытством огляделся по сторонам. В помещение пока было малолюдно. По кожаным диванам вдоль дальней стены в разных позах с такими же бокалами в руках сидели восемь ООНовцев, беседуя между собой. Чуть ближе ко мне, напротив домашнего кинотеатра расположились два шведа и норвежец, которые щелкая пультом переключали телевизор со шведского канала на норвежский и обратно. Слева от меня, также на диванах расположилась группа грузинских девушек, которых пригласили на вечер. Они робко сидели, в напряжённых позах и с завистью наблюдали за своей подругой. Высокая, стройная, красивая грузинка, с пышной грудью непринуждённо сидела рядом с египетским майором Махмудом и влюблёнными глазами смотрела на своего избранника. Египтянин Махмуд - жгучий красавец мужчина, играя иссиня чёрными бровями и ощущая на себе взгляды влюблённой подруги и других девушек, солидно беседовал с турком ООНовцем. Одного взгляда на лучащуюся от счастья молодую женщину, хватало понять, что в будущем, если она всё таки станет его женой, она будет прощать ему всё - бесконечные измены, терпеть все выходки мужа-мусульманина, высокомерие арабского мужчины к женщине и многие, многие другие отрицательные моменты жены мусульманина в мусульманской стране. Но это будет потом, а сейчас она млела от того, что сидит рядом с ним.
   Я критически взглянул на остальных молодых женщин, явно владеющие английским языком. Честно говоря, все они были в той или иной мере красивы и имели неплохие шансы, чего уж тут скрывать, стать жёнами любого холостого офицера ООНовца. Из строя красавиц выделялась только одна: толстая, именно толстая, а не полная, молодая грузинка. Толстое туловище на коротких ногах, банальная причёска каре, большие, обвисшие груди и круглое лицо довершало довольно корявый образ.
   Я ухмыльнулся и сделал большой глоток из бокала - Вот чего ей делать здесь? Даже шансов переспать с кем то у неё тут нет....
   Спокойно прикончил содержимое бокала и протянул его для повторной порции Патрику, куда тот щедрой и пока ещё твёрдой рукой налил "огненной воды". Время шло, зал постепенно наполнялся офицерами, обстановка становилась всё более и более раскрепощённой. Выпив очередной, третий или четвёртый бокал алкогольного коктейля, я переходил от группы к группе общающихся между собой ООНовцев, знакомился с ними и посредством немецкого и испанского языков, которыми на разговорном уровне владел неплохо, общался с военными наблюдателями. Перед вечером мне Дорофеев сказал: - Борис Геннадьевич, сегодня информацию не пытайся качать. Смотри, знакомься, приглядывайся, входи в образ "рубахи-парня", который мы с тобой обсуждали в первые дни...
   Вот я и входил. Заиграла музыка и хорошо подогретые ООНовцы, расхватали женщин и стали вальсировать, обнимая их за талии. Я же активно общаясь с обер-лейтенантом Вебером, командиром танковой роты Бундесвера, о которой он сейчас рассказывал мне, через его плечо искоса поглядывал на толстую и некрасивую грузинку, которая одиноко сидела в углу дивана и также потягивала коктейль из бокала.
   - Жалко девку, - мелькнула мысль, - всех приглашают, а ведь на неё так и никто ни посмотрит...
   С шумом и гамом в помещении появился капитально поддатый Крис, которого все встретили радостными криками, а Холингер недовольно поморщился. Глава миссии недавно вернулся от силовиков и сейчас рассказывал Дорофееву и мне, что после давления, которое он, Холингер, оказал на них, силовики пообещали в ближайшие дни вывести три БТРа с батальона ВВ за пределы Зоны, но в свою очередь попросили на несколько дней оставить для обороны зданий силовых структур два БРДМа. Один будет стоять во дворе краевой полиции, а второй во дворе городской полиции и краевого МГБ.
   - Ладно, бог с ними - пусть стоят. Мы их потом выведем, - подвёл итог австрийский подполковник.
   - Надо помочь бабе. - Сделав пару больших глотков из бокала, я решительно направился к стайке разгорячённых грузинских девушек, присевших на диван после танца и пригласил, под удивлёнными взглядами присутствующих, толстую грузинку на очередной танец. Вывел на середину и, обняв её за объёмную талию, мы начали медленно вальсировать. Я уже был хорошо подогретый, как оказалось грузинка тоже и она, благодарная за приглашение, сильно прижалась ко мне большой и мягкой грудью. Мы молча топтались на середине зала, я сначала попытался с ней заговорить, но она оказывается на русском языке разговаривала хуже чем на английском и только сумела назвать своё имя - Лора. Я давно обратил внимание, что если кто постарше ещё неплохо говорили по-русски, то молодое поколение грузин почти совсем не знало русского языка. А ведь прошло всего восемь лет, как развалился Советский Союз. В Абхазии ситуация со знанием русского языка совершенно другая. Абхазы тянулись к России и даже если они общались между собой на своём родном языке, то при приближении русского миротворца они переходили сразу же на русский язык, как бы подчёркивая своё уважение к нам - представителям русского народа.
   Закончился танец и я церемонно раскланялся с благодарной грузинкой и отвёл её к дивану, считая что после меня её начнут приглашать и другие. В помещении, несмотря на приоткрытые окна, было душно и я с удовольствием залпом хлопнул поданный мне бокал с холодным коктейлем.
   Дорофеев в углу оживлённо беседовал с Холингером и оба, отбросив чопорность и важность, активно прикладывались к бокалам и были уже навеселе. Навеселе и хорошо навеселе были все: встрёпанный Патрик, с перекосившимися очками на красном, потном лице, бросив свои обязанности бармена и тяжело облокотившись на барную стойку, через такого же выпившего переводчика Георгия пьяно рассказывал, как он в очередном десятидневном отпуске, через неделю, поедет в Ташкент и там оторвётся по женской части..., но только с узбечками....
   - А чего именно в Ташкент? И именно узбечки? А русские женщины, что хуже....? -
   Патрик мутным взглядом посмотрел на меня и, ничего не ответив, побрёл в сторону выхода. Да..., слабоват он на выпивку.
   - А не обращайте внимания, господин майор, у него свой бзик. Он решил, каждый десятидневный отпуск посещает одну из бывших республик Советского Союза и трахает там местных женщин. Тут у каждого свои тараканы в голове. Сами потом увидите...., - Георгий ушёл к Холингеру, который взмахом руки подозвал к себе, а я огляделся в очередной раз.
   В зоне Грузино-Абхазского конфликта миссию ООН возглавлял Бангладешский генерал-мусульманин, а сама миссия делилась на северную с местом дислокации в Сухуми, там же и была штаб-квартира. И вторая миссия в Зугдиди, её возглавлял христианин - Холингер. В Сухумской миссии и офицеров большинство было мусульман, поэтому все вечера проходили всухую - без выпивки. Только когда там, на вечерах, присутствовал генерал Коробко, то для него держали пару бутылок сухого вина, чем всегда был недоволен командующий: - Чего они...? Меня от этого вина воротит, мне бы чего покрепче....
   В нашей миссии, где мусульманских офицеров было меньшинство, алкоголя было немерено и сейчас только египтянин Махмуд, трое турков и индонезийский офицер были трезвы. Даже двое, всегда корректные южно-корейские военные наблюдатели были сильно выпивши. Они подвалили ко мне и высказывали неудовольствие тем, что их земляк-кореец, наш командир миротворческого батальона майор Ли не хочет приезжать на вечера и общаться с ними.
   Выпив с ними и пообещав следующий раз непременно привезти майора Ли, я отошёл в сторону и взглянул на Лору. Она опять сидела одна, но явно не страдала от одиночества от того, что здорово нарезалась. Увидев, что я гляжу на неё, грузинка призывно помахала мне рукой и я пьяно отметил - Да она ничего....
   А через минуту мы пьяно и тяжело колыхались среди танцующих пар. Больше я ничего не помнил.
   ....Утром проснулся с тяжёлой головой и под весёлые и добродушные подколки подполковника Сабурова и капитана Тетенова, побрёл в "Реанимацию" в полной мере поняв и ощутив содержание названия. Приняв пару больших рюмок коньяка и уже с аппетитом навернув большую сковороду яичницы с колбасой, окончательно реанимировался и решительно направился к полковнику Дорофееву, чтобы выслушать все справедливые упрёки начальника.
   - Борис Геннадьевич, чего ты вчера нарезался? Наеб...лся..., - я сидел за столом, виновато опустив голову, а полковник Дорофеев с ухмылкой смотрел на меня, ожидая ответа.
   - Хрен его знает, товарищ полковник... Вроде бы всё нормально было, а пошёл танцевать - как отрубило. Ничего не помню... Я хоть там никому морду не набил?
   Алексей Владимирович весело засмеялся: - Честно говоря, если ты кому-нибудь там и набил бы рожу, то никто этого и не заметил - так все были пьяны. Даже Холингер вчера расслабился. Я в пять часов утра на наших разведчиков по связи вышел. Кто миссию охраняет, так они доложили: после того как я тебя увёз они ещё три часа гулеванили. Крис в одних носках ушёл к себе домой, Немца Вебера под руки увели. Швейцарец Патрик твою грузинку утащил к себе. Так что мусульманам пришлось потрудится, растаскивая всех по домам.
   - Я хоть нормально танцевал с грузинкой? Не валялся?
   Дорофеев снова рассмеялся: - Да нет... Тут всё нормально. Хоть и датый был, но держался молодцом.
  - Алексей Владимирович, а чего тогда смеётесь? Всё-таки что-то не то было...?
   - Ну, ты и дал вчера "угля стране". Но только чтобы это было в последний раз. А так рассказываю... Вы оба и грузинка тоже, были пьяные в дупелину. Пошли танцевать, а там обнялись, прижались друг к другу и давай целоваться. Да так страстно.... Я ещё тогда подумал - Ну и нарезался майор, что ему уже всё равно кого целовать или Памелу Андерсон, или же Бабу Ягу. А тут меня отвлекли. Через пару минут оборачиваюсь, а вас уже нет. Как то особо я не озаботился, но на всякий случай вышел в коридор. В коридоре вас тоже нету. Ну, наверно подышать свежим воздухом вышли на улицу. На крыльце нет и разведчик от ворот докладывает, что никто не выходил. Вот тут я забеспокоился. Захожу обратно в коридор, остановился и оглядываюсь, соображая - Куда вы могли подеваться? Смотрю, на вешалке твой грязный бушлат висит, а моего новенького и чистенького нет. И рядом с вешалкой лестница на второй этаж, где рабочие столы ООНовцев стоят. Мигом залетаю туда и вижу следующую картину. Стоите вы у стола и ты, сопя от усердия, растёгиваешь у грузинки кофточку, а она тебе также старательно помогает. Я затаился, так интересно было за вами наблюдать... Я подчёркиваю, не прятался, а стоял открыто, а вы оба так были поглощены друг другом и предстоящим процессом, что ничего вокруг себя не видели. Разделавшись с последней пуговицей, ты сдёргиваешь с неё кофточку, делаешь шаг назад, ручку к подбородочку и так, как будто в музее рассматриваешь грузинку, как Венеру Милоскую. Уржаться можно. Но молчу, жду продолжения. А грузинка, ручки подбоченила и красуется перед тобой. Так это продолжалось секунд тридцать, после чего, надо признать довольно интригующе, грузинка как в стриптизе медленно расстёгивает бюстгальтер и медленно освобождает свои груди. Борис Геннадьевич, четвёртый размер..., мой любимый... Девке лет двадцать пять - двадцать шесть и грудь у неё, в отличие от её самой - красивая. Вот тут ты восторженно хрюкнул и решительно изрекаешь - Ну, всё хватит..., пора к делу переходить...
   И так, рукой безжалостно, с грохотом со стола на пол сметаешь всё - ноутбук, монитор, всякую другую канцелярскую дребедень и начинаешь, усердно сопя, аккуратно расстилать на столе мой чистенький, с полковничьими погонами бушлат, а грузинка стала уже поспешно стягивать юбку. Вот тут я вмешался. Подлетаю к тебе, хватаю за руку: - Товарищ майор, немедленно за мной.
   Я думал, что ты, Борис Геннадьевич, начнёшь дёргаться... Пошлёшь меня "куда подальше"..., но нет. Ты встал по стойке "Смирно" - Так точно, товарищ полковник. Куда идти?
  Дальше всё пошло нормально, я тебя взял за руку, сдёрнул со стола бушлат и потащил тебя на выход. Самое поразительное - грузинка даже и не заметила твоего исчезновения. Я ещё на лестнице глянул в её сторону - она уже почти разделась. Вот наверно удивилась, когда закончила раздеваться - Кругом никого нет, с первого этажа музыка доносится, а она стоит голая посередь пустого помещения. С чего бы это? - Дорофеев рассмеялся, я же только фыркнул - мне было стыдно.
   Я в отчаянии обхватил руками голову: - Товарищ полковник, Алексей Владимирович, Как мне стыдно.... Какой идиот!
   Начальник перегнулся через стол и утешительно потрепал меня по плечу: - Да ладно тебе, Борис Геннадьевич, не расстраивайся. В принципе всё было нормально. Ну, трахнул бы ты её... Вы до того пьяны были, что оба после этого ничего бы не помнили. Да и остальные..., тоже хороши были и никто ничего не видел. Так что это ерунда.... Не расстраивайся. Тут и моя вина, я когда первый раз у них на вечере был тоже с этим коктейлем чуть не влетел. Надо было вовремя предупредить....
   - Ну, ладно, - полковник Дорофеев откинулся на стуле и с любопытством посмотрел на меня, - а вот интересно, Борис Геннадьевич, если бы ты в это время качал у поддатых ООНовцев информацию... Что ты сейчас помнишь? С будунище то?
   - Да почти всё, - я вспоминающее подумал с секунду и поправился, - до танца с Лорой. То есть с грузинкой.
   Дальше по порядку рассказал Дорофееву все свои вечерние контакты с военными наблюдателями, а когда закончил полковник с удовлетворением констатировал: - Молодец, я думал, что ты после такой пьянки ничего не вспомнишь. Молодец..., а чего ты смеялся с перуанцем и долго что то с ним общался?
   - Удивительно, но факт. Вот, товарищ полковник, где Перу, а где Екатеринбург? И что может связывать меня, офицера-россиянина и капитана-перуанца, которого я первый раз в жизни вижу. Оказывается, есть ниточка. У меня друг был - Сергей Запьянков, в принципе он и сейчас есть. Правда, редко видимся. Несколько лет тому назад он был командиром разведывательной роты в развед. батальоне нашей дивизии. Сдал экзамены по английскому языку, а через пару месяцев его услали таким же военным наблюдателем, но только в Западную Сахару. И перуанец там в это время службу военным наблюдателем проходил. Так Сергей среди военных наблюдателей до сих пор как легенда и они рассказывают другим о знаменитом русском миротворце.
   Перуанец рассказывал, что Запьянков очень скучал по дому и русской пище. Их миссия размещалась около одного из провинциальных городков в пустыне. Жили в модулях, патрулировали, кормили их неплохо, но однообразно. А Серёга мужчина здоровенный, любитель был пожрать, да и выпить не дурак. С патрулирования вечером приезжал, накатывал грамм триста виски, ужинал и спать. А в двенадцать часов ночи вставал, залезал в холодильную камеру, набирал там картошки, отрезал здоровенный кусок мяса. У местных купил большую чугунную сковороду. Брал из бара бутылку виски и уходил за ближайший бархан и там жарил картошку с мясом. Пил виски и пел русские песни. А остальные ООНовцы, кто просыпался, шли на запах, ели жаренную картошку с мясом, пили виски и слушали русские песни. Очень хорошие воспоминания у перуанца остались и именно об этом периоде службы с русским офицером. Вот мы и посмеялись с ним...
   Дорофеев добродушно посмеялся и спросил: - А с нашим военным наблюдателем майором Петриковым Сергеем познакомился? Как он тебе?
   - Да, познакомился. Нормальный офицер.
   - Ну, ладно, Борис Геннадьевич. Я доволен, что ты, даже будучи сильно пьяным, сумел сохранить память, а не пропить её. Так что данный досадный инцидент думаю можно забыть. Так, вернёмся к нашим делам. Тебе надо познакомиться с полковником Ошкерелия и в ближайшие дни изучить весь спектр политического движения и партий в нашей Зоне Безопасности. Что они собой представляют, кто возглавляет, насколько они могут влиять на будущую обстановку и расклад сил в регионе. Я мог бы тебе и сам всё это рассказать, но мне будет интересна твоя информация, под твоим углом зрения и нарытая тобой и твоими источниками....
   Мы обсудили ещё некоторые моменты, совместных действий, после чего я встал из-за стола и направился к двери, но потом вернулся и сел обратно за стол.
   - Товарищ полковник, хочу ещё один смешной эпизод рассказать о моём друге Сергее Запьянкове. Вся дивизия смеялась.
   - Ну, ну...
   - Как я рассказывал несколько минут тому назад, Серёга был командиром разведывательной роты в нашей дивизии. И как всякие разведчики, солдаты у него в роте занимались рукопашкой, карате и разными другими эффектными приёмчиками. Идёт как то раз Запьянков по своему расположению, а в спорт уголке в это время бойцы поспорили, что сейчас один из них ударом ребра ладони сломает деревянную ручку швабры. Двое стоят, держат швабру, а третий раз за разом бьёт по ней и ни как не может сломать. Тут Серёга подходит, посмотрел на это блядство и говорит: - Эх вы, пионеры, смотрите как сейчас командир роты одним ударом сломает деревяшку.
   Размахивает и хрясь по ручке швабры. И..., ломает. Только себе руку, а ручка целенькая. Запьянков, конечно, после этого идёт в санчасть, там ему накладывают гипс, выписывают освобождение от службы и он шурует в штаб батальона, подписывать у командира батальона рапорт на освобождение, а навстречу бежит посыльный.
   - Товарищ старший лейтенант распишитесь. Вы заступаете завтра дежурным по батальону.
   - Солдат, ты чего не видишь что ли? Рука в гипсе...
   - Товарищ старший лейтенант, не знаю.... С начальником штаба решайте...
   - Ладно, пошли боец. Сейчас я у командира батальона всё решу.
   В кабинете у командира батальона, Сергей кладёт на стол рапорт: - Вот, товарищ подполковник, освобождение от служебных обязанностей на две недели... А то тут ещё дежурным по батальону собираются поставить.
   Командир батальона откинулся на спинку стула и критически оглядел своего командира роты, потом щелчком пальцев отослал бумагу в корзину с мусором.
   - Запьянков, если бы ты ударом руки сломал эту сраную ручку и при этом сломал себе руку я бы тебе рапорт на освобождение всё равно бы подписал. Но ты, командир разведывательной роты, деревяшку не сумел сломать. Позорище. Так что идите, товарищ старший лейтенант, и несите службу.
   - Так..., Товарищ подполковник, у меня же правая рука сломана... Как же я, если что случится, с пистолета стрелять буду?
   - Запьянков...., ты же разведчик!!!! И обязан уметь стрелять и с левой руки. Если не умеешь, тогда товарищ старший лейтенант, пизд.....те в пехоту мотострелками командовать...
   Так он, товарищ полковник, и не дал ему освобождение и Запьянков со сломанной рукой тащил службу.....
  
   Территория блок-поста ?201 и вокруг него была заполнена до отказа. За ограждением поста рядами стояли военные автомобили всех марок, среди которых резко выделялись белые машины ООНовцев. Отдельной и разнообразной кучей автомобильного старья и в стороне стояли автомобили милиции Гальского района, где суетился здоровый абхаз в ментовской капитанской форме. Это был начальник милиции Бейя-Бейсик. Он ставил своим подчинённым задачи и те, растянувшись редкой цепочкой, ограждали скопище автомобилей от густых и колючих зарослей, тянувшихся от поста и вверх в гору. Чуть в стороне, у замызганной будки с гордой и звучной надписью "Таможня" группировались абхазские пограничники с таможенниками. Ну, те просто стояли и глазели на происходящее и на только что прилетевший вертолёт русских миротворцев, откуда молодцевато выскочил генерал Бричкин с остальными замами командующего и сразу же удалились на территорию поста.
   Тут тоже было весело. Многочисленный военный люд всех мастей, должностей и воинских званий кучковался группами по интересам, по задачам, которые надо решать именно сейчас, по принадлежностям каждого к своим армиям и организациям. Если сейчас посчитать, сколько здесь находится представителей разных армий, то можно запросто сбиться со счёта. Я попытался посчитать и сбился на числе в одиннадцать представителей одиннадцати иностранных армий. Понятное и логичное присутствие здесь русских, абхазских и грузинских военных. С генералом Бричкиным сразу стал общаться его коллега генерал Харун, бангладешец, глава миссии ООН в Абхазии. Тут же стоял австрийский подполковник Холингер, глава миссии ООН в Зугдиди. Неприменный на всех встречах швейцарский капитан Патрик, обер-лейтенант Вебер, зам Холингера английский майор Крис. Было ещё несколько разных ООНовских военных, но я их ещё не знал. Сегодня была среда и на 201 блок-посту проходила еженедельная встреча Абхазов, Грузин, Российских миротворцев и миссий военных наблюдателей ООН, где обсуждались самые различные вопросы политического и военного характера, стоявшие в ключе острых взаимоотношений и противостояний между Абхазией и Грузией.
   Сами переговоры проходили в узком кругу, в специально оборудованном помещении в здании блок-поста. Это, как правило: командующий миротворцев со своими замами, глава миссии ООН в Абхазии с замом, глава миссии ООН в Зугдиди, главный военный наблюдатель от Грузии полковник Ошкерелия и представитель министерства иностранных дел Грузии. А также начальники Южной и Северной Зон Безопасности. Это было человек двенадцать-пятнадцать, а все остальные, не участвующие в переговорах, нужны были как специалисты по той или иной информации, которая может понадобиться немедленно в ходе переговоров.
   Роль начальника штаба Южной Зоны Безопасности в этом плане сводилась к написанию накануне разведдонесения за прошедшую неделю, где я расписывал военную, общественно-политическую обстановку в Зоне Безопасности. Должен изложить ситуацию в криминальном мире и экономическую составляющую (сколько новых рабочих мест открыто за неделю в городе Зугдиди, сколько в среднем получают зарплату работающие, каков уровень безработицы и много чего другого, а также какие настроения и веяния на местном политическом горизонте). Не должен забывать освещать внутреннюю ситуацию среди абхазских беженцах и структурах, которые бежали из Абхазии в Грузию. Короче до фига чего должен был вбить в это донесение. Ну и когда Дорофеев уезжает на встречу - оставался на базе и рулил оттуда обстановкой.
   Поэтому был удивлён, когда полковник Дорофеев сказал, что я еду с ним.
   - Посмотришь там, вникнешь в атмосферу.... Вообще полезно будет тебе там потусоваться и посмотреть на всё это со стороны.
   Но моё знакомство с обстановкой на встрече изнутри было быстро прекращено. Генерал Бричкин взмахом руки подозвал к себе.
   - Боря, помнишь как мы месяц тому назад прилетали к вам на базу на вертолёте? С нами там молодая девка летела с Абхазии....
   - Так точно, помню. - Тогда действительно с нами летела красивая, молодая абхазска. Как я помню нам Бричкин объяснил, она летела в отпуск и он ей оказал любезность. Хотя мы скаберезно похмыкали про себя.... И мысленно обсосали со всех сторон эту любезность.
   - Вот и хорошо. Берёшь сейчас УАЗик и едешь к себе на базу. Она тебя там уже ждёт. Везёшь её сюда и на вертолёт. С нами отсюда улетит. Понял?
   - Так точно, товарищ генерал-майор. Полковник Дорофеев знает об этом?
   - Ты езжай, я ему сам скажу...
   Зная Бричкина, я всё таки подошёл к своему начальнику и доложил о полученной задаче, на что Дорофеев болезненно поморщился и махнул рукой: - Ладно, езжай....
   Молодая женщина стояла перед воротами базы у груды вещей и терпеливо ждала. Я подъехал, быстро загрузились и поехали обратно. Поездка туда и обратно у нас заняла чуть больше часа. К этому времени переговоры благополучно завершились и все участвующие первые лица стали разъезжаться. Только проехал мост через Ингури, как навстречу мне попались наши ООНовцы, а когда вылез из УАЗика, с территории блок-поста выехали абхазские ООНовцы. Наш вертолёт к этому времени уже раскручивал винты, а генерал Бричкин отдавал последние распоряжения Дорофееву и Володе Буйнову, который оставался в нашей Зоне для каких то задач.
   Доложил генералу, что привёз женщину и тот кивнул на вертолёт: - Грузи её туда....
   Пока её высаживал из машины и выгружал многочисленные вещи, генерал со своими офицерами сели в вертолёт и ждали только абхазку. Под сильным натиском воздуха от крутящихся винтов, я мигом перетащил и закинул вещи в винтокрылую машину и помог молодой женщине залезть вовнутрь. Махнул рукой и техник сразу же убрал лестницу и захлопнул дверцу. Я отскочил в сторону, придерживая рукой кепку на голове, двигатели вертолёта сильно заревели, набирая обороты, чтобы оторваться от земли и в этот момент обратил внимание на сильную суету в небольшой толпе абхазских милиционеров, где что то орал на своих начальник милиции. Потом он сорвался с места и ринулся к подымающемуся вертолёту и решительно замахал руками, требуя, чтобы вертолёт приземлился обратно. Поняв, что вертолёт начал опускаться он метнулся ко мне.
   - Ты, кого туда посадил? - Агрессивно выпалил вопрос капитан.
   - А тебе какое дело? Кого надо - того и посадил....
   - Майор..., - завопил здоровенный мент и угрожающе надвинулся на меня, - я тебя спрашиваю - Кого ты посадил?
   Иностранцы и грузины с блок-поста уже уехали и тут кучковались только российские военнослужащие, абхазские милиционеры и пограничники и я не мог понять причины такого непонятного наезда. Причём, дело уверенными шагами двигалась к хорошему мордобою между мной и начальнику милиции. А он мужик здоровый и в драке наверно будет посильней чем я. И от того, как я сейчас себя поведу, будет зависеть - Быть драке или нет? Получу по роже или нет? Конечно, если начнётся побоище - нас тут же растащат и не дадут поубивать друг друга. Но пока мои сослуживцы, которые могли оказать помощь, нерешительно толклись недалеко не понимая, как и я, причины скандала... Да и не слыша за рёвом вертолётных двигателей о чём кричит местный мент. Подчинённые капитана Бейсика тоже неуверенно мялись в стороне и, чувствуя себя нерешительно на блок-посту миротворцев, где у русских было подавляющее большинство.... Если что....
   Капитан это тоже понимал, но в тоже время был битым волком и опытным ментом и избрал банальную, уголовную тактику - Взять меня на КРИК. Надеясь сломать неопытного в этих психологических моментах русского майора, заставить его дрожащим голосом оправдываться. Вот тогда у него был хороший шанс дать безнаказанно миротворцу по роже... Даже не сильно... Так ..., для порядка. Для поднятия своего авторитета среди подчинённых, мол - Вон он какой крутой, что не боится русского миротворца по харе съездить... Дать ему и сломленный майор зассыт ответить. В случаи такого удачного расклада он имел бы одни "плюсы" и ни одного минуса. И даже потом возмущённый командующий ничего не смог бы сделать, а свой авторитет Бейсик поднял бы как в глазах подчинённых, так и у своего начальства.
   Но я тоже был не пальцем деланный и жил, воспитывался не в семье ботаника. Отец офицер МВД и всё своё детство я провёл около Зоны. Общался и работал до армии тоже с зеками. Поэтому много чего знал из криминальных повадок. Да и "лихие 90тые" не зря прошли, а только закалили. И я выбрал единственно правильную линию поведения. Вести себя нагло, по хамски и быть настороже. Если пропущу его первый удар - главное устоять на ногах. Не упасть, а успеть ответить ударом и напасть на него. А там посмотрим....
   - Да пошёл ты на х....й. Кто ты такой, чтобы перед тобой отчитывался?
   - Ааааа..., - взбеленился мент, - ты сейчас узнаешь - Кто я такой? Я сейчас тебя арестую и грузинскую шпионку тоже, которую ты посадил в вертолёт... Тогда ты узнаешь, кто я такой....
   - Заебешься арестовывать... Иди..., попробуй..., - вертолёт уже приземлился и крутил вхолостую винтами, дверь была открыта и там сидел на корточках командир машины, терпеливо ожидая, когда мы закончим ругаться. Поняв, что ему не удалось "нагнуть" миротворца и всё превращается в обыкновенную перебранку, Бейсик развернулся и решительно направился к дверце вертолёта. Я пошёл за ним, желая во всех подробностях посмотреть и услышать, как генерал Бричкин будет ставить на место зарвавшегося мента.
   Бейсик подошёл к дверям, сунул туда свою рожу и ткнул пальцем в абхазку: - Вылезай..., с вещами.
   Чуть отодвинув в сторону мента, я тоже сунул в дверь голову и увидел затравленный и испуганный взгляд молодой женщины, которая с надеждой смотрела на Бричкина.
   - Ну, сейчас пойдёт...., постановка мента на место, - успел весело подумать я, но увидев бесстрастно-удивлённый взгляд генерала, невинно и молча вопрошающий.
   - Что тут происходит? И что это ты, Копытов, за женщину посадил в вертолёт?
   Замы и присутствующие в вертолёте офицеры просто молчали, не выказывая эмоций, и только с нездоровым интересом ожидали дальнейшего развития ситуации
   - Ах ты ёб... тв...ю м...ь..., ах ты еб...й генерал. Сейчас ведь всё на меня свалит. - Для меня она была "Никто", поэтому вызверившись я заорал на девку, - Чего сидишь? Бери вещи и на выход...
   Пришлось самому забраться во внутрь машины и помочь ей выгрузиться. Мы отошли на безопасное расстояние и вертолёт улетел в Сухуми, а мы опять оказались друг против друга.
   - Ну..., что дальше? - Агрессивно спросил я мента. Тот злобно зыркнул глазами и взмахом подозвал к себе подчинённых.
   - Эту мы забираем для выяснения личности и обстоятельств, а ты, лучше не появляйся на моей территории. А то я тебя арестую и тебе не поможет твой миротворческий статус.
   Подошедшие милиционеры взяли вещи абхазки и пошли с ней к ментовскому автобусу, а я дождавшись когда они отойдут подальше, чтобы не ронять авторитета начальника милиции, наставительно произнёс: - Капитан, не бери в руки тяжёлое, а то надорвёшься....
   Бейсик вроде бы дёрнулся в мою сторону, но потом угрожающе произнёс: - Зря ты это, майор, сказал... Ох и зря...
   Менты с женщиной уехали, разъехались и остальные офицеры и я в пресквернейшем настроении подошёл к полковнику Дорофееву и Володе Буйнову. Они молча и сочувственно выслушали мой рассказ и эмоциональные комментария по генералу.
   - ... Вот сейчас я понимаю, что действовал неправильно... Даже не я. Я то что? Опыта никакого. А сейчас понимаю: на месте генерала всё сделал бы гораздо проще. Закончилось тут всё, поднялся на вертолёте, забрал бы с базы бабу без лишних глаз и в Сухуми тоже также высадил. Мне совсем не климатит ссориться с абхазскими ментами, тем более с Бейсиком, который тут "царь и бог"..., - закончил я своё повествование.
   - Фигня, Борис Геннадьевич, неприятно конечно, но думаю что это поправимо. Как Володя скажешь? Ты же с Бейсиком в друганах...
   - Хреново, конечно, но завтра с вашего разрешения, мы с Борей сгоняем в Гали... Посидим с Бейсиком, выпьем и помиримся.
   В принципе так и получилось, хотя Бейсик был сначала неприятно удивлён нашим неожиданным появлением в его кабинете. И начало нашего разговора происходило в повышенном тоне и на грани взаимных оскорблений, когда люди расходятся в разные стороны непримиримыми врагами.
   - Всё, Володя, - Бейсик раздраконенный перебранкой до предела, встал из-за стола, - увози своего грузинского шпиона, а то я за себя не ручаюсь...
   Подполковник Буйнов с досадой поморщился. Он, пока мы ругались, выставлял на боковой столик выпивку и закуску, считая что мы поругаемся, выпустим пар и выпьем за дружбу. И такой категоричный поворот его совсем не устраивал.
   Я тяжело вздохнул, подошёл к столу и разлил по трём стаканам коньяк: - Ладно, капитан, сейчас уедем. Давай только выпьем и поеду. Знаешь, куда поеду? Прямо к известному тебе Николай Николаевичу. Придётся ему сдаваться. А то, что получается? В Абхазии я грузинский шпион. В Грузии - Абхазский шпион, да ещё полковник ГРУ Фёдоров. То есть тройной агент. Чёрте что....
   При полном молчании, я выпил свою порцию и поднял назидательно палец вверх: - Ты, капитан, одного не учитываешь. Вот Володя сейчас в Сухуми сидеть будет и ты лишишься части информации....
   - Да у меня своих источников там дополна....
   - Херня, дополнительная информация лишней никогда не бывает. Тем более с моего верха... Учти. А уехать мне сейчас - это самое простое и глупое. Давай лучше мириться.
   Начальник милиции тяжело выбрался из-за стола, подошёл к нам и взял свой стакан: - Всё ты правильно про информацию говоришь. Только ты наверно сам Николай Николаевичу сливаешь, что он хочет узнать....
   - Сливаю, - с готовностью подтвердил удивлённому Бейсику, - но сливаю дозировано и так чтобы он тоже чем то поделился. Я ему маловажную и он мне, сучара, тоже фиговую. Вот так и живём...
   Бейсик невольно рассмеялся и тут же спохватился, опять сделав недовольным лицо, но всё-таки чокнулся со мной и Володей и мы выпили.
   Слава богу "лёд тронулся", но начальник милиции не мог так просто сдаться и помириться, поэтому продолжал "наезжать", стараясь показать свою значимость.
   - А ты не боишься, майор...
   - Борис, меня зовут, - перебил Бейсика.
   Тот недовольно поморщился и вновь продолжил: - А ты не боишься...., - тут он сделал заминку, решая назвать меня по имени или нет. Секунду помолчал и решил, что ещё рано, - майор, что я тебе в карман подброшу наркотики и арестую...
   Он торжествующе замолчал, я же не смутился.
   - Смысла не вижу в этом аресте. Я просижу минут пятнадцать и ты меня отпустишь...
   - С чего бы это? - Самодовольно спросил мент.
   - Да Володя по моторолле свяжется с начальником Северной Зоны, тот с командующим. А Коробко прямо с Ардзинбой. И придётся тебе своему президенту рассказывать, как вы попутали обыкновенную глюкозу с наркотиком. Ещё и извиняться придётся.... Передо мной....
   Уязъвлённый капитан, как ребёнок продолжал упорствовать: - А я бы и Володю задержал... Как тебе?
   - Явный перебор, - я принял игру и захотелось ещё раз щёлкнуть капитана "по носу", - за одного меня тебя бы просто отругали, а за двоих банально снимут и пошлют куда-нибудь на рядовую должность. Потому что на одной стороне весов мелкое самолюбие начальника Гальской милиции, а на другой "высокие" отношения между Абхазией и Россией. И ваш президент выберет вторую сторону и ему ещё придётся перед нашим президентом оправдываться за самоуправство начальника районной милиции. Вот в чём твой перебор. Кстати, ты по рангу какой стоишь в вертикали власти?
   - Не понял вопроса, - Бейсик даже жевать прекратил.
   - Ну, вот мы миротворцы подчиняемся лично президенту. И если опускаться вниз, то я пятый в вертикали власти после президента. Заметь, в такой огромной стране - Пятый. Смотри - Президент, командующий миротворцами в зоне Грузино-Абхазского конфликта, начальник штаба миротворцев, мой начальник Зоны и я - пятый. А сейчас подумай, какой ты и сравни наши весовые категории.... Вот ещё в чём вопрос. Ты в своём районе перец, а в масштабе своей страны - ты "никто". И тебя заменить, как два пальца обоссать.... К сожалению и меня тоже.
   Бейсик обиженно засопел от такого явного и открытого "тыканья носом" и указывания истинного его места. Володя Буйнов уже мигал мне обоими глазами, требуя закрыть скользкую тему. А я, нащупав верную тропинку, продолжал гнуть свою линию.
   - Ты, Бейсик, только не обижайся на меня. Я не хочу тебя обидеть или оскорбить. Просто показал тебе реальный расклад дел изнутри. И никуда от этого расклада не денешься. Да..., я конечно с Командующим и твоим президентом перегнул немножко. Потому что начальник Северной Зоны мужик решительный и звонить Командующему не будет, а возьмёт взвод десантников и разгромит к чёртовой матери твоё РУВДе. И твои милиционеры стрелять по ним не будут. Просто зассут.... Знаешь, какой резонанс по Абхазии и миротворцам пошёл бы? А это ещё хуже, чем если бы он позвонил. Секёшь?
   Мрачно выслушав всё, что я ему выложил. Володя к этому времени перестал моргать и подавать знаки, безнадёжно махнул рукой, сидел и попивал коньячок мелкими глотками и закусывая.
   Бейсик сначала молчал, только сверлил меня глазами.
   - И всё-таки ты меня обидел. Вот я знаю - ты воевал в Чечне. Убивал чеченцев, а чеченцы наш братский народ и помогал нам защищать нашу родину. Грузины тебя за войну в Чечне уважают, а вот абхазам это совсем не нравится....
   - Это ты про Басаева говоришь? Про этого бандюгу и его батальон? Ты мне угрожаешь....? - Володя аж закрыл глаза от такой прямой постановки вопроса. - Хорошо, давай поговорим открыто. Он тебе помогал защищать Абхазию от оккупантов, а я защищал от бандитов Россию. Для тебя он Басаев, для меня и любого русского бандит, который трусливо прикрывался беременными женщинами.
   - Он боевой мой товарищ и я рядом с ним воевал.
   - Оооо, тогда вообще с тобой легко разговаривать. Володя, ты что про Басаева здесь слышал?
   Володя сразу оживился, считая что разом уведёт нас от опасной темы и дурашливо ответил: - Как что? Мост через Ингури взорвал. Достопримечательность - мост Басаева...
   - Вооо..., Володя, правильно. Только это наверно единственное нормально выполненное задание. Ни так уж славно здесь он воевал. Ты лучше, Бейсик, скажи за что он был к расстрелу приговорён и как он в ногах ползал, вымаливая пощады у вашего руководства. Вспомнил, ну и хорошо. Только если бы не Россия, никакой Басаев и другие вас бы не спасли. Так что боевые товарищи это мы. Я, Володя, начальник Северной Зоны и другие миротворцы. А ты Басаев, Басаев.... Невыгодно сейчас абхазскому народу, чтобы рядом с Абхазией имя Басаева стояло.
   - Ну, всё..., ладно. Хорош, мужики, давайте о чём-нибудь о другом поговорим, - Володя решительно вмешался в наш напряжённый разговор и стал разливать коньяк.
   На этой позитивной ноте и закончилась конфликтная ситуация. Мы хорошо выпили и уже спокойно и легко общались на другие темы. Потом также непринуждённо оказались в кабинете у главы Гальского района, где тоже хорошо выпили. Как мы ехали домой помнил плохо.
   Но, поспав на базе часика три, я опять был работоспособный. И весь вечер разбирался с информацией поступившей из базового лагеря Поцхоэцери. Там у 303 блок-поста, в глубине кустов, был замечен мужчина в чёрном комбинезоне и со снайперской винтовкой в руке. Когда командир миномётной батареи, который и обнаружил его, попытался задержать, мужик скрылся. К кому он относился к партизанам или силовикам, пока непонятно. Да и с какой целью он сидел там со снайперской винтовкой. Я почему то склоняюсь, что это всё таки силовики. И это был уже не первый случай. Вполне возможно и наши друганы-грузины с "Реанимации" тоже работают либо на силовиков, либо на партизан.
   Уже поздно вечером Дорофеев поставил мне задачу на завтра. Рано утром надо будет выехать на дорогу, встретить машину ООНовцев и сопроводить её до Сенаки и обратно.
   Утро выдалось ясным и солнечным, но холодным. Поэтому, встретив на дороге белую "Мамбу" и проехав за ней с ледяным ветерком до аэродрома в Сенаки на броне БТРа, я замёрз как собака. Пока ждали прилёта ООНовского самолёта, походил немного, поприседал, согрелся и уже со здоровым любопытством оглядывал военный грузинский аэродром и грузинских солдат шатающихся по нему в безделье. Вскоре приземлился небольшой иностранный самолёт, обслуживающий ООНовцев. Подрулил к нам и оттуда вышло 7 человек. Шесть мужиков и одна симпатичная женщина. Одели каски, бронежилеты, сели в машину и сразу же погнали обратно в Зугдиди, в миссию ООН. Мы за ними и хоть хорошо потеплело, на обратном пути я опять промёрз, да до такой степени, что когда спрыгнул с БТРа перед воротами миссии, то не удержался на замёрзших ногах и всем телом врезался в ворота, вызвав смех грузинских полицейских. На плохо гнущихся ногах зашёл в миссию и в баре щедро налил полный стакан виски. Хлопнул залпом, с удовольствием почувствовав, как жидкий, согревающий огонь прокатился по всему телу. Через полчаса сопроводил четверых прилетевших ООНовцев на 301 блок-пост, где их уже ждали бронированные машины ООНовцев Северной Зоны. После их уезда, спустился в тёплую будку, где окончательно согрелся, общаясь с начальником блок-поста. Обратно, на базу, я уже ехал не спеша. Доложил Дорофееву о выполнении задания, а тот сообщил, что это прилетела английская военная делегация, которая в пятнадцать часов приедет к нам с визитом.
   В 15:00 на площадке перед воротами остановились несколько белых, легкобронированных автомобилей, откуда вылезли ООНовцы. Вместо Холингера был англичанин Крис, неизменный швейцарец Патрик, переводчик Георгий и трое членов английской делегации. Я и начальник связи подполковник Сабуров наблюдали прибытие визитёров из окна кабинета начальника, а сам полковник Дорофеев встречал гостей у ворот.
   Через пять минут они все зашли в кабинет и Дорофеев стал нас представлять. Главой делегации был бригадный генерал Петер Джефер. Надо сказать довольно невзрачный военный и хрен скажешь, что это генерал. Потом представили второго - майор, но я не расслышал не имени и фамилии и третий - толстячок с живыми глазами, тоже майор. Как он сказал финансист. Представились друг другу и полковник Дорофеев в течении двадцати минут, с указкой в руке и у своей рабочей карты, рассказал о целях и задачах нашей Зоны Безопасности. Какими силами и средствами мы располагаем. Потом выступил я и рассказал об обстановке в Зоне Безопасности. Англичане слушали внимательно, задали несколько толковых вопросов, обменялись мнениями и на этом официальная часть была закончена. Пока перекуривали и общались несколько в сторонке, поварята быстро накрыли стол и мы приступили к неофициальной части, удивив англичан обильным столом. Выпили по первой, выпили по второй. Обстановка из официальной, постепенно стала неофициальной и переводчика Георгия уже не хватало на всех и как это бывает, алкоголь быстро стёр языковый барьер и все уже общались друг с другом, прекрасно понимая, что говорит собеседник. Я оказался рядом с представительным англичанином, которого мне представляли вторым. И вдруг из общения узнал, что он тоже артиллерист и тоже командир дивизиона. И он тоже обрадовался такому совпадению. Через пять минут общения выпили за артиллерию, а потом я смотался к себе и из железной коробочки достал значок "Гвардия" и вручил его артиллерийскому коллеге. Знаком заинтересовались и другие. Что-то стали активно толковать артиллеристу, приведя его в сильное смущение. Я незаметно толкнул переводчика локтём в бок: - Георгий, чего они ему базарят?
   Георгий уже хорошо поддал и горячо зашептал мне в ухо: - Товарищ майор, ну чего вы такие дорогие подарки делаете? Дерите с него в ответ такой же.
   - В чём дело, что-то не пойму?
   - Они оценили ваш подарок, "Гвардию", в сто двадцать долларов. И теперь артиллерист не знает чем вас отблагодарить.
   Немного посовещавшись, они наконец то приняли решение. Артиллерист достал из кармана аккуратный перочинный ножик и начал тщательно отпарывать новенькие, симпатичные нашивки, потом отрезал от формы пару пуговиц, отцепил с груди небольшой значок, эмблемы и всё это сложил кучкой передо мной. Точно такую же процедуру сделали со своим знаками различия бригадный генерал и финансист. Крис критически посмотрел на эту кучку, досадливо крякнул и отстегнул от своей формы фигурный знак, с наложенным на него красивым гербом и двумя надписями по-английски "HONI SOIT QUI MAL Y PENSE" и "PRINCESS OF WALESS", положил в кучку и стал что то говорить Георгию.
   Удивлённый Георгий начал переводить, но сначала сказал от себя: - Ну, вы себе и оторвали знатный знак от Криса. То что положили все англичане ерунда по большому счёту, а вот этот знак, - Георгий взял его в руки и стал показывать, - вручается лично принцессой Дианой каждому военнослужащему полка. Она является шефом полка от королевской семьи. Знак тоже не простой. Вот этот личный герб принцессы Дианы наложен на овальный медальон, который выдаётся только награждённым Орденом Подвязки, а внизу на фигурной ленточке официальное звание принцессы.
   - Да, это действительно ценный подарок. - Я уже несколько раз плотно общался с Крисом, выпивали пару раз и естественно рассказывали про свои части и я невольно завидовал ему. Крис служил в пехотной части, история которой насчитывает пятьсот лет и вся жизнь и деятельность полка была пронизана вековыми традициями. Казармы, которым было четыреста лет, офицерское казино - триста лет, а в казино на полках и стенах трофеи полка с разных концов когда то великой английской империи. Как то спросил, как они обмывают звания и награды. Оказывается тоже алкоголем, но для этого у них в казино есть старинный рыцарский шлем. Вот туда наливают и все кто участвуют в застолье пьют по очереди. А вот я не мог похвастаться историей своего полка. Ему было всего 77 лет, да и то, чувствую, что скоро его расформируют. Непонятно почему, но в России боевые, зарекомендовавшие себя полки и дивизии обязательно попадали под расформирование.
   В самый разгар общения, третий член делегации толстенький майор-финансист, как говориться "упился до положения риз" и стал через переводчика Георгия громко вещать: - Что...? Вы думаете, что главный здесь генерал Джефер? Ни как нет... Если надо я сейчас по стойке "Смирно" поставлю его и майора... Это я тут самый главный, уполномоченный принимать решения....
   Иностранцы быстро спохватились, скомкали застолье и почти силой поволокли что то возмущённо кричавшего майора. Но Георгию уже запретили переводить нам что-либо. Несмотря на неприятный инцидент остальные англичане и ООНовцы были хоть очень пьяны не меньше, остались довольными проведённым мероприятием. Они завтра в половине шестого утра уже уезжали обратно на аэродром в Сенаке и улетали. Зная какие "больные" они поедут, я пообещал в шесть часов утра на дороге накрыть небольшой стол "на посошок". Идея очень понравилась иностранцам и они выразили горячее желание поучаствовать в "русском" утреннем мероприятии.
   Всё это наблюдал со стороны особист Андрей.
   - Боря, я хочу завтра поучаствовать в утреннем мероприятии. Ты не против?
   - Если тебе это надо, то ради бога и мне веселей будет.
   - Надо, Боря, надо...
   ....Мы успели как раз вовремя, только расставили за УАЗиком небольшой и аккуратный столик, как вдали показался белый, легкобронированный "Лендровер" ООНовцев. Я выскочил на дорогу и активно замахал руками, показывая на обочину. Автомобиль послушно свернул и остановился около нашей машины и оттуда сначала легко выскочил Крис, а потом очень долго выцарапывались члены делегации. А увидев их помятые и кривые рожи, мы с Андреем громко рассмеялись. Всё было как в том анекдоте - "Лучше бы я умер вчера....". Англичане таращили на нас страдающие глаза, не понимая причины смеха, а к ним водитель УАЗика тащил по нашему сигналу приличных размеров зеркало. Увидев отражение своих рож, англичане совсем скисли, а мы начали им совать в руки солдатские кружки, наполовину наполненные коньяком от Бори. Поняв к своему великому ужасу, что это надо выпить, они стали активно упираться, а "майору-финансисту" чуть не стало плохо. Но Крис, в отличии от своих земляков, охотно взял кружку, чокнулся с нами и под болезненно-страдальческими взглядами своих коллег, бодро вылакал свою порцию и стал что то толковать остальным. Переводчика с ними не было, но нам всё равно было понятно, что он уговаривает выпить их и тогда им станет гораздо легче. Англичане недоверчиво переводили взгляд с Криса на кружки с коньяком и едва сдерживали нервное подёргивание. И всё-таки Крис уговорил их и под наше дружное - Давай.., Давай... ДАВАЙЙЙЙЙ.... англичане, свернув губы дудочкой, стали тянуть коньяк в себя, как будто пили яд. Потом поспешно схватили с наших рук мясо и стали крупными кусками глотать его, вытаращив глаза. Но уже через пять минут, охотно протянули руки за кружками.
   Когда мы через полчаса пили на непонятно какой по счёту "посошёк", они уже еле держались. Как говорится - "Хорошо пошло", особенно когда на старые дрожжи... Крис был ещё более-менее, а вот как он по приезду в Сенаки остальных будет вынимать из машины - этого мы не знали.
   Махнув рукой в последний раз, скрывшимся за поворотом ООНовскому автомобилю, мы опять сосредоточились у столика. Выпив по пятьдесят грамм, Андрей спросил: - Боря, ты знаешь, где швейцарец Патрик живет?
   - Ну, знаю.... А что?
   - Поехали к нему в гости. Мне по своим делам надо... Тем более закуси и выпивки у нас ещё дополна. Напоим его, глядишь - что-нибудь сболтанёт...
   Патрик был дома и тоже "болел" и совершенно не горел желанием общаться с нами и не скрывал этого. Встрёпанные, жидкие кудряшки волос, блеклые, потухшие глаза и весь его "ботанический" вид говорил - Чтоб вы провалились куда-нибудь. Я спать хочу....
   Но незваные гости проваливаться не собирались, а уже по-хозяйски, не замечая негостеприимности хозяина, накрывали столик и звали Патрика присоединиться к пиршеству. Первая же доза благотворно провалилась вовнутрь иностранца, щёки у нашего собутыльника через пять минут порозовели, взгляд повеселел и потекла у нас беседа. Андрюха задавал "невинные вопросы", а я шпарил по-немецки. Патрик опять был пьян и изливал нам душу. В основном на сексуальные темы, рассказывая, как он ездил в последний десятидневный отпуск в Баку и перепорол всех гостиничных проституток. Но всё чаще и чаще сбивался и вскоре наступил момент, когда он внезапно рухнул лицом на стол и успокоено засопел.
   Андрей кивнул мне и я стал сильно трясти ООНовца за плечи: - Патрик..., Патрик..., Давай..., вставай - Trinken Wodka..., - при слове по-немецки "Пить и Водка" Патрик расклеил уже мутные, ничего не видящие глаза, приподнял голову и я ему в руку сунул стакан с ударной дозой коньяка и чокнулся с ним.
   Швейцарец нудно и долго собирался с духом, после чего стал медленно пить, закрыв глаза, а Андрей приготовив фотоаппарат, стал его щёлкать под разными ракусами. В какой то момент Патрик замер, потом судорожно сделал ещё один глоток и уже окончательно отключился, рухнув на пол и разбив при этом недопитый стакан. Андрей и здесь сделал несколько снимков, потом я по его команде поднял швейцарца на стул и опять фотосессия. Андрей бесцеремонно обшарил все карманы, пролистал его документы и положил всё это обратно. Потом начал тщательно и методично обшаривать помещение. В какой то момент он повернулся ко мне и спросил в упор:
   - Ты меня не осуждаешь за это?
   - Да нет, я ведь тоже догадываюсь, что Патрик разведчик и здесь делает своё дело.
   - Ну и правильно. Конечно, я не надеюсь что что-то вот так найти, но всё таки надеюсь на какую-либо зацепку.
   Но ничего Андрюха не нашёл и ещё раз осмотревшись и убедившись, что признаков обыска не видно, мы затворили дверь и ушли.
   Мы ещё немножко поездили по городу, а когда уже ехали обратно на базу, Андрей спросил: - Боря, у тебя на сегодня какие-то планы есть?
   - Да как то не планировал сегодня ничего особенного..., - я повернулся к особисту, сидевшему на заднем сиденье, - А у тебя предложения есть?
   - Да знаешь, как у нас русских - не хватило чего-то. Выпить ещё бы....
   - Так тогда поедем к Боре.
   - Да ну его на хрен, надоел уже.
   - Ну, тогда сейчас приедем и в "Реанимацию" пойдём.
   - Боря, ты комендант в конце-концов или нет? - Подначил меня особист, - а давай сейчас прямо вот так...
   - Да у меня денег с собой нету.
   - Боря, ты комендант или нет этой сраной Зоны Безопасности? - Давил на моё самолюбие Андрюха. Был бы трезвый, может быть отшутился, но я был крепенько выпивши, хотя и держался прилично и сооброжалка работала без сбоев.
   Меня зацепило: - Солдат стой, - приказал я водителю и УАЗик приткнулся к краю тротуара. Как раз напротив стеклянной витрины небольшого магазина.
   - Пошли, - бросил через плечо товарищу и вылез из машины. Судя по витрине, здесь торговали одеждой и обувью. Звонко брякнул дверной колокольчик и мы вошли в полутёмное помещение, обильно увешанное одеждой. В громоздких и широких витринах лежала всякая хозяйственная и бытовая мелочь, а на отдельных стеллажах теснилась обувь. На колокольчик к нам вышел невзрачный продавец, который оказался хозяином магазина.
   - Здравствуйте уважаемый.
   - Здравствуйте, господа офицеры.
   - Вы меня знаете? - Поинтересовался я у владельца магазина.
   - Да, вы наш комендант.
   - Правильно. Уважаемый, мы с товарищем мимо проходили и захотели выпить. Как, сможете вот прямо вот тут на прилавке нам организовать коньячок, закусочку....?
   - Сейчас, сейчас, - засуетился грузин и через пять минут на дальнем краю прилавка стоял цветастый жестяной поднос. На нём графинчик грамм на семьсот пятьдесят с уже известным Бориным коньяком и на двух тарелочках немудрящая, но аппетитная закуска.
   - Молодец. Будешь с нами? - Спросил Андрей, но хозяин наотрез отказался.
   - Вы тут сами командуйте, а я покупателями займусь, - в этот момент как раз зашло несколько человек. А мы с Андреем, не спеша разговаривая, уговорили коньячок минут за двадцать.
   Дождавшись, когда уйдут покупатели, я подозвал хозяина и поблагодарил его за угощение. Пожали ему руки и пошли к дверям на выход.
   - А..., а...., а..., - чего то закудахтал нам в след грузин.
   Я удивлённо обернулся: - Что такое?
   - А.... а..., а расчёт?
   - Не понял? - Искренне и ещё больше удивился я. - За что?
   - А..., а вот за это, - растерянным жестом хозяин показал на поднос.
   - Ты хочешь, чтобы я, комендант этого города, заплатил тебе за угощение деньги? - Уточнил искренне недоумевающим голосом я, возмущённо тыкая пальцем себя в грудь.
   - Да..., - прошелестел неуверенный голос.
   - Сколько?
   - 30 лари...
   - Блин..., уважаемый, не много ли ты просишь? Коньяк я знаю, где ты брал на разлив. У Бори... Я у него канистрами за копейки беру. Закуска, ну извини, на рынке если бы я закусывал с меня бы и лари не попросили. Ну..., хорошо. Ты хозяин... и если хочешь, чтобы я заплатил - я заплачу, - решительно сунул руку во внутренний карман, делая вид, что достаю деньги и неожиданно нащупал там печать, забыв её оставить на базе. Остановился, чуть задумался. Потом вытащил руку.
   - Сейчас рассчитаюсь, а ты принеси мне чистый лист бумаги.
   Хозяин скрылся в глубине подсобки, а Андрей удивлённо спросил: - Как ты будешь платить? У тебя же денег нет.
   - Андрей, тебе тридцать два года, а мне сорок три. И жизненного опыта намного больше чем у тебя, так что учись, как можно ставить людей на место. Причём спокойно, без криков и матов. Учись...
   - Ни черта не могу понять, как без угроз и без давления можно поставить вот его на место...
   - Не..., конечно, и угрозы будут и давление тоже, только всё будет культурно и красиво. Идёт...
   В помещение вынырнул хозяин с жёлтоватым листом стандартной бумаги и протянул её мне.
   - Спасибо, - я опять залез рукой в карман и вытащил печать. Критически посмотрел на неё, дыхнул и крепко приложил к листу. Синий отпечаток получился чётким и ярким.
   - Вот, смотри, - я сунул под нос хозяину лист с печатью. - Видишь печать? Видишь, что на ней написано - "Комендант южной зоны МС".
   Грузин послушно мотнул головой.
   - Хорошо, а теперь пишу. "В связи со сложившейся сложной криминальной обстановкой в Южной Зоне Безопасности и в городе Зугдиди. Для обеспечения нормальной деятельности городских служб, для оказания помощи городскому управлению внутренних сил в снижении кримиогенной ситуации и оперативного взаимодействия с силовыми структурами. ПРИКАЗЫВАЮ. Первое: Разместить десять военнослужащих российского миротворческого батальона по адресу.... Какой у тебя адрес? Понял... Вот по этому адресу сроком на две недели.
  Второе: Городской мэрии оказать помощь.... Как твоя фамилия? Ага. Значит... Оказать помощь в обеспечении размещения и питания военнослужащих российского миротворческого батальона. Третье: Выплатить денежную компенсацию такому то гражданину за содержание российских военнослужащих по фактическому расходу из средств городского бюджета. Всё. Сейчас вот с этим приказом еду к губернатору края. Тут три минуты езды. Подписываю и завтра жди... Солдат...
   - Господин майор, господин майор.., - вдруг прорезался голос у грузина.
   - Что, господин майор? Ты на каком-то сраном, дешёвом коньяке решил нажиться на коменданте, так мне тогда по хер, как ты тут будешь крутится с моими солдатами. Всё честь по чести. Я тебе 30 лари, а ты завтра жди гостей....
   .... - Боря, ну ты дал... Давненько я такого представления не видел, - Андрюха хохотал от души и может быть даже в восторге заколотил бы по моей спине, но он держал в левой руке знакомый графинчик, под завязку залитый коньяком, а в другой полиэтиленовый пакет, набитый закуской, - Боря, да он сейчас такой счастливый, что так дёшево от нас отделался..., - и особист вновь смеялся.
   После обеда полковник Дорофеев решил проехать по своим делам в город, оставив меня на хозяйстве. Несколько часов, которые я посвятил решению накопившихся мелочных служебных вопросов, прошли незаметно. И лишь когда на улице стемнело, а Дорофеева всё не было, я встревожился и стал вызывать его на связь по Мотороле, но начальник упорно не отвечал.
   - Блин... Что делать? - С таким вопросом я обратился к своим сослуживцам Тетенову и Сабурову, сидевшими на своих кроватях против меня. Капитан Тетенов пожал плечами, а Сабуров весело прокомментировал.
   - Да не обращай внимание, Борис Геннадьевич, появится. Он сам по себе гуляет и где гуляет, только он и знает...
   - Как это - не обращай внимание. После похищения ООНовцев...., всяко можно подумать. Да ещё не отвечает... Вот где он?
   По идеи, надо бы подымать взвод разведки - Но куда их посылать? Вот вопрос. Связался с "Рапирой", которая через пять минут ответила - Был у нас..., у полковника Мания.... Но был недолго и уехал. Куда не знаем.
   Ладно. Решил не паниковать, да и посылать разведчиков куда либо на поиски - уже поздно. Если что случилось - то на меня выйдут по связи. В таком преотвратительном настроении, провёл ещё два часа и в восемь вечера оперативный дежурный доложил: - Приехал и вас к себе вызывает. В херовом настроении он, товарищ майор..., - добавил офицер.
   Полковник Дорофеев был действительно в мрачном настроении и сильно выпивши. Угрюмо мотнул мне головой, предлагая сесть, после чего сам сел напротив и молча стал сверлить меня глазами.
   Решил вести себя нейтрально.
   - Товарищ полковник, во время вашего отсутствия происшествий не случилось. - Дорофеев молчал и тогда я решил слегка возмутиться, - товарищ полковник, я всё понимаю, но вы, так сказать, пропали и не выходили на связь. Я очень беспокоился, не зная где вы и что случилось. Давайте на будущее договоримся, как нам в таких случаях поступать....
   Дорофеев не дал развить мне дальнейшую мысль и сразу перешёл в наступление: - Это вам, товарищ майор, надо беспокоиться о своём положении. Я недоволен вашей деятельностью и как вы её ведёте и не только этим недоволен. Поэтому вам надо либо изменить своё отношение к делу, либо нам придётся расстаться с последующими оргвыводами.
   Такого Дорофеева я ещё не видел и пришлось сцепить зубы, чтобы не вспылить и не наговорить дерзостей, так как за собой не чувствовал каких либо крупных проколов. Они, конечно, были, но мелочные и исправлялись по ходу деятельности.
   Внутренне собравшись, я тоже стал говорить, как только образовалась пауза: - Товарищ полковник, я бы хотел услышать более конкретные обвинения - Что конкретно не выполнил? Когда не выполнил? Что не выполняю? В чём мой стиль работы неправильный? А то знаете, всё что вы сказали - общие слова, которые можно сказать про любого.
   - Хотите конкретики? Хорошо. - Дорофеев взвился, - чего вы ездите и везде - направо и налево болтаете, что вы офицер ГРУ и что здесь занимаетесь разведкой? Корчите из себя значительную личность, в шпионов тут играете....
   - Товарищ полковник, я же вам докладывал про бредни Николай Николаевича и никому я не хвастал и не говорил. Что я - прыщавый юноша? Кто вам такое сказал?
   - Да об этом пол города говорит. Куда не приеду - все со смехом рассказывают и хихикают. На хрен мне такой помощник нужен. Я уж не говорю об употреблении спиртных напитков... Сегодня с какого хера с утра нажрались...?
   Я продолжал сдерживаться, поэтому спокойно отпарировал: - Насчёт сегодняшнего. Так вы спросите у особиста, чем я сегодня с ним занимался в городе. Да, выпивал, но не просто так. Насчёт моих выпивок - так я выпиваю не больше других. И не думаю, что больше чем Буйнов, которого вы отсюда отправили. И, кстати, насчёт моих выпивок и недостатков в моей работе вы заговорили впервые. Как-то не вырисовывается мой портрет алкоголика и лентяя. И я настаиваю на конкретике, если вы уж меня обвиняете.
   И тут я не удержался: - Не совсем корректно получается. Меня в пьянстве обвиняете, а сами явно не из детского садика приехали и совсем не манной кашей от вас несёт....
   - Аааа..., вон как ты заговорил..., - несказанно удивился начальник, как будто он впервые услышал мой голос, - да..., не с детского садика, а со штаба полковника Ошкерелия.... И там не манную кашку ел. Да..., решал там вопросы и про тебя слушал.
   - Тогда понятно, кто вас завёл. И вы, товарищ полковник, поверили ему, а не мне. Интересно получается...
   - А почему это я не должен верить? Он тоже полковник и главный военный наблюдатель от Грузии....
   Полковник Ошкерелия был большой скотиной. Он артиллерист и я артиллерист: на этой общей платформе можно было найти общий язык. Но когда я первый раз с ним встретился и представился, он окинул меня высокомерным взглядом. Ну, как же - он Главный военный советник от своей страны - "Великой Державы". А ты кто такой майоришко? Сиди и знай своё место. Но отношения надо ведь налаживать... вместе же придётся кучу задач решать... Попробовал зайти с артиллерийской стороны.
   ..... - Что? Командир самоходно-артиллерийского дивизиона? Всего то.... Да я и как артиллерист ого го как высоко летал..., - примерно такой ряд мыслей можно было прочитать на его толстой и круглой роже. Коренастый, полный, многоречивый, как среднестатистический грузин, дорвавшийся до власти. Считавший себя умнее и намного умнее других. Меня он просто перестал замечать - Буду я ещё с каким то майором там общаться.... Ну, не хочешь со мной общаться, ну и хрен с тобой - подумаешь птица.... Но видать, Николай Николаевич, озвучил Ошкерелии свои выводы о моей принадлежности к ГРУ и то, что я полковник. Вот как раз последнее его уязвило больше всего и теперь он стал везде мне гадить.
   - Товарищ полковник, - попробовал ещё раз спокойно обсудить неприятную ситуацию, - он же нам враг, а вы ему верите. Его цели, цели Грузии - прямо противоположные нашим....
   - Товарищ майор, вы тут совсем мало пробыли, чтобы вот так, безаппеляционо, судить... Это я могу судить и рассуждать, Буйнов может - он тут больше вашего пробыл. А вы тут пока никто...
   - Хорошо, - поняв, что из нашего разговора ничего доброго не выходит, я чуть было не вспылил и еле сдержался. Хочет он верить Ошкерелии - ради бога, не хочет со мной работать - ну что ж. Я тоже не пацан, чтобы унижаться и доказывать, что более менее свои обязанности выполняю, - хорошо, товарищ полковник. Не устраиваю я вас - что ж, навязываться не буду. Я готов завтра выехать в Сухуми и выполнять обязанности оперативного дежурного, а вместо меня пришлют кого-нибудь из умных академиков. Мне даже любопытно - Как вы сработаетесь с этими подполковниками? Только убедительная просьба. В письменном виде изложите конкретные причины моего откомандирования в Сухуми. Чтобы я там не моргал глазами перед Командующим. Если дурак - так и конкретно напишите - в чём дурак. Если тут пил, квасил - тоже конкретно пишите - пил и из-за этого не выполнял свои обязанности.... Товарищ полковник, разрешите идти.
   Дорофеев устало махнул рукой, отпуская меня и я, весь кипя от еле сдерживаемой злости, спустился в свою комнату и только тут дал волю эмоциям, удивив и одновременно развеселив могучим потоком слов и воплей своих товарищей. Сабуров сразу же засуетился и стал накрывать стол, к нему присоединился Тетенов и пока я метался из угла в угол и матерился, быстренько сварганили небольшой и ёмкий стол. На мои возмущённые вопли забрёл особист Андрей и после первой рюмки я, которую даже не заметил, психованно, стал собирать свои сумки. Впрочем, собирать мне особо было нечего и уже через пару минут в полной мере присоединился к застолью, пьяно жалуясь на несостоявшуюся работу. С одной стороны даже был рад съехать отсюда и вернуться в свой номер, к спокойной службе в штабе, к морю, к воскресным посещениям рынка и беспечной жизни. Но с другой стороны было жалко. Я уже привык и к базе, и к этой холодной комнате, к ребятам и такой, как оказалось увлекательной службе....
   Утром меня вызвал Дорофеев. Был он сумрачный и помятый. Вяло махнул рукой, приглашая сесть. Потом долго шуршал в своей комнате отдыха, я же сидел молча, прикидывая как себя вести и как мирно расстаться с Дорофеевым. Шуршание в комнате наконец то закончилось и оттуда вышел Алексей Владимирович: в одной руке он держал большую тарелку с закуской, во второй графин с коньяком. Всё это он поставил на стол и от графина уже с водой, молча взял два стакана и озабоченно заглянул в них, проверяя на чистоту. Удовлетворившись увиденным, щедро плеснул в оба стакана и с весёлой усмешкой взглянул на меня.
   - Ну и весело мы вчера с тобой поговорили....
   - Да уж так весело, что я на сумках сижу.
   - Да ладно, Борис Геннадьевич, не бери в голову. Не прав я был. Мне с тобой нормально работается. Это вчера просто накрутил меня Ошкекрелия, вот я и сорвался. Так что - распаковывай сумки и давай выпьем на мировую...
  
  
   ....Сегодня был мой разъездной день, а Дорофеев оставался на базе. Я залез на БТР и было, задумался куда сначала ехать, но потом дал команду водителю и мы стремительно помчались на 310 блок-пост, а оттуда решил потом проехать на 306 блок-пост и проверить, как организована начальниками блок-постов и ведётся разведка. Увиденное, меня очень расстроило. Если на самом блок-посту порядок и чистота, солдаты смотрят открыто и весело, то сама разведка не велась.
   В палатке начальника блок-поста открыл замусоленный "Журнал наблюдений" и стал читать последние записи, которые совсем меня не заинтересовали. Перевернул страницу и замер - Ничего себе!
   - Товарищ лейтенант, а это что такое? - И ткнул пальцем в страницу, - Это что такое?
   Начальник поста наклонился и с недоумением впился глазами в запись, потом выпрямился, сгримасничал лицом и с хорошей порцией удивления спросил: - А что тут такого...? Ну, приезжали спецназовцы, министр финансов. Записали ведь...
   Лейтенант выпрямился и с лёгким выражением смеси недоумения с удивлением на лице, смотрел на меня. Я тяжело вздохнул и захлопнул журнал.
   - Плохо тебя, лейтенант, учили в училище. Вот смотри - Что тут написано? А написано - "Журнал наблюдений". Это для ООНовцев, для гражданских, для грузин, для твоего грузинского военного наблюдателя.... Да, кстати, а где он? Я его на посту чего-то не видел.
   - Он, отлучился в деревню, по личным делам, - начальник блок-поста мельком глянул на часы и продолжил, - должен через два часа вернуться.
   - Ну, ладно. С ним пусть разбирается полковник Ошкерелия - чего он в деревне болтается, а ты вот доложи мне, какие требования предъявляются к разведке?
   - А причём здесь разведка, товарищ майор?
   - Так вот я и говорю, что вот этот журнал для них - "Журнал наблюдений", а для тебя, для меня - это "Журнал разведки", вот и доложи мне требования к разведке. Ты, как офицер, должен знать их.
   Лейтенант Коркин поднял глаза к верху палатки и задумался, а через секунд пятнадцать начал отвечать: - К разведке предъявляются следующие требования - своевременность, оперативность...., - офицер замолчал, открыл было рот, чтобы продолжить, но больше не смог ничего из себя выдавить.
   - Да, товарищ Коркин - Двойка. Требование к разведке следующие: Своевременная, не оперативная как ты говоришь, а Достоверная, Непрерывная и, и.... Во..., чёрт и я ведь тоже забыл. Ну, ладно мне хоть сорок три года, я могу и забыть. Да ещё, Коркин, я ведь училище не кончал... Аааа..., вспомнил - Активная.
   - Давай, Коркин, читай последние две записи и будем разбираться, какие ошибки ты совершил и что должен был сделать.
   Лейтенант взял "Журнал наблюдений", глянул на меня поверх журнала и, увидев мой поощрительный кивок, начал читать.
   - 6 марта 1998 года. В 4:30 утра к мосту в количестве 8 человек прибыли на машине спецна-
   зовцы. Оставили для охраны одного человека и через мост убыли на ту сторону Ингури. С их слов на какую-то операцию. В 10:00 перешли обратно, сняли показание с местного жителя и уехали.
   - 6 марта 1998 года. В 14:30 к мосту с грузинской стороны подъехало большое количество
   машин, сопровождающих министра финансов (со слов военного грузинского наблюдателя). Через мост ушли на ту сторону, предположительно в село Хурча (200-300 метров южнее границы с Абхазией). В 16:15 вернулись обратно и убыли. Со слов местного жителя он приезжал на встречу с селянами и обещал профинансировать строительство моста через реку Ингури.
  
   - Вот теперь, Коркин, давай разбираться. Первое: всё это происходило 6 марта, а о спецназовцах, о министре финансов я, начальник штаба, который отвечает за разведку, узнаю сегодня - через пять суток. И то случайно. Вот тебе и Своевременность. Ни фига себе!!! Ты, лейтенант, какое училище закончил? Московское общевойсковое? Отлично!
   Коркин, давай поспорим. Я спорю на сто долларов. Вот смотри, ложу на стол сто долларов - своих. И спорю с тобой на свои сто долларов. Спорим?
   Я в азарте выхватил из нагрудного кармана удостоверение личности, а оттуда достал сто долларов и бросил их на стол.
   - Не знаю, чего вы спорить хотите, но у меня нет ста долларов, - заявил несколько вызывающе начальник блок-поста.
   - Лейтенант, да мне не нужны твои сто долларов или сколько их у тебя там есть. Я на свои предлагаю поспорить. Выиграешь - забирай. Не выиграешь - я заберу обратно. Ну, что? Спорим?
   Молодой офицер несколько помедлил и с неожиданным азартом выпалил: - А..., Давайте...
   - Хорошо, - я возбуждённо потёр руки и предупредил, - только спорим по-честному, не лукавя. Хорошо? Хорошо.... Вот ты пять лет служил в Москве. Ходил в увольнение, бегал в самоволку, шагал на парадах по Красной площади. Вот честно скажи - За эти пять лет, ты хотя бы издалека министра финансов России видел? Только по-честному - видел и знал, что это министр финансов.
   Коркин задумался на десять секунд и потом с сожалением в голосе сказал: - Если по-честному - то не видел.
   - Вот к этому я и веду. Проиграл ты лейтенант старому, умудрённому жизненным опытом майору. Поэтому и спорил, зная что проиграешь. Скажу больше и уверен на 99%, что и до конца своей жизни ты нашего министра финансов в живую никогда не увидишь. А тут, к тебе на пост приезжает министр финансов иностранного государства и ты молчишь. Как это понимать?
   - Приезжал, ну приезжал... Ведь ни ко мне и не на пост... и не сидел он тут со мной за столом. Машины там у шлагбаума бросили и ушли через мост в деревню... Чего я должен был делать? Кидаться что ли на него?
   - Коркин, Коркин..., ты что действительно ничего не понимаешь? Министр финансов..... Ты подумай и представь себе - что такое Министр Финансов. Подумал? Представил? Лакированные штиблеты, выглаженные брюки, лимузины, калькуляторы, доступные и готовые на всё секретутки с титьками и длинными ногами, угодливые улыбки... Что я забыл? И вот эти лакированные штиблеты и выглаженные брюки приезжают сюда, идут через разрушенный мост в эту сраную, нищую деревню. Вот что делать министру финансов на границе с другим государством? Да ещё с которым, они находятся почти в состоянии войны или в состоянии вооружённого противостояния. Ты вникаешь или не вникаешь? Коркин, мотни хоть головой.
   Лейтенант мотнул головой, а я обрадовался: - Во, значит понимаешь... Теперь Достоверность. Точно министр финансов был?
   Офицер подавленно мотнул головой.
   - Коркин, да не расстраивайся так. Если бы ты был капитаном, я бы тебя тут отодрал по полной программе, а так тебя только учу. Значит с Достоверностью мы тоже разобрались. Ну, Непрерывность - даже глупо разъяснять. Всегда, разведка ведётся всегда - днём и ночью, в дождь и снег и так далее... А вот Активная - давай разберёмся.
   Я положил перед собой открытый "Журнал наблюдений" и ещё раз в слух прочёл оба сообщения.
   - Вот про спецназовцев. Одни общие слова. Прибыли на машине... На какой машине - марка, номер, цвет, гражданская либо военная? Ничего нету. А если был бы здесь, - я постучал пальцем по странице, - номер машины я бы разобрался, а какие спецназовцы - Тбилисские или наши с краевой полиции? Если наши - то хитрых вопросов нашим, грузинским, силовикам я бы задал меньше. А если Тбилисские - то можно было бы и хай поднять. А чё это Тбилисские в нашей Зоне Безопасности операции проводят? А на каком основании??? Почему с миротворцами не согласовали? Во как... Пишешь приехали восемь, ушли туда семеро, а сколько вернулось - не пишешь. Что за опрос местного жителя? Какие ему вопросы задавались? Почему этого нет? Тоже самое могу сказать и про информацию о министре финансов.... А точно ли он встречался с жителями деревни Хурча? А не из-за границы ли приходили тамошние жители? И о чём он с ними общался? Что обещал? Чего молчишь, Коркин?
   - Так мне что надо было подойти и стать рядом с ними? - Лейтенант обиженно хмыкнул, - так они бы при мне и не стали разговаривать с местным...
   - Ты, товарищ лейтенант, не обижайся, а слушай что тебе старшие начальники говорят. Я ведь не только артиллеристом служил в Екатеринбурге, но и разведкой занимался. 10 лет тому назад служил на Кубе начальником разведки учебного центра и в мои обязанности входило ежедневно докладывать начальнику учебного центра о настроениях местного населения, об отношении местного населения к режиму Фиделя Кастро, об отношении кубинцев к пребыванию советских войск на Кубе и много, много других вопросов докладывал. И чтобы держать руку на пульсе и владеть информацией мне приходилось идти в кубинский народ - буквально идти, пить с ними, общаться, дела кое какие хитрые крутить... Короче... - инициативу проявлять и я этим всем занимался. И знал, что у них твориться в головах. Я вот постоянно на базе сижу и так как сейчас, выезжаю раз в три дня, ну иногда и чаще. Но обстановку в Зугдиде и в Зоне Безопасности знаю, информацией владею и не только владею, но и ею влияю и влияю в нашу, Российскую сторону. Сколько ты здесь уже стоишь?
   Две недели. Это срок достаточный. А я на твой блок-пост всего второй раз приехал и заметил следующее: ты своим шлагбаумом перекрываешь дорогу к мосту через реку. И все кто идёт оттуда или за реку, как правило, останавливаются на минут пять-десять для передыха и в большинстве случаев общаются с солдатами, которые несут службу у шлагбаума. Погода отличная, вынеси к шлагбауму табуреточку, сядь там и с каждым, кто остановился побазарь. Расспроси за жизнь, чем живут, о чём думают, что мешает им нормально жить, какие проблемы они решают ежедневно? Да эти селяне тебе расскажут всё и про министра, и про спецназовцев и про партизан, и про их базу в их деревне. Ты этого местного, которого опрашивали спецназовцы видишь здесь?
   - Ну да, каждый день туда-сюда шатается.
   - Коркин, ёлки-палки... Какие проблемы тогда? Следующий раз как появится, сам подойди, угости сигаретой, разговори его... Пословица есть же - "Язык до Киева доведёт". Это и есть требование - Активная. То есть всеми способами добыча информации, а то сидишь здесь как сыч. Ведь скучно наверно? Иди в грузинский народ - тебе тут до шлагбаума сорок метров... Общайся.
   В таком духе я поработал с начальником поста ещё минут пятнадцать и приказал построить весь личный состав. Вывел из строя командира отделения, похвалил и объявил ему благодарность за чистоту и порядок на территории блок-поста, а потом примерно в том же духе что и с лейтенантом Коркиным провёл занятие по разведке и указал на особенности несения службы именно на их посту. После чего уехал на 306 блок-пост.
   У входа блок-поста, пригретый ярким и тёплым весенним солнцем, безмятежно спал в грязной, засаленной форме боец. Солдат до того крепко заснул, что даже не слышал, как почти вплотную к нему подъехал БТР. Я не спеша слез с машины, постоял около спящего часового, потом нагнулся и лёгкими касаниями пальцев вытащил у него из подсумка магазин, а второй отстегнул от автомата, после чего слегка пнул его под жопу.
   - Солдат, проснись - замёрзнешь...
   Боец вскочил и ошалело захлопал сонными глазами и, увидев перед собой своих - начальника штаба, растерянно залепетал: - Товарищ майор, не спал я..... Точно не спал.... Задумался...
   На территории блок-поста, куда я зашёл, также царила безмятежность и спокойствие. Трое солдат спали в тени земляного вала, тянувшегося вокруг блок-поста, из палатки начальника поста доносились громкие голоса и явно нетрезвые. В солдатской палатке бардак, плохо заправленные кровати, одна из них белея серыми простынями вообще не заправлена. Над грязными и немытыми котелками, весело и дружно роясь, спаривались жирные, зелёные мухи.
   Так, часовой и трое спящих, двое в касках на насыпи железной дороги дежурят. Хоть они бодрствуют. А где же ещё четверо? Ага, вот они - двое, блин тоже спят... Что за сонное царство? Хорошо, а двое ещё где?
   Я поднялся на вал около БТРа, пулемёты которого смотрели на противоположный берег Ингури, на абхазскую сторону и сразу же увидел последних двух солдат, которые раздевшись по пояс спокойно стирались в ста пятидесяти метрах от блок-поста.
   В палатке начальника блок-поста царил такой же бедлам, что и на всём остальном посту. Грузинский военный наблюдатель, старший лейтенант тридцати пяти лет, плотного телосложения, потный и красный, сидел боком ко мне и что-то возбуждённо и громко доказывал старшему лейтенанту Стрелкину, который с бокалом вина в руке сидел на своей кровати у столика, заставленного бутылками из-под вина и закуской. Оба даже не обратили внимание на меня, лишь через секунд пятнадцать, почувствовав, что кто то зашёл в палатку, Стрелкин рявкнул: - Ну-ка быстро вышел отсюда солдат....
   Я спокойно достал из кобуры пистолет, передёрнул затвор и выстрелил в стеклянный фонарь над столом, засыпав осколками стекла закуску, после чего ткнул ствол в затылок Стрелкина. У старшего лейтенанта выпал из рук бокал, а грузинский военный наблюдатель было вскинулся с кровати, но увидев, как я направил на него пистолет, рухнул обратно на кровать.
   За холщовыми стенками палатки слышался топот метавшихся солдат и бестолковые крики: - Кто стрелял? Кто стрелял? Где...? Петька, Петька, вы что-нибудь видели..? Да это у взводника в палатке стрельнули.... Да, майор, какой-то приехал и к нам зашёл... А, ты долб....б, чё спал что ли..? - Послышался удар хорошей оплеухи, после чего, кто то снаружи пискнул чуть ли не детским голосом - Тревога.... В ружьё...
   - Стрелкин, ты хоть понимаешь, что я диверсант и ты уже убит, и убит твой собутыльник....
   Старший лейтенант медленно повернулся и, увидев начальника штаба группировки, тихо произнёс: - Товарищ майор, ладно - я убит, он убит, но вам отсюда живым ведь не выйти... С насыпи срежут из автоматов....
   - Стрелкин, ты что дурак? Смотри...., - я поднял пистолет и дважды выстрелил в потолок палатки, - после чего за стенами палатки мгновенно наступила тишина. Мы тоже затаили дыхание, а через тридцать секунд послышался неуверенный голос.
   - Товарищ старший лейтенант, товарищ старший лейтенант...., у вас всё в порядке? - Я показал Стрелкину и грузину кулак, мол молчите, опять послышалось, - товарищ старший лейтенант, вы хоть живой?
   - Старлей, я сейчас выкидываю из палатки гранату, потом вторую и всех их там ложу, потому что они как бараны напротив входа столпились. Потом через пыль и дым в несколько прыжков ухожу под защиту твоего БТРа, прыжок через вал и вдоль него под железнодорожный мост и хрен твоя дежурная смена меня возьмёт.... Они просто не успеют даже разглядеть в пыли дыму, да и из-за расстерянности - Кто это из палатки выскочил? Начальник блок-поста Стрелкин или кто-то другой...?
   Через пять минут все военнослужащие, кроме двух наблюдателей на верху насыпи, были построены перед палаткой Стрелкина и я остался недоволен увиденным. Форма и обувь у всех была грязная, подворотнички у половины отсутствовали, а если и были то трёхдневной давности, чёрными от грязи и пота. Сразу выдернул из строя командира отделения и завёл его в бойцовскую палатку и отругал там за бардак и немытые котелки. Да и за мух тоже.... Вывел из строя двоих, которые стирали обмундирование за пределами блок-поста - похвалил их за желание иметь чистую форму и тут же опять отругал сержанта за то, что данные бойцы стирали форму и никто из состава блок-поста их не прикрывал.
   - Товарищ майор, как это никто не прикрывал? Вон наблюдатели на насыпи их и прикрывали, - обиженно прогудел сержант.
   - Помолчите, товарищ сержант, а то я вас сейчас очень обижу. Часовой до того крепко спал, что у него только автомат не забрал, - я швырнул под ноги командира отделения магазины с патронами часового, - мой БТР, как из Шамгоны выехал четыреста метров открытого пространства проехал и никто командиру взвода не доложил, что проверяющий едет. Вот и грош цена вашим наблюдателям.
   Я повернулся к командиру взвода: - Значит так, завтра приезжаю сюда снова. Во сколько говорить не буду. На посту должен быть порядок, все чистые, все знают свои задачи. Я проверю. Докладывать вашему командиру батальона о сегодняшних недостатков не буду, иначе тут же к вам приедут с батальона и наведут вам тут "морской" порядок, а я хочу посмотреть, как вы сами это организуете. Всё, разойдись, а ты Стрелкин пошли со мной...
   Мы поднялись на насыпь и остановились внутри укрытия из массивных бетонных блоков с амбразурами во все четыре стороны. Само укрепление располагалось на рельсах и перекрывало вход на полуразрушенный и взорванный по середине длинный железнодорожный мост, противоположный край которого выходил на Абхазский берег. Внутри укрепления был сосредоточен небольшой запас патронов, на столе стоял пулемёт ПК, глядевший стволом через амбразуру в глубину железнодорожного моста.
   - Ну что бойцы, хоть знаете, чем этот мост известен?
   Двое солдат-наблюдателей в касках переглянулись между собой и неуверенно пожали плечами, а я повернулся к командиру взвода: - Ну а ты, старший лейтенант, знаешь?
   - Знаю..., - нехотя произнёс молодой офицер.
   - Чего тогда своим подчинённым не расскажешь? - Стрелкин неопределённо пожал плечами.
   - Хорошо, тогда я расскажу. В принципе, ничего знаменитого в этом мосту и нет, кроме того, что этот мост оборонял не безизвестный чеченский бандюга Шамиль Басаев со своим батальоном - он его и взорвал. По крайней мере, так рассказывают грузины. А насколько правда - неизвестно.
   Пообщавшись с солдатами, мы с командиром взвода двинулись по остаткам железнодорожных путей к середине моста, где взорванный пролёт обрушился в Ингури. Сам настил проходил на высоте где то четвёртого-пятого этажей и как таковой на настоящий момент отсутствовал, отсутствовали в подавляющем большинстве и шпалы, которые были распилены местным населением скорее всего на дрова. Поэтому рельсы проходили как бы в пустоте и приходилось опасно балансировать над каменистым берегом пролегающим где-то далеко внизу. Но местные жители ежедневно ходили по этому пути с того берега и обратно, да ещё с тяжелой ношей, неся на Абхазский берег продукты и товары, который у них там отсутствовали. Перепрыгивая через широкие провалы, идя по рельсу, балансируя руками, осторожно ступая по оставшимся немногочисленным хлипким шпалам, мы наконец то добрались до взорванного участка. Здесь нужно было ещё спускаться почти до воды по шаткой деревянной лестнице, метров двадцать идти, перепрыгивая и огибая скрученные мощным взрывом металлические конструкции, а затем вновь по ненадёжной с виду лестнице подниматься на остатки моста и идти к близкому берегу. Мы дальше не пошли. С нашего места было видно, как человек десять, на Абхазском берегу, из международной организации по разминированию, в серых комбинезонах, работали на старом минном поле, где уже из земли торчало до десятка красных флажков, на месте обнаружения мин.
   Постояв минут десять и задав несколько вопросов, я поставил Стрелкину задачи на разведку в зоне, подконтрольной его посту. Мне было интересно - Сколько человек ежедневно пересекало мост? Сколько женщин и сколько мужчин? Их возраст? Что они несут на грузинский берег и что несут обратно?
   - Стрелкин, если ещё раз я застану тебя даже с запахом - не обессудь... Поэтому давай налаживай службу и если в ближайшие дни, недели всё будет нормально, то забуду этот инцидент.
   На следующий день снова заехал к Стрелкину. Осмотрев блок-пост, постиранных и приведённых в порядок солдат, остался доволен и после чего уехал на 307 блок-пост, где тоже поставил задачу на разведку. Но здесь меня интересовали только машины наших силовиков. Как часто они выезжают из Зоны Безопасности, марки машин, номера, сколько выехало и сколько заехало? Как себя ведут при проезде через блок-пост? Смотрят равнодушно или же проявляют интерес?
   - Ну, товарищ майор, вы и задачу поставили? Как так сразу всё охватить, а потом ещё и записать. К сожалению не получится у бойцов..., - высказал сомнение начальник блок-поста.
   - Понятно, товарищ старший лейтенант, опыта у тебя нет и сейчас в две минуты объясню как это простенько и эффективно делается. У тебя на посту у шлагбаума несут службу трое человек. Вот и определи: подъезжает машина. Сержант, к примеру, запоминает номер и марку машины. Второй считает - сколько там сидит. Если возможно яркие, запоминающие приметы - рыжий, со шрамом на лице..., ну короче чем выделяется. А третий отслеживает поведение. Всё очень просто, если хорошо подумать. Давай..., дай мне эти сведения....
   - А как я определю, что это машины силовиков? - Снова задал вопрос офицер.
   - Да.., чёрт побери, чуть не упустил. Вот тебе все образцы номеров машин городской полиции, это краевой, а это МГБешников. Они больше всего меня интересуют. В том числе и приезжие
  
   ....Сегодня опять приехал с Дорофеевым на переговоры на 201 блок-пост. Ехал с неприятным чувством и откровенным нежеланием. И это было связано не только с прошлым неприятным инцидентом с Бейсиком. Уже неделю, как вся наша миротворческая группировка возбуждённо гудела, обсуждала, хихикала и с интересом наблюдала за действиями нового начальника разведки миротворцев в зоне Грузино-Абхазского конфликта. Говорят молодой майор, энергичный, амбициозный. На первом же совещании в штабе с апломбом заявил, что разведку в группировке поставит на более высший уровень и поехал по подразделениям. Проверил всех в Северной Зоне, в результате чего все кто был причастен к разведке любым боком были "вые...ны и высушены", да не по разу. А вывод, сделанный Командующему был однозначный и категоричный - В Северной Зоне Безопасности разведка не ведётся. Теперь настала моя очередь. Сегодня я знакомлюсь с ним на 201 блок-посту и после совещания он уезжает вместе с нами на базу и работает в Южной Зоне три дня. Позавчера мне позвонил начальник штаба Северной Зоны и с юмором и смехом рассказал как его, старого подполковника, отодрал юный майор: - Ну, Боря, давно так меня не имели и главное за всё и ни про что.... Я до сих пор так и не понял - Как я развалил разведку и вообще после этого не знаю - Есть ли она у меня? Так что готовься, если об меня, подполковника, вытерли ноги, то тебя, майора, изваляют по всем лужам и говну вашего курятника и ещё в жопу воткнут петушиные перья. Готовься, Боря... Самое главное - пусть он ругается, а ты терпи...., пусть обзывается - опять терпи. Он имеет прямой выход на Командующего и сразу ему докладывает. Знаю твой горячий характер, поэтому не дёргайся. Я попытался отповедь дать, так на следующий день таких пиздюлин от Командующего получил, что хоть самому в разведку недели на три уйти....
   Вот и сейчас усиленно думал, пытаясь найти верную линию поведения. Но с другой стороны и злился, что непонятно от чего должен страховаться.
   201 блок-пост встретил обычной суетой, предшествующей очередной четырёхсторонней встрече. На этот раз народу на территории блок-поста толклось гораздо меньше и меня сразу обступили товарищи. Посыпались весёлые армейские подколки, похабные подъёбки, на которые тут же все дружно смеялись. Я тоже смеялся, хотя любой бы сугубо гражданский человек насупился и обиделся, считая что его оскорбляют. А я не обижался, понимая что таким военным образом ребята выражали мне сочувствие. Но с другой стороны они с нетерпением ожидали предстоящего горячего развлечения - мою встречу с новым начальником разведки и имели на это право. Их оттрахали, теперь они должны убедиться, что они были не в единственном числе.
   С грохотом, из-за высоких холмов, выскочил вертолёт и после дежурного круга приземлился на вертолётной площадке. Открылась дверь и в опадающую пыль выскочили, придерживая головные уборы, Командующий и сопровождающие лица. Отбежав на безопасное расстояние, остановились. К Командующему с докладами подошли начальники Северной и Южной Зон Безопасности и они неспешным шагом направились к переговорному зданию, а от их группы отделился незнакомый высокий военный в камуфлированной куртке.
   - Ага, вот и он, - я настороженно наблюдал, как майор что-то спросил у одного из офицеров и тот кивнул головой в мою сторону. К этому времени я определился с линией поведения и решил вести себя независимо. Товарищи, до этого обступавшие меня, стали поспешно расходиться в разные стороны, но недалеко, чтобы хорошо было видно и слышно, как меня "нагибают".
   - Начальник разведки миротворческих сил майор Догонов, - с каменным лицом представился офицер.
   - Начальник штаба Южной Зоны Безопасности майор Копытов, - сухо представился в ответ.
   Мы молча стояли, сверля глазами, друг против друга. Спустя какое то время в бесстрастном выражение лица разведчика, что то дрогнуло, губы тронула лёгкая улыбка.
   - Ты, что? Не узнаёшь....? Сергей я..., - удивился Догонов.
   - Товарищ майор, мы на брудершарф с вами не пили. Так что давайте держаться субординации, - Догонов растерялся от такой суровой отповеди и я порадовался своей верной линии поведения.
   - Так какие проблемы - выпьем ещё. Так ты, что действительно не помнишь меня? Погляди внимательно. - Растерянность только увеличилась.
   Я вгляделся в худощавое лицо с небольшими аккуратными усиками, но отрицательно замотал головой и твёрдо заявил: - Я вас первый раз вижу.
   - Да ты что? - Горячо воскликнул майор, - вспомни... 15 марта 95 го года.., берег Аргуна, разведрота 324 полка.
   Я ещё раз внимательно глянул на офицера и отрицательно замотал головой, на что майор растерянно развёл руки.
   - Майор Догонов, к Командующему, - послышалась команда от здания и тот махнул мне рукой.
   - Хорошо..., потом, вечером поговорим, - и скорым шагом удалился, а ко мне стали стекаться удивлённые товарищи.
   - Боря, - первым ко мне подскочил удивлённо и одновременно уязъвлённый до глубины души, начальник штаба Северной Зоны, подскочил и чуть ли не заорал обиженным голосом, - Боря..., как тебе удалось обуздать его? Что ты ему такое сказал, что он перед тобой стал оправдываться?
   Примерно с такими же вопросами подошли и остальные, а я сделал загадочное лицо. Но парни не оставляли надежды, что представление всё таки состоится.... Как так - всех отодрали, а он должен выскользнуть.
   Встреча закончилась и ко мне вновь направился Догонов.
   - Ну что? - Выкатил глаза в ожидании майор.
   Я неопределённо скривил губы и пожал в недоумении плечами, а начальник разведки беспомощно всплеснул руками и попытался снова напомнить мне нашу встречу. Причём это выглядело со стороны, как будто он что-то просит у меня, а я отказываю ему. Глянув через плечо Догонова и увидев страдальческое выражение лица начальника штаба Северных, я не выдержал и весело рассмеялся, обнял за плечи разведчика: - Ладно, Сергей, где там твои вещи? Бери их и пошли к машине.
   Уезжали мы с блок-поста провожаемые изумлёнными взглядами. По дороге Догонов вновь стал рассказывать об обстоятельствах нашей встречи и последующего общения в течении трёх дней на обрыве реки Аргун. Он там тоже был в качестве разведчика и рассказывал, приводил такие мелочи и нюансы, которые мог знать только действительно бывший там человек. Я молчал, добросовестно пытаясь его вспомнить, и моё молчание Сергей воспринимал с радостью, считая что его наконец то вспоминают. Но когда он закончил, я отрицательно покачал головой и с сожалением констатировал: - Всё ты говоришь правильно и верно, но я тебя не помню.
   Поселили его в комнате для гостей и Догонов хотел сразу же посидеть за столом и пообщаться. Он с многозначительным видом похлопал по сумке, но я предложил другой вариант.
   - Это от нас никуда не денется, давай лучше сначала я доведу до тебя развед. обстановку в моей Зоне и проедем на любой блок-пост.
   Закончив рассказывать о сложившейся обстановке, мы выпрямились над рабочей картой начальника разведки, куда я нанёс ему базы партизан, броды через Ингури, которые используют для перехода на ту сторону группы диверсантов. Показал анализ за последние десять дней пересечения границы гражданскими в местах блок-постов ? 306 и 310 и данные движения автомобилей всех силовых структур региона через блок-пост ?307.
   - Вот это да...., - восхитился разведчик, - а связь с этими партизанами у тебя есть?
   С сожалением бросил карандаш на карту: - Нет... Меня не допускают к этому. Это тебе к особисту нашему....
   Проехали на 306 блок-пост, посмотрели взорванный мост, а когда сержант, замкомвзвод Стрелкина бодро оттарабанил задачи разведки, Догонов вообще растаял.
   А вечером мы уже посидели по полной программе. Но и тут опять разочаровал Сергея - я просто его не помнил.
   За три дня он перелопатил все блок-посты и остался доволен. Так и доложил генералу Коробко - В Южной Зоне Безопасности разведка налажена на хорошем уровне.
   А на следующий день меня к себе пригласил начальник штаба Северных. Встретил меня хорошо и мы неплохо посидели, где между выпивкой и закуской он жаловался, как ему вчера позвонил Командующий и снова отодрал за плохую разведку, ставя Южных в пример. Потом мы переместились к нему, поближе к карте и другим документам. Подполковник толково всё обрисовал, показал документы. Всё было нормально и грамотно оформлено. Ещё раз посмотрев на карту, я вспомнил один из разговоров с начальником разведки.
   - Слушай, мне Догонов говорил, что у тебя по Зоне шастают ложные машины ООНовцев.
   - Есть такое дело, несколько раз засветились на блок-постах, - подполковник почесал затылок, - пытаемся словить, но пока не получается. Тоже белые машины, иномарки, с номерами и символикой ООН. Есть информация, но она пока не проверенная, что это чеченцы с Чечни с разведкой.
   - А им что тут разведывать? - Удивился я.
   - Вот то-то оно и непонятно. Пока есть только одно объяснении - Абхазы что-то пронюхали насчёт грузин и чеченцы здесь оценивают ситуацию для оказании военной помощи абхазом.
   - Вот чёрт. Только этого ещё не хватало.
   Снова переместились к месту посиделок и когда я уезжал, мы пришли к обоюдному мнению.
   - Догонову подполковник чисто психологически не понравился....
   - И ему для становления нужно было кого то показательно поиметь
   - Меня он иметь не мог - я был его боевым товарищем, но до сих пор я его не помнил.
  
  
   ......Проехав по небольшому переулку, БТР на таком же небольшом перекрёстке медленно свернул налево и через сто метров остановился на противоположной стороне улицы напротив помпезного, серого здания мэрии. Как всегда машин здесь было мало, оттого что основной автомобильный поток проходил несколько дальше, в стороне городского рынка, но зато здесь было многолюдно. Многочисленные кучки сумрачных мужчин, в основном это были беженцы из Абхазии и местные безработные, сидели на низкой металлической ограде и на скамейках городского сквера, стояли на протяжении всего тротуара на моей стороне и, молча и угрюмо, смотрели на центральный вход учреждения.
   А там красовался, лицедействовал, в конце-концов гарцевал заместитель мэра города Зугдиди Шанава Тенгиз Варламович, ощущая себя Хозяином этой улицы, Хозяином этого мрачного трёхэтажного здания, наконец Хозяином города, Вершителем судеб этих небритых, мрачных мужчин.
   Среднего роста, худощавый, одетый по моде в длинное до земли чёрное пальто, в обмотанном на два раза вокруг шеи белоснежным, также до земли, шарфе Шанава купался в волнах зависти исходящих от окружающих его людей, каждый из которых хотел, страстно желал бы в этот момент находится на месте заместителя мэра и также, как Шанава, изображать из себя Хозяина "богатого" города. Но улица, которую запросто можно было в несколько прыжков преодолеть была той непреодолимой пропастью, разделяющую и разводящую их по разные стороны жизни, показывая - Кто они такие и кто он. И я в который раз воочию увидел и прочувствовал слова одного из известных людей - "Каждый человек - творец своей судьбы". Большинство из них в школе были троечники. Ни из-за того, что были тупые - просто ленились. А раз троечники и ленивые, то о поступлении и учёбе в ВУЗе, не могло быть и речи, а тогда прямая дорога в армию и после дембеля в простые работяги. И не надо никуда стремиться, ставить перед собой более высокие цели - можно просто жить и торговать мандаринами в России. В советское время это канало, но Союз развалился. Республики, почувствовав себя великими и независимыми державами, с помпезностью отделились, а по правде говоря банально ПРЕДАЛИ, вдруг ослабевшего старшего брата и смело ринулись в свободное, как им казалось перспективно богатое плавание. Но оказалось, что они в этом плавании ни кому и не нужны, и берега, к которым они плыли давно заняты и их залежалый и занюханный товар, на "УРА" расходившийся в России, тоже никому не нужен. Да и у них самих, у республик, оказывается и ничего и нету, потому что старший брат, отрывая от себя кормил, поил и лелеял их, в рамках неправильной национальной политики, где русский всегда был изгоем, а их нацменов облизывали. Вот и оказались миллионы бывших граждан могучего Советского Союза не у дел, беженцами и безработными. Если ещё в России, на её необъятных просторах и можно было найти любую работу, то в нищей, разваленной, послевоенной Грузии - работы просто не было и дать её - некому.... А господин Шанава, ещё на школьной скамье принимал активное участие в общественной жизни школы и комсомола, учился хорошо, поступил в институт, где также проявил себя активистом и после окончания высшего заведения, он прямиком попал в горком комсомола Зугдиди и к развалу СССР уже был вторым секретарём горкома партии. Воровал или не воровал - это уже излишний вопрос, но в жизни, как в советское время говорили - "Занимал активную жизненную позицию" поэтому вовремя оказался около аппетитного пирога под названием "город Зугдиди" и получил хороший кусок при делёжки. Как в Америке говорят - "Он сделал себя сам" - в отличии от других...
   - Что это я? - Одёрнул я себя за эти свои мысли, вдруг появившиеся в моей голове, оглядывая бесконечные кучки мужчин с безнадёжностью ожидающих чуда от властей, - может быть, как раз среди них и нет ленивых и троечников. Может быть, это стоят и ждут подачки от властей врачи, учителя, агрономы.... Хотя, судя по их лицам, грубым чертам - вряд ли. И эта безнадёга в их глазах плата за предательство России..., За предательство русского народа...., предательство дружбы с русскими...
   Внезапно я ожесточился: - Чего это я размяк? Захотели жить отдельно от русских, вот пусть и живут. Это их страна - это их выбор. А я буду здесь бороться за свою страну и за нашу судьбу... Чего они мне? Вон как с ненавистью смотрят на меня и моих бойцов. Как будто мы виноваты в их неудаче. Конечно, проще всего обвинить Россию в поддержке Абхазии, для этого не нужно копать в прошлом и искать где, на каком перекрёстке разошлись пути-дорожки абхазов и грузин....
   Я спрыгнул с БТРа и через улицу, не спеша, направился к городскому чиновнику, который теперь щеголял, держа в обоих руках по сотовому телефону, которые даже в России, были непременным атрибутом богатства, а здесь ещё и власти. От телефонов в каждое ухо тянулись провода гарнитуры и Тенгиз Варламович по очереди прикладывал то один, то другой телефон и что то оживлённо тараторил по-грузински, беспрестанно повторяя слово "Батонэ", что означало "Уважаемый". Эта показная кипучая деятельность, должна была показать всем, кто находился около мэрии какой он важный, занятой человек и что даже на улице он не принадлежал себе, а жертвовал собой ради всех их - беженцев и безработных, а также всех горожан, кто в этот момент проходил по улице.
   Это была игра на публику и что самое интересное публика знала все правила и тонкости этой игры. Да, в России, где-нибудь в глухой провинции такой же спектакль, разыгранный местным функционером, может и был бы принят за чистую монету... Может быть, но скорее всего прохожий или невольный свидетель, оказавшийся рядом плюнул бы сердцах на тротуар, обозвал бы чиновника, конечно про себя или вполголоса, матерным словом и пошёл бы дальше. Но здесь так не принято. Более сотни здоровых мужиков, кормильцев семей безмолвно сидели и всеми фибра своей грузинской души хотели быть на месте Шанавы. Вот также небрежно стоять на виду у всех, с двумя телефонами в руках, в таком же длинном чёрном пальто с непременным белым шарфом до земли и радостно, на всю улицу, приветствовать подходящего русского, майора-миротворца. Русского офицера, невольного виновника всех их бед и которого они все ненавидят, но на месте зама мэра они бы тоже также бы кинулись его обнимать.
   - О, господин майор, как дела? Как здоровье? Как здоровье полковника Дорофеева? Какие проблемы привели вас к нам? - Тенгиз Варламович бросил в карман телефоны и теперь тормошил меня, показывая как он запросто, панибратски общается с комендантом города и всего края. Я же не сопротивлялся этому напору показной жизнерадостности и позволял демонстрировать всем наблюдающим его значимость.
   Чётко уловив тот момент, когда Тенгиз Варламович, полностью насладился произведённым эффектом, я предложил подняться в кабинет чиновника.
   В кабинете Шанава, заговорчески подмигнул и как по мановению волшебной палочки на столе оказались бутылка приличного коньяка с нарезкой из копчёного сыра и два бокала.
   - Господин майор, вам можно, а мне ещё надо работать, - зам щедро налил коньяка мне, а себе лишь показушно плесканул на дно. Чокнулся бокалом, стандартно пробормотав - "За мир во всём мире" и вслед за мной лихо вылил всё это в рот и удовлетворённо крякнул. Коньяк как и сыр тут же мгновенно, как и появились, исчезли со стола, а чиновник "надев" на лицо маску уже делового человека, прошёлся к дверям и открыл их, после чего величественно воссел за стол напротив открытой двери. Я же только внутренне ухмыльнулся, прекрасно понимая, что через открытую дверь любой входящий в мэрию будет видеть причастность Шанавы к большой, миротворческой политике.
   - Что вас привело, Борис Геннадьевич, в наши скромные пенаты?
   - Да, вот Тенгиз Варламович, проезжал мимо. Увидел вас и решил пообщаться. Кто, кроме вас сможет мне рассказать о сложившийся обстановке в регионе? Вот кто? Все остальные владеют информацией узко и только в своей сфере деятельности, а вы как первый зам владеете всей информацией..., наверняка она сначала к вам приходит, а вы потом сами определяете, что мэру сейчас докладывать, а что потом, - подсластил я пилюлю и как это не странно, но моя явно грубая лесть ударила туда, куда и предназначалась. Шанава заулыбался, приосанился.
   - И что вас интересует?
   - Да можно сказать и ничего. Так..., общая информация. Ну, например: Какова общественно-политическая обстановка в регионе? Чем занимаются общественные и политические партии? Как развивается экономическая ситуация? Беженцы, выплаты пособий... Может быть, что-нибудь интересное расскажете.....?
   Шанава рассмеялся и шутливо всплеснул руками: - Ну и вопросики, господин майор. Если я начну ВСЁ и ПРО ВСЁ рассказывать, то сегодня вечером попаду в автомобильную катастрофу.
   - Ну, уж сразу же в автомобильную катастрофу.... Американских боевиков, что ли насмотрелись? Я ж не спрашиваю, когда и каким маршрутом приедет сюда президент Грузии и как его буду охранять и разные другие тонкие и хитрые вопросы. А вот кстати, простенький вопрос. Эдуард Шеварнадзе в интервью немецкой газете "Бильд" вчера заявил, что вполне возможно на саммите СНГ он подымет вопрос о непродлении срока пребывания российских миротворческих сил в зоне конфликта. Вот что на это скажете? Какую позицию здесь занимает мэрия города?
   Я не сомневался в ответе Шанавы и едва скрыл изумление от искренне-возмущённого ответа: - Конечно, отрицательное отношение. Прежде чем так заявлять, пусть сначала несколько миллионов долларов подкинут в бюджет города. Ты, знаешь, Борис Геннадьевич, что Зугдидский рынок в месяц даёт миллион левых долларов. Что он кормит в буквальном смысле слова тысячи горожан и сельчан. Да если бы не этот рынок, я не знаю как бы мы жили. Какая бы, как ты тут спрашиваешь, общественно-политическая обстановка была? Да хреновая была... Мы, мэрия, за неделю сумели открыть только два рабочих места. Понимаешь - два. На такой то город. 60 тысячам беженцев из Абхазии сейчас, на начало марта выдано только часть дотаций и то только за январь месяц. На бумажном комбинате запасов материала осталось на неделю. Закончится запас и комбинат станет, чем кормить триста рабочих после этого? Да в отчётах в Тбилиси мы пишем, что в городе бурными темпами развивается частный сектор. Да он блошиный этот частный сектор и не так уж бурно развивается. Чего врать то? Опять же взять рынок, кто там основной и богатый покупатель - это миротворцы и иностранцы, которые обслуживают и действуют в рамках миротворчества. И мы знаем, что не только наш миротворческий батальон здесь отоваривается, но и миротворцы с Абхазии. Я уж не говорю об десантников, которых мы не любим. Они под видом миротворцев тоже сюда из Гудауты приезжают и отовариваются. И мы закрываем глаза на это нарушение. Вот убери сейчас отсюда вас русских, следом за вами уйдут и иностранцы и рынок наш сдохнет, и город сдохнет. А президент хрен нам поможет. Вот и думай сам - Какова наша позиция...
   Шанава излив своё раздражение, как то быстро успокоился, поднялся из-за стола и, пройдя к двери, закрыл её.
   - Вот...., совсем расстроился и только от одной мысли, что отсюда миротворцев могут убрать. Так что давай ещё выпьем. Если совсем по честному, но только между нами... Да если и где сошлёшься на меня я откажусь... Мне, - Шанава ткнул себя в грудь, а потом обвёл руками весь кабинет, - нам на проблемы беженцев глубоко наплевать. Это не нашего уровня проблемы. Пусть правительство разбирается с ними. А мне важнее электричество подавать в квартиры стабильно, чтобы канализация исправно работала, которая, честно говоря, не работает с развала Союза. У меня на городских бульварах по ночам деревья рубят на дрова. Вот это проблема. И мне надо думать, где деньги взять, чтобы топливо для населения закупить, где трубы взять, чтобы канализацию заново проложить. Вот о чём надо Шеварнадзе думать. Мы, то есть коренная Грузия, сделали всё, чтобы беженцы, вернулись в Абхазию. А они удержаться не смогли. И чего я теперь должен...? Вон, пусть губернатор края об этом думает, а то хрен от них помощи дождёшься....
   Вот тебе и общественно-политическая обстановка, а ты уж сам решай: плохая она или хорошая.
   Тенгиз Варламович перегнулся через стол ко мне и зашептал: - Тут мне сегодня рассказали такую вещь, что вчера в ресторане лидер Национально-демократической партии нашего региона, в подпитии орал на весь ресторан, что он голову сломает некому русскому майору, если он и дальше будет лезть и вынюхивать против него компромат.... Ты это возьми на вооружение, а то у него самого с головой не всё в порядке..., - Шанава сел на своё место и вновь наполнил бокалы коньяком.
   - Давай, Борис Геннадьевич, за твоё здоровье. Нормальный ты мужик, да и честно сказать обидно что вы, нормальные русские, поддерживаете мусульман-абхазов в борьбе против нас христиан. Неужели чеченцы вас ничему не научили?
   Мы выпили, молча закусили копчёным сыром: - Тенгиз Варламович, ты только меня правильно пойми. Мне, да и многим, многим другим русским, в том числе и миротворцам, совершенно до лампочки мусульманин передо мной или христианин. Нам главное и мне тоже, чтобы он нормальным человеком был и если боролся - то боролся за правое дело... Не перебивай меня, Тенгиз Варламович... Я знаю что ты хочешь сейчас спросить и не буду отвечать правое со стороны Грузии дело или не правое? Я поставлен сюда не решать этот вопрос, а разъединять вас, чтобы вы опять не вцепились друг в друга.
   А насчёт Чечни, так мы там не против мусульман воевали - мы там остановили кровавый беспредел. Уничтожали криминальный режим, к сожалению нам не дали до конца его уничтожить и те же самые силы, что у нас, что и у вас развели нас с тобой по разные стороны баррикады. Потому что им так это выгодно. А мне, русскому офицеру да и тебе - заместителю мэра пограничного города не должно быть это выгодно. Поэтому я и приехал к тебе и спрашиваю у тебя - Как дела, Тенгиз Варламович, у тебя в регионе? Какого хрена министр финансов 6 марта приезжал в деревню Хурча, которая находится в двухстах метрах от границы с Абхазией? Что тут делал тоже вчера зам министра внутренних дел? Почему военнослужащие ВВ охраняют администрацию в селе Кахати и почему вдруг, ни с того ни с сего, активизировалась политическая ситуация в городе Зугдиди? К чему бы это? И мне, русскому офицеру", если из-за этого кровь прольётся, совсем не важно - мусульманская она или христианская. Она одинаково красная у всех...
   Немного оба помолчали, успокаиваясь. Шанава опять разлил по чуть-чуть коньяка и мы молча выпили. Мне было видно, что зам мэра хочет что то сказать мне, но никак не может собраться с духом и лишь после следующей порции коньяка он решился.
   - Борис Геннадьевич, тут такое дело..., даже не зная как или с чего начать. В общем дело в заборе, который вы построили на мосту через Ингури. Надо его убрать. Этот забор уж очень многим стоит поперёк глотки. В том чтобы убрать его заинтересованы достаточно влиятельные люди и организации. Вот меня и попросили довести до тебя эту информацию и если ты повлияешь на полковника Дорофеева, то эти влиятельные люди не забудут этого доброго дела. А?
   Я ухмыльнулся и насколько это было возможно, придвинулся через стол к Шанаве, показывая свою заинтересованность: - Интригующее начало, Тенгиз Варламович. Только как у нас говорят - "Вечером деньги - утром стулья". Но не наоборот - Улавливаешь? Только чего ко мне обратились, с Дорофеевым было бы гораздо проще это дело решить и быстрее?
   Шанава облегчённо перевёл дух и оживлённо засуетился. Из тумбы внушительного письменного стола появилась ещё одна бутылка коньяка и несколько тарелок с уже нарезанными кусочками копчённого мяса, как будто он заранее знал о моём приезде: - Пробуй, Борис Геннадьевич, мясо горного козла..., из верхней Сванетии, закусывай, дорогой. А с Дорофеевым не сумели договориться....
   - А со мной, значит можно договориться. Тенгиз Варламович, давай откровенно: Почему вы выбрали меня? - Я взял с тарелки кусочек копчённого мяса и медленно стал его жевать, наслаждаясь целым букетом гастрономических ощущений, не спуская взгляда со смутившегося чиновника. Тот занервничал, схватил бутылку и стал чересчур резко разливать коньяк по бокалам.
   - Борис Геннадьевич, давай не будем углубляться, тем более что меня попросили только поговорить с тобой. А что мы разве ошиблись?
   Я потянулся к своему бокалу, после чего чокнулся с грузином и медленно, с наслаждением выпил, после чего стал с чувством закусывать с любопытством разглядывая замершего Шанаву
   Недели три назад Дорофеев попросил меня проехать на 301 блок-пост и понаблюдать за теми, кто переходит с абхазской стороны мост и вообще оглядеться там на месте - глянуть на всё свежим взглядом, а вечером обменяться мнениями.
   Сам, блок-пост с палатками для проживания и будкой офицеров, располагался внизу под вековыми деревьями, в пятидесяти метрах от дороги, которая шла к мосту через реку Ингури. На посту постоянно находилось тридцать солдат и два офицера, два БТРа. На верху дорога перекрывалась двумя шлагбаумами и все кто шёл из Абхазии в Зугдиди и назад вынуждены были идти метров сорок-пятьдесят по территории блок-поста, где всегда дежурили четыре-шесть вооружённых солдат и которые в любой момент могли остановить любого проходящего и обыскать его. Они имели право досмотра. Что солдаты периодически и делали с большим желанием. Одним из условий ввода российских миротворческих сил в Зону Грузино-Абхазского конфликта было то, что границу Абхазии с Россией и границу Абхазии и Грузии не должны пересекать мужчины старше 15 лет и моложе шестидесяти. Поэтому, подавляющее большинство проходящих были женщины, которых солдаты с удовольствием обыскивали. Правда при этом не хамели и не допускали лишнего, но при этом довольно тщательно проверяли их.
   От шлагбаума до моста было сто пятьдесят метров асфальтной дороги, которая проходила по высокой насыпи. Слева внизу была территория контролируемая блок-постом, а вот справа внизу тоже проходила дорога, но грунтовая, которая исчезала через двести метров среди зарослей у реки. Вдоль дороги тянулись развалины каких то небольших промышленных построек.
   Понаблюдав три часа, пришёл к следующему выводу. Люди, которые шли с Абхазской стороны в Зугдиди и обратно делились на два потока. Большая часть потока, которая выходила с моста к шлагбауму и шла по дороге через территорию блок-поста. Меньшая часть, сразу же после моста уходила влево и по крутому склону насыпи осторожно спускалась к грунтовой дороге, где некоторых из них около развалин перехватывали сотрудники городского и краевого МГБ, переодетые в гражданку. Заводили в развалины, скрываясь от наших взглядов. Довольно часто там шарахались и незнакомцы, которые точно также уединялись среди полуразрушенных построек с теми, кого встречали. Та же картина повторялась и на обратном пути. Большая часть шла через блок-пост, где подвергалась выборочной проверке солдатами, но меньшая миновала внизу блок-пост и без досмотра уходила через мост на Абхазскую сторону. Надо сказать, что на той стороне реки Ингури стоял 201 блок-пост Северной Зоны Безопасности, солдаты которого также выборочно проверяли проходящих, а в ста метрах за 201 блок-постом стоял совместный пост абхазских пограничников и Гальских милиционеров, которые тоже проверяли и опрашивали прохожих.
   Если из Абхазии люди шли на рынок и в Зугдиди пустыми, то обратно во второй половине дня возвращались и еле тащили всё то, что они приобрели на этой стороне.
   Вечером поделился своими наблюдениями, когда я и особист Андрей пришли к полковнику Дорофееву в его кабинет.
   - Ну, что ж, значит мне не показалось, - подъитожил начальник мой рассказ, - Ну, а ты как это прокомментируешь со своей стороны, Андрей?
   Особист очень редко делился своей информацией со мной, хотя догадывался, что с Дорофеевым они иной раз обсуждали эксклюзивную ту или иную часть информации, добытую Андреем и решали как им поступить в этом случаи. Мне же он говорил так: - Борис Геннадьевич, каждый добывает свою информацию. И у меня она более системная, уж поверь мне, и более ценная, потому что у меня совершенно другие источники, чем у тебя, но если у тебя есть интересная информация, приди и расскажи мне. Спросишь чем мне или тебе это выгодно? То я отвечаю. Слушая твою информацию, я проверяю свою и как бы оттачиваю своё, особиское видение, данной ситуации. Также могу тебе вовремя подсказать правильная ли эта информация или тебе её втюхали в тёмную, ради какой то своей выгоды. А ты, выслушав моё мнение, можешь принять более верное решение по ней.
   Вот и сейчас особист, подавшись телом вперёд, приглушенным голосом спросил: - А МГБэшники заметили твой интерес ко всему происходящему?
   - Да ты чего, Андрей, за пацана меня незрелого считаешь? Я ведь в разведке служил, а не абы где. Конечно, нет. Я все эти три часа суетился на верху дороги, бестолково вникая во все мелочи несения службы солдатами: проверял как укомплектованы бойцы, несущие службу. А в каком состоянии БТРы? А как у них вычерчены карточки огня? Мерил шагами расстояние до моста, проверяя правильность дальности до ориентиров. Бегал вдоль дороги с радиостанциями проверяя связь. Лично проверял телефонный кабель вдоль дороги, связывающий наш блок-пост с 201 блок-постом на том берегу. Так что не ссы.... Они, наверно, не хило повеселились, наблюдая мой активный бестолковизм...
   Дорофеев и Андрей рассмеялись, наблюдая, как я изображал свои метания на дороге. Отсмеявшись, особист продолжил.
   - Хорошо, да существует определённая проблема. Те, кто спускается вниз и минует наш блок-пост, являются как информаторами МГБэшников, так и их связью с партизанами. Ведь не секрет что милиция только днём контролирует Гали и прилегающие окрестности. Всё остальное контролируют партизаны. Вот эти связники и тащат туда медикаменты, необходимый груз и те сведения, которые надо передать. Естественно и партизаны через них передают информацию. Вот для этого там и крутятся МГБэшники. Это было бы полбеды, но проблема ещё в том, что помимо МГБэшников там пасутся и криминальщики, которые через своих связников переправляют наркотики в Абхазию, а оттуда они идут через границу в Россию. Вот такая информация.
   - Да ну? Это какая то мышиная возня получается, - выразил я сомнение, - да, знаю что абхазские менты не контролируют большинство района, особенно всю местность что идёт вдоль реки Ингури от Тагилони и туда дальше к морю. Так какой смысл таскать по мелочёвке, когда можно среди бела дня, а то и ночью в любом месте пересечь Ингури с большой партией боеприпасов, медикаментов и наркотиков? Взять хотя бы наш 306 блок-пост, деревня Шамгона, там в четырёхстах метрах от наших перевалочная база партизан. Ещё влево дальше брод - переходи, переноси, да и всё. Тем более броды все сейчас открыты.
   - Ну, это твоё, ошибочное мнение, а я свою часть информации сказал. Я только могу добавить, ты правильно говоришь, что и там, через реку, идут караваны и большие. Но и эту лазейку они используют в полный рост. Сам посчитай если каждый из связников в день проносит по два перевязочных пакета, по две пары носков и две пачки сигарет и другое. И так каждый день.... Ну ты же, Борис Геннадьевич, артиллерист... Посчитай...
   Вот отсюда и пошло решение поставить вдоль обеих сторон дороги от моста до блок-поста сплошной забор из колючей проволоки, а по склону насыпи разместить МЗП (малозаметную преграду), через которую не пробраться. Капитан Тетенов со своими сапёрами за три дня выполнил поставленную задачу и теперь весь поток шёл только через блок-пост. Что и стало предметом недовольства. Несколько дней тому назад Дорофеев рассказал мне, как нему подъехали с предложением снести забор и как он их послал на три буквы....
   Теперь, значит, настала моя.
   - Тенгиз Варламович, я тебе сейчас один вопрос задам, только ты не обижайся. Ты себя считаешь честным человеком? - В упор задал вопрос чиновнику и Шанава с удивлением воззрился на меня. С минуту помолчал, подыскивая достойный ответ, но ответил однозначно и довольно осторожно.
   - Да. А что?
   - Ты считаешь себя честным человеком и я считаю себя нормальным честным офицером. Даже любопытно, в какой момент своей деятельности я дал вам пищу сомневаться в моей честности. Вот послал вас полковник Дорофеев на х...й, точно также и я пошлю туда же. Ты, Тенгиз Варламович, не морщись. Ничего такого я тебе не сказал. Ты мне сейчас сделал деловое предложение, а я тебе отказал. Пусть и несколько грубоватой форме. Так что не обижайся. Ответить просто - "Нет", я не мог.
   - Да нет... Какие обиды? Каждый делает свою судьбу сам, - Шанава опять разлил коньяк по бокалам, - только те, кто просил к тебе обратится с этим предложением, предвидели твой отказ. И попросили до тебя довести следующую информацию и я прошу, выслушай и сразу не отказывайся. Подумай, прежде чем принять решение. Ставки здесь очень велики... Давай выпьем.
   Мы выпили и пока закусывали, я прокрутил в голове все варианты ещё одного предложения со стороны грузин. И исходя из своего опыта предложений будет два: первое - предложат деньги. И хорошие. Здесь мне чисто было любопытно только размер суммы. Второе - угроза. Тоже интересно - чем они меня надавят?
   - Предложение следующее и я считаю его достойным. Если сносится забор, как ты этот вопрос решишь нам не интересно, ты получишь пятьдесят тысяч долларов....
   - Ого, золотой забор, - не удержался от реплики, - тогда я, через две недели как снесу, новый поставлю. Только запрошу потом гораздо больше за него. А что будет, если я всё-таки откажусь? Это ведь ещё интереснее...
   - Раз ты занимаешь такую большую должность, то тебе и Дорофееву наверно известно о списке людей, которые подлежат ликвидации. Верно ведь?
   - Ну, допустим в общих чертах такая информация есть. Нет только конкретики. Сколько там человек и кто в него входит? Может подскажешь? - Пару дней тому назад как-то так сразу, одновременно, из разных источников - мне, Дорофееву и особисту пришла информация, что партизанами составляется список людей из Южной и Северной Зон Безопасности на ликвидацию. Больше никакой информации не было. И вот теперь...
   - Подскажу, раз так у нас пошёл с тобой разговор, - Шанава твёрдо глядел на меня, а я мысленно удивлялся тому, как быстро изменился чиновник. Сейчас передо мной сидел истинный Хозяин города, да и наверно и не только города. И как бы не он был одним из влиятельных лиц, а не просто передаточное лицо?
   - Борис Геннадьевич, партизанами на абхазской стороне составлен список лиц. Конечно там большинство абхазов с Гали, но там есть и шесть русских человек. В том числе и ты с Дорофеевым. Ты стоишь под номером 27 и последним в списке...., - зам мэра значительно замолчал, ожидая от меня реакции.
   - Понятно, понятно, Тенгиз Варламович.... Я так понимаю, раз мы с Дорофеевым в этом списке, значит там и начальник Северной Зоны и его начальник штаба. Ну, а насчёт остальных двоих даже и гадать не стоит - это особисты. Верно?
   - Правильно мыслишь. Только ты подумай: пятьдесят тысяч долларов хорошие деньги. А? Конечно, если ты считаешь, что этого мало, но всё-таки обещаешь снести забор, то давай поговорим, обсудим... Деньги, ведь это мусор, чего их жалеть? Тратить надо, на девочек..., кстати если хочешь, могу подогнать или познакомить, чтобы так между делом заскакивал туда. Ты подумай, только не отказывайся сразу. - Шанава опять превратился в хлебосольного хозяина и снова разливал коньяк и подсовывал поближе ко мне тарелочки с закуской и всё частил и частил словами, дожимая меня, - ты ведь послушай. Взвесь: с одной стороны доллары и что на них можно приобрести. Откажешься, так тебя быстро с двадцать седьмого места в первый ряд переставят и на хрен тебе это нужно? Ты здоровый мужик, ты ведь ещё в силе: наслаждайся, да с деньгами. Ты только представь, как ты с этими деньгами домой приедешь. А, Борис Геннадьевич? Подумаешь..., поскандалишь немножко с Дорофеевым. Поскандалишь, а потом опять в своё русло всё свернётся, но такие деньги стоят этого. А откажешься - ничего ведь не будет. Ни денег, ни жизни. Отправят тебя в Россию, в цинковом гробу. С недельку пошумит ваше телевидение, дипломаты перетрут между собой данный инцидент. Конечно, тебе в России посмертно орденок дадут и ВСЁ. И на фиг тебе это нужно, твоей жене, твоим детям. Подумай, не отказывайся.
   Шанава почему то был уверен что сломал меня и сейчас опять разливал коньяк, всем своим видом показывая - мол, соглашайся, чего там...., и я решил его сразу "не огорчать". Немного подыграть ему.
   - Да, пятьдесят тысяч баксов, - вслух и с чувством произнёс я и мечтательно закрыл глаза, - пятьдесят тысяч.... Я, Тенгиз Варламович, даже представить эту сумму не могу. Да, кстати, вчера жена звонила: мне наконец то дают квартиру - да ещё четырёхкомнатную. Так что пятьдесят тысяч зелёненьких мне не помешают.
   Мой собеседник облегчённо вздохнул и расслабился. Мы чокнулись и я зажмурился от удовольствия, прислушиваясь, как приятный на вкус алкогольный напиток тёплой волной проваливается в желудок.
   - Ну, вот и удачненько. Есть куда вкладывать, только просьба - нужно это сделать в течении двух следующих дней. Пойми.., время не терпит. А деньги если хочешь, можешь сейчас получить..., - Шанава замолчал, вопросительно глядя на меня. И я кивнул головой.
   Тенгиз Варламович встал из-за стола и прошёлся к двери, закрыл её на ключ, вернулся к металлическому сейфу, пару раз крутанул ключ в замке и картинно выложил передо мной больше десятка пачек с долларами: - Ну как? Красиво?
   - Да уж, да уж. Приятное зрелище, - я достал из внутреннего кармана носовой платок и взял им первую пачку новеньких десяток, поднеся её к носу, - а говорят не пахнут деньги. Ещё как пахнут.
   Шанава поморщился, увидев мои манёвры с носовым платком: - Борис Геннадьевич, ну зачем так? Мы же обо всём договорились....
   - Да ладно, Тенгиз Варламович, не обращай внимания, - я положил деньги на стол и кинул в рот кусочек копчёного сыра, задумчиво пожевал его, - глупо конечно, но меня почему-то царапнуло в душе - Почему я в списке на последнем, двадцать седьмом месте? Я ведь нормальный офицер. Училище не кончал. И вот эти звёздочки - майорские заслужил своим, нелёгким трудом. И здесь вроде бы работал на совесть, а всего только двадцать седьмое место. Это что получается - Я плохо работал? А если с другой стороны взглянуть то сам факт, того что я в списке говорит, что всё-таки вам где то насолил. Но всё равно - Обидно.
   - Э..., Дорогой, - Шанава откровенно веселился, слушая мои мысли вслух, - если тебя это так волнует, то мы тебя передвинем вперёд. Да брось ты, Борис Геннадьевич.... Бери деньги - это ведь твоя - особая оценка. Ха-ро-шая оценка.
   - Да, Тенгиз Варламович, ничего ты не понял. Не понял того, что я нормальный русский офицер и в жизни никого и никогда не предавал. И не продавался. Поэтому - запирай обратно в сейф деньги. И забор как стоял, так и будет стоять. Правильное мы значит решение приняли.
   - Борис Геннадьевич..., Борис Геннадьевич..., Погоди..., погоди... Если денег мало то я ведь сейчас добавлю, - Шанава засуетился и кинулся к сейфу.
   - Тенгиз Варламович, остановись. Давай ещё по последней и я поехал, а то у меня ещё много дел.
   Шанава, как то сразу поняв, что у него ничего не получилось, молча, с недовольным видом, убрал доллары обратно в сейф, сел в кресло и, сложив пальцы домиком посмотрел долгим взглядом на меня, после чего веско и сочно изрёк: - Ну и дурак ты, Борис Геннадьевич....
   Я беззаботно рассмеялся и сам стал разливать остатки коньяка по бокалам: - У Маяковского есть такие слова... По моему они так звучат - "Кроха сын спросил отца - что такое Хорошо, а что такое - Плохо"... Вот и я в жизни знаю - что Плохо и что - Хорошо. И за это себя уважаю. Ну..., давай будем..., - Я выпил и поднялся из-за стола, напоследок кинув в рот пару кусочков козлятины. Зам мэра продолжал сидеть глубоко в кресле и молча наблюдал за мной.
   - Я вот ещё что хочу сказать, Тенгиз Варламович, я доволен тем, что теперь моя кандидатура будет передвинута в списке на почётное место, надеюсь в первой десятке. Да ещё очень большая просьба, когда будете покушаться, солдат которые будут рядом со мной не трогайте. Я специально приказываю им оружие не брать, чтобы они не пострадали. Не виноваты они....
   Да не обижайся ты на меня. Нам ведь с тобой ещё не один вопрос придётся решать...., - под упорное молчание и под невозмутимым взглядом Шанавы я вышел из кабинета.
   Под такими же недружелюбными взглядами беженцев и безработных вышел из парадного входа мэрии, перешёл дорогу и забрался на верх БТРа. Бронированная машина, заурчав двигателем, плавно съехала с тротуара на дорогу и, провожаемая завистливыми взглядами, покатилась в сторону перекрёстка, где я увидел проезжавшего к рынку в ГАЗ-66 особиста Андрея. Мы оба приветственно помахали руками, даже не подозревая, что через час на особиста будет совершено покушение и он станет номером один в списке на ликвидацию....
   Во дворе городской полиции царил маленький шалман и кого тут было больше генералов и полковников или рядовых полицейских - ещё надо было посчитать. Если городские полицейские знали меня и смотрели равнодушно, то приезжее начальство и их охрана недоброжелательно косились на русского майора. В кабинете полковника Мания находился ещё начальник краевой полиции красавец Кухалашвили и какой то незнакомый грузин в хорошем гражданском прикиде, который в сильнейшем изумлении вылупил на меня глаза, типа: - Это что за чмо сюда бесцеремонно врывается, когда тут Я?
   Я всегда к полковнику Мания входил в кабинет без стука и сейчас невольно поставил полковника, неплохого надо сказать мужика, в неловкое положение. Я поздоровался с Мания, протянул руку полковнику Кухалашвили, тот пожал мне руку и намекающее мигнул глазом на гражданского. Я щёлкнул каблуками и представился: - Начальник штаба Южной Зоны Безопасности майор Копытов.
   Гражданский возмущённо фыркнул и гневно глянул на Мания и тот смешавшись произнёс: - Господин майор, зайдите попозже.
   - Понял, - Козырнув, я вышел из кабинета и в коридоре выловил знакомого полицейского.
   - Кто там у Мании? - Кивнул на дверь.
   Воровато оглядевшись, тот испуганно зашептал: - Зам министра МВД, еб...т всех тут....
   - А что приехал?
   - Лучше не спрашивай, - и отчаянно припустил по коридору, услышав скрип открывающейся двери соседнего кабинета.
   В кабинете старшего опера краевого МГБ, куда я с шумом и гамом ввалился, находился сам хозяин кабинета Дото Белкания, который вальяжно развалившись в кожаном кресле и вытянув далеко вперёд ноги, безрадостно созерцал настенный календарь с полуголой тропической красоткой на чистейшем островном пляже. Моё появление не придало ему оптимизма, он лишь немного ногами довернул кресло в моё направление и угрюмо смотрел, как я по хозяйски располагался за столом напротив него.
   - Дото, Здорово. Чего такой угрюмый? Заболел что ли?
   Белкания задумчиво глядя на меня, слегка покручивался в кресле из стороны в сторону, потом, задрав высоко брови, недовольно буркнул: - Мне бы твои заботы, майор...
   - Ха, ха... Дото, да у нас с тобой проблемы одинаковые, так что не особо завидуй мне. Просто надо на жизнь смотреть проще, а то ведь нервные клетки не восстанавливаются.
   Оперативник полностью развернул кресло ко мне и стал с определённой долей любопытства разглядывать меня.
   - Борис Геннадьевич, вот никак не могу понять - То ли ты действительно дурак, то ли хорошо играешь эту роль? Вот не понятно мне. Вроде бы В ГРУ дураков не держат... Ты чего приехал ко мне?
   Э, Дото, далось вам это ГРУ. В конце-концов воспринимай меня, какой я есть да всё. Если кажусь я тебе дураком - да ради бога. А так скажу - Лучше быть дураком оптимистом, чем умным пессимистом... Во как выдал... Записывай, потом выдашь за свой афоризм. Ты мне лучше скажи, что за пакость тут у вас намечается.
   У Белкания потух огонёк любопытства и он снова погрузился в задумчивость, потом вяло встрепенулся и уточнил: - Не у вас, а у нас с тобой. - И опять замолк, разглядывая вполне банальный и заурядный рисунок на настенном календаре. Потом снова повернулся ко мне.
   - Плохо работаешь, майор и ни черта ты не знаешь, что у тебя здесь происходит...
   - Нууу..., это как смотреть. Если бы я тут работал столько сколько ты, то я бы к тебе не пришёл, а знал бы всё сам. А если посмотреть на то, что я здесь работаю всего месяц, то я бы не сказал, что плохо работаю. Если чего знаешь и можешь сказать - то скажи....
   Старший опер совсем потерял всякий интерес к разговору, снова повернувшись к календарю на стене, и в кабинете повисла тишина. Я подождал немного, после чего поднялся и пошёл к дверям, услышав в спину: - Ничего не могу тебе сказать, кроме одного - скоро.
   На 301 блок-посту я пробыл около двух часов и особенно тщательно осмотрел сам забор из колючей проволоки и малозаметное препятствие и был удовлетворён осмотром.
   ....- Товарищ майор, срочно зайдите к полковнику Дорофееву, - я только слез с БТРа, как ко мне подскочил оперативный дежурный.
   - Что случилось?
   - Не знаю, начальник сказал, что как только приедете - сразу к нему.
   В кабинете, напротив друг друга сидели полковник Дорофеев и особист Андрей, а между ними стояло несколько тарелок с закуской и пару стаканов.
   - Борис Геннадьевич, давай садись, - Алексей Владимирович из стола достал ещё один стакан, вилку пододвинул поближе тарелки с закусками, - Давай...
   - Что отмечаем?
   - Да, вот день рождение Андрея, - Дорофеев кивнул на особиста и стал разливать из пластмассовой бутылки коньяк, а я внимательно поглядел на сослуживцев. Судя по задумчиво-отрешенному выражению лиц обоих, это явно был не день рождения,
   - Если я был бы Станиславским, товарищ полковник, то сказал - "Не верю...". Что хоть случилось?
   Андрей наклонился и поднял с пола какой то предмет и положил его передо мной. Это было зеркало заднего вида - правое. Само зеркало было разбито, а центре зияло круглое отверстие от пули калибра 7.62.
   - Вот..., второе день рожденье у меня сегодня. Прямо на рынке, среди бела дня... Это первая, а вторая когда мы на машине стали уходить в заднее стекло рядом с головой и переднее лобовое стекло. Вот так то, Борис Геннадьевич.... Давай выпьем за моего ангела хранителя.
   Мы молча чокнулись, выпили, молча закусили, а потом я попросил рассказать более подробно.
   - Мы когда с тобой на перекрёстке разминулись, я поехал на рынок. Машину поставил перед мостом, там место свободное было. Сходил на рынок, где у меня встреча была назначена. Если по правде сказать, то это не встреча, а так в толкучке мне передали записку с некой информацией. Я для вида ещё минут сорок потолкался на рынке и пошёл к машине. Открываю дверцу машины и водитель заводит её и в этот момент зеркало заднего вида с моей стороны Бзынььььь.... Главное выстрела не было слышно, да и стреляли из-за канала и ещё дальше там четырёхэтажки стоят. Вот оттуда. Я сразу прыг в кабину и водителю - Гони. Благо солдат толковый попался, сразу сориентировался, врубил скорость и выскочил на дорогу. Я даже не руководил им, так как меня мотало по кабине. Если бы он свернул влево через мост тут бы мне и был звиздец, но боец крутанул вправо и пошёл мимо входа рынка вверх на дикой скорости. Я то думал, что меня только пуганули, предупредили, а тут водитель делает вираж, обходя легковушку и меня прижало к дверце и опять Бзынььььь - в заднем стекле дырка и в переднем стекле ещё больше, а тут мы свернули на перекрёстке вправо и помчались в сторону базы. Я только в километре от расположения остановился, смотрю - если бы меня на вираже не мотануло, то вторая пуля точно бы в башку попала. Я сразу же скрутил разбитое зеркало себе на память и разбил лобовуху и заднее стекло...
   - А стекла на хрена?
   - Не хочу чтобы информация о покушении была известна всем. Поэтому строго настрого предупредил водителя, а про стёкла чтобы он сказал, что камень попал.... Зачем людей пугать.
   - Да, дела..., - мы выпили ещё по одной и я в цветах и красках рассказал о посещении мэрии и МГБ. Особенно постарался достаточно подробно передать разговор с Тенгиз Варламовичем и его предложение. А в конце своего рассказа подитожил, - Так что, если исходить из всего сказанного то пакости нужно ждать послезавтра и на 301 блок-посту.
   Дорофеев тяжело вздохнул и насмешливо взглянул на меня: - Всё ты говоришь правильно, Борис Геннадьевич, но ошибаешься только в одном. Не послезавтра это произойдёт, а завтра. Завтра у 301 блок-поста будет проходить демонстрация. Причём, по неофициальным данным - эту как раз информацию и получал на рынке Андрей, несколькими автобусами туда привезут около сотни агрессивно настроенных человек из молодёжных организаций, которые несколько дней тому назад устроили дебош у пограничного поста в Ларсе на границе с Россией. Так что вот так. План действий на завтра. Ты, Борис Геннадьевич, рулишь обстановкой отсюда. Я рано утром еду в городскую и краевую полицию и выясняю - Как и какими силами они будут поддерживать порядок во время демонстрации? После чего по обстановке: или сюда или на 301 блок-пост.
   Мы решили ещё несколько вопросов, немного посидели и разошлись. Уже вечером ко мне пристал подполковник Сабуров: ему срочно потребовалось завтра выскочить в Северную зону, чтобы у тамошнего начальника узла связи взять дефицитную деталь.
   - Алексей Иванович, не могу дать добро. Там ведь завтра демонстрация. Провокации возможны. Даже не проси.
   Но Сабуров всё долбил и долбил, потом пошёл к Дорофееву, а через пятнадцать минут радостный вернулся в нашу комнату: - Борис Геннадьевич, уломал Дорофеева. Завтра рано утром выезжаю и успею до демонстрации обратно вернуться. Там мне ещё канистру вина хорошего обещали подогнать, а то коньяк уже надоел.
   Утром только я вышел из помещения офицерской столовой, как ко мне подошёл оперативный дежурный: - Товарищ майор, от оперативного дежурного "Северных" поступило сообщение - У 201 блок-пост идёт демонстрация, мост через реку Ингури возможно заминирован. Пропуск через 201 пост жителей того берега прекращён. И звонил начальник нашего 301 блок-поста - Спрашивает - Что ему делать в этой обстановке?
   - Хорошо. Полковнику Дорофееву я сейчас об этом сам доложу, а ты поставь старшему блок-поста задачу - Временно прекратить пропуск гражданских через мост на абхазскую сторону. Пусть он свяжется с 201 постом и выяснит: действительно ли там идёт демонстрация? Её количество? Кто участвует - мужчины, женщины, дети? В каких пропорциях? Под какими лозунгами и настроение толпы? Понятно? Потом доложишь. Я у Дорофеева.
   Алексей Владимирович только что закончил завтракать и одевался, чтобы ехать в город, в городскую и краевую полицию и тоже, как и я был удивлён сообщением "Северных".
   - Ерунда какая то. Абхазы просто бы не допустили никакой демонстрации. Хорошо, подождём что сообщит начальник блок-поста, - в принципе я то же был такого же мнения, а ещё через пять минут всё разъяснилось. Никакой демонстрации на той стороне нет, а просто командир батальона "Северных" майор Бондаренко перестраховался и приказал прекратить пропуск людей через мост, в связи с намечающейся демонстрацией и возможными провокациями. Пропуск гражданского населения через мост возобновлён.
   - Ну вот..... Нормально. Короче, я поехал и работаю по плану, а ты тут руководи. Если что..., сразу мне на Моторолу.
   После отъезда начальника я отдал распоряжение 301 блок-посту перейти в плановое несение службы, но усилить бдительность, если что - то сразу же докладывать об изменении обстановки.
   Последующие три часа прошли спокойно, из города вернулся Дорофеев и мы уединились у него в кабинете.
   - Обстановка в городе спокойная, но напряжение ощущается. Когда проезжал через перекрёсток, около "прокуратуры в изгнании" там перекрыли дорогу 20-25 женщин торговок с рынка. Они требовали от местных властей вернуть им какие то места, но полиция их в течении 5 минут шустро разогнала. В городской и краевой полиции о демонстрации знают и заверили меня, что ситуацию держат под контролем и не допустят никаких провокаций в отношении миротворцев. Ну.., тут я им не верю. Хотя, пришлось сделать вид, что уверен в их компетенции. Суки.., сами ведь всё это сварганили. Насчёт министра финансов. Слили мне информацию. Действительно министр Чкуасели Михаил приезжал и был в населённых пункта Коки и Хурча. Основной вопрос это финансирование восстановления моста через Ингури и возможности восстановления 28 разрушенных домов в Хурче. Но мне дали понять, что мост после восстановления может выдержать и тяжёлую армейскую технику. Вот так. Готовятся к войне и наверно она скоро будет.
   Прошёл ещё один спокойный час, в течении которого вышел на связь Сабуров: он закончил все свои дела у "Северных" и выдвигается обратно на базу. А в 12:45 пришло сообщение от начальника 301 блок-поста. "К посту прибыли до 60 человек, которые принадлежат к партии "Союз граждан Грузии" (партия Шеварнадзе. Политическая платформа - Единая "с Абхазией и Южной Осетией" Грузия). Ведут себя спокойно, но заявили, что с настоящего момента они начинают пикетировать наш блок-пост предположительно до 19 марта. Этой акцией они хотят привлечь внимание мировой общественности к "не демократическим выборам в Гальском районе", а также оказать давление на участников мартовского саммита СНГ с целью не продление мандата пребывания миротворческих сил в зоне Грузино-Абхазского конфликта".
   Начинается. Сразу же приказ начальнику блок-поста - Пропуск людей через блок-пост прекратить, личный состав в укрытие. На провокации не отвечать. В случаи проникновения на пост, предупредительный выстрел вверх и силой выдворять с территории блок-поста.
   В 13:05 пикетчики отошли от шлагбаума и вернулись к грузинскому полицейскому посту, а у шлагбаума остались гражданские лица, которым нужно было вернуться на Абхазскую территорию. Приказал пересчитать и передать их 201 блок-посту.
   Зашипела радиостанция и взволнованный голос Сабурова послышался из наушников: - "Лесник-51" я "Неман". Прибыл на блок-пост, а старший поста говорит, что никого пикетчики не пропускают. Что делать?
   Дорофеев было потянулся к радиостанции, но я засмеялся и попросил: - Товарищ полковник, разрешите мне тут порулить. Он ведь ко мне обращается. Вот и повеселимся заодно.
   Алексей Владимирович ухмыльнулся и подмигнул мне - мол, Давай...
   - "Неман", Я "Лесник -51". Остаётесь старшим на блок-посту. Отслеживаете обстановку и принимаете решение в случаи её изменения. Как поняли?
   - "Лесник-51", ты чего охренел что ли? Какое руководство? Я ведь всего же только связист...
   - "Неман", помимо того что вы связист, вы ещё и подполковник. Так что успокойтесь, вникните в обстановку и ....
   - "Лесник-51" дайте на связь старшего..., - перебил меня Сабуров и Дорофеев снова потянулся к радиостанции, но я опять остановил его, - товарищ полковник, сейчас..., дайте я закончу...
   - "Неман", старший сейчас в городе и всей ситуацией руковожу я. А в отсутствие старшего, приказы отдаю я, так что выполняйте последний приказ. Об изменении обстановки докладывать немедленно. Выполняйте.
   Я думал, что эфир сейчас взорвётся возмущёнными возгласами начальника связи, но радиостанция хранила молчание.
   - Крутовато, Борис Геннадьевич, зачем ты с ним так? Ведь он действительно связист, причём отличный, а вот с этой ситуацией вряд ли справится.
   - Товарищ полковник, вы же прекрасно понимаете, что сейчас неважно кто там старший - то ли подполковник Сабуров, то ли старший лейтенант начальник блок-поста. Как бы там не сложилось, а решения придётся принимать нам с вами, вот здесь, - я постучал пальцем по столу, - и нести ответственность за эти решения тоже нам - полковнику Дорофееву и майору Копытову. А в жизни за всё надо платить и это ему, Сабурову, плата за то высокомерие. Может я сильно сказал насчёт высокомерия, но примерно такое чувство было, типа: мы тут уже опытные, а ты салага и ещё долго салагой будешь. Тетенова я уже на место поставил. А Сабурову сейчас и покажу - кто тут старший, кто тут опытный и кто тут принимает решение, а кто исполнитель этих решений. Поэтому предлагаю - исходя из того, что сказал, вы находитесь рядом со мной и контролируете меня, если что вмешаетесь. А я буду рулить, раз сказал, что вы в городе и решения буду принимать я. Как?
   Прошло несколько минут ожидания и в радиостанции зашелестел нерешительный голос Сабурова: - "Лесник-51" так мне что делать?
   Я победно подмигнул Дорофееву и, сделав значительное лицо, стал ставить задачу: - "Неман", проедьте до грузинского полицейского поста и посмотрите, что там происходит. Если будет возможность, то попытайтесь проехать через него и вернуться на базу.
   Но проехать у Сабурова не получилось. Как он доложил на полицейском посту находилось около 200 демонстрантов, вели они себя довольно спокойно и пассивно, лозунгов никаких не выдвигали, но пропускать русскую, военную машину отказались. Как заявили они - Даже ООНовские машины не сумеют проехать их пикет.
   Сабуров остался там и вступил в разговор с демонстрантами, но через тридцать минут с прибытием новой, большой группы гражданских, количество пикитирующих возросло до тысячи человек и настроение толпы стало более агрессивным.
   - "Лесник-51", включайте телевизор, работают телевизионщики в прямом эфире, а я сматываюсь обратно на блок-пост. Демонстранты настроены агрессивно и хотят прорваться через наш пост и уйти маршем на Гали..., Всё заканчиваю, а то меня сейчас побьют тут..., - передача прервалась, а Дорофеев ринулся к телевизору и включил его. Минуту пока телевизор нагревался и мы его переключали на местный канал, прошли в напряжённом молчании, но уже первые кадры невольно вызвали смех.
   Крупным планом телевизионный оператор снимал наш ЗИЛ-131, стоявший несколько в стороне от толпы, особое внимание уделяя подполковнику Сабурову, который с трудом прорвался к машине и сейчас устроившись в кабине что то орал водителю, периодически прикладываясь к десятилитровой канистре с вином. Автомобиль двинулся с места, резво развернулся на асфальте и, медленно набирая скорость, поехал в сторону блок-поста. Получилось так, как будто движение нашего автомобиля послужило неким сигналом и огромная толпа грузин почти бегом ринулась за машиной миротворцев. В этот момент картинка сменилась и теперь снимала другая камера с противоположной стороны дороги и на телевизионном экране опять красовался взбудораженный Сабуров, который открыл дверцу кабины, опасно вылез на подножку и смотрел назад, продолжая держать канистру с вином в правой руке. Мы залились новым приступом смеха и я схватил со стола Моторолу.
   - "Неман", "Неман". Приём! Ответь "Леснику"
   Услышав Сабурова, я снова засмеялся: - "Неман" перестаньте квасить в прямом эфире и уберите из кадра канистру с вином. А то сейчас на экране телевизора главные герои Ты и Канистра с вином. Канистра с вином и Ты. И один только сюжет - Как ты взволновано пьёшь вино из горла канистры.... Приём!
   Сконфуженный голос начальника связи пробормотал - Понял - и связь прекратилась. А она нам была и не нужна, всё что происходило было хорошо видно по телевизору. ЗИЛ-131 нырнул под поднятым шлагбаумом и съехал вниз к палаткам. Шлагбаум опустился, а за ним в пяти метрах от него выстроился цепью весь личный состав, перекрыв всю дорогу. Успокаивало то, что начальник блок-поста действовал пока правильно и уверенно и нам оставалось только наблюдать за происходящим. Толпа подвалила к шлагбауму и остановилась, забурлив наткнувшись на хлипкое препятствие. Вроде бы можно напрочь свернуть покрашенную трубу и ломануться через мост на абхазскую сторону. Но решительный вид русских солдат, даже немногочисленных, останавливал, поэтому большая часть толпы нерешительно толкалась на асфальте, а другая стала стекать вниз к грунтовой дороге и потекла мимо развалин дальше к подножью моста. И здесь торжествующие демонстранты полезли по откосу в верх и тут же завязли и запутались в клубках тонкой, стальной проволоки малозаметного препятствия. Выдравшись из клубков проволоки, со следами солидола на брюках, демонстранты попробовали в другом месте выбраться к мосту в тылу блок-поста, но и здесь потерпев неудачу, разочарованно вернулись к митингующим у шлагбаума. Не вызывало сомнений то, что если бы эта часть демонстрантов сумело бы там подняться по откосу к мосту, то большая часть в рывке смяла бы наших военнослужащих и ушла в сторону абхазского берега. А дальнейшие события были бы довольно непредсказуемы: от расстрела толпы абхазской милицией уже на территории Абхазии... Дальше думать даже не хотелось. Но, потерпев неудачу на откосах дороги, толпу стали заводить перед самим блок-постом. Камера выхватывала то оратора, неистово машущего руками и показывающего на абхазский берег, то орущую и волнующую толпу, плакаты и транспаранты с провокационными лозунгами. Из телевизора доносились возгласы и призывы, которые несли общую тенденцию типа - "Прорвёмся через посты и пойдём на Гали....". То безмолвную, но решительно настроенную шеренгу русских солдат, то улыбающихся и стоящих в сторонке полицейских. В самый критический момент, когда казалось, что толпа сейчас ринется вперёд - на солдат, на БТР, стоявший сбоку от шлагбаума, вскочил грузинский военный наблюдатель и стал решительно и энергично махать руками, с целью привлечь к себе внимание. Толпа придвинулась вперёд и даже притихла. Это был момент истины - Куда сейчас качнётся маятник???? Наступила гробовая тишина не только у нас в кабинете, но и там в телевизоре. Добившись тишины, военный наблюдатель оглядел притихшую толпу.
   - Уважаемые, - прокричал в толпу военный наблюдатель, - Вы мешаете работе поста миротворческих сил. Они выполняют свои обязанности и ни в чём не виноваты. Прошу вас уйти отсюда.
   Толпа сдержанно загудела, внутри её возникло движение из нескольких мест послышались громкие крики и призывы на грузинском языке и толпа внезапно, как по какой-то команде развернулась и направилась в сторону грузинского полицейского поста, а у шлагбаума через пять минут осталось лишь 10-15 человек.
   В принципе, на этом вся акция и закончилась. В три часа дня полковник Дорофеев уехал к губернатору края, узнать какие меры принимает губернатор для обеспечения нормальной работы 301 блок-поста. С абхазского берега на наш, под охраной десантников, переехал на БТРе генерал Бричкин. Он пообщался с пикетчиками минут пятнадцать и уехал обратно. С 201 поста он связался со мной и сообщил: действительно, пикетчики сообщили о пикетировании нашего блок-поста до 19 марта и они не будут пропускать ни единой машины, в том числе и ООНовские, пока не будут приняты решения о выводе миротворческих сил с территории Грузии и именно Грузии, а не только Абхазии.
   У губернатора полковник Дорофеев заявил устный протест по поводу бездействия полицейских на грузинском полицейском посту, и которые пропустили толпу к нашему блок-посту.
   После губернатора мой начальник проехал на грузинский полицейский пост, где осталось только 6-8 человек, которые вытащили на середину дороги полицейскую будку, разожгли костёр и сидят там. С ними также находились парламентарий и журналист.
   За ночь происшествий не случилось. Но у нас возникла проблема, как протаскивать колонны с Абхазии с ГСМ и продовольствием? По каким бродам и мостам и как на это посмотрит Абхазская и Грузинская сторона?
   В одиннадцать часов к нам приехал Холингер, наш ООНовец Сергей Петриков и переводчица. Обменялись мнениями по сложившейся ситуации. В конце встречи начальник Зугдидских ООНовцев сообщил о принятом решении на верху - штабы ООН в Джвари и Кахати, в связи со сложной обстановкой, ликвидируются и ООНовцы оттуда переезжают в штаб Зугдидского сектора. То есть подтверждается версия, что ООНовцев потихоньку начинают выжимать. Когда мы закончили обсуждать общие насущные проблемы, Холингер замялся, но потом решился. Проблема была в следующем. После захвата и освобождения заложников, штаб ООН некоторое время охраняли наши разведчики и ООНовцы под их охраной чувствовали себя в безопасности. Но потом грузины настояли, чтобы охрану штаба ООН взяли военнослужащие батальона внутренних войск.
   - Но что это за солдаты? - Стал сокрушаться Холингер, - хлюпики, маленькие, не то что ваши солдаты. Нет у нас к ним доверия. Да ещё пригнали свой танк....
   Мы скептически заулыбались, зная что танком они называли МТЛБ с приваренным к ним сверху ЗСУ-23У.
   - Приехал танк и начал разворачиваться у наших ворот и сразу же от неумения свалил бетонный столб и оборвал электрические провода, обесточив всю улицу. Нам не нужна такая охрана и если мы договоримся о вашей охране, то мы сразу же откажемся от солдат внутренних войск.
   Уже когда садился в машину, то передал приглашение на завтра на "отвальную" англичанина Криса, который уезжает по окончанию срока службы здесь.
   Следующая ночь у нас прошла опять спокойно, а вот у "Северных" обстреляли блок-посты 3го МСБ. Была также стрельба из автоматов и гранатомётов в самом Гали. А с 8:00 наши разведчики взяли под свою охрану штаб ООН в Зугдиди.
   Колонну с ГСМ для нас пустили вдоль границы по абхазскому берегу до нп. Дарчели, чтобы там, в районе блок-поста 308 пересечь границу под охраной БТР. Колонна прошла благополучно, но маршрут оказался довольно длинным и трудным. Да и рискованным. Там сильны были позиции партизан среди местного населения. И Дорофеев приказал капитану Тетенову найти другие пути протаскивания колонн.
   Вечером мы с Дорофеевым приехали на отвальную к Крису. Перед выездом на мероприятие я задумался - Что подарить Крису на память? И после недолгого раздумья выбрал небольшой, симпатичный, металлический значок с надписью "ДМБ".
   На пороге штаба нас встретил сам виновник торжества. Крис был слегка поддатый, возбуждённый и принял с некоторым недоумением мой подарок.
   - Георгий, переводи, - обратился я к переводчику, - что этот значок носит тот, кто уезжает на малый дембель. Ещё объясни пожалуйста что такое малый дембель. Ты же знаешь.
   Георгий всё перевёл и Крис понятливо закивал головой, нацепив на грудь значок, но по глазам было видно, что он ни черта не понял. Мы прошли в зал, где тут же окунулись в приподнятую атмосферу. Нам сразу сунули в руки по бокалу и завертелось празднество. Всё было весело, легко и непринуждённо. Произносились яркие и ёмкие спичи, на которые все смеялись, Крис в ответ тоже что то говорил. Но самый прикол, который лично приготовил Крис, нас с Дорофеевым очень удивил. Фишка была в следующем. Он заморозил лёд в форме бутылки, потом распилил такую ледяную бутылку вдоль и в середине каждой бутылочной ледышки продолбил канавки. Вот теперь все ООНовцы встали в круг ритмично захлопали в ладоши, а под музыку в центр круга выскочил Крис, делая плавные танцевальные движения, выгнулся спиной назад. В круг выскочил швейцарец Патрик. В одной руке он держал половинку ледяной бутылки, горлышком направив в рот Крису и одновременно другой, проливая пятьдесят грамм виски по желобку в рот англичанина. Все иностранцы были в диком восторге от такого прикола. А, закончив такой простенький акробатический этюд, Крис выпрямился и с гордостью глянул на нас, типа - Во, как мы можем...
   Мы с Дорофеевым переглянулись - Какая фигня. Я схватил бокал и мигом плесканул туда двести грамм виски и за Дорофеевым вскочил в круг и в танцующем ритме стал лить по желобку виски в рот Дорофеева, который тоже танцевал на полусогнутых ногах. А когда это же проделал я, иностранцы только не визжали от восторга. Они пытались повторить и повторяли, но даже сто грапмм так выпить не могли. Для них это была слишком большая доза.
   Отвальная прошла хорошо и на следующий день Крис отбыл на родину. А уже под вечер приехал Тетенов и доложил, что он нашёл обходную дорогу для проводки колонн рядом со Старой крепости, но с другой стороны, невидимой с дороги. Уже в конце доклада, Тетенов добавил.
   - Да, ещё что хочу сказать. Был у пикетчиков у полицейского поста, они говорят, что на 18 марта, то есть послезавтра у них планируется против нашего 301 блок-поста ещё одна демонстрация в 2000 человек.
   Мы об этой демонстрации знали, поэтому на следующий день, с утра, полковник Дорофеев уехал к начальнику городской полиции, потом посетил мэра насчёт завтрашней демонстрации и какие они принимают меры, если она случится, чтобы проходила в мирном русле и не допустили накала страстей и агрессивности. Всё-таки наша активная деятельность после первой демонстрации, заявленные официально протесты губернатору края сработали в положительную сторону. Полковник Мания и мэр заявили, что эта демонстрация в этот раз будет находится под полным контролем и они сами лично, с соотвествующими силами, будут находится среди демонстрантов для недопущения каких либо провокаций.
   Сценарий данного мероприятия следующий: завтра, в семь утра, на вокзал из Тбилиси приходит поезд, где будут находиться 200 человек и от вокзала они демонстрацией, пешим ходом идут к 301 блок-посту. По дороге к ним примыкают сторонники из западной Грузии, прибывшие на автобусах и сочувствующие горожане.
   После обеда уже я поехал по своим делам. Сначала заехал на 307 блок-пост и проинструктировал солдат, чтобы они с 12 часов ночи начали записывать все автобусы заходящие со стороны Тбилиси в нашу Зону. Номера, количество пассажиров, чтобы потом проанализировать, откуда прибыла основная часть демонстрантов. Потом вернулся в город и зашёл к мэру, потребовав, чтобы они запретили продажу спиртных напитков по пути следования демонстрации.
   Уже поздно вечером позвонили из Сухуми и довели дополнительную информацию. Наш посол в Грузии предупредил командование миротворческих сил, что вполне возможно демонстрация наберёт гораздо больше число участников и может достичь до 12 тысяч человек. И ещё посол сообщил, что в связи с болезнью президента России саммит перенесён на третью декаду апреля.
   Короче, обстановка накалялась и не только насчёт завтрашнего дня, но и в перспективе. У Грузин и у сил, негативно настроенных против России и желающих вывода российских миротворческих сил, чтобы взять инициативу в регионе в свои руки, есть ещё целый месяц для нагнетания обстановки и совершения глобальной провокации, после которой подписание продление мандата пребывания миротворческих сил Грузией просто невозможно. Оказывается давление и на ООН. Так у многих военных наблюдателей нашей миссии ООН кончаются сроки командировки, но замены им не предвидится и таким образом идёт вымывание, как сотрудников ООН, так и снижение влияния всех международных организаций.
   Утром поднялись рано, позавтракали и Дорофеев умчался на 301 блок-пост, а я остался на базе, чтобы отсюда рулить ситуацией.
   8:47 Ситуация на блок-посту и вокруг под контролем.
   9:15 Обстановка нормальная. Полиция выставила на пути следования демонстрации три полицейских поста. Первый: 1 километр от Старой крепости. Второй: у Старой крепости. Третий: перед блок-постом. Пока прибыло 4 автобуса, приехавших спешили на первом полицейском посту.
   11:25 Демонстранты начали скапливаться недалеко от блок-поста и уже собралось до 200 человек.
   12:05 Количество демонстрантов достигло 1000 человек и ведут себя пока спокойно.
   13:50 Тысячная толпа прихлынула к блок-посту и начала митинговать. Страсти стали накаляться и демонстранты, внезапно надавив, сумели прорваться до середины поста, а потом также внезапно отхлынули на триста метров к стационарному полицейскому посту.
   14:45 Толпа, в количестве 3,5 тысяч человек опять подошла к блок-посту и остановилась в 30 метрах от шлагбаума и начали митинговать. Полиция пока сдерживает митингующих.
   15:35 Митинг закончился и все организованно ушли в сторону нп. Рухи.
   Обед прошёл спокойно, но уже в 16:20 с 306 блок-поста пришла информация. Недалеко от блок-поста скрытно остановилась машина - УАЗ номер 469 VVV 255. В ней находилось пять спецназовцев. Провели с кем-то радиосеанс и убыли в сторону нп. Шамгона.
   Я достал тетрадь разведданных: - Так..., что это за машина у нас? Угу, Тбилисский спецназ, прибыла в Зону 9 марта в 18:24, - я был доволен, моя система сбора разведданных начинает работать на меня. Теперь если какая херня на этом участке случится, можно будет объективно и достоверно предъявить обвинение.
   Как сглазил в 6:20 утра зашипела радиостанция и голосом начальника 301 блок-поста сообщила: - В 6:15 с направления блок-поста ?306 в течении двух минут слышна стрельба из автоматов и гранатомётов в районе полицейского поста у брода реки Ингури.
   Сначала соединился с 306 постом и те подтвердили, что стрельба была у брода. У них самих всё в порядке. Тут же сообщил об этом в полицейское управление Зугдиди - пусть со своими полицейскими разбираются сами. Но решил потом съездить и самому разобраться на месте, потому что наша колонна с ГСМ в это время переходила Ингури в районе 301 блок-поста. Правда перешла спокойно, но это совпадение настораживало. Там до места инцидента два километра.
   Сразу после завтрака сгонял в полицию и узнал подробности: группа вооружённых людей в количестве 8 человек, с Абхазского берега, обстреляли гражданский автобус и несколько легковых машин пересекавших реку Ингури на грузинскую сторону. Произвели восемь выстрелов из гранатомёта и обстреляли из автоматов. Автобус получил прямое попадание и три гражданских лица были ранены. Автобус и автомобили получили повреждения, но сумели добраться до грузинского берега и скрылись в сторону города.
   - Пока ты, Борис Геннадьевич, был в полиции от губернатора доставили протест. В нём он обвиняет Северных миротворцев, которые через блок-пост ?202 беспрепятственно пропустили террористов и те совершили данный акт. Что ты на это скажешь?
   - А мы всё сваливаем на грузинские спецслужбы. Сейчас мы пишем своё встречное заявление, в котором сообщаем о вчерашнем радиосеансе грузинских спецназовцев в данном районе с грузинскими партизанами. Указываем марку, номер машины, когда она прибыла к нам в Зону и делаем вывод - данный теракт был инспирирован грузинскими спецслужбами для усугубление обстановки. Так что нам есть что ответить и ещё самим перейти в наступление. И думаю, как только напишу это заявление, то сразу же рвану на место инцидента.
   Пока готовил ответное заявление с 301 блок-поста пришло новое сообщение. К посту подошли пикетчики и потребовали встречи с командованием миротворческих сил, чтобы обсудить происшедший террористический акт. Если встреча не состоится, то они обещают использовать данный вооружённый инцидент для большего разворачивания движения против присутствия российских миротворческих сил в регионе.
   Дорофеев остался разбираться с требованиями пикетчиков, а я помчался на место утреннего происшествия. Оно нашлось в 1300-1400 метрах от 306 блок-поста. Всё пристально и внимательно осмотрел, провёл подробнейший опрос местных жителей, которые охотно делились информацией. А один из них отвёл к своему дому, на дальний от берега окраине деревни. И показал выбоины от попадания пуль на стене дома и в его машину. Вернулся обратно на берег, побродил по нему, а потом перебрался по воде к островку на середине реки, где нашёл позиции стреляющих и прикинул примерные направления стрельбы. А когда вернулся обратно на берег, то тут же нашёл остатки четырёх маршевых двигателей РПГ-7 и два РПГ-22, где отчётливо проглядывалась маркировка партий. В ходе обстрела был сильно повреждён автобус и две "Волги". Ранены два жителя нп. Шамгона: Кардава Мурман Гиевич, 38 лет, поверхностные ранения живота. Чачча Зураб - 38 лет, тяжелое ранение (потом уже стало известно - 28 осколков было вынуто из спины и задницы. Находится в больнице бумажного комбината). Церцава Оми - 68 лет, житель Чибуржинджи - ранение осколочное лба и щёк. Оказали на месте медицинскую помощь и он ушёл обратно к себе домой. Очень были возмущены жители и тем, что как только началась стрельба, полицейские мигом смотались с поста.
   Из того, что я увидел, нашёл и услышал от местных жителей, складывается следующая картина. Работало две группы. Одна с берега Абхазии, вторая с островка на реке. Судя по разлёту пуль (повреждённый пулями дом местного жителя и его машина на противоположном краю деревни) и то, что был сделан всего лишь один прицельный выстрел по автобусу, задача была ни сколько убить гражданских, а наделать как можно больше шума. Чего они и добились.
   Довольный результатами вылазки, я сел в кабину ГАЗ-66 и приказал водителю ехать в сторону города, но за нами наверно следили. Как только отъехали от деревни, из кустов на дорогу выскочило несколько вооружённых людей и, направив на кабину машины автоматы, потребовали остановиться.
   Чёрт побери..... Судя по новеньким автоматам, полувоенной одежде, скованность действий, это были недавно сформированные из абхазских беженцев вооружённые формирования прокуратуры Абхазии в изгнании и настроены они сейчас были довольно решительно. Непонятно только какая задача у них была - просто отлупить нас или банально грохнуть и потом всё это опять использовать против миротворцев. Место для этого было просто подходящее.
   Был бы я один - один расклад. Даже если бы и огневой контакт. 25 лет службы в армии и война в Чечне за плечами что то значили... Но со мной был солдат и как всегда без оружия. Поэтому решил действовать на опережение. Незаметно для нападавшей стороны, передёрнул в кабине затвор пистолета и, демонстративно бросив на виду в кабине автомат, я выскочил на дорогу с жизнерадостью идиота и с радостными воплями кинулся к людям с автоматами.
   - Молодцы ребята..., правильно сделали..., - я подскочил к ним, бессмысленно тормошил, беспорядочно хлопал по плечам и всё время двигался внутри обступивших меня мужиков и вопил, вопил, не давая время им очухаться от бурных и непонятных эмоций русского, который по идеи должен спросить в чём дело, а он за что то их благодарил, ввергая тех в растерянность. А я продолжал их дёргать и бессмысленно орать, - так им и надо было..., надрали задницу им. Обязательно об этом доложу губернатору и вашему начальству, чтобы вас наградили.
   - Как фамилия? А твоя? Твоя...? - Я даже не вслушивался в то, что они мне отвечали и только посмотрел на группу зданий, куда они ткнули автоматом, показав, что они там расположились.
   - Ну, всё..., молодцы. Прямо сейчас еду к губернатору и доложу про вас. - Мужики, вылупив глаза от изумления, наблюдали как я резво сел в кабину и расступились перед машиной. Прибавив ходу, мы смылись, а меня до самой базы трясло и лишь, когда остановились перед воротами, истерично рассмеялся: - Ну и рожи у них были - то ли им поставленную задачу выполнять или лучше отпустить, чтобы о них этот русский доложил губернатору. Только вот о чём докладывать....
   На базе Дорофеева не было, но через полчаса он вышел на связь с 301 блок-поста, где отрабатывал информацию о желании встретится старейшинам Абхазии с руководителями демонстрации и по его просьбе связался с генералом Бричкиным. Тот ответил: вопрос встречи прорабатывается, но когда она произойдёт неизвестно.
   А через час приехал и начальник. Он спокойно выслушал результаты моего расследования и посоветывал: - ты, Борис Геннадьевич, пока поутихни, но готовь солидную бумагу. Послезавтра назначена встреча Командующего с губернатором. Ну и я там тоже буду. Если будут наезжать тогда и пустим её в ход.
   И 23 марта эта встреча состоялась. Встреча прошла хорошо и Командующий остался доволен. Сама встреча началась напряжённо и с обвинения в сторону миротворцев, причём упор делался на террористический акт на реке Ингури. Вот тут то и пригодился мой документ, составленный по результатам расследования с упоминанием грузинских спецназовцев, радиосеанса, номер машины, номера партий маршевых двигателей гранат и другие данные. А также там же передали им и сами маршевые двигатели.
   Алексей Владимирович рассказывал, как интересно было наблюдать за переглядыванием губернатора с зам министра МГБ и другими руководителями силовых структур края, которые присутствовали при этом. Типа: - А вы что делали? Чем можете опровергнуть конкретные факты, предоставленные миротворцами.
   После этого встреча и обсуждение насущных вопросов пошли в конструктивном русле. В конце переговоров зам министра МГБ предупредил миротворцев, что по их информации 31 марта - плюс-минус 5-3 дня на один из блок-постов будет совершено нападение с целью завладения оружием, боеприпасов и техникой.
   Грузинские силовики считают, что это будут блок-посты ?306, 310, 302. Но там всего с десяток автоматов и один БТР и если и будет нападение, то нам кажется оно произойдёт на базовый лагерь Анаклия, где достаточное количество оружия, боеприпасов и техники.
   Также зам министра МГБ попросил обратить внимание и на магазин "Реанимация" на нашей базе. Мы то думали, что грузины работают на МГБистов, но вполне возможно они ведут двойную игру и работают ещё и на террористов. Ну, это пусть работает особист.
   В то время, когда проходила встреча в резиденции губернатора, на меня по связи вышел генерал Бричкин, который в категорической форме потребовал снять разведчиков с охраны штаба ООН. Спорить я не стал, пообещал выполнить это немедленно, а сам по Мотороле связался с Дорофеевым, чтобы тот проинформировал Командующего. Но Командующий приказал ещё несколько дней охранять штаб, пока не будет принято принципиальное решение.
   Надо сказать, что иные действия начальника штаба миротворческих сил наталкивает на вполне закономерные размышления - Бричкин ведёт двойную игру и игра как бы не в ворота миротворцев. Но это игры генеральские и особиские и я туда не собираюсь соваться.
  
  * * *
  
   БТР последний раз фыркнул и заглох, остановившись на обочине дороги.
   - Ну, чего там у тебя? - Бросил я вопрос во внутрь бронированной машины.
   Водитель задрал в люк голову: - Товарищ майор, надо посмотреть... Не тянет чего то и всё.... Минут двадцать...
   - Хорошо, давай.
   Я возвращался с базового лагеря в Анаклии, где был с проверкой. Туда ехали традиционным путём, но даже на БТРе с её четырьмя парами колёс, по разбитой асфальтовой дороге особо не разгонишься. Поэтому обратно поехали по другой, но хорошей дороге, даже немного выехав за пределы Зоны Безопасности. Но сейчас мы опять заехали в свою Зону и я успокоился. Не хотелось иметь лишних трений с грузинскими полицейскими. Но последние пять километров двигатель БТРа пырхал, фыркал и совсем не тянул. Я и сидевшие на броне разведчики сильно замёрзли, да и не удивительно. Температура была около нуля, пасмурное небо... Слава богу, без дождя, но лёгкий приземистый ветер, не давал расслабиться.
   Разведчики встали на ноги на верху брони и стали подкалывать озабоченного водителя. Я тоже встал на ноги и огляделся. Мы остановились на краю большого, унылого поля с остатками редкого будылья от кукурузы, оставив сзади себя небольшую грузинскую деревню. Поглядел на шоссе в километре от нас, связывающие Сенаки с Зугдиди. Пять минут ходу до него, свернуть влево и через три километра упрёмся в шлагбаум 307 блок-поста.
   Потом снова посмотрел на поле и на фигурку человека ковырявшейся в земле в полукилометре от дороги. Ну, ковыряется человек и что с того? Но было в нём что-то странное и из-за такого большого расстояния никак не мог рассмотреть - Что именно странное?
   - Григорьев, - окликнул я разведчика со снайперской винтовкой, - глянь-ка в прицел. Что-то никак не пойму - Что там?
   Разведчик вскинул снайперку и несколько секунд наблюдал, после чего рассмеялся: - Да он совсем голый копает лопатой...
   - Да ну..., - удивился я и протянул руку за винтовкой, - холодрыга такая. Дай-ка посмотрю.
   Действительно, на поле мужик копал яму, но не совсем голый - трусы и на ногах бесформенная обувь.
   - Вы остаётесь здесь, а мы сходим туда, - я махнул рукой на поле, - если что, прикроете.
   Спрыгнули на обочину и зашагали по мокрой земле к непонятному субъекту. Он тоже нас заметил и когда мы подошли метров на двадцать, замер с открытым от изумления ртом. Высокий, худой, скуластое лицо, туго обтянутое кожей, с голодным блеском глаз, голое тело, посиневшее от холода. Весь его измождённый вид лучше слов говорил о тяжелой и неприглядной жизни.
   - Здорово, биджо, - ещё издалека поприветствовал я мужика, - ты чего так вырядился? Чай не лето на улице...
   Мужик молча и напряжённо смотрел на нас, а потом в его лице что то дрогнуло и он чуть ли не прошептал: - Вы что - Русские?
   - Да. А что такое?
   - И вы русская армия?
   - Да, а что такое?
   - Ёлки-палки, - мужик пришёл в неописуемое возбуждение, отбросив в сторону лопату, без сил опустился на холодную и мокрую землю и заплакал навзрыд, сквозь слёзы выкрикивая безсвязно, - дождался..., дождался.... Наконец то дождался... Вы, когда Грузию захватили?
   - Да мы тут с 94 года в Зугдиди.... Миротворцы мы. Ты сам то - что ли русский?
   - С Урала я, с Первоуральска....
   - Оооо... земляк, а я с Екатеринбурга. Ты то, что тут делаешь?
   - В рабах я... Уже пять лет как в рабах... Видишь как эти суки грузины рабов держат. Голый, чтобы не убежал... Забери меня отсюда, земляк... Богом прошу..., Заберииии....
   - Ууууу..., ну-ка давай вставай, сейчас поедем и раскатаем твоего хозяина, заодно и арестуем.
   - Не..., нееее...., не..., не надо, - мужик живо вскочил на ноги и запротестовал, - Забери меня отсюда... Просто забери, а потом с ними делай что хочешь.
   - Ладно, пошли. Вот, Григорьев, гляди - когда ещё рабов освобождать придётся, - возмущённый до глубины души обратился я к такому же ошарашенному бойцу.
   Мужик хватанул лопату в руки и почесал впереди нас к дороге.
   - Ты лопату то брось, - крикнул я ему в след и мужик остановился. Посмотрел на лопату и отрицательно замотал головой.
   - Не..., меня ж потом за неё отлупят.
   - Ни хера себе.... Григорьев, ты гляди, как рабство въелось. Мы его забираем, а он боится потерять лопату...
   На базе Валеру, так он нам представился, сразу помыли в бане, одели, покормили и посадили перед собой. В кабинете у Дорофеева собрались чуть ли не все офицеры и во время рассказа несчастного русского мужика все изредка, но от души матерились в пол голоса.
   История была незамысловатой, по-русски безалаберной и дебильной, где присутствовала провинциальная простота и наивность, а также беспросветная покорность судьбе.
   Жил Валера в городе Первоуральске, жил вместе с отцом и младшим братом. Мама умерла в начале девяностых. Валера работал на Новотрубном заводе, как и отец, младший брат, как и добрая половина мужского населения города. Жили сами по себе. Как-то так получилось, что ни Валера, ни брат семьями не обзавелись. Не сказать чтоб чересчур квасили, отчего могли шарахаться не притязательные невесты. Всё как обычно, но вдобавок ко всему и не блистали они чем то мужским, что могло привлечь женское внимание. И как говориться - Не было бы счастья, так несчастье помогло. Умерла сестра отца, оставив в наследство однокомнатную квартиру. Туда и переехал их отец, оставив трёхкомнатную квартиру сыновьям. Хоть Валера и был старшим братом, но младший был пошустрее, более практичный и просто чуть-чуть умнее. Он и предложил: - Валера, давай квартиру продадим, а деньги поделим пополам.
   Так и сделали. На удивление соседям и знавших их знакомых, очень выгодно продали квартиру. По-братски, честно поделили деньги пополам и разбежались в разные жизненные стороны. Младший купил однокомнатную квартиру, обставил её, а на оставшиеся деньги поставил на бойком месте ларёк. После чего неплохо пошёл в гору. А Валера чуть-чуть погулял с друзьями и, положив деньги на книжку, переселился к отцу в однокомнатную квартиру и продолжил жить скучной и унылой жизнью рядового работяги. Но на его деньги нашлись желающие. Хитрая, толстозадая хохлушка, приехавшая с Украины торговать на зиму на местном рыночке, быстро и в несколько дней обкрутила бесхитростного Валеру и предложила, по окончании торговли поехать с ней в стольный град Киев.
   - А что ты будешь здесь делать? Поехали ко мне в Киев, у меня там трёхкомнатная квартира. Осмотришься там, устроишься на работу, поженимся и заживём....
   Сказано-сделано. Рассчитался в три дня и со здоровым любопытством поехал с новоявленной невестой в этот сказочный и такой тёплый город Киев, потому что дальше Екатеринбурга никогда и никуда не ездил.
   Приехали. Киев ему понравился, а хохлушка, жарко приткнувшись ночью к Валере, шептала ему на ухо: - Не спеши с работой, милёнок...., деньги у меня есть, отдохни от своего холодного Первоуральска, ремонтик дома заодно сделаешь, а там я тебе с устройством на работу помогу....
   Валера от жарких слов и жаркого тела, растаял и вплотную занялся ремонтом большой трёхкомнатной квартиры и как то так хитро получилось, что нехилый ремонт был в три месяца сделан на Валерины деньги. Валера справедливо считал, что это его вклад в будущую жизнь на такой "гостеприимной" Украине.
   В конце весны баба ласковой, пушистой лисой опять пристала к мужику: - Валера, мне тут срочно нужны деньги месяца на три. Дай мне, а я за три месяца обернусь и верну их тебе. Кстати, я тут со знакомым грузином разговаривала по телефону. Ищет он себе работников на лето. Вот, давай сгоняй. Поработаешь, денег заработаешь. Заодно и Грузию посмотришь, а там приедешь к осени я и с деньгами обернусь, и свадьбу сыграем.
   Ну, как не угодить будущей жёнушке. Отдал деньги и поехал в Грузию по адресу. Встретили его, доставили в деревню и здесь то он узнал суровую правду о том, что его банально продали за тысячу долларов, как бессловесную скотину, а чтоб он недолго переживал кулаками по роже успокоили его, ногами по животу объяснили, как он будет жить и работать. А потом раздели до трусов и бросили на ночь в подвал, где оказалось, что он не одинок. Там был ещё один русский парень, который в рабстве прозябал уже полгода. Если Валера, без ярких жизненных ориентиров, сразу же смирился с судьбой и работал, как вол, только бы его не били, то парень постоянно пытался убегать и это ему иной раз удавалось, даже в трусах. Но каждый раз его ловили и жестоко били, надеясь смирить его. Тот отлёживался после побоев и снова бежал. И так раз пять. С последнего побега его не вернули. Можно было надеяться, что он сумел убежать, но Валера думал, что его нашли и убили. Грузинский хозяин был в прошлом ментом и двое откормленных, здоровенных его сына тоже служили, но уже в полиции. Поэтому ничего они не боялись. Спал он ночью в крепком сарае, под замком. Утром подымали пинками рано и работал без перерыва до глубокого вечера. Кормили два раза в день - утром и вечером. И то кормили неизменной кукурузной мамалыгой. И били, били за всё: за невыполненное задание, за сломанный инвентарь, за плохое настроение у хозяина и просто так между делом. Всё время ходил в трусах и когда они истлевали на нём, давали другие. Летом ещё ничего, а зимой было худо. Как не подхватил воспаление лёгких или другой простудной болезни от переохлаждения он не знал, да и не задумывался над этим. Праздником было, когда хозяин изредка брал его с собой на Зугдидский рынок. Тогда он выдавал ему одежду и он мог хоть одним глазом глянуть на эту опостылевшую Грузию. О том, что здесь с 94 года стоят русские миротворцы не знал. Да и откуда он мог знать - до телевизора его не допускали. Так и сгинул бы на чужбине, если бы не нечаянная встреча с русским майором.
   Валера замолчал, опустил голову и тихо заплакал. И непонятно нам было - Чего плачет тридцати четырёх летний мужчина? То ли он плачет, оглянувшись рассказом на такую свою бестолковую и амёбную жизнь, когда он просто жил и плыл по течению, не старясь даже чуть-чуть приложить усилий и изменить своё существование в лучшую сторону. То ли у него начался отходняк от того кошмара, который вот так закончился и он наконец то сытый, чистый, среди своих и в безопасности. А может быть он понял, что вернувшись домой нужно жить иначе.
   Офицеры, впечатлённые рассказом, молча разошлись из кабинета Дорофеева, а я его привёл к себе, дал листы стандартной бумаги и сказал: - Пиши, Валера, пиши подробно и обо всём. Адреса, явки, фамилии..., короче всё пиши.
   Через два часа он закончил с писаниной, на удивление чёткий и красивый почерк, и я внимательно прочитал. Указал на недостатки, пометил места, где по моему мнению он недостаточно чётко и ясно раскрыл эпизоды и приказал ему переписать всё это в трёх экземплярах.
   - Товарищ майор, так это на всю ночь, - возопил освобождённый.
   - Валера, ты хочешь чтобы я этих скотов наказал?
   - Хочу.
   - Ну, тогда пиши. Ладно, завтра к обеду все три экземпляра, а после обеда я начну действовать.
   На следующий день после обеда я сел за стол напротив полковника Мания и положил перед ним пять листов исписанной бумаги. Мания в обычной его манере, молча прочитал и отфутболил листки ко мне.
   - Чего ты от меня хочешь, майор? Ты меня уже заколебал. Мало того что врываешься без стука в мой кабинет, я же всё таки начальник городской милиции... Третьего города в стране. Ты то у себя можешь вот так запросто ворваться к начальнику милиции Екатеринбурга? Да ты дальше бы крыльца не прошёл. А тут пользуешься своим положением. А как ты меня подставил под зам министра своим бесцеремонным вторжением. Ты знаешь, как он после этого со мной разговаривал? Я думал, что на этом моя карьера и закончится.
   - Ну, извините меня, товарищ полковник. Честно скажу - отношусь к вам с уважением, но есть некоторые издержки в моей службе и я вынужден иной раз так выглядеть и поступать. На самом деле я не такой деревянный и беспардонный. Уж поверьте мне.
   Полковник улыбнулся: - Ладно, а сейчас что ты от меня хочешь?
   - Хочу их наказать.
   - Ну, а я то причём? Эти два урода не мои, они краевой полиции подчиняются.
   - Так мне к Кухалашвили что ли тогда ехать? Мне кажется он порядочный человек...
   - Поздно к нему ехать, - грустно произнёс Мания, глядя в окно, - вчера ты ещё мог к нему обратится, а сегодня уже поздно. Нет его....
   - А где он? Уехал что ли, так я завтра к нему зарулю.
   - Сняли его. Вот из-за своей порядочности и пострадал.
   - Ёлки-палки, а к кому там обращаться? Кто вместо него.
   - Дай сюда бумагу, - полковник Мания принял листы и аккуратно положил их в папку, - не лезь туда. Ничего этим скотам не будет и никто ими заниматься тоже не будет. Политических очков на этом заработать нельзя, наоборот - кто если возьмётся то огребёт неприятностей по самое не хочу... Знаешь, какая вонь подымется - Пошли на поводу у русских..., оклеветали честных полицейских... Дальше продолжать не буду. А так, я знаю, кому бумагу отдать и тех будут держать на коротком поводке. Неприятных минут у них будет достаточно, но отделаются лёгким испугом. Больше тебе ничего обещать не буду.
   Я вернулся на базу и долго не задумывался - Что делать и как наказать этих сволочей? Раз не получается по законной линии - будем наказывать по-русски. Чай в девяностых живём - решил быстро и по-военному. Взял Валеру, попросил у командира разведвзвода двух надёжных разведчиков и отпросился у Дорофеева на два часа. Быстро доехали до деревни, где пребывал в рабстве Валера, пересадил его с кузова в кабину и медленно поехали по улице.
   - Покажи, где их дом...
   Дом оказался богатым и на самой окраине небольшой деревни. Подходы к нему простые и удобные, тут же недалеко в поле гуляли три ихних упитанных коровы и пару десятков неряшливых овец. Проехали дальше, свернули влево и встали на краю поля. В течении десяти минут Валера всё рассказал и показал. Показал ещё дома и постройки тех, кто с одобрением относился к деятельности рабовладельцев. С тем и уехали.
   На следующее утро отправили Валеру в Сухуми на нашей машине, а сам после обеда на ГАЗ-66 с теми же разведчиками, вооружёнными снайперскими винтовками выехали вершить суд. Машину оставили за километр, замаскировали и, оставив водителя, скрытно стали приближаться к деревне. Залегли и стали наблюдать. Всё было на месте: коровы, овцы, ну и само собой постройки врага и его поддерживающей группы. Сначала без малейшей жалости расстреляли всех коров и половину овец. Тут я опасался, что на выстрелы выскочат сельчане, но расстояние до коров с овцами было триста метров, а до деревни восемьсот, да ещё звук выстрелов довольно приличный ветер относил в другую сторону. Перезарядили трассирующими и стали стрелять по скирдам сена, расположенными около построек. Вот тут я сомневался, что мы сумеем поджечь. Всё-таки погода стояла сырая, но на удивление загорелось очень быстро и ветер вовремя сменил направление в сторону построек. Минут десять разгоралось, а потом полыхнуло и языки пламени перекинулись на дворовые постройки. Пока народу не было, обстреляли и постройки пособников, но тут нас ожидало разочарование. Загорелось только у одного, но загорелось хорошо. Понаблюдав некоторое время суматоху местных, мы также скрытно ушли и вернулись на базу.
   Кто это сделал - вычислили быстро и уже после обеда следующего дня к воротам подскочили две Жиги, набитые полицейскими.
   - Товарищ майор, тут вас требуют на разборки полицейские. Разведвзвод подымать?
   - Да, только пусть будут в готовности. Как только махну - ворота настежь и БТР с разведкой выскакивает, а дальше по ситуации.
   Дорофеева на базе не было и это мне развязывало руки и если что то пойдёт не так, то полковник будет ни причём.
   Перед воротами нервно курили два здоровенных грузинских полицейских и ещё несколько вольготно сидели в машинах.
   - Ты начальник штаба, майор....? Тебе звиздец, - с сильным акцентом от волнения завопили здоровяки, а из машин полезли вооружённые полицейские. Ждать в такой обстановке было больше нечего, да и разговаривать в таком состоянии противника бесполезно и я махнул рукой. Ворота распахнулись и из-за дежурки выехал БТР с разведкой на броне. Вылезшие полицейские насторожились и, приподняв оружие, стали постепенно заходить за машины.
   Командир взвода лейтенант Акимов лишь в прошлом году закончил училище, но срочную служил в Приднестровье в разведроте и имел определённый опыт и здесь не зря натаскивал своих разведчиков. Половина разведчиков скатилось с БТРа, мигом рассредоточились и взяли на прицел полицейских. Сверху, с бронированной машины туда же направили стволы оставшиеся. А двое подскочили ко мне с разных сторон и одновременным боковым движением отсекли здоровяков от меня, уткнув стволы им в грудь, я же сделал два шага назад. Всё произошло быстро и чётко и, видя, что вот он - вражина, уходит от них и его уже не достать, полицейские аж взвыли: - Ты, майор, прикрылся своей кодлой, но от нас не прикроешься. Ты ответишь за коров и за дом....
   - А и дом сгорел, вот так удача, - притворно обрадовался я и залыбился по-идиотски.
   - Нет, дом не сгорел, но ты всё равно ответишь...
   Базарить с ними было бесполезно и я взмахом руки подозвал одного из полицейского, который настороженно приблизился ко мне и остановился на безопасном расстоянии, а мои разведчики постепенно отдавливали бушующих грузин к машинам.
   - Да иди сюда..., не бойся. Бить не буду.
   Полицейский нехотя подошёл ко мне.
   - С ними говорить бесполезно, поэтому давай с тобой поговорим спокойно. Хорошо? - Грузин кивнул головой
   - Вы чего приехали?
   - Ну ты..., майор, не прикидывайся. Прекрасно понимаешь - Почему, - грозно произнёс полицейский.
   - Знаю. Да, спалил, да грохнул коров и баранов и это только начало. - Чем нимало удивил грузина откровенным признанием, - только мне интересно, ты то что лично и другие приехали?
   - А...., ты значит и не отпираешься, - обрадовался грузин, - арестовывать приехали. Только вот вижу не получится, закрылся солдатами со всех сторон.
   - Сам то знаешь, за что спалил и коров пострелял? - Полицейский заюлил глазами и ничего не ответил, - вижу..., знаешь, а лезешь в эту, дурно пахнувшую историю. Может быть, тоже рабов имеешь? Так я приеду. Вот с этими солдатами и тоже всё пожгу. А так скажу - Дураки вы. Вместо того чтобы втихушку разобраться со мной. Где-нибудь выловить в одиночку, а вы прискакали, шум подняли, засветились. Ты что думаешь, я поверил, что у вас есть ордер на мой арест? Да даже если есть - подотритесь им. То, что случилось - так это только начало. Это я только за того раба устроил, которого у него увёл. А ещё надо отомстить за другого русского парня, которого они убили. Знаешь об этом? Нет? Знаешь наверно.... Так передай им - будут дёргаться, я ночью разведку подошлю, спалю половину деревни и записки подкину - Что виноваты в этом вот они. Я думаю, сельчане с ними быстро сами разберутся. Да и скажи им, про убийство парня у меня всё запротоколировано и наше командование в курсе дела. Так что не ерепеньтесь тут. А если через пять минут не уберётесь, подавлю БТРом ваши консервные банки, а вас изваляю по лужам. Потом вызову ваше начальство и скажу, что была попытка нападения. И все тут подтвердят.
   Грузин ненавидящим взглядом смотрел на меня молча, пока это всё ему рассказывал, а потом процедил сквозь зубы: - Зря ты так, майор. Зря...
   Я сожалеющее вздохнул: - Вижу..., ничего ты не понял и горячая, кавказская моча ударила в голову. Ты погляди на мою разведку - тебя и остальных они сфотографировали и если что, ведь они в полицию не побегут и коровами вы расстрелянными не отделаетесь. Ну, это лирика, а так время пошло - Командир. Уже осталось четыре минуты сорок пять секунд, - и многозначительно постучал пальцем по часам.
   Через два часа приехал полковник Дорофеев и сразу же вызвал меня к себе.
   - Борис Геннадьевич, тебе мало проблем что ли? Ты что творишь? Только и не хватало нам ещё скандала на международном уровне... Да не корчи ты такое наивное лицо... Не получится..., - возмущённо наехал на меня Дорофеев, как только я зашёл в кабинет.
   - А что я? Причём тут я, Владимир Алексеевич? Ну сгорело там что то, умерли коровы... Ведь, это даже не в нашей Зоне всё произошло.
   - Ну, ещё бы в нашей Зоне... Борис Геннадьевич, знаешь что меня в этом больше всего возмущает? - Дорофеев сел напротив меня и сцепил руки на столе, - ты начинаешь крутить свои дела за моей спиной и ставишь меня в дурацкое положение. Половина полицейских города и края знает, что произошло - только я не знаю. А вот мой помощник, даже про коров знает, - ехидно закончил полковник.
   - Знаю, товарищ полковник, - браво и по-солдатски отрапортовал я, - приезжали, наезжали, даже пытались арестовать. Но я им довольно убедительно доказал, что это не я и это не мы. И посоветывал им просто на такие мелочи не обращать внимание, а то как бы и где то не убило кого-нибудь.
   Дорофеев рассмеялся: - Ну и убедил их забыть пол сгоревшей деревни и коровье стадо.
   Я тоже рассмеялся: - Ну, не пол деревни и не стадо коров, хотя хотелось... А так скажу, Алексей Владимирович - очень можно убедительным быть, когда на твои машины вот-вот наедет БТР, а на заборе как петухи сидит куча разведчиков только и ждущих немного повеселиться....
   - Борис Геннадьевич, дня три посиди-ка ты на базе на всякий случай.
   Но жизнь есть жизнь и она требовала моего присутствия на местах, так же как и Дорофеева.
   Только вышел из кабинета Дорофеева, как с поста ?302 поступило сообщение, что через пост, в сторону Сванетии пытались проехать две машины УРАЛ Внутренних войск Грузии. При досмотре в кузове было обнаружено: РПГ-7 - 1 ед, АКМ - 3ед, АКС - 7ед, 30 штук - 120мм мин, несколько мелкокалиберных винтовок. Документов на оружие и боеприпасы нет. Старший колонны грузинский полковник Джошуа, объяснил, что документы остались в Сванетии. Но тогда не понятно, почему всё это ввозятся на территорию Сванетии? Приказал задержать колонну до окончательной разборки и тут же дал команду в базовый лагерь Поцхоэцери выдвинуть на блок-пост ?302 резервную группу для усиления и дальнейших разборок. Через тридцать минут резервная группа в составе капитана Минаева и пять солдат доложили о прибытии и о том, что машины остались на блок-посту. С колонной для охраны оставлены два грузинских солдата, а сам полковник убыл за документами.
   Через полтора часа капитан Минаев вновь вышел на связь. Полковник Джошуа вернулся с документами и капитан лично сам проверил соответствие номеров оружия и количества. Всё совпадает и на документах стоит подпись Дорофеева и печать Коменданта Южной Зоны и капитан Минаев дал разрешение на пропуск машин в сторону Зугдиди.
   - А почему в Зугдиди? - Удивился я, - они же ехали в Сванетию.
   - Да это радист перепутал, а оружие было реквизировано у местного населения и его вывозили оттуда.
   А на следующий день всё равно пришлось ехать в Поцхоэцери, но уже по другому поводу. Поступило сообщение о ножевом ранении одного из солдат местным жителем. Приехал, разобрался. Как всегда и как обычно. Поиски приключений на свою жопу - в прямом смысле слова. Солдат получил ножом удар в лицо и три в задницу.
   Три бойца рядовые Айсанов А. У и Айсанов М. Т с поваром сержантом Костюшкиным в 18:00 пошли из столовой в грузинскую хлебопекарню за хлебом на ужин. Пришли в пекарню и им предложили подождать 10-15 минут. Но у бойцов созрела альтернативная мысль и они решили сходить в рядом стоящее кафе и немного выпить. Выпили, со слов солдат, по банке пива и тут у Асанова А. У. появилась мысль сходить к знакомой женщине. Другие стали его отговаривать, но тот упёрся - Если не пойдёте, я пойду один. Костюшкин отказался, а эти два датых перца пошли. И только они зашли в подъезд, там их остановили два пьянущих грузинских парня, которые естественно стали на русских миротворцев наезжать. Вышли из подъезда и решили разобраться. Асанов А.У ушёл с одним за угол разбираться, а Асанов М. Т остался со вторым. А тут из подъезда выскочили ещё два пьяных грузина и знакомая баба, тоже пьянущая и агрессивно настроенная. Один из грузин выхватил нож, приставил его к горлу Асанова М. Т и стал с ним "разговаривать", А Асанову А. У за углом грузин нанёс удар ножом в лицо (4 шва на рану), а когда тот развернулся чтобы бежать ещё один хороший удар в ягодицу. Асанов упал и получил ещё два удара в ту же ягодицу и все разбежались. Пришлось договариваться с полицией о задержание местных преступников.
  
  
  
   ....Вчера прибыл на замену Андрею, новый особист капитан Юра и сегодня, 21 марта, я с особистами проехал на ГАЗ-66 по блок-постам, заехали на Ингури ГЭС, и в который раз поразился колоссальным размерам гидроэлектростанций. А ведь она не самая большая - всего лишь средняя. Если говорить по правде, то эта электростанция и является главной, экономической причиной конфликта между Абхазией и Грузией. И все эти вопли о бедных беженцах лишь красивое прикрытие. Грузия страдает от острейшего дефицита электроэнергии, а эта станция вырабатывает 80% всего объёма электроэнергии, необходимого для экономики Грузии. А главная пикантность была в том, что сама плотина с агрегатами находилась на территории Грузии, а распределительный щит в Абхазии - в 12 километрах от плотины. И абхазы, в посёлке Ингури, контролировали поток электроэнергии. В ходе длительных переговоров на всех уровнях, и со всеми заинтересованными силами было принято следующее компромиссное решение, которое выполнялось по сей день. Первое - в зоне, примыкающей к плотине и комплекса распределения электроэнергии, запрещено ведение любых боевых действий. В том числе партизан и диверсантов. Второе - 20% электроэнергии Абхазия безвозмездно отдаёт Грузии, а 80% забирает себе. Но из них, Абхазия сама, продавала 60% России и снабжала электроэнергией Краснодарский край и оставшиеся 20% оставляла себе. Поэтому руководство Грузии, прикрываясь заботой о беженцах, мечтало вернуть себе Гальский район и взять под контроль весь энергетический комплекс Ингури ГЭС.
   После плотины, мы проехали на 302 блок-пост, на обратном пути заехали в базовый лагерь Поцхоэцери, где пообедали и двинулись дальше, решив заехать ещё на 301 блок-пост. Во время перекура меня в сторону отвёл Андрей.
   - Боря, я конечно поступаю не по правилам, но мы с тобой здесь вместе неплохо и плодотворно поработали полтора месяца, поэтому хочу тебя предупредить - будь осторожен с моим заменщиком. Он приехал сюда с целью любым путём заработать орден. Больше ничего тебе не могу сказать - сам смотри. Не дурак же...
   Честно говоря, мне и самому тоже не особо глянулся новый особист, но человек я по характеру открытый - посмотрим, поглядим что за фрукт, а там разберёмся, как себя вести.
   На грузинском полицейском посту, уже знакомые пикетчики дружелюбно поприветствовали меня. Особисты отошли в сторону, а я с любопытством стал наблюдать за приближающейся со стороны моста бронированной, белой "Мамбой" ООНовцев. С нашей стороны тоже подъехали ООНовцы, которые поздоровались со мной и пикетчиками и тоже стали смотреть в сторону подъезжающей машины.
   Интересно, кого это они встречают? Из остановившейся машины вылез незнакомый мне ООНовец, невысокого роста, блистая огромной лысиной во всю голову. Вслед за ним показалась уже знакомая мне ООНовка полячка. Даже на расстоянии в сто пятьдесят метров её стройная и высокая фигура, белокурые волосы приковывали к себе мужские взгляды. Вспомнив о фотоаппарате, я вдруг засуетился, стал тормошить пикетчиков, энергично рассаживая их на бревне. Потом сунул одному из них фотоаппарат и, махнув в сторону "Мамбы", приказал ему: - Давай фоткай нас на фоне красивой машины, - и шустро уселся среди пикетчиков на бревно. За это время полячка и незнакомый мне ООНовец, забрали свои вещи и подошли к нам на двадцать метров и за разговором между собой даже не обратили внимание, что их фотографируют. Встречающие и прибывшие ООНовцы обменялись рукопожатиями, полячка узнав меня приветственно кивнула головой, после чего все расселись в автомобиле и уехали в сторону города.
   - Чего это ты, Боря, суетился? - Задал мне вопрос с усмешкой особист Юра, подойдя ко мне.
   Я только коротко глянув на новичка, буркнул: - А..., потом скажу..., - а Андрей на мои слова только усмехнулся.
   Когда мы прибыли на базу, было уже достаточно поздно, поэтому по быстрому помылся в бане и стал подшивать белый подворотничок на чистую камуфлированную форму, потому что сегодня вечером нас с Дорофеевым пригласили на вечер отдыха в миссию ООН.
   Приведя себя в порядок, поднялся к начальнику, который выглядел не совсем здоровым.
   - Борис Геннадьевич, давай бери кого-нибудь из офицеров и езжайте к ООНовцам, я чего то сегодня не важно себя чувствую. Только Тетенова и Сабурова не бери, а то ведь нарежутся.
   - О, тогда я пойду сейчас и приглашу командира батальона майора Ли, а то южнокорейские ООНовцы уже обижаться начинают.
   Но Ли отказался наотрез: - Да ну их на хрен... Тоже мне земляки....
   Предложил съездить его начальнику штаба, но тот тоже не захотел и тогда у меня появилась другая мысль.
   - Юра, - я поднялся в комнату особистов, - а не слабо тебе съездить со мной на вечер отдыха в миссию ООН?
   - Да, я не знаю..., как бы это у нас не поощряется, - Юра неуверенно взглянул на Андрея, - Что ты скажешь, Андрюха?
   - А ты чего, Боря, ему предлагаешь съездить? Там у тебя Сабуров, Тетенов - только свистни, желающих набежит море.
   - Не, Андрей, Сабуров и Тетенов на алкоголь слабоваты. Предложил майору Ли - тот не хочет, не хочет и его начальник штаба. Юра, человек совершенно новый и его никто пока не знает как особиста. Поэтому я его представляю как нового зам по вооружению батальона и там на месте показываю ему всех разведчиков. Они там все в куче будут, быстрее в курс дела войдёт. Решайте.
   - В принципе, предложение разумное, так что езжай Юра.
   Через двадцать минут я инструктировал побритого, пахнувшего одеколоном особиста в УАЗике, в котором мы мчались на вечеринку.
   - Юра, ты простой армейский офицер, технарь. Поэтому все свои особиские штучки выбрось. Выпей стакан водки и веселись, а я тебе в процессе всех покажу. Надеюсь, ты не хронь?
   Вечер отдыха, когда мы прибыли, был уже в разгаре и в помещении бара собрались чуть ли не все сотрудники ООН нашей Зоны Безопасности. Были они все изрядно поддатые, поэтому наше появление было воспринято нормально и мы органично вписались в пьянку. Я накатил пару порций виски и, взяв в руки бокал с коктейлем, стал обходить присутствующих, здороваясь и общаясь с ними. Всё ближе и ближе приближаясь к Холингеру, который стоял в углу помещения с бокалом в руке и общался с вновь прибывшей полячкой и незнакомым, лысым ООНовцем. Рядом со мной держался и Юра, которого я всем представлял и знакомил с ним.
   Добравшись до руководителя миссии, я поздоровался с ним, с полячкой и незнакомцем. Выразил своё сожаление по факту отсутствия полковника Дорофеева по случаю его нездоровия и сразу же представил Юру, как вновь прибывшего офицера. Холингер в свою очередь представил полячку, но та очаровательно улыбнувшись, сказала что уже знакома со мной по работе в Северной Зоне, а незнакомец оказался новым замом Холингера, взамен англичанина Криса, который убыл в Англию после бурной отвальной неделю назад. Это был датчанин по имени Пер.
   - Пер..., Пер..., - у меня в голове закрутилась недавняя информация, - так ещё одним разведчиком в миссии стало больше.
   Через пару минут мы откололись от группы Холингера. Юра залез на высокий барный табурет на краю стойки у стены и стал оттуда разглядывать тусующихся. А я пошёл к венгру Иштвану, у которого сегодня была очередь работать на вечеринке барменом. Там меня перехватили два норвежца, потом я плавно перетёк в другую группку. Вечеринка всё разгоралась и разгоралась. Заиграла музыка и я пригласил на танец полячку, во время которого мы мило пообщались. Потом был разговор с Пером и многими, многими другими. Короче, вечер удался и мы довольные проведённым временем поехали к себе.
   Утром Сабуров поехал на рынок и я ему передал фотоплёнку для проявки и изготовления фотографий. Дорофеев уже был в порядке и, попрощавшись с особистом Андреем, который уезжал в Сухуми для сдачи дел, тоже отправился по своим делам в город, а я сегодня оставался на базе. После обеда появился начальник и, хитро улыбаясь, пригласил меня к себе.
   - Борис Геннадьевич, ты чего вчера расшифровал нашего нового особиста?
   Такой неожиданный вопрос привёл меня в некий ступор и после непродолжительного молчания я спросил: - Не понял? Как это так? Я его представлял как нового вооруженца. Вы, чего, товарищ полковник? Да я вчера и не особо выпивши то был. Не..., это какая то херня... Или вы решили подколоть меня?
   - Да, да, Борис Геннадьевич.... Я после полиции и МГБ посетил миссию ООН, чтобы познакомиться с новым замом Холингера и меня Пер в разговоре спросил - Зачем ты привёз к ним КГБиста?
   Я даже слегка вспотел и энергично провёл руками по волосам: - Алексей Владимирович, ну не мог я вчера так проколоться. Да и вы сами видели, что вчера я приехал лишь слегка выпивши и просто не мог проболтаться. Тем более, что прекрасно помню о чём и с кем разговаривал. Не..., это ерунда какая-то... Честно говоря я, общаясь с другими, и забыл о нём. Так что даже повода не было что то лишнего болтануть....
   - Ну..., Борис Геннадьевич, - полковник недоумённо развёл руками, - не знаю. Но то, что ты привёз им особиста они узнали. Вот и вопрос - А как?
   - Даже ничего и ответить не могу, - я удручённо замолчал, прикидывая про себя, что мне теперь не отмыться, хотя своей вины вообще не чувствовал, так и последствия, - блин..., вот это влип. Сам себя он продать не мог и всё указывает, что это только я мог его сдать. Вот это я залетел. - А как он про это спросил? Сама тональность и содержание вопроса, Как?
   Дорофеев внимательным взглядом наблюдал за мной, потом слегка прихлопнул ладонями: - Да вот так прямо сказал и спросил - А почему ваш майор привёз к нам КГБиста и Зачем?
   Я встал из-за стола и несколько раз молча прошёлся вдоль стола, потом сел опять напротив Дорофеева: - Нет, товарищ полковник, не получается - я не сдавал его и никто мне это не приклеет.
   Мой начальник ухмыльнулся: - Ладно, Борис Геннадьевич, - не буду мучить тебя, но Пер дал мне доказательство. Сказал - "На память вашему майору", - Алексей Владимирович открыл папку и положил передо мной большую цветную фотографию.
   Я резко нагнулся и стал рассматривать фото, после чего облегчённо рассмеялся: - Ну, вы и шутник, товарищ полковник. Я тут чуть голову не сломал....
   Дорофеев тоже рассмеялся и тоже наклонился со своей стороны к фотке: - Ну, надо ж, и на таких мелочах ведь можно проколоться. Тоже работают - секут. Только новый офицер появился - сразу же в разработку его. И ведь раскололи...
   На первый взгляд для непосвящённых это была обычная фотография. Помещение, барная стойка, за которой стоит венгр Иштван, около неё общаясь между собой стоят 8 ООНовских сотрудников. Я и ещё особист Юра. На фотографии, все разведчики, а именно сам Пер, который разговаривает со мной, американский специалист по безопасности Смит, англичанин Грэй, и француз Филлибер, стоят спинами к снимавшему. Центральные фигуры на фото это я и Юра. Если я держу себя естественно, разговаривая с Пером, то Юра, взгромоздившись на высокий барный табурет, пристальным, КГБиским взглядом, больше его ничем не назвать, изучающее и запоминающее разглядывает присутствующих.
   - Товарищ полковник, я же его инструктировал - Юра, грохни стакан водки и веди себя нормально, без всяких ваших штучек. Я то думал, что этого достаточно и не контролировал его. А если его на этом подловили, то значит в течении вечера и другие проколы были. Товарищ полковник, дайте ваш УАЗик на два часа, я тоже хочу Перу подарок сделать.
   Через двадцать минут я трясся по щебёночной дороге в УАЗике, с квитанцией на получение фотографий, которую забрал у Сабурова, ещё через двадцать минут, запугав мастера фотосалона до полусмерти, получил ещё влажные фотографии и помчался в миссию ООН. Пер встретил меня ухмыляясь, а я же рассыпался в благодарностях за подарок: - ..... Хорошо работаете, быстро, качественно с юмором, но мы тоже умеем работать и в свою очередь хочу подарить вам тоже фото. Оцените теперь и нашу оперативность....
   Пер сначала хмыкнул, рассматривая качественную фотографию, а потом весело рассмеялся. Переводчик Георгий стал переводить: - Молодцы, тоже умеете. Я даже не обратил внимания... Ну..., какие то миротворцы стоят, ну пикетчики... Я даже не видел, когда меня сфотографировали. Ну, надо ж и трёх минут не прошло, как границу пересёк, а меня уже сфотографировали.... Спасибо за подарок.
   Дальше общение прошло уже в неформальной обстановке за барной стойкой и мы расстались после обильного возлияния весьма довольные друг-другом. На их ксероксе я сделал качественную копию фотографии прокола Юры и, вернувшись на базу, попросил Дорофеева об проколе особиста ему не рассказывать: - Алексей Владимирович, капитан тёмная лошадка и эта фотография хороший козырь против него. Думаю, что он нам принесёт немало хлопот.
  
   В МГБ, куда я приехал за дополнительной информацией об ожидаемом нападении, ничего нового не узнал. Группа террористов к 31 марта, а это день рождение Гамсахурдия, в честь которого и собираются совершить нападение. А где и на какой из блок-постов неизвестно. МГБисты копают, но пока не получается.
   Полюбопытствовал у них - Как оценивают происшедшее недавно на броду реки Ингури? Они неохотно промычали, но потом всё таки высказались. В целом склоняются к террористическому акту. Есть у них фамилия главаря, номер белого ПАЗика, на котором они приехали к броду. А по поводу грузинских спецназовцев, заверили - Да..., они держали связь, но с другими...
   Обстановка в Зоне Безопасности постепенно накалялась и сейчас грузинские силовики начинают предпринимать все усилия, для уничтожения группы террористов Гочи Эссегуа. Как бы там не было, но раньше Гоча Эссегуа со своей группой более менее контролировался спецслужбами и в какой то степени действовал в общем русле с политикой Грузии против России. Но постепенно, Гоча стал выходить из под контроля и сейчас представлял реальную опасность. И они решили наконец то покончить с ним.
   24 марта в 17:30 к 307 блок-посту со стороны Сенаки подошла колонна бронетехники: БРДМ-2 - 1 ед, МТЛБу - 2ед с закреплёнными на них Зу-23-2у, БМП-1 - 1единица. Колонна была остановлена. На нас сразу же по связи вышел полковник Мания и стал убеждать полковника Дорофеева, что вопрос пропуска колонны в Зону был решён с нашим Командующим ещё накануне. И полковник Ошкерелия тоже дал "Добро" на пропуск техники. Тут же связались с Командующим и обман был раскрыт. Генерал Коробко дал категорический приказ - Колонну в Зону Безопасности не пропускать. Приказ сразу же был передан начальнику блок-поста лейтенанту Ажнову и он подтвердил, что колонна стоит перед шлагбаумом.
   Выслушав наш отказ, полковник Мания, предложил встретится у нас на базе и обсудить вопрос всё-таки пропуска колонны. Ну, а нам то что? Пусть едет.
   Но уже через час обстановка для резко обострилась. В 19:20 на связь вновь вышел начальник блок-поста лейтенант Ажнов и сообщил, что он, в 18:00, подчинился приказу полковника Ошкерелия, переданному грузинским военным наблюдателем лейтенантом Резаевым о пропуске техники в Зону Безопасности и скрывал это в течении 40 минут. Мы были шокированы таким поворотом дел. А тут от ворот сообщают - прибыла уголовная полиция и требует встречи.
   Дорофеев остро глянул на меня и усмехнулся: - Что-то мне подсказывает, Борис Геннадьевич, что это за тобой... Давай-ка скажу, что ты срочно уехал в Сухуми.
   - Да ну..., что тут забор городить. Даже если и за мной, неужели отдадите меня в руки полиции?
   - Да ты что? Конечно - нет. Для того чтобы им тебя здесь взять им придётся пригнать сюда весь свой убогий батальон ВВ и штурмовать базу.
   - Ну, тогда принимаем их.
   Но полиция приехала не за мной. Они расследуют некое уголовное дело и "взяли" уже 4х человек, а сейчас приехали за Гигло с "Реанимации". Тут мы препятствовать не стали и я сопроводил их в магазинчик, где они и задержали Гигло, чему он был не особо удивлён.
   Выпроводив полицию, я взял солдата-разведчика, сели в УАЗик и поехали в ночь разыскивать бронетехнику. Лейтенант Ажнов, когда сообщал о пропуске техники, сказал, что слышал, как грузины между собой говорили о Джихаскари. Якобы две единицы техники должны туда ехать. Но я считал это ложным следом и делать им там просто нечего. А вот в Зугдиди они могли быть только в трёх местах: двор городской полиции, краевая полиция и Зугдидский батальон ВВ. Особо не раздумывал и сразу же отправился в расположение батальона, благо он был первым на пути, где и обнаружил всю технику, мирно стоявшую в парке. А командир батальона, к которому меня сопроводил наряд по КПП, сразу занял нейтральную позицию.
   - Мне позвонил полковник Ошкерелия и сказал, что вопрос размещения техники у меня согласован с Командующим миротворцев, полковником Дорофеевым и сам Ошкерелия тоже подтверждает это. Так что я тут ни причём. Сами между собой разбирайтесь.
   - То есть вам лично позвонил Ошкерелия.
   - Да....
   Ошкерелия был в своём штабе, куда я заявился сразу после посещения батальона, и многословием в общении со мной пытался скрыть свою неуверенность.
   - Копытов, да я передал приказ о пропуске техники и размещении её в батальоне. Вопрос о пропуске техники Командующий и зам министра МГБ обсуждали наедине. Я не присутствовал при этом. А тут приезжает полковник Мания и говорит, что вопрос с Дорофеевым в принципе решён, только надо к Дорофееву на базу подъехать. Ну, я ему и говорю - Раз решён, то чего туда ехать и через своего лейтенанта Резаева и передал приказ начальнику блок-поста....
   Ошкерелия всё говорил, говорил и уже даже не меня убеждал, а больше себя и когда он замолчал, заговорил я.
   - Товарищ полковник, и вы вот это завтра Командующему будете говорить? Да он даже это слушать не будет. Он скажет - Ты что полковник - белены объелся? Да я с зам министра эти вопросы вообще не затрагивал. И на Манию вы ничего не свернёте, потому что полковник Мания на ввод техники получил категорическое - НЕТ! Это первое. Ну, а второе. Вам то ничего не будет. Ну, обругает Командующий, снять он вас не имеет право и ваши вас наказывать не будут, а лейтенанта Ажнова за пропуск техники Коробко отдаст под трибунал.
   - Ээээ, майор, за что? За эти железные коробки?
   - За невыполнение приказа, товарищ полковник....
   Впервые я увидел, что то человеческое промелькнувшее в глазах Ошкерелия, лицо у него дрогнуло: - Да я Командующему скажу....
   - Да что вы сможете сказать, после такого обмана?
   Ошкерелия замолчал, не зная что говорить, но потом вновь взбодрился и попытался начать мне растолковывать, какая сложная обстановка сложилась в Зоне и как им здорово поможет техника.
   Пришлось мне его резко оборвать и откланяться: - Поеду я, товарищ полковник, разбираться на блок-пост.
   На половине пути до 307 блок-поста наша машина чуть было не столкнулась с кортежем зам министра МГБ, ехавшего из Тбилиси в Зугдиди. Из-за поворота внезапно выскочила куча джипов, в упор высветив наш несчастный УАЗик. Шли они на большой скорости, перекрывая всё полотно дороги и коробочкой, внутри которой находился бронированный джип высокопоставленного МГБэшника. Только благодаря общему мату, быстрой реакции водителя УАЗика, упоминание всех святых уберегло нас от неминуемой автокатастрофы.
   - Суки..., - мы стояли на самом краю откоса и если бы водитель хоть на чуть-чуть ошибся, то разбились вдребезги об каменные глыбы, которые даже в темноте серели своими огромными тушами внизу.
   На блок-посту меня встретил понурый лейтенант Ажнов, вяло и виновато доложил, а к нам присоединился грузинский военный наблюдатель лейтенант Резаев, с которым мне совсем не хотелось общаться. Тем более что от него несло спиртным и был он растелешен до пупа.
   - Ажнов, давай отойдём в сторонку, - мы отошли в сторону, но к нам вновь подошёл грузинский лейтенант.
   - Товарищ лейтенант, отойдите. Мне нужно поговорить со своим подчинённым. - Я был непреклонен, но у пьяного Резаева были свои резоны.
   - Во-первых, майор, я здесь наблюдатель от Грузии и должен знать о чём вы там шепчетесь, - пьяным голосом и агрессивно заявил Резаев, - во вторых, я не "товарищ", а господин лейтенант. Попрошу ко мне обращаться, как положено в Грузии.
   Мне совершенно не хотелось разбираться с Резаевым, но ответил ему резко: - Лейтенант, на Господина ты явно не тянешь. Посмотри на свою перекошенную и деревенскую рожу в зеркало и приведи себя в порядок. А о твоей пьянке, я как приеду на базу доложу полковнику Ошкерелия. А сейчас пошёл вон отсюда.
   - Ааааа..., ты кого на х... послал? Да я тебе сейчас и Ошкерелия не поможет...., - Резаев сунулся ко мне, но я его сильно толкнул и тот чуть не улетел в цветочную клумбу.
   - ААААааааа...,- ещё сильнее взвился голос обиженного Резаева и он снова ринулся ко мне, но тут между нами вклинился Ажнов и стал уговаривать грузина, да на крик выскочили бойцы и остановились в паре метрах, чтобы тут же вмешаться, если дело дойдёт до драки. А Резаев совсем потерял над собой контроль и бесновался передо мной, размахивая кулаками и я уже всерьёз подумывал заехать хорошенько тому в рожу.
   А тот орал: - Ааааа..., прикрылся солдатами, солдатами закрылся....., - но это была одна грузинская понторылось и истеричность, которой страдали большинство грузинских мужиков в подобных ситуациях. Орать то орал и сучил кулаками, но приблизиться и затеять драку опасался.
   Приказал солдатам не допускать до нас пьяного Резаева и мы наконец-то отошли в сторону: - Давай, Ажнов, рассказывай, что тут и как произошло.
   Лейтенант тоскливо вздохнул: - Подъехала к блок-посту колонна с техникой. Мы их тормознули и те даже не возмущались. Остановились на обочине и старший колонны по радиостанции спросил у своего начальства - Что делать? Ему сказали - Ждите и те стали ждать, что решит начальство. Доложили вам и тоже ждём. А тут через десять минут от Ошкерелии подъезжает ещё один офицер и передаёт приказ полковника Ошкерелия пропустить колонну в Зону Безопасности. Типа: Дорофеев и Командующий в курсе дела. И вместе с Резаевым надавили на меня. Мол, чего межуешься? Полковник Ошкерелия зам Командующего... Что он обманывает что ли? Я подумал - Действительно, какой смысл обманывать и запустил. Колонна зашла, а через десять минут приходит от вас приказ - Не пропускать. Я докладывать не стал, что пропустил. Думал, что этот вопрос всё равно вот-вот решится в положительную сторону и о пропуске колонны доложил только спустя сорок минут...
   Лейтенант понурился и тихо спросил: - Что мне будет, товарищ майор?
   Резаева бойцы уже увели в помещении, поэтому мы разговаривали спокойно.
   - Командующий рвёт и мечет. ООНовцы задолбали - На каком основании...? Почему нарушили четырёхстороннее соглашение...? Шуму, конечно, полно. Но я сейчас тут разобрался, что к чему. Вижу здесь откровенный обман со стороны грузин, Ошкерелия, пользуясь своим положением гнусно тебя обманул и всё это сейчас доложу Командующему, как приеду на базу. Слава богу и технику нашли. Конечно, придётся и тебе выслушать много чего, тем более что мог запросто выйти по связи и спросить нас. Так что терпи. Да, кстати, этот урод, как тут? Часто пьёт?
   - Да они все тут уроды, товарищ майор. Ну, их на хрен.... Обманул меня и ещё тут пальцы веером расставляет.
   - Вот и ладненько. Ты завтра, когда он очухается, всё вот про это в цветах и красках расскажи. Скажи, начальник штаба бешенный отсюда уехал и будет лично Командующему докладывать и требовать, чтобы его с грузинских наблюдателей убрали. Они же здесь ни за что не отвечают, а деньги и все какие положено льготы получают в два раза большие чем если бы он в гарнизоне служил. А я действительно это сделаю и Ошкерелия, из-за того, что у него самого сейчас "рыльцо в пушку", его отсюда в два счёта вышибет.
   Выслушав меня, Дорофеев возмущённо закрутил головой: - Вот ведь сука.... Знал, что он гнилой, но всё-таки думал, что хотя бы крупицы офицерской порядочности остались. Ладно, Борис Геннадьевич, зная что вы с Ошкерелия враги, поэтому ты и докладывай Командующему...
   Ох, я и доложил.... В цветах и красках... Командующий только сопел от гнева в трубку.
   Утром в 9:10 оперативный дежурный доложил: - Сегодня утром, в 7:15, на трассе Чибурхинджи - 201 блок-пост произошёл подрыв мины МОН-100, которой подорвали автобус с таможенниками Абхазии. Никто не пострадал и таможеники в ответ открыли огонь по вероятному месту, откуда был произведён дистанционный подрыв.
   А ведь перед этим, за 40 минут, прошла наша машина.
   День прошёл в мелочной суете и в выяснении обстоятельств подрыва таможенников. Уже потом, когда на место взрыва прибыла помощь и сапёры Северных, нашли телефонный провод, с помощью которого был произведён подрыв. Провод уходил на сто метров к месту, где и лежали диверсанты.
   В 11 утра, следующего дня от ООНовцев вернулся Дорофеев и рассказал об упорных слухах в среде офицеров военной миссии. Им довели, что вот-вот в Нью-Йорке, в ООНовских верхах, примут решение о вводе в Зугдиди (в Южную Зону Безопасности) батальона ООН. И что это может изменить в регионе и во взаимоотношениях между Абхазией и Грузией никто не понимает? Ерунда всё это...
   Обменявшись мнениями в таком духе, я уехал в МГБ, чтобы накопать дополнительную информацию и встретился с опером Томасом. Обычно я общался с Дото Белкания, но последнее время тот стал меня сторонится и теперь, Томас, гордый и довольный, что и к нему вынуждены обращаться российские миротворцы, рассказал официальную версию происходящих событий последних дней.
   - ....Нападение на российский блок-пост готовилось ночью 24 марта. Но благодаря своевременному решению на перевод всех силовых структур на казарменное положение и ввод известной бронетехники, которое продемонстрировало решимость властей покончить с терроризмом, заставило террористов отказаться от своих планов....
   Я, выложив на лицо, живейший интерес, удовлетворённо кивал головой, а сам про себя ехидно хихикал. Ну, хотят они так думать - пусть думают. Видя мою заинтересованность, Томас понизил голос, пододвинулся ко мне и трагическим шёпотом стал дальше выкладывать информацию.
   - ... Но они от актов терроризма не отказались и вам всё равно надо быть начеку. Девятого апреля наша общественность будет отмечать трагическую дату в истории Грузии. Это разгон демонстрации русскими десантниками в Тбилиси, когда трагически погибли 16 человек. И тут уж Гоча Эссегуа не упустит возможности отомстить российским миротворцам. А 26 мая будет юбилей - 80-летие провозглашения независимости Грузии. Ну, а к юбилейным датам, ты сам майор, понимаешь, что может происходить.... Тем более, что покойный президент Гамсахурдия, полностью старался продолжать традиции той республики....
   После обеда ко мне подвалил особист Юра и попросил конфидициальную информацию на одного из офицеров. Я знал там ситуацию изнутри, ничего в ней заслуживающего интереса контрразведки не видел и не считал нужным делится. Так ему и сказал, на что Юра очень обиделся, а я не придал этому значение.
   А 27 марта поздно вечером всё закрутилось уже по серьёзному. На нас вышел полковник Мания и сообщил, что по их информации группа Гочи Эссегуа в количестве 20-25 человек, находится в районе полтора километра восточнее 307 блок-поста и готовится напасть на блок-пост. Так как сил у них не хватает, он просит нашими силами блокировать два перекрёстка в районе нп. Цацхви. Мы по тревоге подняли людей и тремя БТРами блокировали означенные перекрёстки. В 9 часов утра, полковник Мания сообщил, что группа Гочи переместилась в известковый карьер в 3х километрах юго-западнее нашей базы. Но уже в 13:00 мы сняли БТРы с охранения, так как с одной стороны полицейские никак не начинали операцию по уничтожению террористов. А с другой стороны, в это время Дорофеев был в Сухуми и все решения принимал я, возбухло командование батальона и тут были свои особенности внутренних межличностных взаимоотношений.
   В Зоне Безопасности были два человека - полковник Дорофеев и я, майор Копытов, которые имели право принимать решение и отдавать приказы на выполнение этих решений командованию батальона. Полковнику Дорофееву они вынуждены были беспрекословно подчиняться. Как никак тот являлся штатным начальником Зоны Безопасности, а вот уже подчиняться начальнику штаба, который был как бы временным начальником - тут уже начинались взбрыканивание. Я не знаю, как решал эти вопросы подполковник Буйнов. Может оттого, что тот был подполковником и из-за этого было проще ему командовать. А тут какой то майор - Чего это мы будем ему подчиняться?
   Конечно, когда на тебе висит полнокровный батальон, который надо обеспечивать и за который надо нести нешуточную ответственность... А тут два офицера, "катаются" каждый день в город, играют в свои "детские" шпионские игры, возвращаются оттуда зачастую под хмельком и ещё тут пытаются в батальон лезьте. Конечно, тут волей-неволей, возникнут завихрения в голове. Ладно полковник - ему будем подчиняться. Он всё-таки командир полка, хоть и зенитно-ракетного. А майор, командир дивизиона, Кад-ри-ро-ван-ного.... Он то чего, должен мною командовать? Командиром развёрнутого батальона..... Начальник штаба батальона, капитан Березовский. Тот вообще спокойно на меня смотреть не мог. Особенно его задевало, что я носил на форме орденские колодочки.
   Как-то раз он хорошо поддал и прибежал ко мне разбираться вот именно с этим вопросом.
   - Я награждён за Чечню двумя орденами Мужества и не форсую тут. Чего ты тут выпячиваешься?
   Попытался с ним нормально и спокойно поговорить, но капитан пошёл в разнос и в конце концов решил продемонстрировать, что и физически он сильнее меня и если что - он меня уделает.
   - Смотри, майор, я одним пальцем могу пробить висящую в руке газету, - схватил лист газеты со стола и ударил пальцем. И не пробил, - сейчас, сейчас... Вот смотри...
   Капитан собрался и вновь, уже с большей силой, ткнул пальцем в газету. И не пробил. Вновь ударил и снова фиаско. Смешно было смотреть на психованного офицера, но утром он пришёл ко мне, буркнул сквозь зубы извиняющиеся слова, но так и продолжал и дальше с неприязнью относится ко мне.
   Вот и когда пришёл ко мне командир батальона и стал наезжать на меня, я не стал упираться и разрешил солдат и технику вернуть на базу, по двум причинам. Первая - полиция как то особо не предпринимала видимых усилий, чтобы уничтожить террористов. А вторая - не хотел обострять отношения с командованием батальона.
   Оба базовых лагеря и блок-посты приведены в боевую готовность "Повышенная". И сколько бы верёвочка не вилась, но конец всегда есть.
   31 марта в 18 часов, в двух километрах северо-восточнее нашей базы, был оцеплен грузинским спецназом бывший совхоз Онарио. Там была обнаружена группа Гочи Эссегуа. Им было предложено сдаться, но в ответ они открыли шквальный огонь и Гоча попытался прорваться, но был убит. Видя смерть своего главаря, остальные 12 человек сдались, а один сумел скрыться. Взято: автоматов - 3; пистолетов - 2; РПГ - 1, к нему 3 выстрела; гранат РГД - 3 штуки и боеприпасы. Но это была официальная версия. И о смерти и об операции, мы узнали совершенно случайно. Поэтому с раннего утра я ринулся к своему источнику и тот мне рассказал истинную картину.
   - Да, их блокировали в Онарио и предложили сдаться, но террористы попытались прорваться и о шквальном огне с их стороны не было речи. Боеприпасов было мало. Когда они вырвались на улицу, то со стороны спецназовцев прозвучал только один выстрел и тот по Гоче, и прямо в сердце. В наступившем замешательстве один, человек спецслужб, ушёл по организованному коридору, а остальные сдались.
   Наконец то я мог сыграть в полной мере роль армейского дурака. Дверь в кабинет Николай Николаевича распахнулась от мощного удара моей ноги и сразу же с порога я завопил: - Я не понял, Николай Николаевич.... Почему грузинские спецслужбы без нашего ведома проводит спецоперацию на подконтрольной миротворцам территории?
   Тональность разговора, хамство и наглость с какой я вломился в кабинет начальника городского МГБ, сыграли свою роль. Если бы я просто вошёл, поздоровался и спокойно задал данный вопрос, то главный МГБист меня бы просто отфутболил по формальным признакам. А так он несколько растерялся и сбивчиво стал оправдываться: - Борис Геннадьевич, Борис Геннадьевич..., да там надо было быстро, очень быстро..., чтобы избежать напрасных жертв...
   - Какие жертвы? Да я бы в десять минут примчался на БТРе ещё бы вашу мощь усилил и Гоча живым бы сдался. Какого хрена тогда вы просили у меня БТРы на блокирование? Я же их сразу дал. Не то что ваши целые сутки не могли разродится.
   - Ну, вот так мы решили. Зато всё закончилось нормально... взяли в плен..., - продолжал бубнить Николай Николаевич, всё ещё не понимая какую линию поведения ему выбрать.
   А я самозабвенно наступал и давил, расстерявшегося силовика: - Что...? Всё нормально? Да вы специально меня не пригласили, чтобы спокойно убить Гочу и он теперь не сможет дать показаний - Где он действовал по вашей наводке, а где самостоятельно?
   - Да ты что? Что ты говоришь, майор? - Наконец то строптиво вскинулся Николай Николаевич, - мне, что бой в городе устраивать? Зато сейчас всех взяли в плен... Нету больше опасности для твоих подчинённых. А то бы бла-бла-бла, а он ушёл бы...
   - Николай Николаевич, ты что меня совсем за дурака принимаешь? Тебе назвать фамилию снайпера, который одну единственную пулю прямо в сердце Гочи вогнал? Или фамилию вашего агента, которому дали коридор? Ну, ты зря так херово обо мне думаешь. Я за эту ночь полгорода перелопатил, но теперь у меня есть в письменном виде все данные. И сегодня всё это уже ушло к Командующему в Сухуми, - я беззастенчиво врал и не боялся разоблачений и мог врать и дальше. Главного я добился. Противник был в растерянности и не знал, какая у меня ещё есть информация и какие следующие шаги можно было ждать от русских. Так что на несколько дней инициатива будет в наших руках, а там что-нибудь накопаем и дальше будем бодаться.
   На обратном пути решил заехать в штаб Ошкерелия и ещё с ним обсудить вчерашние события. Командующий за технику, введённую обманным путём в Зону отодрал полковника по полной программе, но к сожалению это происходило по телефону и имело не тот эффект, если бы Коробко сделал это лично. Ошкерелия бодрился и продолжал держаться со мной независимо и мы с ним постоянно цапались. И сейчас, только я зашёл в штаб и поздоровался с ним, он налетел на меня с претензиями.
   - Ты что, майор, себе позволяешь? Кто вам дал право копать под порядочных людей? Какой такой компромат....? - Начало меня удивило и было подумал, что меня опередил Николай Николаевич, пожаловшись по телефону. Но дело оказалось в другом. От него полчаса тому назад уехал разъярённый грузинский парламентарий Гунава, который собирался заявить протест Командующему на меня, за сбор информации и компромата на него русской разведкой.
   - Что? Товарищ полковник, вы лучше за своими наблюдателями следите, чтобы они на постах не пили. Это вы, лично, распространяете про меня и про ГРУ сплетни по городу...
   Произошла неприятная словесная перепалка, после чего я уехал. Буду ещё оправдываться перед врагом, а он и был врагом. Как и парламентарий Гунава, про которого собирал информацию. Мне и положено было знать на какой он политической платформе стоит? От какого района избирался? Какую строчку в партийном списке занимает? И вообще... - Что он может?
   Неприятности меня ждали и на базе. Не успел положить пистолет в железный ящик, как зазвонил телефон: - Товарищ майор, вас полковник Дорофеев к себе вызывает, - сообщил оперативный дежурный.
   В кабинете помимо курящего и щурящего от сигаретного дыма Дорофеева сидел угрюмый особист. Доложился, сел за стол, посмотрел на обоих: особист молчал и открыто смотрел на меня, чуть исподлобья. Дорофеев тоже молчал и я стал докладывать о результатах расследования смерти Гочи и о грядущем протесте парламентария Гунавы.
   Доклад закончил при упорном молчании. Что за чёрт?
   - Ладно, Борис Геннадьевич, об этом потом. Тут у товарища капитана к тебе вопросы накопились, - Дорофеев тяжело вздохнул и затушил сигарету.
   Юра встрепенулся, а я посмотрел на него рыбьими глазами - круглыми и тупыми. А как мне ещё смотреть?
   - Ну, я слушаю...
   - Товарищ майор, - начал особист официально, - доложите - На каком основании вы контактируете с разведывательными структурами иностранного государства, которое ведёт враждебные действия против нашей страны?
   - О mein Got! - Я закатил глаза в потолок. После того, как я отказался давать информацию на офицера, Юра сразу же перешёл со мной на служебно-официальные отношения, а я махнул на это рукой. И вот теперь оказывается зря. Юра оказался злопамятным человеком и решил доказать, что он тут тоже что то значит, особенно для своих.
   - Товарищ капитан, вы не с того начинаете. Мы одно дело делаем....
   - Товарищ майор, давайте не будем разглагольствовать на общие темы. Я жду ответа.
   Дорофеев сидел с непроницаемым лицом и не собирался вмешиваться. Я тоже ощетинился. Хочешь ответа - получишь...
   Я подался вперёд и опёрся грудью на край стола: - Точно на том же основании, на каком и вы контактируете с разведорганами иностранного государства, которое ведёт враждебные действия против нашей страны. Удовлетворён ответом?
   - Нет... Я как офицер военной контрразведки имею право на эти контакты с целью сбора информации, а вы помимо контактов с городским управлением МГБ, с краевым управлением МГБ, вы лезете в прокуратуру Абхазии в изгнании, а также в иные иностранные структуры работающие на территории Грузии.
   Всплеснул руками и теперь я откинулся на спинку стула: - Я, товарищ капитан, выполняю те задачи, которые мне поставил Командующий миротворцев. Я выполняю задачи и приказания, которые мне ставит начальник оперативной группы "Южная". И наконец, чтобы не прятаться за спину полковника Дорофеева - выполняю обязанности начальника штаба оперативной группы "Южная".
   - Товарищ майор, - продолжал гнуть свою линию капитан, - в своей деятельности вы выходите за рамки своих обязанностей и не надо прикрываться Командующим. Вы просто должны выполнять то, что вам, как начальнику штаба положено.
   Особист торжествующе вытащил из-под стола Устав Внутренней службы и хлопнул им, подняв небольшое облачко пыли, чем рассмешил меня и Дорофеева. Да и сам он не удержался и фыркнул, сдерживая улыбку.
   - Юра, давай не путать обязанности начальника штаба полка в пункте постоянной дислокации в России и обязанности начальника штаба здесь. Я думаю разница есть. И я выполняю обязанности, где расписано и моя разведдеятельность и контакты с силовыми структурами враждебного государства, периодичность и время доклада об изменениях обстановки.... Мне дальше цитировать эти обязанности?
   У особиста в удивлении вытянулось лицо и он ехидно спросил: - Это вы сейчас что цитировали?
   - Обязанности начальника штаба оперативной группы "Южная".
   - Товарищ майор, я что то не видел нигде этих пунктов. Это вы какой Устав мне рассказываете?
   - Товарищ капитан, если бы вы подошли ко мне и попросили показать, я бы с огромным удовольствием показал бы их вам, чтобы не терять времени на бессмысленное обсуждение. Если подождёте, то сейчас схожу и принесу.
   Через пять минут на столе лежала папка с документацией Начальника штаба оперативной группы "Южная" и я достал из неё листок стандартной бумаги.
   - Вот, товарищ капитан, видите? Написано "Обязанности начальника штаба оперативной группы "Южная". А вот здесь в углу написано "Утверждаю", подпись, дата и печать. Не..., не..., товарищ капитан, уберите руки, я дам вам, но попозже. А сейчас устрою сеанс громкой читки..., - я дерзко ёрничал, наблюдая, как Дорофеев откровенно веселился над этим поединком.
   - Читаю. Начальник штаба оперативной группы "Южная" отвечает: за своевременную информацию об изменениях обстановки, поддержания взаимодействия со штабами и разведывательными органами силовых структур Абхазии и Грузии.
   Он обязан: - знать общую обстановку в Зоне Безопасности.
   - контролировать поступление разведывательных данных и вносить изменения в обстановку на рабочую карту Оперативного Дежурного.
   - своевременно докладывать заместителю Командующего миротворческих сил об изменениях в обстановке.
   - доводить разведывательную информацию по указанию Начальника Оперативной группы "Южная" до штабов батальона Южной Зоны Безопасности.
   - поддерживать взаимодействие со штабами силовых структур и разведывательными органами Грузии.
   - ежедневно, к 17:00 представлять сведения начальнику Оперативной Группы "Южная" об изменении в обстановке для подготовки доклада начальнику штаба ОШК МС.
   - начальник штаба Оперативной Группы "Южная" выполняет свои обязанности параллельно с повседневной деятельностью. В случаи возникновения чрезвычайных обстоятельств начальник штаба немедленно прибывает на ЦБУ и работает в составе смены ЦБУ, если не поступят другие указания Начальника Оперативной Группы "Южная".
   Вот теперь держи, - я подал листок с обязанностями через стол особисту, еле сдерживая торжество. Особист наоборот, был очень озадачен таким поворотом и сейчас только на зуб не пробовал бумагу.
   - Товарищ капитан, поверьте - не напечатал её только что за те пять минут, которые ходил за ней.
   Особист поднял на меня глаза и ткнул пальцем в подпись: - Эти обязанности не действительны. Кто такой полковник Мясковец? Я его не знаю..., - и бросил листок с обязанностями передо мной.
   - Ну, это мы сейчас исправим, - Дорофеев наконец то подал голос и, перегнувшись через стол, подтащил к себе листок с обязанностями и лихо расписался под подписью предыдущего Начальника Оперативной Группы, - зато я его знаю и его менял здесь. Так что, товарищ капитан, с обязанностями начальника штаба давайте заканчивать.
   - Что ж, на сегодня с обязанностями закончим, - обиженно прогундел особист, признавая своё временное поражение. - Я этот вопрос обязательно подыму перед Командующим. А сейчас перейдём к другим вопросам. Вы, товарищ майор, самоустранились от инструктажа суточного наряда. Отсутствуете на разводе, не проверяете ночью несение службы караула и внутреннего наряда.
   Эти обвинения к удивлению особиста отрицать я не стал: - Да, тут, товарищ капитан, оправдываться не буду, но только частично. Ночные проверки караула - Да..., упустил. Сам перестал проверять и перестал распределять офицеров для проверки. Это я исправлю. С сегодняшной ночи всё и восстановлю. А вот насчёт инструктажа суточного наряда, развода - не признаю. Там есть своя командная вертикаль, есть ответственные лица за организацию несения службы. А на разводе, я периодически присутствую и когда это нужно довожу необходимую информацию. Так что давайте дальше...
   Мы ещё в таком порядке бодались с ним в течении получаса и расстались, как это не печально врагами. На это мне попенял и Дорофеев, когда мы остались одни.
   - Борис Геннадьевич, чего ты не мог что ли хотя бы для виду немного смириться? Он ведь сейчас начнёт тебе капитально палки в колёса ставить и самое хреновое он имеет доступ к Командующему в любое время. Я, конечно, тоже по статусу имею доступ и тоже в любое время, но я не могу контролировать, что он Командующему докладывает. Работай в этом режиме и дальше, если возникнут вопросы по хитрым контактам - вали на меня. Мол, приказал. Но, давай не подставляйся.
  
   * * *
  
   Сегодня решил никуда не ездить и с разрешения полковника Дорофеева устроить небольшой выходной. Это не значит, что я буду валяться на кровати, читать книжку и тихонечко потягивать коньячок. Конечно, это тоже будет, но по настроению и в рамках. После завтрака сходил в баню, хорошо помылся, постирался и к своему великому удовольствию оказался в нашей общей комнате тире рабочем кабинете начальника штаба один. Что говорить: в наших условиях довольно сложно оказаться наедине с самим собой. Вокруг тебя постоянно люди - задают вопросы, решаешь внезапно возникающие задачи, принимаешь решение и сам отдаёшь приказы, ежеминутно находишься в напряжении и от этого очень устаёшь. А сегодня капитан Тетенов со своими сапёрами уехал на разминирование и будет только к обеду. Связист Сабуров ушёл на узел связи и тоже застрянет до обеда, что то у него там со связью последнее время перебои. И я остался один. Как это хорошо и в довершении всего ещё и на улице отличная погода, отчего в комнате было даже жарковато.
   Немного позанимался своими документами. Потом клюкнул коньячка и решил почитать, но почитав минут тридцать захлопнул книжку и включил телевизор. Как раз шёл Парламентский Час парламента Грузии и я поудобнее расположился у телевизора. Хоть и передача шла на грузинском языке, всё равно было интересно наблюдать этот театр абсурда. И смотреть его было интересно из-за понторылости грузинских депутатов. Если бы граждане России хоть раз или два посмотрели заседание грузинского парламента, то у них бы никогда не возникало никаких вопросов к нашей Государственной Думе и депутатам, которая по сравнению с грузинским парламентом выглядело работоспособным, компетентным государственным органом, здраво решающим государственные вопросы. В Государственной Думе соблюдалась повестка дня, регламент и порядок выступления. Если кто-то нарушал этот регламент или выступал не по повестке дня, то того сразу же отключали и не давали ему и дальше разбазаривать рабочее время по мелочам.
   Если глубоко не вникать в суть рабочего заседания грузинского парламента, не вслушиваться о чём говорят депутаты и просто бездумно пялиться на экран телевизора, то тоже можно вынести мнение "о высокой продуктивности работы парламентарий".
   Но для меня, начальника штаба, немного узнавшего грузинский менталитет, это была юмористическая передача, которую я всегда смотрел с великим удовольствием. Суть была в том, что и здесь была повестка дня и регламент выступления, но выходил на трибуну депутат и начинал горячо говорить о своём, совершенно далёком от повестки дня, пуча изо всех сил из себя историческую личность, играющую великую роль в жизни сверхдержавы Грузии. При этом слова: Шеварнадзе, президент, генеральный прокурор и другие значимые должности и фамилии щедрым водопадом срывались с уст выступающего, причём с такими интонациями присущими пьяному контрабасу, рассказывающий таким же пьяным деревенским парням: - ...и вот я вваливаюсь в кунг командира полка и говорю ему - Ты как, сучара, командуешь полком? Ведь надо делать следующим образом.... А на выполнение этой задачи надо поставить первую роту, а не шестую, где командир роты тупорылое чмо....
   И вот таким образом это депутатское чучело вещает с трибуны столько сколько ему хочется. И никто ему не выключал микрофон, никто не прерывал этот бред. Все сидели, терпеливо слушали или не слушали, зная, что придёт время и он также вылезет на трибуну и будет вещать оттуда никому не нужную ерунду. И не важно, что это будет вселенская хрень, главное он будет на самой важной трибуне страны и эти десять, пятнадцать минут чувствовать себя как минимум президентом великой морской державы.
   Я откровенно веселился, глядя в экран телевизора. Как то сразу вспомнились другие случаи понторылости уже местных грузин, а оттуда мысль, справедливости надо сказать поддатого, начальника штаба, свернули на нормальное желание эту понторылось хоть с кого-нибудь из грузин сбить. Тем более, что и искать долго не надо. Я бросил взгляд на часы, прикинул и понял - успеваю. Поднялся в кабинет Дорофеева, который откровенно скучал. Он даже обрадовался моему приходу и с ходу предложил дерябнуть. Алексей Владимирович тоже решил устроить себе выходной, но я его немного разочаровал. Желание начальника выпить поддержал и выпил с ним грамм сто и тут же попросился сгонять в штаб ООНовцев.
   - А ты чего туда собрался? Ты ж сегодня решил отдохнуть, - удивился Дорофеев и одновременно немного огорчился. Он был настроен на общение, а тут начальник штаба с чего то решил поработать. Что я надумал учудить, говорить не стал, лишь так..., уклончиво ответил.
   - Да, вчера фильм Невзорова "Чистилище" показывали и я предложил всем ООНовским офицерам этот фильм посмотреть. Вот хочу ихнее впечатления послушать.
   - Ну, ладно, раз решил съездить - езжай, только давай ещё по рюмашке.
   Через двадцать минут я летел в сторону города на БТРе разведвзвода. Сидел на верху водительского люка. Сзади и сбоку на броне сидело человек шесть разведчиков. Основной маршрут движения по городу проходил по улице, где располагалась элитная городская гимназия для детей богатых родителей. Улица была узкой и две встречные машины хоть и с трудом, но могли разъехаться. А тут две недели назад напротив входа гимназии стала парковаться бежевая "Волга". Ладно бы она просто стояла. Так нет же. Водитель останавливал "Волгу", причём не притирался к тротуару, чтобы как можно больше было места для проезда других машин, а становился, как ему было удобно. Остановившись, водитель распахивал левую дверцу и вытягивал на проезжую часть ноги и в таком положении сидел, ожидая, когда в гимназии закончатся занятия. Вот кого он встречал - своего ребёнка или ребёнка босса, меня совершенно не интересовало. Каждый раз, подъезжая к этому автомобилю, мы раздражённо подавали звуковые сигналы и снижали скорость, ожидая когда эта скотина высунет свою недовольную рожу и посмотрит - Кто это ему мешает здесь вот так стоять? Убедившись, что это дурацкие миротворцы, нехотя убирал ноги и закрывал дверцу. Только мы, русские бибикали ему. Грузинские водители никогда не бибикали и не выказывали какого-либо раздражения этой "дёрёвне" и его вызывающему поведению. Терпеливо, с трудом огибая препятствие на дороге, они безмолвно проезжали мимо. Если бы в Екатеринбурге, кто-то повёл себя таким образом - через десять минут ему бы вынесли все стёкла, сломали дверцу и качественно набили рожу. Но у грузин был другой менталитет и другая манера поведения. Они молчали и не протестовали, потому что метров через сто такой же водитель сам остановиться посередине дороги, чтобы пообщаться с таким же дебилом на колёсах и все опять будут их молча объезжать, а беседующие на дороге чувствовать себя охеренными перцами. Вот я и решил наказать хотя бы водителя "Волги". И она была на своём месте, дверца распахнута и торчащие ноги завершали уже привычную картину.
   Я ткнул водителя берцем в плечо и когда тот вопросительно поднял голову, крикнул ему: -"Волгу" видишь? - Водитель кивнул головой.
   - Метров за пятьдесят даёшь сигнал и сноси дверцу. Понял? - Водитель радостно заблестел глазами и кивнул головой, - только осторожно, ноги этой сволочи не переедь.
   - Товарищ майор, всё нормально будет.... Заеб...л он уже своим дебилизмом...
   Получилось хорошо. Мы разогнались и за пятьдесят метров водитель оглашено заревел звуковым сигналом. Грузин только и успел высунуть свою усатую морду, мигом втянуть ноги, но закрыть дверцу не успел. Сильный удар, скрежет железа, рёв двигателя громадной, бронированной машины, испуганный крик грузина и тишина, в которой мы спокойно катились по улице.
   Остановились мы только метров через сто. Я сразу же спрыгнул с брони и решительным шагом направился к покорёженной "Волге". За мной на дорогу спрыгнули разведчики. Четверо остались у БТРа, а двое по бокам двинулись рядом со мной. Ошарашенный грузин выбрался из автомобиля и суетился вокруг него, возмущённо всплёскивая руками. Я тоже, приближаясь к автомобилю, с любопытством смотрел и восхищался ювелирностью водителя. Он БТРом ударил в дверь, не зацепив корпус машины, впритирку промчавшись мимо. От удара дверь вывернуло в стойке, с силой стукнув по облицовке капота, отчего сетью многочисленных и тонких трещин покрылось лобовое стекло.
   Увидев меня и разведчиков, водитель "Волги" с возмущённым воплем и с кулаками кинулся на меня, но тут вперёд выдвинулись разведчики и точной подсечкой свалили и прижали водителя к асфальту. Я присел на корточки перед лежащим.
   - Ты чё дёргаешься, уважаемый? Разговаривать будим или ругаться будим? - Я подмигнул и разведчики ещё плотнее прижали грузина мордой к асфальту и тот аж застонал от навалившейся тяжести.
   - Ну вот..., разговаривать будем, - по моему сигналу водителя подняли и поставили передо мной. Грузин был растерян, но в тоже время смотрел волком и готов был со мной ругаться и требовать правды. Но я его опередил.
   - Уважаемый, я комендант Южной Зоны Безопасности и комендант вашего города, - начал вдохновенно вешать лапшу и тут же ткнул ему под нос две Мотороллы, - вот, уважаемый, вот эта радиостанция это связь с городской полицией, а вот эта радиостанция связь с краевой полицией. Выбирай: вот кого мне сейчас сюда вызвать - полковника Мания или кого-нибудь с краевой полиции? Улицу ты перекрыл.... Дорогу коменданту не уступил... Перед моего БТРа разбит... Кто за него будет платить? Так кого вызывать?
   Возбуждённый наглым ДТП грузин готов был ругаться со мной, спорить до хрипоты, готов он был и к ругани с моей стороны. Но я разговаривал с ним спокойно и даже как бы сочувственно советывался с ним, что подействовало на грузина отрезвляюще, а упоминание о полиции даже напугало его, прекрасно понимая, что полиция не будет связываться с русскими миротворцами, а ещё сами его обвинят. А раз ещё и БТР разбит - заставят его платить за эту железную коробку.
   - Нэт.... Нэт... нэ нада... я свой машин сам отремонтируююю..., - грузин даже руки выставил вперёд, как бы защищаясь даже от самой мысль связываться с полицией
   - Ну, вот и хорошо, - отеческим тоном проговорил я, - а я свою машину отремонтирую. Только ты так больше не делай, а то следующий раз я прямо по машине проеду, - последние слова уже произнёс с неприкрытой угрозой.
   - Нэт, нэт, господин майор, всё будет нормально, - и грузин побежал к машине.
   Мы же со смехом осмотрели поцарапанный волноотражатель и уехали в штаб ООН. Здесь вечным оперативным дежурным стоял чех Ярослав Кулишек. После освобождения из заложников, он отгулял положенный отпуск для восстановления психологического состояния и теперь никуда не ездил, а ходил дежурным. Меня встретил Сергей Петриков.
   Мы поздоровались и я его увлёк к бару, где залез в наше отделение и щедро налил себе виски. Петриков с завистью поглядел на меня и плеснул в бокал Колы.
   - Ну, как вчера иностранцы фильм посмотрели?
   - Да вроде бы сначала с интересом смотрели, а потом, минут через тридцать стали расползаться и до конца досидело человек восемь.
   - А чего так? - Удивился я и сделал большой глоток из бокала.
   - Да ну их..., - с досадой махнул рукой Петриков, - Боря, это совершенно другие люди, это другой менталитет и их нельзя даже приблизительно сравнивать с русскими. Да вон сам, у Махмуда спроси, он почти до середины фильма досидел.
   В помещение скорым шагом зашёл египетский майор Махмуд и, судя по его озабоченному виду и мимолётной радости, плеснувшейся в глазах - искал он меня. Поздоровались за руку и я его опередил.
   - Сергей, спроси его - Как фильм? - Петриков выступал сейчас переводчиком между нами и затараторил по-английски.
   Египтянин выслушал и беспечно махнул: - Ерунда, посредственный фильм.
   - Сергей, я ж не спрашиваю о качестве и художественной ценности фильма - Как ему эта война в Чечне, показанная в фильме.
   Теперь он задумался на несколько секунд и равнодушно произнёс: - Так это кино. Такой войны в действительности не может быть...
   - Как не может быть? А я тогда где воевал? Я же там три года назад был и участвовал вот в этом, - и показательно постучал пальцем по колодкам на груди.
   - Не, господин майор, это ж кино..., боевик.. Господин майор, я о другом. Мне надо чтобы ваш сапёр проверил дорогу... Пойдёмте на карте покажу, - на карте оперативного дежурного Махмуд показал участок дороги, энергичным и коротким движением карандаша.
   - Постой, Махмуд, но ведь это Зона Северных. Там свои сапёры есть.
   Махмуд смущённо заиграл своими чёрными арабскими глазами, помолчал: - Я завтра еду на переговоры с партизанами в ихнюю Зону и мне надо чтобы сапёры проверили дорогу в 12:15, а я больше доверяю вашему сапёру. Тех сапёров не знаю.
   Я посмотрел на карту и на дорогу в лесу: - Я знаю эту дорогу. Ладно, завтра капитан Тетенов со своими сапёрами проверит её...
   - И мне надо, чтобы он её проверил ещё в 13:00, - озвучил ещё одну просьбу Махмуд.
   - Зачем? - Удивился я.
   - Я обратно поеду с переговоров...
   - Так она будет проверена.
   - Я прошу ещё раз её проверить. Вдруг какой-нибудь партизан выскочит и сунет в лужу мину. И маскировать её не надо, - терпеливо, как ребёнку, объяснял Махмуд.
   Я посмотрел на карту, потом на египтянина: - Махмуд, какая мина? Едешь ты туда на бронированном Лендровере, с пуленепробиваемыми стёклами, в бронежилете, в каске. Противотанковых мин у партизан нет и даже если вы и наедете на мину... Ну..., колёса поотшибает. Тряханёт вас...., сильно. Да и в конце концов зачем им ООНовского офицера подрывать? Мы там вообще ездим и не проверяем.
   Увидев расширенные глаза майора, я продолжил: - Ты слыхал, две недели назад у Северных наш генерал подорвался на мине?
   - Да знаю.
   - Так вот на этой дороге и подорвался. Ехали на БТРе и наехали на мину. Взрыв. Оторвало переднее колесо, половина сидевших поскидывало с брони..., один солдат руку сломал, а у генерала лопнула барабанная перепонка. Подтянули оторванную ось тросом к поручню и поехали дальше.
   Я рассказывал с серьёзным видом, глядя на удивлённое лицо Махмуда, и похохатывал про себя. Взрыв то был и генерал московский тоже был, только вот обстоятельства совершенно другие и отнюдь не героические. Приехал с Москвы генерал проверяющий, весь на понтах, только что лично не брал дворец Дудаева в Грозном в одиночку. Ему предлагали вертолётом долететь до батальона в Чибурхинжи, но тот решил прокатится с ветерком на верху БТРа. И помчался.... Уже когда подъезжали к Гали подорвались на мине. Так и было: оторванное колесо, боец со сломанной рукой, лопнутая барабанная перепонка у генерала. Так, когда ось притянули к поручню, генерал развернул БТР и помчались обратно в Сухуми, хотя до Чибурхинджи осталось 15 километров. А ещё через несколько часов генерал был уже на безопасной территории России и умчался в Москву...
   Египтянин молчал и я решил продолжить, но получилось не совсем удачно: - Махмуд, ну ты же офицер. Целый майор... Если боишься, заплати нашему сапёру доллары - он целый день по дороге бегать будет и со своей умной собакой её проверять. - Майор на меня дико посмотрел и я поспешно закончил, - ладно, ладно..., проверит сапёр два раза.
   - Зря ты, Борис, так с ним разговаривал. - С сожалением произнёс Петриков, глядя на спину Махмуда, который выбежал из помещения, - я же говорю - это другие люди и в отличии от нас, русских, трясутся за свою шкуру. Ещё на тебя накатает бумагу ...
   То что они другие люди я и сам периодически убеждаюсь. Тот же чех, Ярослав Кулишек, приехав из отпуска, постоянно бухтит Холингеру, что его тут плохо кормят и что, даже когда он был заложником, террористы его лучше кормили. Или швейцарец Патрик, как то сидел у него в гостях и мы немного усугубляли и что то я там ляпнул про подписание своего контракта на продолжение службы. Патрик поинтересовался.
   - А что у вас в контракте прописывают?
   - Как что? То что я подписываю очередной контракт на пять лет. Моя подпись и подпись командира полка, как представителя Министерства обороны. И всё... А.., ещё полковая печать
   - А какие там обязанности твои прописываются?
   - А зачем? Есть Устав внутренней службы, другие уставы, Боевой устав... Там все мои обязанности и прописываются.
   - Погоди, Борис, - удивлённо протянул Патрик, как всегда делая ударение на последний слог, - у тебя контракт что ли на одном листе?
   - Да.
   Патрик встал из-за стола и через минуту хлопнул передо мной толстенную папку из стандартных листов, красиво переплетённую, прошитую ниткой и пропечатанную печатью: - Это мой контракт на службу военным наблюдателем миссии ООН.
   Я пролистал папку на английском языке: - Ну и что тут прописано? Что здесь можно на четырёхстах листах прописать?
   Патрик взял папку и наугад открыл её на середине. Пробежался глазами по строчкам: - Вот тут говорится, как я должен быть экипирован, когда сажусь в автомобиль перед выездом на патрулирование...
   - Ну и как?
   - Я должен одеть бронежилет, одеть на голову каску и застегнуть её на вторую дырочку ремешка...
   - На фига так нужно подробно расписывать?
   - Если моя машина подорвётся, меня ранят и окажется, что в это время я был в машине без каски или не застёгнут ремешок, меня лишат солидной денежной компенсации и ещё оштрафуют.
   - Ладно. Это если в голову ранят. А если в ногу, а каски на голове нет?
   - Всё равно - я должен выполнять все условия контракта.
   Конечно, я понимал: что по идеи это должно быть так и у нас. Но наш русский менталитет, наше знаменитое "Авось" всегда будут работать против этих западных правил. Мне как то рассказывал один из миротворцев в Югославии. Американскому взводу морской пехоты и нашему десантному взводу поставили совместную задачу на зачистку одной из деревень. Прибыли к месту, развернулись в цепь и пошли через поле на деревню. А тут посередине поля река. Наши сходу её форсировали и попёрли дальше, а американцы пошли искать мост. Когда они пришли в деревню, наши полностью проверили деревню и взяли четверых боевиков в плен. Так америкосы заявили - Раз операция совместная, то двое пленных должны быть записаны на их счёт. Слава богу, наши их послали подальше....
   Когда я покидал штаб ООНовцев приехал от губернатора Холингер и сообщил мне, что на завтра в городе намечены похороны Гочи Эссегуа и, в связи со сложной обстановкой посоветывал завтра ограничить посещение города.
   Поэтому следующий день тоже прошёл на базе, но и оттуда мы старались отследить осложнившуюся обстановку. Надо сказать, что город и край в своё время довольно активно поддерживал бывшего опального президента Гамсахурдия и позиции его сторонников оставались в настоящее время довольно сильными. Поэтому, все кому положено отслеживали ситуацию в ожидании эксцессов. Так оно и произошло. На похороны собралось несколько сотен человек, и в ходе движения похоронной процессии произошло нападение - 5 человек убито, 12 - ранено.
   Решили никуда мгновенно не мчаться, а начать работать по обстановке с утра. И уже в девять часов утра я сидел в кабинете полковника Мания, который был явно недоволен моим присутствием. Выгнав из кабинета своих сотрудников, мы остались наедине. С минуту молчания, когда полковник тяжело смотрел на меня, я наоборот излучал все какие у меня были флюидоиды и был сама доброжелательность. Но мой оптимистически-идиотский вид не обманул полковника.
   - Майор, ты меня заколебал! - Мрачно и веско изрёк полковник.
   Я сразу принял серьёзный вид и уже по деловому спросил: - У вас есть какие то конкретные претензии ко мне?
   - Да, серьёзные... И вы ещё после этого являетесь ко мне и хотите какую то эксклюзивную информацию получить? Ну, это наглость...
   - Давайте разговаривать конкретно, - предложил я.
   - Давайте. Выпивка за счёт гражданина Грузии ......
   - Кто такой? - Удивился я, - не знаю такого...
   - Это тот у кого вы в магазине со своим товарищем выпили его коньяк и не рассчитались.
   - Аааа...., понятно. Пожаловался всё таки. Ну, ладно это ему ещё икнётся. А ещё какие?
   - Пару дней тому назад, лично вы, нанесли ущерб личному имуществу гражданину.....
   - А это кто такой? - Наморщил лоб, добросовестно пытаясь вспомнить хоть какое-нибудь личное имущество, которое лично я испортил. Видать это у меня ярко отразилось на моём лице и полковник весело фыркнул.
   - "Волга" около гимназии..., - ехидно напомнил Мания.
   - А..., это. И он что ли пожаловался? А мне показалось, что он не побежит в полицию.
   - Нет, это мне рассказали возмущённые учителя гимназии, глядя на то, как вы его валяли по асфальту.
   - Понятно...
   - Что вам понятно?
   - Понятно, что у вас учителя элитной гимназии нищие, - увидев недоумение на лице полковника, на такое моё заявление, я продолжил, - нищие, нищие..., товарищ полковник, потому что мало зарабатывают и не имеют своих авто. Имели бы, тогда они мне рукоплескали из окон, потому что это хамло с "Волги" перегораживала всю улицу и мешало дорожному движению на том участке. Вам, может быть, рассказать, как ваших ГАИшников рядовые водители посылают на х...., или вы не видите, что в городе никто не соблюдает Правил Дорожного движения? Я, Комендант города должен этим заниматься? - Возмущённо ткнул себя в грудь.
   - Ну, вы не комендант города, не надо тут туфту гнать, - махнул рукой полковник.
   - Товарищ полковник, вам какую печать ставят на ваши просьбы чуть ли не каждый день? Такая круглая и синенькими буквами написано Комендант Южной зоны МС. Зугдиди находится внутри Зоны, а значит я и в нём тоже Комендант, - я гнал пургу обстоятельно и серьёзно, даже не моргая, - и то, что я не вмешиваюсь в вашу работу, не значит, что я не Комендант. А если начну и туда ещё лезть и ставить свои условия... Ну, не хочу я портить с вами отношения. Мы вроде бы и так общий язык находим... А насчёт распития коньяка в магазине - так это весёлая шутка была. Тем более, что он хотел за ворованный коньяк содрать с меня как за фирменный. Он ещё пожалеет, что к вам обратился.
   Мания поморщился: - Не он ко мне обратился, а его влиятельные в регионе знакомые. Не трогайте его.
   - Да не трону - только ещё раз пошучу.
   - Товарищ полковник, давайте теперь перейдём к серьёзным вопросам. Что у вас там вчера на похоронах произошло.
   Мания опять поморщился и глубже осел в своём кресле: - Информация пока следующая. К похоронной процессии подошёл известный нам человек. Фамилию я пока тебе говорить не буду. Он подошёл, произвёл по людям несколько выстрелов из пистолета, кинул гранату и скрылся. Сейчас его ищут, но найти не могут.
   - И это всё?
   - Да, - твёрдо отрезал Мания, но посмотрел на меня и добавил, - пока всё.
   Выйдя из здания городской полиции, остановился и посмотрел на здание городского МГБ. Нет, тут вряд ли мне расскажут подробности, но всё равно нырнул в полутёмный подъезд и через пять минут слушал версию МГБ, которая совсем не стыковалась с изложенным Манией. По словам МГБэшника по похоронной процессии вёлся огонь из нескольких автоматов, а потом бросили гранату. Считается, что это была спланированная акция по уничтожению примирившихся террористов террористического акта против ООНовцев. Так как все пострадавшие члены этой группы.
   Поняв, что больше мне здесь ничего путного не скажут, я решительно вышел на улицу, свернул за воротами сразу вправо и через сто метров удобно расположился в уличном кафе за столиком с огромным тентом, заказав себе стаканчик вина. И стал терпеливо ждать. Впрочем, ждал недолго и через пятнадцать минут приветствовал взмахом руки двух оперов с краевого МГБ. Они охотно присоединились ко мне, через пару минут перед ними тоже стояли стаканчики с вином и мы стали общаться. Зная о трениях между городским и краевым МГБ, пожаловался на то что "городские" либо ни хрена не знают о стрельбе на похоронах Гочи, либо сознательно скрывают от меня подробности. Использовав такой нехитрый приём, я тут же стал обладателем всей информации с разными подробностями.
   Когда похоронная процессия с гробом Гочи Эссегуа прошла половину улицы Шота Руставели к ней присоединился один из звиадистов. Как МГБисты сказали - с неуравновешанной психикой. Он подозвал к себе Шонию Зураба дерзкими словами: - Подойди ко мне блядь...
   Шония не испугался, подошёл и вызывающе спросил: - Что тебе надо?
   Со словами: - Ты предал нас, - нападающий внезапно выхватил пистолет и выстрелил в грудь Шонии, тот упал, а окружающие оцепенели от такого неожиданного и дерзкого нападения, чем воспользовался нападающий. Он подошёл к упавшему и пнул его ногой в голову, после чего на виду у всех хладнокровно сделал контрольный выстрел Шонии в голову. И тут все очнулись от ступора и накинулись на нападавшего, свалили его на землю и стали избивать, предварительно выбив из рук пистолет. Но тот искрутился, выхватил из кармана гранату и бросил её под ноги избивавших. Воспользовавшись суматохой, пылью и дымом от взрыва, вскочил на ноги и сумел скрыться. Убитыми были Шония Зураб и Кварцхеллия Гела. Они считались "примирившимися" и в глазах звиадистов считались предателями, за что и были убиты. Остальные раненые были случайными гражданскими. Так что это их разборки.....
   Но и у нас, миротворцев, тоже жизнь активно продолжалась и била ключом и в самом неожиданном месте. А можно сказать - в самом слабом месте.
   Восьмого апреля на 207 блок-посту у "Северных" в нп. Тагилони был похищен солдат, подтверждая прописную истину - "Сколько солдат не инструктируй - всё бестолку". Сам лично, когда ещё был в Сухуми, инструктировал и всегда втолковывал бойцам: - Никому, кто за стенами блок-постов, не верьте. Верьте только своим и всё будет нормально. А тут, полдня около блок-поста крутился неизвестный абхазец. Это он так себя назвал и предлагал бойцам купить у него новенькие берцы. И сговорился с одним балбесом. Договорились, что вечером тот подойдёт в обговоренное место в ста метрах от блок-поста и там они без помех произведут куплю-продажу. Вот там его и захватили в заложники. Похитила местная грузинская семья, у которой во время операции абхазов против партизан в районе нп. Приморское местные силовые структуры убили двух сыновей и арестовали дочь. Сыновей похоронили во дворе милиции в Очамчире, а дочь содержится там же под арестом. Её пытают и насилуют. Всё это рассказал представитель партизан, пришедший к нам на базу на переговоры, и довёл условия семьи. Мы давим на власти Абхазии, чтобы те отдали семье трупы сыновей и освободили дочь, а они возвращают солдата и обещают не причинять ему вреда. Мы озвучили свою позицию: сначала отдаётся солдат, а потом мы разбираемся со второй частью требований.
   На этом моё участие в деле освобождения солдата закончилось. Командующий приказал этим делом заняться особисту Юре, отчего он очень загордился.
  
  * * *
  
   ....Я с трудом застегнул молнию на сумке и под сочувствующими взглядами Сабурова и Тетенова, сидевшими на своих кроватях, поставил её рядом со второй, такой же большой.
   - Ну, что парни вроде бы всё собрал? - Я оглядел большую комнату и удовлетворённо кивнул головой, - да, всё.
   - Да ладно, Борис Геннадьевич, не переживай. Может быть, всё обойдётся. - Сабуров пересел на стул ближе ко мне, а к нему присоединился Тетенов, - Да чего он такое мог на тебя накопать, чтобы тебя в Сухуми отправлять? Работал ты нормально, получше чем он...
   - Ладно..., посмотрим. Надо быть на всякий пожарный приготовиться, а то ведь не известно чего он там Командующему нагородит. Тут всё от Коробко будет зависеть: если он меня пожалеет - то меня просто заберут и я продолжу службу нести опять в должности оперативного дежурного. Если нет - то меня прямиком на вертолёте в Адлер отправят и придётся мне тогда ехать домой с "волчьим билетом". Ааааа..., ладно. Квартиру я успел получить, сегодня перед тем как меня с собой забрать Командующий вручит "подполковника", а до пенсии осталось 2 года. Херня всё это...., - я мог бы ещё порассуждать над сложившейся ситуацией, успокаивая себя, но громко зашипела радиостанция и Сабуров приник к ней, слушая сообщение, потом положил наушники на стол и сочувствующим голосом сказал: - С 201 блок-поста сообщили - особист отвёл в сторону Командующего и уже минут десять как что-то докладывает ему. Коробко хмурится и бросает огненные взгляды на Дорофеева....
   В комнате опять повисло тягостно-сочувственное молчание. Сабуров и Тетенов кое-что знали, кое-что видели, кое о чём догадывались, но всю картину моих взаимоотношений с особистом, все их течения и повороты знали только трое - я, сам особист и Дорофеев.
   Через три дня, как приехал Юра, он попросил конфидициальную информацию на одного из офицеров, у которого была интрижка с одной из женщин. Так уж получилось, но я владел этой сексуальной тайной, что было совершенно случайно и не собирался распространяться об этом.
   - Юра, если тебе нужна деловая и служебная характеристика на данного офицера, я тебе её дам. Но вот информацию подобного рода, которую ты просишь - извини, не могу.
   - Боря, пойми, эта женщина замечена в контактах с несколькими ООНовцами и мне надо знать насколько повязан в этом наш офицер.
   - Тебе наверняка эту информацию слил Андрей и неужели ты не задумался - А почему он тогда его не трогал? Я со своей стороны несколько больше чем ты информирован и поверь мне там ничего кроме обычного траха нет.
   - Значит вы, товарищ майор, не хотите помочь мне. Это надо так понимать?
   - Юра, не надо так официально..., нам здесь ещё много совместной работы предстоит...
   - Так скажете или не скажете? - Прервал меня особист.
   - Нет, товарищ капитан.
   - Но ведь завтра к вечеру я буду иметь всю информацию по этому делу, но уже без вашей помощи.
   - Ради бога, но не от меня. - Мы расстались оба недовольные друг-другом, хотя я прекрасно понимал что он делал свою работу, когда иной раз им приходилось копаться и в "грязном белье". Но я никак не мог забыть слова особиста Андрея, что Юра приехал с целью "любым путём получить орден". С тех пор отношения наши испортились и перешли на официальный уровень. Я махнул рукой - "А что он мне сможет сделать?". Но первый удар он нанёс мне через два дня в кабинете полковника Дорофеева, где он выразил крайнее неприятие моих методов добывания развед. информации и моих деловых контактов с силовыми структурами, особенно с краевой и городской МГБ. Данный разговор прошёл в крайне напряжённой ситуации, где полковник Дорофеев выполнял роль третейского судьи. Тот раунд я не проиграл: разошлись на равных, но насторожился и стал со своей стороны усиленно "копать". Используя трения между городской и краевой МГБ, пару раз хорошо выпив с одним из сотрудников, сумел получить эксклюзивный источник информации. Честно сказать, источник на серьёзную информацию не кололся, но давал хорошую пищу для размышления, подкидывая иной раз инфу о взаимоотношениях и трениях внутри коллективов силовиков. От него то я узнал, что у Юры сразу не сложились отношения с МГБистами. Не понравился он им и его просто отфутболили и посмеялись, прекратив с ним всякие отношения. Ещё через несколько дней, этот же источник, предупредил меня: - Борис, ваш особист договорился с Дото Белкания и на тебя сейчас готовят хороший компромат. Причём, инициаторами выступили МГБисты. Где-то ты им "хорошо перешёл дорогу". Они вызвали к себе особиста и сказали ему - Если ты уберёшь отсюда начальника штаба, то мы с тобой будем работать и в качестве преференции они ему открыли канал связи с партизанами абхазской стороны, чтобы он с ними оперативно решал возникающие вопросы.
   Всей этой грязной возней был очень обеспокоен полковник Дорофеев и вчера состоялась последняя попытка со стороны Дорофеева примирить нас, которого совершенно не устраивало видеть вместо меня другого офицера, которого снова надо вводить в курс дела.
   - Товарищи офицеры, я собрал вас чтобы сделать последнюю попытку примирить. Ваша личная вражда отнимает слишком много времени и сил, которые надо бы потратить на выполнение своих прямых обязанностей. И в конце-концов она стала здорово мешать нашему общему делу. Поэтому, прошу вас при мне высказаться по этому поводу и по поводу ваших будущих взаимоотношений и тут же примириться. И на этом закрыть этот вопрос. Товарищ майор, вы первый.
   - Товарищ полковник, о примирении на данном этапе речи не может идти. Слишком мы разные люди, разные характеры и разные личные цели, и пути движения к цели у нас тоже разные. - Полковник Дорофеев болезненно поморщился, но смолчал, так как у нас с ним была определённая договорённость и он играл на моей стороне, - Со своей стороны предлагаю заморозить данный конфликт и я за вооружённый нейтралитет. Каждый работает в своём направлении и не мешает другому.
   Я замолчал, предоставляя возможность высказаться особисту. Юра, пока я говорил, несколько исподлобья и слегка пригнувшись, чуть подавшись вперёд, пристально глядел на меня, но когда настала его очередь, он откинулся на спинку стула и уткнулся взглядом в полированную поверхность стола.
   - Никакого примирения и вооружённого нейтралитета. Поздно примиряться. Завтра после четырёхсторонней встречи на 201 блок-посту я доложу Командующему МС всю информацию, что есть у меня на начальника штаба. Пусть решение принимает Командующий.
   Я понимал особиста. Действительно поздно. Юра может быть и пошёл бы на примирение, но после того как он пошёл на сделку с МГБистами и у него появилась и пошла неплохая информация взамен на обещание выдворить меня отсюда, он просто не мог завернуть всё обратно - "За базар надо отвечать".
   Дорофеев, со своей стороны, всё-таки до конца надеялся на благополучный исход этого дела и был сильно разочарован позицией особиста. Всегда спокойный и корректный, но сейчас он едва сдерживал себя. Он резко встал из-за стола, с грохотом отодвинув стул, и несколько раз прошёлся в молчании вдоль длинного стола, успокаивая себя. Взяв себя в руки, он снова сел за стол и заговорил голосом полным напряжения.
   - Товарищ капитан, я сейчас скажу прямо и обидно, поэтому не обижайтесь, а задумайтесь хоть на мгновение над моими словами и моим положением. Если вы думаете, что только вы тут работаете - то вы глубоко ошибаетесь. Здесь работают и обеспечивают информацией Командующего и вышестоящих только три человека - я, начальник штаба и вы, товарищ капитан. Втупую разделить всё это - то каждый несёт тридцать три своих процента информации и работы. И я заявляю, можешь Юра обижаться, потом копать под меня, но ты здесь простая шестёрка. Понимаешь - ШЕС-ТЁР-КА. - Особист вскинулся, потом вскочил со стула, - Сядь, капитан, тебя здесь никто не оскорбляет. Я сейчас объясню почему я тебя шестёркой обозвал.
   Капитан медленно сел, а я был поражён и с интересом ждал продолжения: - Да, товарищ капитан, в отличии от тебя - я и майор Копытов ФИ-ГУ-РЫ. Ты копаешь свою часть информации. Часть её передаёшь по своим каналам к себе в Тоцкое, часть сливаешь мне. Понимаешь - Сливаешь. Мы же с Борис Геннадьевичем, не только добываем информацию, но и ПРИНИМАЕМ РЕШЕНИЯ по ней. Понятна тебе разница между твоей работой и начальника штаба Южной Зоны Безопасности. Помимо того, что принимаем мы и несём ещё за эти решения нешуточную ответственность и не только перед Коробко.
   И если что случится, ты ведь, товарищ капитан, в сторону уйдёшь и будешь всем докладывать - "А я, мол, их вовремя предупредил... Я своё дело сделал.....". И сейчас, своей упёртой позицией, ты мне предлагаешь следующий вариант. Завтра майора Копытова, офицера который полностью владеет обстановкой, информацией и который на основе этой информации может мгновенно принять правильное, не для Коробко, а для России решение, ты предлагаешь этого офицера поменять на неопытного. Я прозондировал уже почву. Знаешь кого дадут нам с тобой? Молчишь, капитан, - Дорофеев сделал продолжительную паузу и продолжил, - полковника Суханова дают. Ничего это тебе не говорит? Опять молчишь.... Придёт он: тогда нам с тобой уже придётся по 50% информации тащить, потому что он как человек - НОЛЬ, как военный - НОЛЬ и как полковник - ТОЖЕ НОЛЬ. Даже я не могу понять - Как такие полковников получают? Вот вызову тебя к себе в кабинет и на основе нашей с тобой информации буду принимать в письменном виде решение и ты там, капитан, поставишь свою подпись, чтобы наравне со мной ответственность нести. Понял, капитан? Вот тогда я тебя за фигуру буду воспринимать, а не за "шестёрку".
   В кабинете повисла тревожная тишина. Ни я, ни особист не ожидали такого напора от полковника Дорофеева, поэтому молчали, думая каждый о своём. Я встал из-за стола и обратился к начальнику: - Товарищ полковник, капитан принял своё решение. Я своё видение тоже высказал, вы тоже довольно ясно и чётко всё изложили. Чего тут обсуждать? Пусть думает. Юра, только хорошо подумай, а я пойду. Мне ведь ещё развед. донесение для Командующего надо подготовить на завтрашнюю четырёхстороннюю встречу.
   ...Вновь зашипела радиостанция, отвлекая меня от неприятных воспоминаний и через минуту Сабуров сообщил: - Теперь Ошкерелия с Командующим общается и просят тебе передать, что Коробко в гневе...
   - Вот суки, рука об руку работают. Валят, валят ведь целенаправленно....
   С полковником Ошкерелия у меня тоже не сложились отношения. Он выпусник Тбилиского артиллерийского училища - я тоже артиллерист. Поэтому была большая доля вероятности найти общий язык в наших взаимоотношениях. Но - этого не случилось. Невысокого роста, толстенький, многословный, а лучше сказать многоречивый Ошкерелия считал себя умнее и хитрее всех русских миротворцев, очень гордился своей "высокой" должностью главного военного наблюдателя от Грузии, поэтому с самого нашего знакомства глядел на меня свысока и с пренебрежением. Подумаешь артиллерист..., да ещё майор - а я вот полковник и Главный военный наблюдатель страны. А когда МГБист Николай Николаевич сказал ему, что я полковник ГРУ, то Ошкерелия в это сразу поверил и одновременно это его и уязвило. Всё таки полковник ГРУ это тебе не какое то ХУХРЫ-МУХРЫ. Теперь целью грузинского полковника стало публичное разоблачение меня. Доказать, что мои артиллерийские эмблемы и рассказы об артиллерии лишь простое прикрытие. Как то раз, узнав, что я еду с проверкой на 310 блок-пост в населённый пункт Пахулани, он приехал туда буквально следом за мной в сопровождении нескольких журналистов. Помимо этого он заранее договорился с абхазской стороной и в этот же момент со стороны Абхазии также подъехали представители абхазских силовых структур и администрации Гальского района. Достав из багажника артиллерийскую буссоль ПАБ-2а, Ошкерелия всё это сложил к моим ногам и с ходу предложил проверить правильность координат блок-поста. Надо сказать справедливости ради, что данный блок-пост изначально был выставлен с ошибкой и не на самой условной линии границы между Грузией и Абхазией, как договаривались, а в семидесяти метрах от условной линии границы на Абхазской стороне. То есть получалось, что грузинский военный наблюдатель, иностранный военнослужащий, находился на территории чужого государства. Поэтому в адрес грузина постоянно сыпались угрозы и существовала реальная опасность его физического уничтожения. Или захвата в плен. Что создавало вокруг деятельности русских миротворцев на этом посту атмосферу нервозности, напряжения и опасности в данном месте.
   Этим и воспользовался Ошкерелия. Принимая мужественные позы, как ему казалось и, играя перед камерами снимающих журналистов, он сунул мне в руки футляр с буссолью, треногу и небрежно распорядился: - Товарищ майор, сделайте пожалуйста привязку блок-поста и определите на сколько метров блок-пост углубился на территорию Абхазии.
   Ошкерелия был на сто процентов уверен, что как ГРУшник я не умею пользоваться арт. буссолью и сейчас буду разоблачён. Он в этом даже не сомневался и считал, что в вечерних новостях сегодня он будет главным героем.
   Внутренне ухмыляясь, я оглядел окружающие окрестности: окраину Богом забытой деревни Пахулани, ряд обшарпанных домов вдоль пыльной улицы, убогий деревенский стадион, кучку небритых и поддатых аборигенов, с любопытством разглядывающих приехавших, зелёные холмы на Абхазской стороне и самих абхазов, ожидающих результатов замера и дальнейших переговоров. Что ж пора было ставить зарвавшегося полковника на место.
   - Господин полковник, раз вы привезли сюда буссоль, значит у вас есть артиллерийский круг и линейка, а также дальномерная рейка входящая в комплект данного прибора. И карта тоже бы не помешала.
   Ошкерелия с лёгким удивлением, не ожидавшим определённых познаний от полковника ГРУ, медленно протянул: - Есть, сейчас дам....
   Одного беглого взгляда на карту мне хватило и дальше я уже блестяще выполнил несколько нормативов. Выполнил с показной небрежностью, но быстро и точно, как и положено любому артиллеристу, прослужившему в войсках 25 календарных лет. Сначала расставил буссоль и произвёл её ориентирование по сторонам света с помощью магнитной стрелки, ввёл поправку. Мой любимый норматив, который перекрыл на пятьдесят процентов. Затем снял несколько дирекционных углов и один из солдат блок-поста шустро сбегал с дальномерной рейкой на ближайшую контурную точку, до которой я снял дальность и угол. Несколько манипуляций с картой, с кругом, линейкой и аккуратно нанёс точку на карте. Все мои действия и манипуляции скрупулёзно снимались на несколько камер, под объективами которых я спокойно доложил Ошкерелии и подошедшим представителям абхазов: - Господин полковник, товарищи представители, произведённая мною топогеодезическая привязка существующего блок-поста номер 310 показала, что данный блок-пост действительно находится в семидесяти двух метрах от условной линии границы между Абхазией и Грузией на территории Абхазии как по карте, так и на местности.
   Я сделал паузу, давая возможность высказаться Ошкерелии, на которого журналисты сразу же повернули камеры ожидаю обещанных разоблачений. Но полковник уже в процессе моей работы с артиллерийским прибором понял, что разоблачения не будет и ему как то теперь надо достойно выходить из глупого положения, в которое он загнал сам себя благодаря своей самонадеянности. Ошкерелия сурово сдвинул свои брови и сделал вид, что проверяет мои расчёты. Начал крутить карту и пристально разглядывать контурные точки, надеясь найти хоть какую то ошибку, но ошибки не было и он был вынужден также констатировать факт нахождения блок-поста на территории Абхазии. Но скандал нужен был, поэтому Ошкерелия ринулся в атаку и сразу же обрушился с критикой и угрозами в адрес абхазских силовиков, которые якобы делают всё для того, чтобы уничтожить грузинского военнослужащего волей судьбы оказавшегося в незавидном положении.
   Абхазы молча и спокойно выслушали гневную тираду грузинского представителя и, не поддавшись провокации, не повышая голос, предложили своё видение решения данного вопроса: - Если грузинская сторона так печётся о жизни своего военнослужащего, то пусть спокойно перенесут блок-пост на семьдесят два метра и поставят его там, где он изначально должен быть.
   На что полковник с апломбом и с экспрессией в голосе заявил, что блок-пост - где стоял там и будет стоять.
   Журналисты продолжали стрекотать телекамерами, всё ещё ожидая хоть какого-нибудь скандала, но скандала не было - абхазы вели себя достойно, я не прокололся и лишь грузинский представитель не по делу кипятился. Выслушав очередную чушь со стороны Ошкерелия, и дождавшись паузы, я спокойно заявил в объективы камер: - Российские миротворцы, рассмотрев данную ситуацию, предлагают следующее. Раз ошибка при выставлении блок-поста была обоюдная, то всё финансирование по переносу блок-поста должно быть разделено на три равные части. Весь объём работ оценивается в 15 тысяч долларов (я практически с потолка и наугад взял данную сумму - очень уж она мне понравилась), поэтому Российская сторона готова внести свою долю в пять тысяч долларов. Как смотрит Грузинская сторона и Абхазская сторона на решение проблемы таким образом?
   Абхазы оказались мудрее и гибче и тут же заявили, что они тоже готовы выложить пять тысяч долларов и теперь камеры плавно перенесли своё внимание на Ошкерелия
   Главный военный наблюдатель готовый к продолжению скандала из-за того, что абхазы будут оспаривать хотя бы сумму или саму возможность их участия в переносе блок-поста, был в растерянности, не зная как реагировать. Одно дела нападать и критиковать под прицелом камер и другое принимать решение и гарантировать его выполнение.
   Ошкерелия было дёрнулся опять возмущаться, но быстро осёкся, поняв всю невыгодность положения, раздражённо буркнул: - Я не уполномочен решать финансовые аспекты данной проблемы. Я доведу это до вышестоящего командования.
   Он думал, что на этом всё и закончится, но я стал дальше гнуть свою линию: - Нет, господин полковник. Раз дело только за Грузинской стороной, то давайте определим сроки за какие вы решите этот вопрос.
   Полковник злобно сверкнул глазами на меня, но тут же притушил взгляд и внешне добродушно произнёс: - Нам хватит две недели.
   - Отлично, тогда я подведу итоги, - Ошкерелия опять метнул недовольно-предупреждающий взгляд в меня, но всем своим видом я ответил ему - а мне плевать, что ты, полковник, недовольный.
   - Раз Грузинская сторона берёт в этом вопросе тайм-аут на две недели, то абхазская сторона со своей стороны, извините за каламбур, не должна подымать в течении двух недель вопрос о пребывании грузинского военнослужащего на территории Абхазии. Желательно также, чтобы Абхазская сторона оградила грузинского военного наблюдателя и от угроз со стороны местного населения негативно настроенного в отношении к Грузии.
   Как только абхазы уехали, а журналисты зачехлив камеры уселись в машину полковника, Ошкерелия отвёл меня в сторону и злым, приглушённым голосом стал высказывать претензии ко мне, типа: - Я знал, что ты ставленник абхазов, что так рьяно лоббируешь здесь их интересы..., а также ведёшь в их пользу разведку..., я всё про тебя знаю и сделаю всё, чтобы убрать тебя отсюда...
   Спокойно выслушав бессильный лепет противника, я отбросил всякие церемонии и сам перешёл в наступление: - Знаешь, полковник, мне по большому счёту плевать на абхазов, на вас грузин и на тебя тоже, хоть ты и САМЫЙ ГЛАВНЫЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ. Меня сюда поставила Россия, для того чтобы на этом клочке земли был мир и я всё делаю для того чтобы он на самом деле здесь был. Понятно тебе? Хочется мне тебя послать куда подальше..., но ладно Уважу твои полковничьи погоны. Всё-таки я майор. Но получу подполковника и если будешь продолжать лезть ко мне - то пошлю, а может и в морду заеду. Надо и при камерах... Так что выбирай выражение.
   Ошкерелия хлопал губами и пытался что то мне ответить, но он так был поражён моими словами, что даже сказать ничего не мог, лишь хватал меня за рукав и теребил его. Я вырвал рукав из его рук и, уже не обращая на него внимание, пошёл на территорию блок-поста, а через пару минут послышался звук мотора удаляющегося автомобиля. С тех пор Ошкерелия возненавидел меня уже всеми фибрами души....
   .... Сабуров вновь положил наушники радиостанции на стол и встал: - Борис Геннадьевич, только что Дорофеев выходил на связь. Они садятся на вертолёт и летят сюда. Через десять минут необходимо построить батальон, а я на машине встречаю их на вертолётной площадке.
   - Ну что парни, наступает для меня момент истины. Уеду ли я сегодня и главный вопрос - Куда? В Сухуми оперативным дежурным или в Адлер с "волчьим билетом"? Ладно, пошли на построение.
   Спустившись на первый этаж, я отдал распоряжение оперативному дежурному на построение батальона и вышел на крыльцо штаба, с лёгкой грустью наблюдая суетню подразделений. В течении десяти минут все подразделения батальона выстроились и я, стоя перед строем, наблюдал за чёрной точкой вертолёта, которая непрерывно увеличивалась в размерах, всё ближе и ближе подлетая к нашей базе. Подняв клубы пыли, помчался на БТРе Сабуров на вертолётную площадку и ещё через десять минут, подав команду "Смирно" и приложив руку к головному убору, печатая шаг, пошёл докладывать Командующему, за спиной которого стояли пару замов Коробко и полковник Дорофеев.
   - Товарищ Командующий, личный состав батальона по вашему приказанию построен. Начальник штаба Южной Зоны Безопасности майор Копытов.
   Генерал сумрачно выслушал мой доклад и направился к строю. Поздоровался, выслушал ответ, после чего я с его разрешения встал в строй.
   Командующий был явно не в духе. Несколько раз прошёлся вдоль строя собираясь с мыслями и у меня ёкнуло сердце, когда он начал говорить. Впрочем, оно только ёкнуло, потому что Коробко стал рассказывать солдатам и офицерам о положении дел в обеих Зонах Безопасности. Обстановка в основном сгущалась и Командующий обращался к военнослужащим с требованием усилить бдительность. Выступив в таком духе минут пять-семь, генерал замолчал и, бросив недобрый взгляд в мою сторону, скомандовал: - Майор Копытов - Ко мне!
   Вот тут сердце снова дало сбой, но я с каменным выражением лица, твёрдо печатая шаг, вышел из строя и подошёл к Командующему, встав на указанное мне место. Генерал вынул из внутреннего кармана погоны, обёрнутые полоской бумаги, где был написан номер и дата приказа.
   - Товарищи офицеры, товарищи солдаты, приказом министра обороны Российской Федерации ? 11 от 12 марта 1998 года, майору Копытову присвоено очередное воинское звание "Подполковник". Разрешите вручить ему погоны и поздравить с этим высоким воинским званием.
   Генерал барабанил дежурные слова, но шли они не от сердца, а от необходимости соблюдения ритуала. Я также сухо отрапортовал - "Служу Отечеству", понимая, что после построения начнётся главная часть корриды. Встал в строй и через пять минут, когда Командующий распустил строй, Коробко сказал: - Пошли, Копытов, отойдём в сторону.
   Мы вышли за ворота расположения, прошли ещё метров пять в сторонку и остановились, после чего всё и понеслось.
   Командующий наверно долго сдерживал свой гнев, поэтому оставшись наедине, его прорвало и он обрушил на меня всё, что ему слили особист и Ошкерелия, чего я совсем не ожидал. Коробко просто подвели бушевавшие в нём эмоции и я стоял, прямо впитывая как я на всех перекрёстках болтал, что я полковник ГРУ, какие плотные у меня контакты с МГБистами всех мастей, как я разбалтываю информацию направо и налево, грубо наезжаю на уважаемых политиков пророссийской ориентации, как я шатаюсь по саунам и многое чего другого. Улучив момент, когда Командующий замолк, переводя дыхание, я поспешил внести ясность в то, в чём меня обвиняли: - Товарищ Командующий, да этот компромат одна несусветная ложь....
   Дальше продолжить не смог, Коробко в ярости выкатил глаза и чуть ли не выкрикнул: - Товарищ подполковник, если вы не заткнётесь, то через пять минут будете сидеть в вертолёте...
   Конечно, мгновенно поняв, что меня не собираются увозить отсюда, я благоразумно замолчал, давая возможность генералу высказаться по мне до конца.
   Коробко, вылив на меня почти всё своё раздражение и сам быстро успокоился, помолчал немного, а потом уже почти нормальным тоном стал говорить дальше.
   - Первая моя мысль была, Копытов, посадить тебя в вертолёт и отправить в Адлер, но тебе здорово повезло. Пока летел сюда перебрал всех кто вместо тебя сюда приедет и понял, что тебя реально некем заменить. Парадоксально - столько офицеров в штабе, а заменить подполковника не кем. Ты только не задирай нос, не думай что ты такой умный. Просто любому другому, кто придёт вместо тебя нужен как минимум месяц, чтобы вникнуть во все дела и разобраться в обстановке. Ты же сейчас сидишь с Дорофеевым внутри ситуации и в отсутствии своего начальника способен оперативно принять правильное решение. А у нас этого месяца нет. Вот и повезло тебе. Но я тебя предупреждаю, если мне и дальше о тебе докладывать негатив будут я тебя с таким "волчьим билетом" отсюда отправлю..., - Командующий замолчал, пытаясь найти красочный образ "волчьего билета", но не нашёл, махнул рукой, - иди, Копытов, отсюда - служи...
   Я приложил руку к головному убору: - Спасибо товарищ Командующий, вы не пожалеете о своём решении..., - но видя, как Коробко вновь нетерпеливо махнул рукой, удалился, а к генералу подошёл Дорофеев и замы командующего.
   После того как начальство улетело в Сухуми, мы с Дорофеевым расположились в его кабинете. Алексей Владимирович из-за стола достал небольшую канистру и прямо из неё разлил коньяк по небольшим фаянсовым чашкам. Туда же выставил полукилограммовую банку мясных консервов ещё из советских запасов.
   - Ну, давай, Борис Геннадьевич, выпьем за удачу, - Дорофеев чокнулся со мной и одним махом выпил содержимое чашки, я же слегка задержался и когда начальник стал закусывать сам начал говорить.
   - Алексей Владимирович, я приношу свои извинения за всё то, что вам досталось за меня от Командующего и спасибо вам....
   Дорофеев махнул вилкой: - Да ладно тебе, Борис Геннадьевич. Это моя вина.
   - Вы то тут причём? Если бы не этот конфликт, всё было бы...., - я замолчал, увидев как полковник вновь махнул рукой.
   - Пей, Борис Геннадьевич, сейчас мы с тобой за твоего Подполковника выпьем.
   Я выпил и, подцепив кусок мяса из банки, с удовольствием зажевал, а Дорофеев немного подождал и продолжил.
   - Я виноват, я... Старый, мудрый полковник пустил всё на самотёк. Надо было вас обоих поставить по стойке "Смирно", наорать на вас, надавить на борзого капитана, застращать..., а я думал сам он образумится. Вот и получил. Ладно, Борис Геннадьевич, давай за твои звёздочки.
   - Всё равно спасибо, - начальник ухмыльнулся на мои слова и, дождавшись когда я выпью, выпил свою долю, закусывая, стал говорить.
   - Скажу правду, Борис Геннадьевич. Конечно, я не хочу работать вместе с полковником Сухановым, которого бы обязательно прислали вместо тебя, поэтому я изо всех сил пел песни о незаменимости тебя. Ты не морщись, я ведь не врал. Звёзд ты с неба не хватаешь, но ты надёжный и проверенный. И главное не боишься принимать решения и мне с тобой легко работать. Хотя ты знаешь мои претензии к тебе. Ну да ладно..... Главное в другом, нездоровиться мне, я тут проконсультировался с врачами. Отдохнуть мне надо, потому что все мои обострения от нервов. С врачами нашими всё решил, а сегодня Командующий дал "Добро". Если в течении двух недель не будет обострения обстановки, то я лягу на пару недель в Сухуми в нашу санчасть, есть договорённость и с санаторными медиками. Так что скоро станешь начальником Южной Зоны Безопасности.
   - Нормально...., - я в возбуждении даже вскочил со стула и несколько раз прошёлся вдоль стола, а бросив случайно взгляд в окно, увидел вылезающего из кабины подъехавшего к воротам базы ГАЗ-66 особиста и мои мысли сразу же свернули несколько в другую сторону.
   - Товарищ полковник, особист приехал. Я хочу по нормальному поговорить с особистом. Помириться мы не помиримся: слишком мы далеко зашли. Да.., с вашего разрешения хочу несколько зло подшутить над капитаном - мы подёргались, пусть и он подёргается.
   Дорофеев весь размягший от коньяка усмехнулся: - Ну и как ты решил подшутить?
   - Люблю я армейские приколы. Я тут вчера совершенно случайно вспомнил один розыгрыш, который провёл почти год назад в Тюмени. Пошутил над гражданским населением. Мне потом стыдно было, но зато сегодня можно посмеяться.
   Алексей Владимирович налил по пятьдесят грамм, мы выпили и, закусив, я стал рассказывать.
   - Год назад, послали меня старшим команды по сдаче самоходок в Тюмень, которые прошли первую чеченскую войну и были не пригодны для дальнейшей эксплуатации. В Тюмени мы сдали самоходки на склады "Озеро Андреевское", где их должны перебрать, отремонтировать и поставить на длительное хранение. Сдача прошла нормально, единственный момент это надо было первую из самоходок отогнать на ремонтный завод в город из "Озеро Андреевское". Там я её просто оставляю и на следующий день уезжаю в Екатеринбург. Военно-ремонтный завод в пятидесятых годах был построен на краю города, но к настоящему времени из-за новостроек он оказался чуть ли не в центре одного из микрорайонов. Меня сразу предупредили.
   - Товарищ майор, самоходку на трейлере ближе чем на пятьсот метров мы к воротам завода подвезти не можем. Негде там развернуться. Поэтому съедите, пройдите пешком по маршруту и очень осторожно прогоните самоходку. А то жильцы домов, если что, сразу с жалобой в исполком бегут - заколебали уже. Так я и сделал. Доехали, с трейлера согнал самоходку, за рычагами сидел механик-водитель с завода и я пошёл смотреть, как проехать. Поглядел, прикинул - всё нормально. В ближайшем ларьке купил бутылку пива и напрямик, через двор, пошёл к САУ. Двор мне очень понравился. Справа и слева две длинных девятиэтажки, в дальнем конце две многоэтажки новой архитектуры. Двор аккуратный и чистый. Ухоженная детская площадка, я бы хотел чтобы в моём доме тоже такой двор был. Стою, пиво пью - разглядываю двор.
   .... - Чего стоим, чего смотрим?
   Я повернулся на ехидно вопрошающий голос и увидел стоящего передо мной гражданского. Высокого роста, худощавый, с налётом интеллигентности, который придавал ему длинный, видавший виды, кожаный плащ и головной убор "пирожком". Но оплывшие черты лица и мягкий, безвольный подбородок, выдавали в нём лоховатого подкаблучника, которого жена могла запросто отлупить мокрым полотенцем, когда он заявлялся в небольшом подпитии домой или пнуть под жопу и отправить мужа в магазин, откуда он в данный момент наверно и возвращался - в руках он держал огромные полиэтиленовые пакеты набитые различной снедью.
   Окинув быстрым взглядом наивного и простоватого шпака, я решил слегка повеселиться: - Да, вот..., смотрю куда самоходку поставить. Может сюда, а может чуть подальше..., вон туда... поближе к песочнице... Тогда она удобно будет стоять. Вот смотрите, - я поставил наполовину опустошённую бутылку на скамейку и стал показывать ошалелому гражданскому, как я буду заводить самоходку на детскую площадку, при этом показушно суетился и жестикулировал руками. - Ну как, потянет?
   Мой вопрос вверг аборигена в ещё больший ступор и он изумлённо возопил: - А зачем танк сюда ставить?
   Теперь я изобразил сильнейшее удивление: - Как зачем? Во-первых это не танк, а самоходное орудие. Да, а кстати вы сами кто такой? Живёте здесь?
   - Да..., и не только живу, но я ещё и главный инженер нашего домоуправления. В данный момент исполняющий обязанности начальника домоуправления. Завтра начальник из отпуска выходит, - последние слова мужчина произнёс несколько в смущении. Я же обрадовался и, приложив руку к головному убору, официально представился; - Майор Копытов. Командир дивизиона - это моя самоходка.
   - Это хорошо, что вы сами подошли, а то я даже представления не имел, где мне вас искать, - я открыл кожаную полевую сумку и стал там перебирать бумаги, - сейчас я поставлю самоходку на место и вы примете её у меня. Как только акт приёма-передачи достану так и начнём.
   - Зачем? - Непонимающими глазами гражданский смотрел на меня.
   - Как зачем? Сейчас поставим, вы примите и будете отвечать. Куда же я сунул акт? А вы чего так удивляетесь? Распоряжение губернатора всем были разосланы вовремя. Кстати вот копия, - я достал из сумки стандартный лист бумаги с напечатанным каким то текстом и затряс им перед лицом совсем обалдевшего мужчины.
   - Какое распоряжение? - Продолжал тупить И.О. начальника домоуправления.
   - Ну, вы и даёте? - Деланно удивился я и засунул бумагу обратно в сумку, - цитирую, по памяти, для тех кто не читает распоряжение старших начальников - "Во исполнении Указа Президента России, для усиления патриотического воспитания молодёжи и укреплении смычки народа и доблестных Вооружённых Сил России поставить в каждый двор микрорайона по одной единице боевой техники". Вот так. Кстати как вас зовут?
   - Олег Константинович, - прошелестел совсем деморализованный именем Президента мужчина.
   - Так вот, Олег Константинович, продолжаю: у меня приказ к 13:00 выставить свою единицу техники к вам во двор. Завтра в соседний двор пригонят танк. Что дальше ставить будут я не знаю. Вот приказ Командующего округа, читайте, - я сунул в руки главного инженера, как успел сам заметить, накладную на сдачу самоходки и тут же забрал её из рук мужчины. Он был в таком, мало соображающем состоянии, что если бы ему сунул в руки журнал "Плейбой" с голыми красотками то он его бы всё равно за приказ Командующего принял.
   - Ну, чего вы так, Олег Константинович, растерялись - спокойно. Сейчас я всё покажу, подпишем акт. Аааа..., нет сначала стрельнем.... Вот и стёкла у вас не заклеены, нехорошо...
   - Почему нехорошо? - Олег Константинович совсем впал в ступор и смотрел на меня, как "баран на новые ворота".
   - Вот читать всё вовремя надо, там всё написано. Чтоб было всё честь по чести. Что не просто какую то рухлядь вам сюда привезли, а приказано стрельнуть холостым - то есть техника у нас боевая. Там так и написано - "Во избежании разрушения оконных конструкций, заклеить стёкла бумажными лентами крест на крест"....
   - Зачем?
   Я рассмеялся: - Небогатая у вас фантазия. Впрочем так, я стрельну с этого места вон в том направлении, в щель между двумя шестнадцатиэтажными зданиями, а это значит что у здания, что справа вылетят все стёкла....
   - Как??? Я же там живу, - Олег Константинович вдруг возбудился и сразу же ринулся в бой.
   - Товарищ майор, давайте отложим или давайте не будем стрелять. Я принимаю ваш танк. Где надо расписаться? А стрелять не надооооо...
   - Не..., так не потянет, - в ответ заупрямился я, - у меня же приказ...
   - А давайте тогда на 20 часов выстрел перенесём. Как раз все с работы вернутся и заклеят окна. А? - Олег Константинович с надеждой смотрел на меня и я для виду задумался, а потом неуверенно протянул.
   - Да если б я один был, тогда...., но у меня солдат, а у него обед. Чё, он голодный что ли будет? Не...., не пойдёт, - продолжал тянуть я.
   Но гражданский, почувствовав мою неуверенность, взбодрился и зачастил: - Да, ничего, ничего, товарищ майор, я сейчас жену попрошу и она нас покормит..., я ещё бутылочку водки выставлю. Только давайте вечером стрельнем...
   - Аааа...., ну если водка то уговорили. - Я ухарски махнул рукой, - делаем так. Я сейчас угоняю самоходку на завод и сливаю там солярку, так чтобы её только хватило сюда вернуться. Обедаем под водочку, я отпускаю солдата, а вечером вместе с вами бабахнем...
   Олег Константинович обрадовано засуетился и нырнул в ближайший подъезд, а я посмеиваясь наивности гражданского населения, направился к самоходке....
   Давно я не видел заразительно смеявшегося Дорофеева: - Ну ты, Борис Геннадьевич, и развеселил меня. Чем хоть всё закончилось?
   Мы хлопнули ещё по одной порции и я продолжил.
   На заводе встретил давнего своего сослуживца Петра Матрёнина, поэтому со сдачей самоходки проблем у меня не было. Петя сгонял своего прапорщика за пивом и рыбой и пару часов прошли в приятном общении, после чего, приятно отяжелевший от выпитого, распрощался с товарищем и направился к выходу с завода. Ещё за сто метров до КПП меня перехватил дневальный: - Товарищ майор, это вы самоходку пригоняли?
   - Да, а что?
   - Да уж полтора часа как вас какой то гражданский добивается....
   Я уже совершенно забыл о шутке и ни как не мог врубиться, кто меня может искать, но выйдя за ворота и увидев нескладную и взволнованную фигуру Олега Константиновича, сразу всё вспомнил и теперь усиленно размышлял, пока меня он вёл ко двору, как мне отъехать от этой шутки. Увиденное, повергло меня в сильнейшее смущение. Два час пока я отсутствовал Олег Константинович развил бурную деятельность. Так как активное взрослое население находилось на работе, то он мобилизовал пенсионеров и теперь добрая половина окон была заклеена крест-накрест бумагой.
   - Вот, товарищ майор, - Олег Константинович с гордостью обвёл рукой двор, - к двадцати часам мы успеем всё заклеить. Ну, а сейчас можно и перекусить.
   Мне стало совсем неудобно и, истолковав мою неуверенность по своему, он предложил: - Давайте для начала я пивко сюда вынесу.
   Выпив пару бутылок пива, я успокоился. Чего переживаю? Ну пошутил, немного поклюют Олега Константиновича, когда всё вскроется, посмеются и останется в памяти местных жителей шутка армейских остряков. Со временем она обрастёт несуществующими деталями, вымыслами и на свет появится хорошая легенда местного масштаба, которая будет передаваться из поколения в поколение.
   - Так. Олег Константинович, вам повезло. На заводе не хватило ёмкостей, так что соляру сольём завтра и в 12 часов стрельнем.
   Такой неожиданный расклад даже обрадовал главного инженера, который от полноты чувств даже расщедрился ещё на пару бутылок: - Вот пусть завтра директор сам всё и принимает. Приедет отдохнувший и сразу в работу....
   - Что там было дальше, товарищ полковник, я не знаю.....
   - Да, представляю что на следующий день Олег Константинович выслушал от директора, от жителей и наверное от своей жены, - Дорофеев отсмеявшись, плеснул ещё грамм по пятьдесят в чашки и спросил, - ну, а с особистом, как подшутим?
   - Да всё просто. Я ему показываю копию фотографии Пера и рассказываю про его прокол. Он начнёт дёргаться - я сошлюсь на вас....
   - Да, Борис Геннадьевич, извини что перебил я тоже хочу иметь такую фотку. Сделай в миссии ещё одну копию, всё, давай продолжай...
   - Ни каких проблем, Алексей Владимирович, сделаю и подарю. Потом предложу ему заключить пакт о ненападении и так небрежно скажу, мол Юра через две недели когда я стану Начальником Южной Зоны Безопасности я ведь тебя могу и сожрать. У него, конечно, возникнет законный вопрос - С какого дуба я свалился? Я опять сошлюсь на вас. Он метнётся к вам, а вы так небрежно подтвердите - Да, Юра, и с Пером всё правда, и через две недели я передаю дела и должность подполковнику Копытову. Пусть подёргается, а то он очень уверен в том, что его должность его прикрывает. А мы ему скажем - Э..., нет, Юра. Конечно, я от себя кое что прибавлю, не без этого, но в черне план таков.
   - Давай, Борис Геннадьевич, валяй очень уж я злой на него...
   ....Я тихо постучал в дверь комнаты особистов и услышал уверенный голос: - Да, заходи...
   Дверь медленно открылась и на пороге возник тот кого Юра меньше всего ожидал увидеть. Замешательство и одновременно изумление мелькнуло у него во взгляде, и такое безмерное, что особист не смог скрыть своего последующего разочарования.
   - Не ожидал такого поворота? И так бывает тоже. Можно зайти? - Увидев разрешающий кивок, я прошёл в комнату и сел на вторую койку напротив капитана. - Поговорим?
   - О чём? - Юра справился с первой волной изумления и быстро приходил в себя, но хриплый голос говорил, что мой противник настороже и ждёт моего "удара".
   - Ну, хотя бы о том, что у тебя не получилось меня отсюда убрать. Мира у нас с тобой не будет, но я предлагаю всё-таки тебе заключить пакт о взаимном ненападении. Я не лезу к тебе, ты не подсиживаешь меня.
   - А что мешает мне отказаться от перемирия? - Особист полностью пришёл в себя и чувствовал себя почти уверенно.
   - Твоя ошибочная самоуверенность в своих силах и то, что ты считаешь своё особое положение щитом, который тебя прикроет. Вот что тебе мешает правильно оценить обстановку.
  На данный момент у тебя преимущество передо мной в том, что можешь запросто поднять трубку и позвонить напрямую Командующему и вывалить на меня любой бред, такой же как ты вывалил сегодня и тебе Коробко поверит. Я тоже могу напрямую выйти на генерала и тоже высказаться и он меня выслушает, но беда в том, что в данном случаи он больше поверит тебе.
   - Да хотя бы и так, - Юра вальяжно развалился на кровати и с превосходством глядел на меня, ожидая от меня дальнейшего прогиба под него.
   - Да, Юра, я думал что ты умнее. Ты хотя бы глянь вперёд - на шаг, на два. Задай ещё раз себе вопрос - А почему он на вертолёте не летит в Сухуми или в Адлер? Почему он держится уверенно? И почему предлагает перемирие? А может действительно он полковник ГРУ Фёдоров или тут что то другое? Ты задумайся. Это твоё преимущество, которым ты прикрываешься эфемерное..., временное... Тебе же уже завтра придётся отвечать на вопросы - А почему ты Юра не убрал отсюда Копытова? Мы же с тобой договаривались, как нормальные пацаны.... Ведь тут тебе Командующий не поможет. Да и Командующий тебе через две недели сам начнёт задавать очень неприятные вопросы, поняв что его использовали втёмную. А через две недели, когда стану Начальником Южной Зоны Безопасности, я ведь тебя со своей стороны помогу сожрать, если мы сейчас с тобой не договоримся.
   Я добился своего и у Юры плеснуло в глазах удивление, смешанное с недоверием. Подавшись ко мне, он со злобой заговорил: - Боря, с каких херов ты будешь Начальником? Кто тебя поставит? Да даже если и станешь, то я начальнику подчиняюсь чисто номинально. Так что не надо тут пальцы веером разводить, а что до меня - то я ответ всегда держу и не боюсь его держать и сам способен справиться со своими проблемами. Но если ты и дальше на меня давить будешь, то через неделю отсюда вылетишь. Надо, я ещё кое что доложу Командующему....
   - Поспеши, Юра, можешь опоздать, только ты подумай - по большому счёту ты мне ничего не сделаешь. Как я есть уже подполковник, так я им и останусь и квартиру успел получить трёхкомнатную, благо неделю назад жена ордер получила. Через два года пенсия. Вот и всё. Ты сегодня свои козыри показал и они не сработали. Давай я свои козыри против тебя выложу? Я уверен - они тебе понравятся.
   Особист внимательно посмотрел на меня и уверено заявил: - У тебя на меня ничего нет.
   - Хорошо, Первый козырь, - я расстегнул нагрудный карман и достал оттуда фотографию Пера, - узнаёшь?
   Юра повертел в руках фото и спокойно спросил: - Ну и что?
   - Это одна из нескольких фотографий, твоего прокола на вечере у ООНовцев, где они тебя расшифровали. Юра, это твой провал и к этим снимкам есть письменное объяснение, тех кто тебя фотографировал.
   - Чего ты тут за херню лепишь? Кто тебе поверит? - Юра как ужаленный вскочил с кровати и в бешенстве затряс передо мной фотографией, - да я тебя сейчас майор сам арестую за провокацию и попытку вербовки офицера военной контрразведки. Встать, Копытов. Вы арестованы....
   - Да заеб....ся арестовывать, на сопливого лейтенанта что ли наезжаешь? Открой глаза - кто перед тобой сидит, - я тоже заорал, - только прежде чем на меня наезжать сначала сбегай к полковнику Дорофееву и его тоже попробуй арестовать, а то это ему ООНовцы вручили эту фотографию, а потом мне комментарии к ней.
   Ссылка на Дорофеева охладила пыл особиста и Юра сел.
   Мы помолчали, Юра рассматривал фотографию и размышлял вслух: - Ну, фотография, ну сижу и что из этого?
   - Да ничего, Юра. Помнишь ты меня спросил, чего я суетился фотографируясь с пикетчиками? Так я тогда щёлкнул этого Пера с полячкой. И в ответ на эту фотографию, подарил ему ту и сказал, что мы тоже умеем работать. Он так растрогался, что в знак ответной благодарности настучал на компьютере по моей просьбе по каким признакам они тебя раскусили и дал ещё пару фотографий, где ты запечатлён в интересных ракусах. Да кстати, я тебе эту копию дарю. Владей....
   Капитан бросил фото на кровать, подошёл к двери и выглянул в коридор, после чего сел обратно на кровать: - Ничего у тебя нету. Блефуешь ты, Борис Геннадьевич. Не верю я тебе... И цели мне твои пока непонятны. Давай, открывайся.... Сказал слово "А", говори теперь "Б"...
   - Правильно, в железном ящике под моей кроватью, где мы храним своё оружие, карты и другие важные документы этого нет. И ты это прекрасно знаешь. И я даже знаю, кто из офицеров и когда вскрывал по твоей команде ящик, шарился там, доставая оттуда мой личный дневник и относил тебе. А ты читал его. Генерал Коробко, в отличии от Бричкина, порядочный офицер, который придерживается некоторых правил порядочности и ему будет неприятно, что другой, молодой офицер, даже хоть он и особист таким образом читает чужие дневники, причём на такой неблаговидный поступок толкает другого, но только уже старшего офицера. - Юра досадливо махнул рукой, типа всё это ерунда и ничего ты не докажешь. Что меня обрадовало, капитан от наступления перешёл к обороне, но ещё сопротивлялся и я решил его окончательно додавить.
   - Юра, конечно, это ерунда..., только если бы я сегодня улетел на вертолёте в Адлер, то вечером на стол Командующего положили бы диктофонную запись твоего разговора с Дото Белкания, где вы договаривались об компромате на меня, - я блефовал, отчаянно блефовал. Помимо своей воли, я спонтанно и авантюрно вступил на скользкую дорожку и если сейчас дрогну, дрогнет голос, сфальшивлю или сыграю ненатурально, то Юра просто "разорвёт" меня и "сожрёт", даже не поперхнувшись.
   В комнате повисла пронзительная тишина, особист пристально смотрел на меня, пытаясь разгадать, разглядеть во мне хоть какую то зацепку или слабину, чтобы опереться на неё и повернуть ситуацию в обратную сторону. Но я, собрав всю свою волю в кулак, сосредоточив весь свой жизненный и военный опыт, ответил ему открытым ничего не боящимся взглядом и Юра сдался. Он отвёл в сторону глаза и устало откинулся на стену.
   - Что тебе надо?
   - Товарищ капитан, ты прекрасно знаешь что за мной "хвостов" нет, поэтому не мешай мне и не лезь в мои дела. Это первая моя просьба.
   Как ты будешь решать свои проблемы с Дото Белкания я не знаю - это твои проблемы, но прошу сегодня с ним не встречаться и не выяснять отношений. Перенеси это на завтра.
   Особист с удивлением посмотрел на меня: - А что тебе это даст?
   - У меня завтра утром у МГБ встреча с сапёрами местного батальона ВВ и полицейскими из Шамгоны. Вот там я и хочу огорошить Дото - хочу посмотреть на его удивлённую рожу. Понимаешь, Юра, ну до ужаса хочу посмотреть на его реакцию. Я ведь после всего этого просто имею на это право.
   - Ну, хорошо. Ещё что то есть?
   - Ну, да. У меня завтра обмытие Подполковника. Ты в числе приглашённых.
   - Я не приду.
   - Это твоё право. Я свой офицерский долг выполнил - пригласил.
   Я ушёл, оставив особиста в глубоком раздумье. Ну что ж ему есть о чём подумать, главное чтобы он не переборщил и принял правильное решение. День прошёл в суете, в составлении списка необходимых продуктов для обмытия, попутно решил ряд других проблем, связанных с этим мероприятием. Обсудил с Сабуровым и Тетеновым список приглашённых, а вечером достал бутылку ликёра и пошёл к Дорофееву, который в момент моего прихода сидел за столом и отчаянно скучал.
   - О, Борис Геннадьевич, если бы ты не пришёл я сам бы к тебе пошёл. - Мы выпили немного ликёрчика, закусили и я осторожно спросил.
   - Ну, чего Алексей Владимирович, особист то приходил к вам?
   - Приходил..., приходил, - Дорофеев откинулся на спинку стула и заинтересованно спросил, - Ты хоть что ему наговорил? Не понравился он мне, какой то весь угнетённый, тихий.
   - Да я сам хотел лишь слегка пугануть, да чёрт меня попутал. Понесло меня, как Остапа, наговорил, наврал чёрте что. Вы только меня не сдайте, а то ведь отомстит он мне и жестоко отомстит.
   - Ладно, не беспокойся. Пришёл и спрашивает - Это правда что через две недели я сдаю должность? Я ему, так спокойно, - Да, товарищ капитан, через две недели передаю дела и должность подполковнику Копытову. Он - А почему через две недели, а не через неделю? С таким недоверчивым подвохом. Ну, я ему - За две недели я окончательно Копытову введу в курс дела, а в Сухуми полковника Суханова подготовят к должности начальника штаба.
   Всё равно, чувствую, не верит ещё до конца. А почему полковника Суханова начальником не ставят? Ну, тут я ему выдал - Вот возьми и позвони Командующему - это его решение. Тут он и сдулся. Но мнётся - потом достаёт из кармана фотографию Пера и показывает её мне - Вам эта фотография о чём то говорит? Да, Юра, говорит о том, как тебя по-детски раскололи на Раз-Два. Мне её Пер дал, а что он там наговорил Копытову я не знаю. Ну, думаю уйдёт, нет сидит и мнётся. Я его спрашиваю - Что, хочешь спросить что я ещё знаю про тебя? Много, Юра, знаю. Вот Копытов знает больше, но только со мной не делится. Так что тебе с ним дружить надо. Вникни.
   Тут он встрепенулся и заявляет - Вы, товарищ полковник сговорились с Копытовым, чтобы оказать на меня давление для достижения своих целей. Я об этом буду докладывать Командующему и своему начальству. А я ему - Валяй и телефон пододвинул.
   - Только, Юра, прежде чем звонить подумай. Подумай о том, что когда Командующий позвонит сюда в мае перед окончанием твоей командировки и спросит Начальника Южной Зоны Безопасности и не важно кто это будет Копытов или Дорофеев - А достоин капитан Ордена Мужества? А ему ответят - Нет, не достоин. Или, например: достоин, но не ордена, а всего лишь "Медали Суворова". А ведь можно просто и односложно ответить - Достоин, товарищ Командующий.
   Юра, так пальчиком, телефон отодвинул в сторонку и сказал - Я подумаю, товарищ полковник.
   .... Утром следующего дня я со своей группой разминирования приехал к зданию МГБ намеренно пораньше, чтобы не пропустить старшего опера и угадал. Через десять минут ожидания я увидел, как в ста метрах от меня из-за угла вынырнул Дото Белкания и прогулочным, неспешным шагом направился в нашу сторону, всё ещё не замечая меня. Я приосанился, скосил взгляд на погоны и, убедившись, что звёздочки подполковника хорошо видны на погонах двинулся ему навстречу. Утро было солнечным и тёплым, обещая такой же день, поэтому Белкания шёл не спеша, с удовольствием разглядывая встречных женщин и не сразу понял, что путь ему преградил не без известный ему начальник штаба. Дото в удивлении выкатил глаза и часто-часто заморгал глазами, потом не сдержавшись спросил: - Майор, а ты как здесь?
   - Дото, - я широким жестом раскинул в стороны руки, как бы желая его обнять, - Дото, ну во первых я уже не майор, а подполковник. А во вторых - не получилось у тебя меня отсюда выкинуть. Плохо работаешь, а мне за хорошую работу подполковника дали.... и никогда тебе не быть подполковником, так ты и останешься майором.....
   Дото не сводя с меня ошеломлённого взгляда боком, боком проскользнул мимо меня и скорым шагом рванул в сторону МГБ.
   - Дото..., Дото..., ну куда ты? Постой..., давай пообщаемся..., - Белкания только прибавил ходу и нырнул от меня во двор МГБ, я же остался вполне доволен своей маленькой местью.
   ....С утра у меня всё закипело и наша комната превратилась в небольшой филиальчик вполне приличного ресторана. Что самое интересное варить и жарить приходилось на одной плитке, но как это не удивительно процесс приготовления закуски всех видов шёл полным ходом и меня, как виновника торжества и его организатора, радовал хороший и добротный запах вкусно приготовленной пищи. Сабуров, Тетенов и я синими тенями метались по комнате в таком же синим угарном чаду, хватаясь то за кастрюли, то за сковородки, нарезали кучами капусту, помидоры, огурцы и многое другое, которое постепенно превращалось в законченное блюдо. Эти метания выматывали и мои товарищи может быть в конце концов и свалились бы с ног. Но я, чутко улавливая эту опасную черту, вовремя наливал им по стопочке и "пулемёт продолжал строчить не переставая".
   Где то около двух часов всё было закончено и мы удовлетворённые своим трудом расселись вокруг моего рабочего стола, куда я выставил бутылку водки для своих товарищей в знак предварительной благодарности за помощь. Только собрался идти за полковником Дорофеевым, чтобы пригласить его к нашему столу, как позвонил оперативный дежурный и сообщил, что через десять минут к нам прилетит Командующий.
   От души чертыхнувшись на несвоевременный прилёт начальства, я пошёл к полковнику Дорофееву, оставив товарищей наедине с бутылкой: - Ладно, командуйте тут без нас. Я всё равно догоню вас вечером...
   Алексей Владимирович стоял на крыльце и ждал, когда подъедет УАЗик, чтобы ехать встречать генерала, а мимо крыльца, неспешно пропылил БТР с разведчиками и сапёрами, которые ехали на вертолётную площадку: первые взять её под охрану, вторые проверить на предмет минирования.
   - Товарищ полковник, чего хоть он к нам завернул? Вроде бы не планировалось у него...
   Подъехал УАЗик и Дорофеев направился к машине, но на пол пути остановился и повернулся ко мне: - У тебя всё готово к представлению?
   - Так точно.
   - Обедать наверно у нас будет. Ты давай там..., закуски подкинь, пару бутылок водки. Ну и будь готов представиться Командующему.
   Пока Дорофеев встречал Коробко, я быстро утащил в кабинет к начальнику всё что нужно. Встал у окна и стал ждать. Вертолёт прилетел, через пять минут к воротам подъехал УАЗик откуда вылез Дорофеев, полковник Покусаев с неизменным большим, пузатым портфелем и последним выбрался Командующий. Был он мрачным и явно не в настроении. И было отчего.
   Если у нас общая обстановка и была напряжённая, но была она достаточно вялотекущая. А вот на Северной стороне ситуация была очень напряжённая и быстро, а иногда мгновенно меняющаеся. Ни для кого секретом не было, что абхазы лишь частично контролировали Гальский район и то только днём. Ночью вся милиция закрывалась в своём здании, превращённое в маленькую крепость и ночью партизаны постоянно долбили ментовку и свободно шастали по городу и окрестностям. К нашим миротворцам и десантникам они не лезли: во-первых знали, что получат достойный ответ, а днём ещё прилетят вертолёты и раздолбают все ихние базы, которые нам были прекрасно известны. Ну и во вторых: была негласная договорённость между нами и партизанами о том, кто за что отвечает и когда по времени. Поэтому мы никогда не пересекались с ними. Да и борьба с партизанами не входила в нашу компетенцию. Так сказать существовало равновесие и его никто не хотел, или считал что его ещё рано - нарушать. Помимо милиции в Гали, в Очамчире стоял один батальон абхазской армии, но он был сам по себе и в Гальский район не лез. Самое хреновое, что тут существовало несколько довольно крупных и сильных криминальных групп, которые не подчинялись никому вот они и вносили определённый дисбаланс в сложившуюся обстановку. Неделю назад на одном из блок-постов Северных был захвачен в заложники один из бойцов. Стандартная схема. Сколько бойцам не говори, всё равно найдётся какой-нибудь баран. Блок-пост в центре грузинской деревни. Грузин, который втёрся в доверие личного состава, узнав что одному из них нужны на дембель "фильдеперсовые" берцы, обещает ему их достать и через пару дней вызывает его на улицу за пределы блок-поста. Пойдём мол, тут в паре домов отсюда и примеришь. Подойдёт - заберёшь. Тот идёт и его там крутят и уволакивают в лес. Сейчас идут активные переговоры с этой группой об освобождении бойца. Солдат по нашим сведения жив здоров, но сидит прикованный цепью к дереву и пока о силовой операции по его освобождению речи не идёт. Надеемся, что сговоримся миром.
   Вчера произошёл вообще из ряда вон выходящий случай. Полковник Ларичев приехал к Северным из Сухуми с проверкой и в общем разговоре посетовал, что очень уж ему хочется какой-то местной, знаменитой рыбки жареной. Вот этот момент и непонятен: то ли он за этой рыбкой послал бойцов с лейтенантом, то ли лейтенант по собственному почину поехал, но во время рыбалки их захватила в плен одна из неподконтрольных для абхазов и грузин групп. Жестоко избили лейтенанта и солдат, потребовали взамен на освобождение наших оружия, боеприпасов, бензина и много чего другого. В этот момент героически проявил себя начальник Северной Зоны Безопасности. Он приехал на переговоры один. Выдернул из гранаты Ф-1 кольцо и подошёл к бандитам. Те начали излагать свои условия, а подполковник показал им гранату в руке сказал: - Если сейчас же в мою машину не погрузите офицера, солдат и отобранное оружие, то я вас прямо здесь и взорву и мне плевать, что при этом и я погибну. Даю две минуты.
   Через две минуты он уехал, оставив перетрусивших бандюг на дороге. Молодец!
   Так что у генерала Коробко были причины быть не в духе.
   В комнате Тетенов и Сабуров, вкусив водчонки и плотно закусив, сладко спали, а я усевшись за стол, терпеливо стал ждать развития событий и вскоре резкий и пронзительный звук телефонного звонка заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
   - Борис Геннадьевич, Давай, - послышался голос Дорофеева.
   Перед дверьми начальника я на секунду остановился, одёрнул форму и, открыв дверь, шагнул за порог.
   - Товарищ Командующий разрешите зайти?
   Коробко, полковник Покусаев и Дорофеев сидели за накрытым моей закуской столом. Генерал бросил мимолётный мрачный взгляд на меня и глухим голосом спросил: - Почему, товарищ подполковник, нарушаете форму одежды?
   - Товарищ Командующий, разрешите представиться по случаю присвоения очередного воинского звания Подполковник? - Браво спросил я.
   Командующий всё также молчал, но разрешающе кивнул головой и на столе как по мановению волшебной палочки появились две бутылки водки, три рюмки и стандартный гранёный стакан, приготовленный мною заранее. Дорофеев мигом разлил водку по рюмкам, а мне наполнил стакан до верху, куда я высыпал из потной ладони большие, зелёные звёздочки. Всё это время генерал сидел уставившись неподвижным взглядом в какую то точку стола. Когда водка была разлита, Коробко не подымая глаз спросил у полковника Покусаева: - Всё правильно?
   Покусаев оценил полноту налитого стакана, наличие звёздочек на дне стакана и подтвердил: - Да, всё нормально.
   Я осторожно взял стакан в руки, неслышно выдохнул воздух и крупными глотками стал пить водку. Выпив горькую жидкость, задрал стакан ещё выше и слипшиеся звёздочки по стеклянной и мокрой стенке съехали прямо мне в рот. Достав их, я продохнулся и бодро оттарабанил: - Товарищ Командующий, товарищи офицеры, майор Копытов представляется по случаю присвоения очередного воинского звания Подполковник. Честь Имею. - И сделав чёткий шаг вперёд, поставил стакан на стол.
   Дорофеев сразу же наполнил мой стакан вновь, но уже на четверть и я вновь взял его в руки. Все, в том числе и Командующий подняли свои рюмки, чокнулись со мной.
   - Товарищ подполковник, поздравляю, - Коробко прямо посмотрел мне в глаза, - смотри только больше не прокалывайся. Тут по моей просьбе кое-что проверили и получается, что полковник Ошкерелия насчёт тебя позавчера половину соврал. Только вот непонятно мне с какой целью он это сделал?
   После второй порции у меня слегка зашумело в голове и по незаметному знаку Дорофеева, спросив разрешения, я вышел из кабинета. В своей комнате упал на кровать и мгновенно заснул крепким, здоровым сном. Проснулся через два часа на удивление бодрым и энергичным в отличии от Сабурова и Тетенова, которые вяло "ползали" по комнате как осенние мухи. Налив им по сто грамм, я мигом реанимировал их, а получив отмашку от Дорофеева, стал в его кабинете накрывать стол, ожидая через час гостей.
   Первыми прибыли ООНовцы. Я накануне пригласил на своё торжество тех с кем сдружился и кто мне нравился среди них: это был наш ООНовец майор Петриков, немец обер-лейтенант Вебер, француз Филибер, швейцарец Патрик, венгр Иштван и естественно переводчик Георгий. Я их встретил у ворот и провёл к кабинету Дорофеева, сделал картинную паузу и распахнул дверь. Надо сказать, что я, Сабуров и Тетенов, потрудились на славу и стол прямо ломился от
   яств, но меня всё равно приятно удивили восхищённые возгласы иностранцев, когда они вошли в кабинет и сгрудились вокруг стола.
   - Господин подполковник, кто это вам такой стол приготовил? - Перевёл общий вопрос Георгий. Я сделал приглашающий жест и мы спустились ко мне в комнату, где всё ещё стоял стойкий запах закусок и сидели, ожидая приглашения Сабуров и Тетенов.
   - Георгий переводи. Всё что накрыто на столе готовилось вот здесь на этом столе и на этой, надо сказать единственной электрической плитке. А вот главные мои помощники и мои друзья подполковник Сабуров и капитан Тетенов. Без них ни за что бы не справился, - я широким жестом руки обвёл комнату, показал плитку и представил и так известных ООНовцам офицеров. Ещё раз выслушав восхищённое удивление гостей, мы направились обратно в кабинет начальника к столу, а мне вспомнился приезд Филибера месяц назад.
   .....Решив с Филибером все вопросы мы направились по лестнице вниз на выход, когда француз внезапно попросил показать мой кабинет.
   - Господин майор, если это возможно, но мне всегда хотелось посмотреть, как вы живёте и в каких условиях трудитесь.
   В принципе никакого подвоха, кроме человеческого любопытства я не увидел, поэтому провёл ООНовца по коридору и завёл к себе в комнату. В тот день было довольно холодно, ветренно и на улице где-то около нуля градусов. В большой комнате чисто, аккуратно заправленные синими, солдатскими одеялами кровати, сильный ветер хлопал толстой полиэтиленовой плёнкой, натянутой вместо стекла в разбитых рамах. Посередине комнаты на табурете стояла включенная электрическая плитка, которая поддерживала в комнате положительную температуру где-то около 2-3 градусов тепла.
   - Вот, Филибер, здесь мы живём, здесь спим и работаем. Вот моё рабочее место. Вот телефоны, радиостанция, рабочая карта и другие необходимые документы. Здесь мы утром моемся, чистим зубы и бреемся. Живём нормально - не жалуемся. Да, несколько холодновато, но ничего, у меня тут спальный мешок есть.
   Всё это я показал удивлённому французу и мы вышли через пару минут в коридор.
   - Ну что, Филибер, французский военнослужащий сможет в таких условиях служить нормально? - С чуть заметной иронией задал я вопрос.
   Филибер задумчиво взглянул на меня и ничего не ответил. Мы молча спустились вниз, вышли к воротам и здесь ООНовец остановился и сказал: - Да, честно скажу: французский офицер смог бы жить и работать в таких условиях.
   Я был очень удивлён ответом и успел ещё подумать: - Блин, ну надо же французы - смогли бы, а вот американцы точно бы не смогли....
   Филибер с секунду помолчал и продолжил: - Да, смогли бы, если бы это были специальные учения на выживание... Да, в сложных условиях вы работаете, да ещё как хорошо работаете...
   Француз опять замолчал, но тут же продолжил: - Зато у вас горячая сероводородная вода в баню заведена - это ведь так полезно для здоровья.
   Не стал разочаровывать Филибера насчёт сероводородной, "полезной" воды. Как медики нам объяснили, что данная сероводородная вода полезна когда ей помылся, а через двадцать минут её необходимо смыть пресной водой. Но с пресной водой была напряжёнка поэтому мы мылись, чистили зубы и брились именно этой водой, а не пресной. Солдаты мыли ею свои котелки и все вместе стирали в ней же свою форму. Правда, удивлялись, когда она (форма) через три стирки расползалась по швам, а у кого кожа была слабая, то те отчаянно чесались, получив слабый химический ожог. Ничего не стал говорить, лишь проводил взглядом бронированную машину ООН....
   В кабинете у стола собрались практически все приглашённые. Не было только особиста.
   - Тетенов, сходи к нему. Скажи, что я его жду на мероприятии. От себя добавь что нибудь, типа - Товарищ капитан, да бросьте вы, пойдёмте к нам, вместе выпьем....
   Но Юра проявил характер и не пришёл, а дальше пошло всё по накатанной колее. Я выпил под одобрительные крики товарищей и болезненные гримасы иностранцев стакан водки и Представился и понеслось. Я как то быстро сломался. Последнее что я помнил - это пьяный в драбадан Вебер, который одел мою немецкую каску, бегал по комнате и орал "Hail Hitler".... Дальше был провал - я выпал "в осадок".
   Проснулся где то около четырёх часов утра от жуткого "сушняка" и первое что увидел была нераспечатанная полутора литровая бутылка минеральной воды, заботливо поставленная товарищами на табурете рядом с моей койкой. С радостным урчанием мигом сорвал пробку и через двадцать секунд с удивлением рассматривал пустую пластиковую ёмкость в руках, ощущая приятную тяжесть и прохладу в желудке. Правда, через минуту из меня попёрли изо всех дыр бурные газы, но это уже было на улице и грузинская экология от этого не пострадала. Следующим моим пунктом была "Реанимация", где меня заботливо встретил Гигло, быстро что то сварганил на электрической плитке, налили мне полкружки водки, которая очень благотворно упала на старые дрожжи, туда же упало и горячее блюдо, отчего в половине шестого я почти на автопилоте убрёл к себе. Рухнул на койку и заснул крепким, солдатским сном. На удивление проспал всего два часа и проснулся в нормальном состоянии. Вчера перед обедом из Сухуми звонил генерал-майор Бричкин и обещался прилететь на повторное обмывание Подполковника. Поэтому срочно провёл инвентаризацию остатков закуски и остался доволен - там только её подогреть и десять здоровых офицеров можно было запросто напоить и накормить. Доволен остался и тем, что все остальные участники пирушки остались также довольные мероприятием и всё обошлось без казусов. Нет только информации из миссии ООН - Как они там? Но уже по своему опыту знал - сегодняшний день можно было смело вычёркивать из рабочих графиков иностранцев.
   В 12 часов оперативный дежурный Сухуми сообщил мне о вылете генерала Бричкина с группой офицеров к нам, а через час все они весело и дружно рассаживались за длинным, накрытым столом в кабинете Дорофеева. Я не беспокоился, а чего беспокоится когда за два дня это было третье представление.
   Я по хозяйски обвёл стол, офицеров и, прокашлявшись, обратился к Бричкину: - Товарищ генерал-майор, разрешите приступить к мероприятию?
   Бричкин величественно дал отмашку и все весело засуетились, послышался дружный хруст откручивающихся пробок, весело и прозрачно заструилась водка по кружкам и в мой стакан, куда я высыпал в очередной раз большие зелёные звёздочки. Я чуть изменил ритуал и сначала представился: - Товарищи офицеры, майор Копытов, представляюсь по случаю присвоения очередного воинского звания Подполковник. Честь Имею!
   Коротко выдохнул и в тишине, под дружескими взглядами стал пить водку. В этот момент пронзительно пропищал зуммер полевого телефона на рабочем столе Дорофеева. Бричкин протянул руку, приложил трубку к уху: - Да, Бричкин слушает...
   Я пил, но по тому как менялось лицо генерала я понял - плохие вести и на этом моё представление окончится. Я выпил водку и поставил стакан на стол одновременно с движением руки генерала, положившую трубку на аппарат.
   Надо отдать должное генералу. Спокойно оглядев присутствующих офицеров, он сказал: - Товарищи офицеры, только что на дороге Чибурхинджи - посёлок Ингури на колонну девятой роты напали грузинские партизаны. Нападение отбито, но ранен командир роты и пять солдат, наш БТР подбит. Вертолётчикам немедленно раскрутить винты, вылет через десять минут. Товарищи офицеры у вас есть ещё пять минут. Поздравляю Копытов с воинским званием Подполковник.
   Вертолётчики выскочили из-за стола и убежали, а через пять минут все шумно поднялись из-за стола похватали оружие, развешанное на спинках стульев и умчались к вертолёту, который тут же поднялся в воздух и пошёл к месту боя.
   К этому времени я тоже был экипирован, БТР с пятнадцатью разведчиками, поднятыми по тревоге стоял у входа в здание, а я поднялся к начальнику.
   - Товарищ полковник, разрешите убыть с разведкой. Я их ещё вполне могу перехватить на бродах у Джвари. Через сорок минут буду там...
   - А с чего ты взял, что они там пойдут?
   - У них только этот путь остался - самое короткое расстояние до Ингури. Перешли и в безопасности. А тут я подскочу, может успею ещё на поле у реки взять их?
   Видя, что Дорофеев молчит, я дальше развивал свою мысль: - Есть второй путь, маловероятный. Они уйдут на Саберио, а там мимо нашего 305 блок-поста проскользнут и уйдут в Пахулани....
   Дорофеев махнул рукой: - Ладно, Борис Геннадьевич, пока ты собирался на войну, я объявил по всей Зоне боевую готовность "Красная" и приказал выдвинуть с Поцхоэцери из базового лагеря один взвод на поддержку 305 блок-поста и один взвод в район Джвари, куда ты хочешь мчаться. Так что тебе пока - Отбой! Разведчики пусть здесь стоят. Если что, если понадобится помощь - ты помчишься с ними....
   Впрочем, сигнала не последовало, а через три часа нам сообщили подробности нападения. В районе 205 блок-поста абхазская милиция вела бой с партизанским отрядом, в котором было пятьдесят человек. В этот момент к месту боя совершенно случайно подъехал ГАЗ-66, который вёз продовольствие на роту в базовый лагерь 9ой роты и БТР, на котором командир роты старший лейтенант Дмитрий Смирнов возвращался с совещания. Партизаны подумали, что к абхазам подошло подкрепление и взорвали две мины МОН-100 направленного действия и в результате взрыва ранили сразу 7 солдат, в том числе и командира роты. Ротный, несмотря на раны, нырнул в люк, пробрался в башню к двум пулемётам и открыл огонь по позициям партизан. Огонь открыли и остальные солдаты, но в ходе отражения нападения был вторично тяжело ранен в горло солдат. А через десять минут на помощь к нашим прибыли резервные группы и боевые вертолёты, которые плотно насели на партизан. После короткого и ожесточённого боя, партизаны отошли, оставив на позициях пять трупов своих сообщников. Прежде чем бросить трупы они облили лица и ладони рук убитых серной кислотой, чтобы нельзя было определить кто есть кто. В этом бою погиб и начальник милиции посёлка Ингури - Рустам, с которым вместе несколько суток искали пропавших солдат в декабре, прошлого года....
   ....Похищенного солдата отдали, но подробностей его освобождения особист не рассказывает. Ходит гордый и довольный, надеясь за это получить орден. В этой операции принимал участие и полковник Ошкерелия, но в основном его участие ограничивалось организацией встреч между особистом и представителями семьи, где содержался солдат. Но основная роль отводилась особисту Юре, который и благополучно разрешил ситуацию. А Ошкерелия посещал нашу базу и пучил перед нами из себя великого освободителя и переговорщика. Отношения у него с Командующим более менее нормализовались и он тоже воспрянул, презрительно щуря на меня глаза. Но втихушку продолжал нам пакостить. Так пару дней тому назад начал открыто орать перед зданием мэрии, окружившим его любопытным прохожим и постоянно трущимся безработным о пособничестве Российских миротворцев абхазам. Кричал, стоя перед заместителем мэра, о том, что знает настоящую правду и что у него есть радиоперехват, что русские перевозили в кузове ГАЗ-66 не продовольствие для роты миротворцев, а подмогу абхазам и у него есть тому свидетели.
   Доложил об этом полковнику Дорофееву и тот пообещал сам лично об этом доложить Командующему. Он сегодня уезжает в Сухуми на две недели на лечение, а вместо него приехал полковник Ларичев. Решительный мужик, с которым у меня сложились нормальные отношения. От него то я и узнал некоторые подробности освобождения солдата. Его содержали, привязаным к дереву во дворе дома похитителей. Били, пытали и выбивали у него сведения о миротворцах. А 11 апреля, когда напали на нашу колонну, они взяли его с собой и, приставив к голове автомат, заставили стрелять из гранатомёта по своим. С похитителями договорились следующим образом. Они отдают солдата, а мы, миротворцы в течении недели воздействуем на абхазов, чтобы они отдали трупы братьев и арестованную дочь. Те в свою очередь пообещали, что если их условия не будут выполнены, то они устроят охоту на офицеров, их жён и детей. Захватят в заложники и тогда будут диктовать другие условия.
   На следующий утро, 17 апреля, Очамчирские менты отдали похитителям их дочь и пообещали к вечеру отдать один труп, но предложили чтобы родственник сами откапывали его. Но всё сорвалось. Ардзинба, президент Абхазии, к которому Командующий обратился за помощью, отказался этим заниматься: - Я не буду заниматься этим вопросом...
   На самом деле Очамчирская группировка абхазов не подчинялась президенту и он боялся в случаи неудачных переговоров - "потерять лицо" перед народом. А освобождённая девушка своим рассказами прямо распалила семью похитителей. По её словам, после того как у неё на глазах убили братьев, абхазы отрубили прямо при ней им головы. А так как мы не выполнили своих условий, то они объявили охоту на миротворцев. Причём хотят похитить офицерскую семью. Вот и приходится беречься.
   Но тут свалилась другая проблемка. Как то к нашим воротам подошёл неизвестный мужчина и попросил вызывать кого-нибудь из начальства.
   Вышел к воротам я. Передо мной стоял мужичонка, лет пятидесяти пяти, аккуратно одетый, с небольшой котомкой и славянской внешности. Назвался Михаилом. Спросил что ему надо и выслушал очередную незамысловатую историю бежавшего русского из рабства.
   Сам он всю свою сознательную жизнь прожил в городе Тваркчели на территории Абхазии. Жил и работал там на угольных шахтах и пока был Советский Союз - жил неплохо. Но Союз развалился, началась война, а город на окраине и в глуши Абхазии попал в блокаду грузинскими войсками. Понял, что надо как то выбираться в Россию, где у него были многочисленные родственники. Ночью попытался незаметно пробраться через позиции грузинских войск, но был захвачен в плен и переправлен на территорию Грузии. После многочисленных допросов с хорошим мордобитием, грузины поняли мелкость данной фигуры и отдали его в рабство местным ментам. Справедливости ради, надо сказать что попал к "нормальным" грузинам, которые хотя и относились к нему как к рабу и заваливали работой, но относились нормально. Били редко и не сильно. Кормили нормально и в принципе Михаил, одинокий по жизни, смирился с судьбой и не дёргался. Но полгода назад, по непонятным причинам хозяева продали его другим ментам и тут он хлебнул горя. Условия жизни были ужасные, кормили хреново, били.... И вот он сбежал. И теперь просит, чтобы мы его переправили в Россию.
   Я задумался и задумался крепко, а мужичок с надеждой смотрел на меня. После освобождения из рабства Валеры, я начал копать и искать других русских рабов на территории своей Зоны Безопасности и уже начала появляться у меня некая информация ещё о двух рабах. Но когда Командующий узнал он моих усилиях в этом направлении, я получил хорошую головомойку.
   - Копытов, - возмущённо выговаривал мне по телефону Командующий, - ты там вытаскиваешь этих бестолковых мужиков, по своей тупости попавшие в рабство - А я их тут что складировать должен? Без документов.... Ты этого Валеру выпнул ко мне.... Молодец. А тут у меня целый полковник и я две недели убили своего времени, что бы этого без документов переправить через границу в Россию. Ты хоть представляешь какие переговоры с Адлеровским ФСБ и Пограничным управлением пришлось вести, чтобы его переправить. Всё. Хватит. Как попали, так пусть сами и выпутываются.
   Вот я и задумался, но не надолго. Документы у мужика были, поэтому я предложил следующий вариант. Завтра он ко мне приходит с утра. Утром я его посажу на БТР и привезу на 306 блок-пост и там он перейдёт границу. А дальше сам уже в Россию попадёт.
   На следующий день, в течении часа я его инструктировал на блок-посту, как он должен себя вести, чтобы не попасть в сети Гальской милиции, как миновать все посты и партизан. И пробраться к российской границе, где он уже по своим документам легально сможет попасть в Адлер. Конечно, я рисковал и очень. И если он попадёт в руки абхазской милиции и сдаст меня. Будет скандал с нехорошими последствиями. Но бросить его вот так, на произвол судьба - не мог. Хотя возможен вариант, что это грузинский казачок. Аааа...., авось пронесёт. И отправил мужика через мост на абхазскую территорию.
   Только приехал с блок-поста, как поступило сообщение о драке между солдатами 305 блок-поста и местными жителями Пахулани. Пришлось мчаться туда и разбираться. Хотя чего разбираться, местные стояли кучками на ближайшей окраине деревни и были полупьяные и как оказалось и инициаторами драки тоже они оказались. Подошёл к ним, спросил: - В чём дело? Что за проблемы к солдатам?
   Таращат глазами и ответить не могут, ну а потом свалились на излюбленную тему, типа все вы миротворцы поддерживаете абхазов.....
   Плюнул им под ноги и пошёл к своим. Как всегда драка на бытовой почве. Подошли, пристали к бойцам - Давайте выпьем... Те им - Не положено. А...., вы нас не уважаете, а абхазов уважаете.... - Ну и в драку. Благо вовремя начальник поста и военный грузинский наблюдатель сумели их разнять. Слава богу, наши оружие не применили.
   Вечером, когда вернулся на базу, стало известно, что в канун саммита СНГ, где будет приниматься решение о продлении мандата миротворцев на территории Грузии - Абхазии на 301 блок-посту опять пройдёт демонстрация. Прислали уведомление.
  
  
  Командующему МС в Грузии
  (Абхазия) Генерал-майору Коробко С. Н.
  
   Доводим до вашего сведения, что 27-28 апреля 1998 года у Ингурского моста состоится многотысячная мирная акция общественности Менгрелии, где примут участие, также представители со всех краёв Грузии и беженцы из Абхазии.
   Просим, с вашей стороны принять меры предосторожности во избежания провокационных вылазок со стороны абхазских незаконных вооружённых формирований.
   В случаи не принятия нужных мер предосторожности вся ответственность ложится на руководство МС в зоне конфликта.
  
  С уважением
  Оргкомитет мирной акции.
  
   А по имеющей у нас информации они собираются прорваться через наш блок-пост на абхазскую сторону и там провести митинг. Они либо дураки, либо провокаторы. Неужели они не понимают, что абхазы их просто расстреляют. Теперь нам придётся усиленно работать в этом направлении, чтобы не допустить такого развития событий.
   Напряжение нарастает как со стороны грузин, так и абхазов. Приехал поработать на 301 блок-пост и через несколько минут в районе 306 блок-поста вспыхнула интенсивная стрельба. Вскочил на БТР и с несколькими солдатами помчались вдоль берега к 306 блок-посту. Но оказывается здесь всё нормально и стрельба ведётся на абхазском берегу. А тут через брод с абхазского берега, в четырёхстах метрах от блок-поста, через реку стали перебегать группы вооружённых людей и скрываться среди домов нп. Шамгона.
   Через разрушенный мост, с двумя разведчиками, перешёл на абхазский берег и в двухстах метрах в глубине уткнулся в возбуждённых абхазских милиционеров во главе с начальником капитаном Бейсиком, которые суетливо бегали по дороге вокруг простреленного автобуса, съехавшего в придорожную канаву. На обочине лежали два трупа гражданских и один милицейский с накрытой бушлатом головой. Одновременно со мной к месту боя подъехала резервная группа Гальских милиционеров, которые сразу же загрузили туда тяжелораненого и она уехала. Поздоровался с Бейсиком и он спросил меня - Что я видел и знаю?
   - Бейсик, я только приехал сюда на звуки боя. Но могу сказать: напротив Шамгоны, через брод туда шмыгнуло около двадцати вооружённых людей.
   - Ну, а ты чего их не задержал? На хрен ты тогда со своими миротворцами нужен? - Возмутился Бейсик, глядя как его милиционеры шарили по придорожным кустам. - У меня один тяжелораненый и один умер. По моему от сердечного приступа.... А ты....
   Бейсик ожесточённо плюнул на землю и растёр плевок в пыли.
   - Ладно, ладно тебе, Бейсик, - примирительно заговорил я, - четыреста метров..., да и не успели мы бы. Там река шириной метров пятьдесят и село сразу начинается. Перешли и растворились среди местных. Ну, а где в Шамгоне их база ты и сам прекрасно знаешь. Сам то чего не обстреляешь их со своего берега? Там метров двести через реку максимум. Обстрелял и в кусты. Хрен кто докажет, что это милиционеры сделали.
   - Не, нам нельзя - это ведь граница, - протянул неторопливо капитан.
   - Тебе значит нельзя, а я своих под пули партизан должен. Этим парням, - ткнул пальцем на разведчиков за спиной, - через месяц на дембель... А как терять своих подчинённых и пацанов, я на войне тоже прошёл.
   - Ну, сам то что разгорячился? - Пошёл на попятную Бейсик.
   - О том, что видел и произошло, обязательно составим донесение и доведём до всех кому положено.
   Покрутившись ещё немного, выяснил по крайней мере версию нападения на милиционеров. Они поехали на проверку паспортного режима и попали в организованную засаду грузинскими партизанами, которые расстреляв ментовский автобус, смылись через границу обратно на свою базу. Из гражданских убито двое грузин. И один из них работал как на грузин, так и на абхазов и о его смерти никто не жалел. Вполне возможно он сам и продал информацию о маршруте движения абхазских милиционерах.
   Вернувшись на свой берег, проинструктировал личный состав блок-поста и тихонько поехал по нешироким улицам Шамгоны к базе партизан, которая располагалась на дальней окраине населённого пункта и практически на берегу реки. Как обычно кучка грузин стояло у ворот большого дома, где и они располагались.
   Остановил БТР, слез и подошёл к ним.
   - Что тут у вас за стрельба была, мужики? - Простоватым и невинным тоном спросил партизан, строящих из себя мирных жителей.
   - Ты чего, командир? Это не у нас... Это там..., за рекой. Тут мужики с той стороны перебегали. Мирные сельчане с Тагилони. Обычные пахари, а их там абхазы отлавливают, как обычных бандитов...., - больше всех разорялся небритый грузин в синей куртке, размахивая руками и клеймя абхазские власти.
   Я стоял, слушал этот бред и понимающе, сочувственно кивал головой, еле сдерживаясь, чтобы не схватить этого грузина за грудки и не заорать ему в лицо: - Что ты мне, сука, тут лапшу вешаешь на уши... Какие мирные пахари. Это ты, сука, перебегал с автоматом через реку и это я тебя видел в бинокль. Это ты устроил засаду на ехавших выполнять свои обязанности милиционеров. Это ты стрелял и убил людей. Ты арестован и сейчас я тебя расстреляю...
   Но я вынужден был улыбаться и старательно делать вид, что полностью согласен с этими бандитами.
   Пару дней прошли спокойно и полковника Ларичева Командующий внезапно отозвал в Сухуми, а вместо него прислал полковника Суханова и я воочию удостоверился, что слухи иной раз не раскрывают всю полноту сущности. Помимо того, что он был тупой, он обладал медлительностью мышления и неуверенностью при принятии решения. Первые два-три дня, когда он присутствовал со мной на переговорах и обсуждениях тех или иных аспектов ситуации в Зоне Безопасности, я давал ему возможность высказаться, а заодно и посмотреть со стороны, если так можно выразиться, на степень его личной логичности и ясности в тех вопросах, которые мы обсуждали. И был глубоко разочарован той сумбурности и неразборчивости, которая царила в его голове. Там где можно было обрисовать ситуацию двумя-тремя предложениями, Суханов мучительно долго выдавливал из себя мысли и слова при этом непрестанно "мемекая" и "бебекая", за что мне было стыдно перед собеседниками. Поэтому мне приходилось не совсем тактично его обрывать и ход переговоров полностью переключать на себя. Конечно, потом было море эмоций, обид и обвинений в мой адрес, но я, быстро ухватив сущность своего временного подчинённого, уже полностью вошёл в роль начальника и вполне успешно ставил его на место. А три дня тому назад после одного из споров между нами, я вообще напрямую задал ему вопрос.
   - Товарищ полковник, а как вообще такие как вы становятся полковниками?
   Суханов обидчиво вздёрнул подбородок и холодно заявил: - Товарищ подполковник, я вынужден сделать вам замечание по поводу нетактичного поведения в отношении старшего по воинскому званию офицеру, а также старшего по возрасту.
   - И сколько же вам, товарищ полковник, лет? - Разговор происходил в кабинете Дорофеева, я сидел в его кресле за столом, а полковник Суханов напротив, на обычно моём месте. Данное расположение психологически только усиливало мою позицию в конфликте между мной и полковником. Чем я эффективно и пользовался.
   - Заметьте, Борис Геннадьевич, 48 лет..., - Суханов даже указательный палец значительно поднял вверх.
   Я весело рассмеялся и откинулся на спинку кресла.
   - Геннадий Иванович, вынужден вас разочаровать, - я снова засмеялся, увидев лёгкое удивление на мою непосредственную реакцию, - Если бы вам было 25 лет, а мне 20 то тогда бы разница в пять лет играла бы большое значение. Но в сорок пять лет моих и сорок восемь ваших, при нашем общем жизненном опыте это не разница и не аргумент. Вы, товарищ полковник, не забывайте что я боевой офицер и строевой командир, знающий что такое "живой солдат" в отличии от вас технаря, который кроме парка боевых машин ничего не видел и который никем не командовал, кроме баб из технической части. Это во-первых. Во-вторых, вы забываете, что я для вас, на данном этапе, являюсь вашим начальником. И армейская пословица - "Я начальник - ты Дурак" - себя ещё не изжила. Так что имею право задавать вам любые неприятные вопросы и давать оценки вашей деятельности. Не забывайте также, что по окончании вашей стажировки в должности начальника штаба Зоны Безопасности, я должен в письменном виде дать Командующему характеристику вашим деловым и морально-психологическим качествам. Я думаю, что если характеристика будет даже довольно холодно-нейтральная, я уж не говорю об отрицательном характере, то это здорово осложнит вашу службу в роли миротворца.
   В кабинете повисла тяжёлая тишина и я с любопытством ожидал ответного хода полковника. Суханов молчал, задумчиво царапая ногтем пятнышко грязи на столе, потом, подняв глаза на меня, спокойно заявил.
   - Борис Геннадьевич, я мог ожидать многого другого от вас, но никак того, что вы открыто и подло будете меня шантажировать. Об этом я также письменно доложу генерал-майору Коробко. Как я получил Полковника, это не вам судить, но я ПОЛКОВНИК - а вы как стали Подполковником, так им и останетесь. И хоть я и ваш временно подчинённый, и может не подхожу под ваши критерии, я требую к себе уважения, как к офицеру, так и как к ПОЛКОВНИКУ.
   Ну, это во-первых. Во-вторых: вашей отрицательной характеристики я не боюсь. Вы её просто не дадите - не тот у вас характер. Да нейтральную, может быть..., ну, подчеркнёте кой-какой негатив - да и всё. Самое главное - в конце мая именно я буду вас менять на этой должности и вы об этом прекрасно знаете. Так что об этом тоже не забывайте, потому что именно тогда я, МОЖЕТ БЫТЬ, пущу свой главный козырь против вас и очень неприятный для вас козырь. Ну, это если этого я ЗАХОЧУ и этого потребует момент. Поэтому тоже думайте - сегодня вы начальник, а через неделю просто начальник штаба и простой подполковник.
   Я манерно и жизнерадостно захлопал в ладоши: - Браво, Браво Геннадий Иванович! Впервые я услышал от вас чёткие и логичные мысли, без всяких "мемеканьев" и "бебеканьев". Браво! Изложив открыто друг-другу наши мысли, у меня родилось следующее предложение.
   - Для того чтобы не обострять в дальнейшем наши отношения вы, Геннадий Иванович, работаете по самостоятельному плану и каждый вечер. Допустим в 19 часов, вы докладываете мне, - полковник Суханов болезненно поморщился, - ладно, ладно не мне, а исполняющему обязанности начальника Зоны Безопасности результаты вашей работы. А через неделю мы к обоюдному облегчению расстаёмся....
   На этом мы и расстались. Суханов окунулся в свою любимую стихию и каждый вечер ложил на стол передо мной материалы расследования по поводу того или иного недостатка обнаруженного в ходе проверки несения службы на том или ином блок-посту или же в базовом лагере Анаклии и Поцхоэцери. Недостатки были мелочные и я также молча откладывал их в сторону....
   Наконец то начался саммит, на котором должна решиться наша судьба. Либо мы будем продолжать здесь нести службу, либо придётся уходить. Мандат о продлении деятельности российских миротворцев в Зоне Грузино-Абхазского конфликта должен быть подписан 29 апреля, в самые последние часы саммита. А пока, 28 апреля, прошла демонстрация у 301 блок-поста и результаты нашей работы не пропали даром. Прошла демонстрация мирно, под контролем полиции, которая выставила несколько линий обороны, на тот случай если демонстранты попытаются прорваться через миротворцев на абхазский берег. Собралось около тысячи человек, помитинговали, сняли сроком на один месяц пикет и мирно разошлись. После того как мы, офицеры-миротворцы и грузины, собрались в кучу и с лёгкой душой стали общаться, радуясь что всё прошло благополучно, снова отличился полковник Ошкерелия. Сощурив хитровато глаза на меня, он тупо ляпнул: - Ну ладно, товарищ полковник, признайтесь хоть сейчас, что вы полковник ГРУ. Всё равно скоро уезжаете, а то уже надоело слушать что вы командир дивизиона....
   Ну что тут поделаешь? Вот нарывается полковник на неприятности.... Пришлось отделаться шуткой.
   .....Я вернулся после проверки караула и сел за рабочий стол, сделав запись в свою рабочую тетрадь, откинулся на стул, бездумно скользя взглядом по рабочей карте начальника штаба Южной Зоны Безопасности на стене. Ещё неделя и Дорофеев вернётся из Сухуми, где он заканчивал лечение и прошедшую неделю, я откомандовал нормально, ошибок вроде не допустил.
   Мой взгляд с карты перешёл на телевизор и я его включил, где в этот момент показывали интервью президента Грузии. Шеварнадзе находился на саммите СНГ и хоть давал он интервью на грузинском языке, было понятно что для него главная задача на этом саммите это - Требование продлять или не продлять мандат пребывания российских миротворческих подразделений в Зоне Грузино-Абхазского конфликта? Там же, в Москве, находился наш Командующий, который и должен осуществлять любое решение, какое примут участники саммита.
   - Что ж, - удовлетворённо подумал я, слегка потянувшись, - всё будет нормально. Ещё три часа и они просто вынуждены будут принять решение по продлению мандата. Зацепиться просто не за что. Мы, миротворцы, вели себя образцово и не давали повода для грузинских властей в чём то нас упрекнуть. Провокация, которой мы опасались, так и не произошла....
   Постепенно мои мысли изменили направление и я задумался, вспоминая как мне пришлось позавчера "выкручиваться" перед Холингером и другими ООНовцами. Вспомнив происшедшее, я досадливо поморщился и ожесточённо подумал - Сам виноват.
   А потом по другому: - А почему именно я виноват? Пить надо уметь и держать себя....
   ....Пожарив картошку с мясом на большой чугунной сковородке, накрыв на стол не затейливую закуску, мы втроём уселись за стол. Тетенов достал из ящика бутылку водки, а Сабуров шустро расставил кружки. Выпили, закусили, потом выпили ещё и ещё. Меня и Сабурова водка забрала слегка, а Тетенова не понятно с чего повело капитально. Но я особо не волновался, потому что ничто не предвещало каких-либо сюрпризов. Выпив с товарищами очередную порцию водки и убедившись, что Тетенов уже "готов", решил закончить посиделки, как зашипела радиостанция и голосом Холингера, попросила связь.
   Выслушав сообщение, а потом ещё и просьбу полковника Мания, после Холингера, я выматерился. Ну, надо ж - как специально.
   Сабуров сочувственно поглядел на меня, потом перевёл взгляд на пьянущего Тетенова, который безуспешно пытался прикурить сигарету, даже не замечая, что прикуривает фильтр.
   - Да..., дела... Что хоть будем делать?
   - Не мы будем, а я. Ты то причём тут?
   - Тетенов, Тетенов, ты хоть чего-нибудь соображаешь?
   Капитан поднял на меня мутные глаза, всё ещё не осознавая, что спичкой поджигает фильтр.
   - Тетенов, собери в кучу мозги. Собрал? - Капитан мотнул головой, - Тетенов, надо ехать к Старой Крепости и провести разминирование. Грузин там с коровой подорвался.... Понимаешь?
   - Угууу.
   Я сплюнул с досады и поднял телефонную трубку: - Дежурный, срочно БТР с отделением разведки на выход и туда же сапёров с полной выкладкой на разминирование. Выезд через пятнадцать минут.
   - Что, надеешься что на ветру протрезвеет? - Сабуров сочувственно наблюдал за моими метаниями: я сам одевался и помогал одеваться Тетенову. По жизни здоровенный детина, и вдобавок неуклюжий, ну а пьяный он беспомощно топтался посередине комнаты с бушлатом в руке и хорошо хоть не падал. Уложились мы быстрей и через пятнадцать минут мчались по щебёночной дороге. Двадцать пять минут быстрой езды произвели совершенно обратный эффект и Тетенова развезло ещё больше. БТР остановился на дороге и с высоты бронированной машины я осмотрел человеческий муравейник на дороге и на обочинах. Около десятка легковых машин, выстроившись в ряд на дороге, освещали фарами поле, двух подорванных коров в пятидесяти метрах от дороги и мёртвое тело грузина в пяти метрах от них. Тут же на обочине несколько журналистов разворачивали камеры, чтобы снимать происходящее. Чуть подальше кучками стояли ООНовцы с Холингером, куча полицейских среди которых деятельно распоряжался полковник Мания. Около одной из машин эмоционально переругивались между собой уже знакомые мне грузинские сапёры из Зугдидского батальона ВВ. Сразу за нами подъехали две санитарные машины и оттуда шустро выскочили санитары с носилками, но сразу же засунули их обратно, а приехавшие врачи дружно закурили сигареты. Среди этого бедлама клубились местные жители, для которых это было интереснейшее зрелище, которое буду вспоминать и обсуждать ещё несколько последующих лет. Как только мы остановились на дороге, все присутствующие повернули к нам головы, а из толпы полицейских вывернул полковник Мания и подскочил к БТРу. Я приосанился в люке, давая возможность тележурналистам поснимать начальника штаба и приехавших с ним миротворцев, а потом нагнулся с бронетранспортёра к Мании, задравшего ко мне голову и пытающего перекричать двигатель машины. Махнув ему рукой, перекинул ноги через край люка и легко спрыгнул вниз.
   - Господин подполковник, вы своих сапёров привезли?
   - Да, только мои зачем если ваши тут? - Я кивнул головой в сторону грузинских сапёров, которые с надеждой смотрели в нашу сторону, а Мания с досадой махнул рукой.
   - У них какие то аккумуляторы разрядились.... Не могут они... А нам надо пробраться к пастуху и если он живой оказать ему помощь и убрать его оттуда.
   - Ну что ж мы это быстро организуем, - я повернулся к БТРу и начал распоряжаться, - сапёры с машины. Капитан Тетенов - поставить задачу на разминирование...
   Бойцы как горох посыпались с брони на землю. Вслед за ними весело соскочила собака, лишь Тетенов тяжело ворочался в люке, медленно выдираясь оттуда. Воровато оглянувшись на глазеющих на нас ООНовцев, я перебежал на противоположную сторону БТРа и оттуда злобно зашипел.
   Тетенов, слезай сюда - ко мне.
   Начальник сапёров более целеустремлённо зашевелился и почти выпал из люка на меня, чуть не завалив нас обоих на асфальт. Схватив капитана за грудки, сильно затряс его: - Тетенов, скотина..., ты слышишь меня?
   - Ууугууу, - кивнул сапёр и чуть не упал от этого движения.
   - Тетенов, сволочь соберись, нас же сейчас на видео снимать будут..., - капитан тяжело заворочал глазами, оторвал мои руки от себя и уже более-менее внятно произнёс, чем нимало порадовал меня.
   - Товарищ подполковник, всёёё будеттт нормальноооо, - повернулся кругом и как "деревянный солдат Урфина Джюса" пошёл за БТР.
   Сапёры стояли уже в шеренгу, полностью экипированные к работе и даже собака у левой ноги своего проводника замерла, наклонив набок голову, с интересом наблюдая за пьяным начальником. Надо отдать должное, но Тетенов до того собрал всю свою волю в кулак, что сумел внятно и грамотно поставить задачу на разминирование, указал маршрут движения, порядок движения и другие ньюансы необходимые при работе со взрывоопасными предметами. Мне только осталось с облегчением перевести дух. Получив задачу, солдаты спустились с дороги вниз и приступили. Первым шёл сержант, который щупом осторожно тыкал в грунт, проверяя наткнётся тот на препятствие или нет. Справа и слева от него двигались два сапёра с миноискателями, медленно поводя ими из стороны в сторону. Сзади их шёл солдат с собакой, которая вынюхивала землю перед собой, как бы зачищая проверенное пространство. Уже на первых метрах солдаты обнаружили три мины и выставили в этих местах металлические вехи с пластмассовыми красными флажками. Наблюдая за действиями сапёров, я совсем упустил из виду Тетенова, а тот отдав приказ на разминирование, сдулся как воздушный шарик и некоторое время сидел на большом придорожном камне бесформенной кучей. Но, услышав предупреждающий возглас сержанта об обнаружении четвёртой мины, вдруг вскочил с камня и вихляя из стороны в сторону, опасно кренясь в бок помчался на голос своего подчинённого мимо меня.
   - Тетенов, Стой! - Выкрикнул я и дёрнулся за ним, чтобы перехватить пьяного сапёра, но того так завалило в непредсказуемый вираж, что я не успел ничего сделать, а капитана по непонятной траектории уже вынесло на минное поле.
   Сколько раз мы, полиция, да и многие другие проезжая мимо этого места, даже не подозревали, что здесь затаилась смерть. Нашли четыре мины, а сколько там ещё неизвестно? Предупреждающие крики и возгласы неслись со всех сторон, но Тетенов ничего не слышал, да и уже не мог остановиться. Капитана вынесло на проверенный участок, здесь его начало кидать из стороны в сторону и он каким то чудом не наступил ни на одну из обнаруженных мин, лишь добросовестно завалил все вехи с флажками. Крики затихли и все, затаив дыхание, ожидали теперь уже драматического конца. Сапёр на какую то долю секунды остановился, потом его с силой шатнуло в другую сторону и, благополучно перешагнув четвёртую обнаруженную мину, начальник сапёров выбрел вперёд своих подчинённых и, шатаясь из стороны в сторону, пошёл к убитому пастуху. Довольно осмысленно присел над ним, нащупал на шее сонную артерию и замер. Потом с трудом поднялся на ноги и, свесив безвольно руки вдоль туловища, пошёл к коровам, где и опустился без сил на одну из туш. Из груди всех присутствующих, в том числе и моей, вырвался общий вздох облегчения. Солдаты, увидев, что с их командиром всё обошлось благополучно, закричали ему: - Товарищ капитан, сидите там, мы сейчас придём к вам..., - и стали осторожно двигаться дальше.
   Ко мне подскочили ООНовцы, Мания и несколько полицейских. Холингер что то стал возмущённо говорить, а переводчик Георгий начал торопливо переводить: - Господин подполковник, вы что творите? Ваш офицер приехал на разминирование пьяным и о вашем возмутительном поведении будет завтра доложено Командующему Коробко...
   Холингер ещё что то кричал, к чему то призывал, но перевода мне и не надо было и так всё было понятно. Но с другой стороны - что-то надо делать и как то выкручиваться из создавшегося неприятного положения. И дождавшись, когда Холингер замолчал, я в свою очередь сделал невозмутимое лицо и стал "вешать лапшу", мгновенно вспомнив наставления офицера ГРУ, который с нами четыре года назад проводил в полку занятия по "Русскому стилю".
   - Господин Холингер, вы только что наблюдали испытание новейшей методики преодолевания минного поля. Результат налицо - офицер достиг цели, миновав все мины: как обнаруженные, так и не обнаруженные. - Выдав "на гора", даже не моргнув, данную херню, я замолчал глядя на вытянувшиеся лица ООНовцев и полицейских, которые изумлённо смотрели на меня и у всех на их лицах читалась одна и та же мысль - А не поехала ли у русского миротворца от увиденного "крыша"?
   Мания даже оглянулся на врачей скорой помощи, которые уже настороженно поглядывали в нашу сторону. Выждав, по Станиславскому, хорошую паузу, я продолжил.
   - Я вижу, что вы не совсем понимаете суть новой методики, тогда объясняю поподробнее. Всем наверно известно, что если трезвый человек упадёт, то сломает себе руку или ногу в этом месте. А сильно пьяный человек на этом же месте, даже если упадёт несколько раз - то ничего не сломает, потому что у него отключен мозг и действует, и принимает решение как упасть не он, то есть мозг, а врождённые инстинкты. То есть всеми действиями пьяного в этот момент руководит организм. Вот сейчас, капитан Тетенов, вошёл в роль в пьяного, отключил сознание и вышел на минное поле. Результат налицо - он благополучно дошёл до цели, миновав все мины.
   Над дорогой повисла тяжёлая тишина. Практически каждый, кто стоял около меня, в том числе и ВВэшные сапёры, подошедшие во время моего объяснения и слушали мою ахинею - понимали что это бред "сивой кобылы". Но в тоже время, глядя на спокойного начальника штаба Зоны Безопасности, который с серьёзным лицом, рассудительно и обстоятельно разъяснял суть новой методики поиска мин, показывая рукой на минное поле и на сидящего вдалеке на трупе убитой коровы русского офицера... Мдаааа, Ситуация.
   - Мы с полковником Дорофеевым давно её хотели испробовать, да всё случая не подворачивалось, - я замолчал, глядя на своих оппонентов открытым и спокойным взглядом, всем своим видом предлагая - попробуйте, оспорьте то что я вам сейчас наболтал.
   Секунд пятнадцать все молчали, осмысливая то что было сказано, потом зашевелились и стали молча переглядываться друг с другом. Холингер же продолжал недоверчиво смотреть на меня, понимая что я нагло вру всем присутствующим, в том числе и ему, но упоминание Дорофеева, к которому он относился с уважением, сбило его с толку.
   - Хорошо, я уточню у полковника Дорофеева, - пообещал Холингер, отвернулся и вместе со своими подчинёнными отошёл к краю дороги, лишь старший грузинских сапёров неуверенно проблеял: - А где я могу почитать про эту методику?
   - Завтра к нам приедешь и пообщаешься с капитаном, - я кивнул на поле.
   Пока я "вешал лапшу", сапёры проверили полосу поля шириной метра три и по проходу к убитому грузину направились врачи. Впрочем, суетились они там недолго, махнули рукой санитарам и те быстренько уложили убитого на носилки и утащили в машину. Туда же сели врачи и машины Скорой помощи умчались в сторону города. Как то сразу рассосались и остальное начальство. Уехал Холингер со своими, после них сразу умчался Мания, оставив рядом с минным полем патрульную машину. Остались только мы и грузинские сапёры. Мы им отдали свои аккумуляторы на миноискатели, которые они пообещали завтра вернуть и те сразу же стали проверять остальную часть поля на наличие мин и разминировать обнаруженные нами мины. Солдаты с сержантом вывели ничего не соображающего Тетенова на дорогу, подсадили его на БТР и мы тоже уехали со спокойной совестью.
   Утром я по телевизору посмотрел местные новости, где нас показали вполне достойно, посмеялся вместе с Сабуровым и Тетеновым над своим бредом, который нёс в камеру, рассказывая про новую методику. Тетенов, чувствуя себя виноватым, в очередной раз сконфуженно извинился передо мной, за то что выгораживая его мне пришлось так уверенно врать, честно глядя в объектив камеры.
   - Ладно, капитан, всё это ерунда. Но к двенадцати часам приедут грузинские сапёры привезут аккумуляторы и будут расспрашивать про новейшие методики. Так что ты меня не подведи. Что-нибудь грамотно наври, но изо всех сил отсоветуй применять её - типа пока она сырая, не обкатанная, а то начнут на минных полях копировать пьяного человека и начнут рваться....
   Я даже засмеялся, вспоминая, виноватого Тетенова, встал из-за стола и бодренько прошёлся несколько раз вдоль комнаты, услышал зашипевшую Мотороллу и почувствовал, как болезненно сжалось сердце.
   -Чарли 2, я Чарли1, Приём!
   Мне жутко не хотелось отвечать, так как чувствовал за этим вызовом грядущие неприятности, но отвечать надо и я нехотя взял радиостанцию в руку и ответил.
   - Чарли 2, я переводчик Георгий, рядом стоит господин Холингер и он спрашивает - На каком основании на 301 блок-посту вашими военнослужащими задержана ООНовская колонна, направляющаяся в Абхазию? Почему они требуют открыть кузова и произвести досмотр, а также требуют показать документы на груз?
   Несколько секунд удивлённо осмысливал услышанное, потом ответил: - Чарли 1, мне неизвестно об этом и дайте пять минут чтобы разобраться.
   Получив согласие, немедленно связался по радиостанции с начальником блок-поста и через три минуты слушал доклад старшего лейтенанта, который мне совершенно не понравился.
   Полковник Ошкерелия приехал на блок-пост час тому назад с несколькими своими помощниками. Минут двадцать о чём то шептался с военным наблюдателем грузином, а потом сообщил начальнику блок-поста о том, что есть сведения, что колонна ООНовцев под видом поставки минеральных удобрений перевозит в Абхазию компоненты для производства взрывчатых веществ. Поэтому, когда сейчас подойдёт колонна ООНовцев, её остановят и досмотрят. Все его действия согласованы с полковником Дорофеевым. Так как старший лейтенант лично знал полковника Ошкерелия и то что он был главным военным наблюдателем от Грузии и ссылка на Дорофеева, поэтому все его последующие действия не вызвали никакого подозрения у начальника блок-поста. Да, на блок-посту остановлена колонна ООНовцев и Ошкерелия, ссылаясь на Командующего, на инструкцию подписанную Командующим, требует открыть кузова, показать груз и документы на него. ООНовцы наотрез отказываются это делать и требуют немедленно пропустить их.
   Я потребовал к радиостанции Ошкерелия и через две минуты услышал голос своего личного врага. В течении двух минут полковник возбуждённо рассказывал то, что я услышал от старшего лейтенанта, только в более подробном виде. Дальше он сказал, что все действия согласованы с Дорофеевым и если я не верю, то могу сейчас позвонить в Сухуми и уточнить всё у него самого.
   Связисты мигом соединили с Сухуми и не прошло и минуты, как я уже объяснял ситуацию Алексею Владимировичу.
   Да, Ошкерелия несколько дней тому назад связывался с ним по телефону, что то подобное рассказывал ему и предлагал как-нибудь попытаться остановить колонну и досмотреть её. Никаких договорённостей у него с ним не было. И вообще он, Дорофеев, собирался заняться этой проблемой, когда вернётся в Зугдиди....
   - Ты там, Борис Геннадьевич, сам принимай решение. Только будь острожен, вспомни как месяц назад Ошкерелия нагло обманул начальника 307 блок-поста лейтенанта Ажнова и обманом ввёл в Зону бронетехнику.
   Я отключился и снова вызвал на связь Ошкерелия: - Полковник, немедленно пропустить колонну в Абхазию. Это приказ.
   - Подполковник, я тебе не подчиняюсь, поэтому нечего тут приказывать. Ситуацию я тебе объяснил и своим приказом ты играешь на руку абхазам.
   - Послушай, полковник, ответь мне только на один вопрос, но честно - Если ты знаешь о двойной игре ООНовцев, то почему не остановил колонну где то в другом месте и в присутствии кучи журналистов? Во, бомба была бы и ты ГЕРОЙ.... Почему на территории блок-поста?
   На том конце повисла тишина и после продолжительного молчания пришёл ответ: - Я сейчас действую в рамках инструкции подписанной Командующим - то есть законно. В другом месте - я не имею право остановить колонну.
   - Но своими действиями ты подставляешь нас, именно российских миротворцев.... Благодаря твоим действиям получается, что это мы, русские, провокацию устроили... Поэтому немедленно пропустить колонну.
   - Пока не досмотрю груз, колонна не уйдёт и ты мне не указ.
   - Полковник, я сейчас подыму разведку и через двадцать пять минут буду на блок-посту и силой освобожу колонну.
   Я бросил трубку и приказал оперативному дежурному развед. взвод срочно по тревоге к воротам. Выезд через десять минут. Отдав приказ, соединился с генералом Бабкиным, который остался за Командующего. Бабкин всё знал.
   - Копытов, у меня с этим уродом связи нет. Делай всё, чтобы освободить колонну. Ты там у себя самый старший и опытный. Действуй, но знай следующее. Холингер сейчас имеет прямую связь с Нью-Йорком, со штаб квартирой ООН, те в свою очередь давят на наше Министерство Иностранных дел. На саммите напряжённая обстановка. Сумеем до подписания мандата колонну освободить - тут всё замнётся. Не сумеем, тогда в руках у Шеварнадзе здоровенный козырь, чтобы не подписывать мандат на продления миротворческой миссии. Наверняка у него и другие козыри есть и наш проигрыш будет толчком чтобы Шеварнадзе пошёл ва-банк. Давай, Копытов, на тебя вся надежда - я, если и захотел бы, просто не успею....
   - Товарищ генерал-майор, разрешите применить силовой способ разблокировать колонну.
   - Давай.
   - Товарищ генерал-майор, я хочу жёстко там разобраться с Ошкерелией. Если что прикроете?
   - Действуй, разрешаю, но не перегни палку.
   Я стал лихорадочно экипироваться, а услышав доклад оперативного что разведка у ворот, связался с Холингером.
   - Чарли 1, я Чарли 2. Я убываю на блок-пост и через двадцать пять минут колонна будет мною разблокирована.
   И тут же вызвал на связь Ошкерелия: - Полковник, выдвигаюсь с базы с разведчиками. Если к моему приезду колонна будет там, я применю силу, а тебя там, прямо на блок-посту, расстреляю. Ты меня знаешь.
   Я не стал слушать возмущённые вопли грузинского полковника, схватил автомат и спешно направился в комнату особиста, который сидел за столом и спокойно что то писал.
   Юра поднял голову и недовольно посмотрел на меня, а когда я решительно зашёл в комнату и сел напротив него на свободную кровать, он демонстративно перевернул листок. С тех пор как у нас произошёл решающий разговор, мы старались не пересекаться и сегодня я впервые так открыто и прямо пришёл к нему.
   - Юра, Ошкерелия на 301 блок-посту арестовал колонну ООНовцев, назревает грандиозный скандал. Какая у тебя есть информация по этому поводу?
   Особист непроницаемо смотрел на меня и молчал.
   - Юра, сейчас не время меряться нашими отношениями - Ставки гораздо выше. Если что знаешь - говори, если нет - то я помчался.
   Во взгляде капитана, что то дрогнуло и он разлепил плотно сжатые губы.
   - Боря, полковника Ошкерелия его начальство из Тбилиси используют втёмную. Ему пообещали, что если он провернёт эту операцию - то 26 мая, на День Независимости Грузии он получит генерала.
   Я долгим взглядом посмотрел на особиста, но не стал ему ничего говорить - на это просто не было времени. Знал, сука, и молчал.
   Разведчики сидели на броне и только ждали команды. Я заскочил на верх, повернулся к солдатам и в нескольких слов поставил задачу: - Парни, сейчас на 301 блок-посту силой разблокируем колонну ООН. Разблокирование проводим жёстко. Всех грузин-военных наблюдателей, которые будут на посту, кроме того кто там живёт, разрешаю попинать, повозить мордой по асфальту. Но только не надо ломать челюсти и рёбра. Бьём больно, но аккуратно. Полковника Ошкерелия не трогать, я с ним сам буду жёстко разбираться. Стреляю только я... Всё, Вперёд!
   Да, давно мы так весело не гоняли. Щебёночная дорога, кончилась через полторы минуты, против обычных десяти. С визгом шин всех восьми колёс мы вошли в поворот и выскочили на асфальт. Дальше пошло ещё веселей. Пять минут и пришлось снизить скорость, мы уже мчались по улицам Зугдиди. По моей ноге постучали из глубины БТРа. Я присел вовнутрь машины и увидел связиста, который протягивал мне наушники. На связи был Бабкин.
   - Копытов, мне только что сообщили из Министерства Иностранных Дел, что если Ошкерелия берёт на себя ответственность, то пусть не пропускает.
   - Информацию принял, сейчас доведу до него.
   Я быстро переключился на частоту 301 блок-поста. Ошкерелия был около радиостанции.
   - Полковник, мне только что с нашего Министерства Иностранных дел сообщили, что если сейчас не пропустишь колонну, то вся ответственность упадёт на тебя, - я сознательно исказил информацию - пусть подёргается. - И ещё, мне дали добро на силовое проведение операции. Так что через пятнадцать минут я буду там и ты будешь первым, кто пострадает.
   Ошкерелия в ответ заматерился в эфире, но матерился он уже от бессилия и растерянности. Пока я был на связи, БТР вырвался из путаницы улиц центра и мы, завернув на кольце влево, пошли к выходу из города. На окраине города мне опять застучали по ноге и протянули наушники радиостанции. На связи был начальник блок-поста, который сообщил что Ошкерелия дал "Добро" на пропуск колонны в Абхазию.
   Через пять минут быстрой езды, навстречу и мимо нас проскочило несколько машин ООНовцев, где за лобовым стеклом первой машины мелькнуло белое лицо Холингера. А у Старой крепости из-за поворота выскочил УАЗик Ошкерелии и отчаянно замигал нам фарами. Спрыгнув с брони остановившего БТРа, я не спеша зашагал навстречу грузинскому полковнику. Сошлись в нескольких десятках метрах от УАЗа и БТР и, поздоровавшись, бок о бок стали вышагивать по обочине дороги. От самого факта произошедшего, от резких изменений ситуации, Ошкерелия был в растерянности, отчего чувствовал себя неуверенно и неуютно. Неуверенности добавляло и то, что ему волей неволей приходилось отчитываться перед своим врагом, о котором он со своими подчинёнными ещё утром мог говорить с пренебрежением и презрением - а сейчас на виду тех же подчинённых оправдываться.
   Я же занял выжидательную позицию и решил по методу Станиславского "тянуть паузу", тянуть насколько это будет возможно и дать полковнику высказаться. Собравшись с мыслями и приноровившись к моему шагу, коротконогий Ошкерелия заговорил. Но если раньше главный военный наблюдатель общался со мной свысока, подчёркивая своё мнимое превосходство и с некоторой долей презрения, то сейчас он семенил рядом со мной и что то виновато, дрожащим голосом лепетал и лепетал о некой инструкции подписанной Командующим, о четырёхстороннем соглашении, о том что он ни в чём не виноват, а действовал исключительно только из добрых побуждений против непорядочных ООНовцев и так далее и тому подобное. При этом он опасливо косился на моих разведчиков, которые соскочили с БТР и теперь хищно крутились вокруг УАЗика, многозначительно поглядывая в мою сторону. Ошкерелия понимал, что если сейчас я дам команду то мои бойцы прикладами расшибут стёкла и вытащат из машины его подчинённых и хорошо, качественно отлупят. Потом очередь дойдёт и до него....
   Выбивало его из колеи и то, что этот русский подполковник вместо того чтобы как обычно горячо спорить, отстаивая свою точку зрения, а в данном случаи обвинять или угрожать - банально молчал. И что у него в голове крутится - непонятно.
   Прошагав таким манером по обочине несколько минут и, выслушав уже в третий раз причины заставившие его остановить колонну ООН, я остановился и двадцать секунд в упор рассматривал понурого полковника, после чего веско изрёк: - Хорошо, раз Холингер хочет провести переговоры я приеду. Вы езжайте без меня, а я сначала заеду на блок-пост, после чего заеду в миссию.
   Начальник блок-поста сунулся ко мне с докладом, но я махнул рукой и полез в его будку.
   - Старший лейтенант, давай сюда быстрей инструкцию, - старлей немного покопавшись в железном ящике с документацией, достал оттуда довольно увесистую, листов на 40, инструкцию, которую я с видимым любопытством стал листать. Надо сказать что, зная о существовании инструкции, не читал её и сейчас быстро листал пока не уткнулся в параграф ?10, где описывался порядок пропуска и досмотра автомобильного автотранспорта и техники. Прочитав несколько строчек раздела, я сунул под нос начальнику блок-поста документ.
   - Ты то сам читал её?
   - Ну, читал..., - неуверенно протянул молодой офицер.
   - Не звизди, если бы ты читал, да внимательно, то вот этой провокации на твоём блок-посту ты бы не допустил. Ладно. Это и моя промашка. Я у тебя инструкцию забираю, завтра тебе новую пришлют. Лучше мне расскажи в цветах и красках, что тут происходило.
   Выслушав рассказ старлея, я выскочил из кунга, взлетел на БТР и помчался в город. Только зашёл на территорию миссии, как ко мне из-за угла подскочил наш ООНовец майор Петриков.
   - Боря, будь осторожен и продумай всё, что будешь говорить в ответ. Холингер очень зол на миротворцев и считает, что данный инцидент был вами спланирован. И последнее, всё что будет происходить на переговорах мигом будет передаваться в Нью-Йорк, а оттуда, буквально через двадцать минут, на наш МИД последует очень резкая нота протеста. Ну, ты сам должен понимать последствия...., - Серёга отскочил в сторону и скрылся за углом здания. Я же от этой информации слегка вспотел. Но уже через пару секунд успокоился.
   Сейчас сядем вчетвером - Холингер, я, Ошекрелия, переводчик Георгий, ну может быть Пер ещё будет... Сядем, спокойно обсудим, разберёмся....
   С таким вполне нормальным, рабочим настроением я открыл дверь и, шагнув в зал для переговоров, был ошеломлён, сразу же представив в какой обстановке будут происходить переговоры.
   По середине довольно просторного помещения, стоял большой круглый стол, за которым уже сидели Холингер, рядом его зам Пер, напротив его солидно восседал повеселевший и уже успокоивающийся Ошкерелия, чуть сзади Холингера пристроился переводчик Георгий и одно место, предназначенное для меня пустовало. Но ввергло меня в ступор присутствие до двух десятков журналисткой братии. Всё пространство у дальней стены было заставлено десятком телекамер, тут же вскинув видеокамеру на плечо, пристраивались ещё двое тележурналистов, фотокорреспонденты активно нацеливали на стол фотоаппараты, а трое журналистов посередине стола переговоров пристраивали в общую кучу свои микрофоны. Я даже остановился на мгновение в растерянности, дав тем самым, возможность журналистом вдоволь пощёлкать фотоаппаратами и камерами.
   Под прицелом камер, на деревянных ногах, я прошёл к свободному стулу и сел за стол. По правую руку от меня сидел мрачный Холингер, который весьма сдержанно и холодно поздоровался со мной. Внешне я смотрелся нормально - спокойным и невозмутимым, но если бы кто в этот момент заглянул бы в мою душу, то он там увидел смятение и ужас от того, что в голове была абсолютная, космическая пустота, в которой не отслеживался даже отблеск какой-либо здравой мысли. На эту пустоту накладывался ужас от оттого, что я просто не знал что мне говорить и как защищать честь и достоинство миротворцев, а в целом интересы России под прицелом камер. От понимая того, что когда открою рот и оттуда выскочат непроизвольно матерные слова, которые иной раз в спокойном и нормальном разговоре служат связующим звеном, подчёркивающим яркую образность русской речи, я впадал в ещё больший внутренний раздрай, не придававший мне ясности мысли.
   Но вот полковник Ошкерелия выглядел уверенным в своих силах и повеселевшим. Поглядывая на меня, в глазах главного военного наблюдателя иной раз проскальзовала тень недовольства своей слабостью, проявленную передо мной час тому назад.
   - Снюхались, суки. Наверняка, пока отсутствовал этот гад напел негатива в уши Холингера?
   Через минуту после того как я пришёл, Пер и Холингер тихими голосами коротко переговорили и датчанин через переводчика обратился ко мне и Ошкерелии: - Предлагаю начать трёх сторонние переговоры.
   Мы с Ошкерелия синхронно кивнули головами и Пер продолжил, уже обращаясь к журналистам.
   - Организацию Объединённых Наций представляет глава миссии военных наблюдателей в г. Зугдиди Райхард Холингер.
   - Республику Грузия представляет главный военный наблюдатель миротворческих сил от Республика Грузия полковник Ошкерелия.
   - Российскую Федерацию представляет начальник штаба Южной Зоны Безопасности подполковник Копытов.
   По мере того, как Пер представлял высокие стороны видео, телекамеры, фотокамеры со своими вспышками и непрерывными щёлканьями затворов по очереди снимали нас. Внутренне я ещё больше взволновался, вдруг ясно поняв, что за моей спиной не только интересы России в этом регионе, не только её честь, но оттого выиграю или проиграю эту дипломатическую схватку будет зависеть - Начнётся в этом регионе полномасштабная война или нет? А по большому счёту - Умрут ли или будут жить тысячи и тысячи мирных жителей и военных противостоящих сторон? Но от сознания этого в голове не прибавилось ни единой светлой мысли. Впрочем "чёрных" тоже не было. Мелькнула шалая мысль - Если сейчас постучать по голове, то наверно будет глухой стук как по пустому, железному ведру.
   После представления из-за стола встал Холингер, коротко взглянул на меня и, взяв в руку листок бумаги с напечатанным текстом, стал читать, а переводчик синхронно переводить.
   - Организация Объединённых Наций в лице главы миссии военных наблюдателей выражает решительный протест ни чем не мотивированным задержанием колонны ООН с гуманитарным грузом, предназначенным для обеспечения развития сельского хозяйства Абхазии, которое поставлялось в рамках четырёхстороннего соглашения, на территории 301 блок-поста российских миротворцев. Также Организация Объединённых Наций выражает недоумение и удивление спланированным, совместным действиям российских миротворцев и миротворцев от Грузии. Считаем....., - дальше пошёл набор слов таких как - "провокация", "спланированная акция", "разжигание конфликта", саммит", "продление мандата". Всё это я слышал как сквозь вату, поняв что Холингеру наплевать что на нашем блок-посту рулил задержанием Ошкерелия и что Главный военный наблюдатель и российские миротворцы являются для Холингера одним целым. Это мы, русские, устроили провокацию, а не Грузия.
   После слова "требуем", Холингера требовал расследования данного инцидента, требовал наказания и опять требовал впредь не допускать.... Но в конце своего протеста, он смягчил тон и выразил надежду, что после данного инцидента, больше ничего подобного не повторится....
   Всё это длилось минут пять-семь, в течении которых, я не отрываясь смотрел на главу миссии и удивлялся тому, как естественно и легко это у него получалось. Конечно, думал я, на него работает целый аппарат миссии и весь его многолетний опыт службы в Организации Объединённых Наций. Вот сейчас он закончит и что я ему смогу в ответ предоставить? Я ведь до сих пор не выработал ни позицию, с которой буду выступать, ни методы, ни способы с помощью которых буду выпутываться из этого незавидного положения. Через тридцать минут всем, в том числе и мне станет понятно, что я с треском провалил переговоры и всё это уйдёт в Нью-Йорк. Через час Шеварнадзе, которому доложат о провале России, рассудительно заявит на саммите, что мол - Я давно доводил до международной общественности о том, что российские миротворцы являются тем чужеродным телом, дестабилизирующим обстановку в зоне Грузино-Абхазского конфликта и мешающим мирным процессам решения данного конфликта, который касается только двух народов - грузин и абхазов. Данный инцидент только подтверждает мои слова. Поэтому предлагаю - мандат российским миротворцам не продлевать, а вместо них в зону Грузино-Абхазского конфликта ввести международные силы Организации Объединённых Наций....
   Холингер замолчал и я с ужасом понял, что мне сейчас что то надо будет отвечать на ноту протеста, а я до сих пор не знаю что говорить. Камеры повернулись и нацелили на меня стёкла своих объективов. Если камеры смотрели на меня безучастно и равнодушно, фиолетово отсвечивая холодом линз, то Холингер, Пер и переводчик Георгий смотрели с едва скрываемым любопытством, последний даже подался в усердии вперёд, чтобы сразу переводить мой лепет.
   Но тут неожиданно меня выручил Ошкерелия, который решил не только блеснуть своим красноречием, но и добить меня, почувствовав мою слабость.
   - Республика Грузия заявляет о своей приверженности принципам мирного урегулирования Грузино-Абхазского конфликта, а также соблюдения всех положений четырёхстороннего соглашения между Грузией, Организацией Объединённых Наций, Россией и Абхазией...., - поток слов гладко лился из уст Ошкерелии, которые он справедливости ради надо отметить, выстраивал в хорошую логическую цепь умозаключений и я даже позавидовал ему. Вот ведь, если на то чтобы Холингер произнёс речь работает вся миссия, то главный военный наблюдатель всё это готовил сам. Грузинский полковник говорил вдохновенно, ярко и в какой то момент мне показалось, что он упивается самим процессом произнесения речи перед камерами и от сознания какой он умный и опытный оратор. В течении пяти минут Ошкерелия рассказал какая Грузия "белая и пушистая", с какой тщательностью и скрупулёзностью строят свои отношения со всеми мировыми державами в вопросе соблюдения прав грузинского населения на территории Абхазии, соблюдения мира в этом регионе. Слегка посетовал, но заострил внимание на неискренность России в отношении к "Гордой Грузии" и в предпотчении к Абхазам. Выразил сожаления о происшедшем инциденте на территории российского блок-поста. При этом он особым нажимом выделил слова "инцидент и территория российского блок-поста".
   - Экая сука, - только и смог я подумать про себя, но в голове было также пусто, как и пять минут тому назад. Приближалась драматическая развязка, когда мне дадут слово.
   - Что касается участия грузинских военных наблюдателей принимавших участие в данном инциденте, то Республика Грузия поясняет следующее, - дальше Ошкерелия, подпустив слезу в голос, рассказал, что данные грузинские военнослужащие отбирались из самых лучших офицеров всех родов войск, которые в своей службе вопросы дисциплинированности и принципиальности ставили на первое место, что и сыграло "злую шутку" с грузинскими военными наблюдателями. По словам Ошкерелия он со своими подчинёнными с плановой проверкой совершенно случайно прибыли на блок-пост в тот момент, когда туда подходила колонна с гуманитарным грузом. Зная об инструкции, подписанной Командующим, по поводу пропуска автомобилей и по их досмотру. Дальше пошёл вообще бред....
   Зная о том, что начальник блок-поста наблюдает за ними, они просто были вынуждены подчиниться требованиям инструкции подписанной Командующим остановить колонну и потребовать документы на груз, если бы этого они не произвели, то тогда начальник блок-поста доложил об этом Командующему о не выполнении требований инструкции с последующими неприятными последствиями для главного военного наблюдателя.
   Рассказывая об этом. Ошкерелия словосочетание "инструкция подписанная Командующим" в разных вариациях повторил раз пять и добился того, что в космической пустоте моего мозга появился наконец то отблеск здравой мысли. А когда полковник ещё пару раз произнёс "инструкция" и "Командующим" мне стало ясно, что говорить и я как то сразу успокоившись уже с интересом слушал безудержное словоизвержение оппонента. Ошкерелия говорил минут двадцать, может быть он и ещё дольше говорил бы, но внезапно увидев, что его уже не снимают и не фотографируют, а откровенно скучают, скомкав своё выступление, выразил сожаление по поводу инцидента и сел на своё место довольный собой. Правда, его несколько сбивал с толку мой уверенный и спокойный вид, но он был уверен в непробиваемости своих доводов и по моему даже ощущал на своих штанах генеральские лампасы.
   В наступившей тишине я встал и стал говорить.
   - Российская Федерация выражает сожаление по поводу инцидента произошедшего на территории 301 блок-поста, приносит свои извинения Организации Объединённых Наций и обязуется впредь не допускать инциденты подобного типа.
   По сути заявления представителя Республика Грузия Российская Федерация заявляет. Да, действительно существует инструкция, на которую ссылается грузинская сторона, подписанная Командующим миротворческих сил в Зоне Грузино-Абхазского конфликта. Я её вам демонстрирую, - я поднял инструкцию перед собой и показал её Холингеру, Ошкерелии и повернул к телекамерам, где сразу участились вспышки фотоаппаратов и карандашом показал подпись и печать, - вот подпись генерал-майора Коробко и печать, заверяющая подпись Командующего и дата 15 декабря 1997 года. Эта инструкция регламентирует все моменты и аспекты жизнедеятельности персонала блок-поста и распространяет своё действие на все блок-посты, как Южной Зоны Безопасности, так и Северной. Действительно в данной инструкции существует параграф ?10, который называется "Пропуск и досмотр автомобильной и иной техники через территорию блок-поста".
   Я открыл на нужной странице инструкцию и продемонстрировал присутствующим данный параграф. Полковник Ошкерелия не выдержав, облегчённо и довольно шумно вздохнул, тут же спохватился от этого и теперь с лёгкой долей недоумения и подозрения смотрел, как я уверенно и легко лез в расставленную им ловушку. При всём моём негативном отношении, его излишней самоуверенности в своём уме и изворотливости, надо было признать, что грузинский полковник был далеко не глуп и сейчас наверняка пытался просчитать про себя все варианты, какие я мог использовать против него. Но даже не предполагал, с какой стороны я нанесу ему удар и с какого момента перейду в наступление.
   - Параграф ?10 говорит, что личный состав блок-поста имеет право останавливать и досматривать автомобили только миротворческих подразделений и два конкретных автомобиля "Энергетической компании" г. Зугдиди, предназначенные для регламентных работ и доставки трансформаторного масла на энергетический комплекс Ингури ГЭС на территории Абхазии. Я обращаю ваше внимание, что здесь прописаны два конкретных номера автомобиля - ? 742 и 512 и указаны какой марки автомобили. Автомобили миссии военных наблюдателей ООН имеют право беспрепятственного проезда через все блок-посты миротворческих подразделений. Российская Федерация в качестве доброй воли передаёт вам инструкцию для дальнейшего изучения, - я выдержал эффектную паузу и под прицелом телекамер и интенсивных вспышек протянул Холингеру инструкцию. Я наслаждался растерянным видом Ошкерелия и теперь готовился нанести новый более жёсткий удар. Помолчав несколько секунд, я продолжил.
   - Главный военный наблюдатель от Грузии полковник Ошкерелия и его подчинённые, добросовестнейшие офицеры, как тут рассказывал представитель Грузии, просто не могли не знать содержания параграфа ?10. Поэтому, Главный военный наблюдатель полковник Ошкерелия, сознательно обманул начальника блок-поста, сообщив ему что вопрос задержания колонны ООН с гуманитарным грузом согласован с Начальником Южной Зоны Безопасности полковником Дорофеевым.
   - Исходя из вышесказанного Российская Федерация считает, что ответственность за происшедшее должна быть возложена на Республику Грузии и лично на полковника Ошкерелия. Также Российская Федерация считает данное происшествие на территории российского миротворческого блок-поста ? 301 ни как некий локальный инцидент, а целенаправленная провокация со стороны Грузии с целью сознательного подрыва авторитета российских миротворцев в глазах международной общественности и дестабилизации обстановки в регионе.
   - Российская Федерация обещает тщательно провести расследование данной провокации и выяснить заказчиков, причины, мотивы и роль главного военного наблюдателя от Грузии полковника Ошкерелия. О результатах расследования мы доложим отдельно.
   - Российские миротворческие подразделения были, есть и всегда будут гарантом мира и стабильности в зоне Грузино-Абхазского конфликта.
   Я сел, довольный собой от того, что так бойко, гладко, нигде не запнувшись выступил и тем самым не подорвал престиж страны, да и самого себя. Ошкерелия попросил инструкцию и теперь усиленно листал страницы, читал и опять листал, пытался что то сказать, но тут же замолкал и опять с шумом терзал страницы инструкции. Прошло пару минут бесплодных попыток найти противоречия моих слов и текста, под любопытными взглядами присутствующих и камер, после чего полковник пододвинул инструкцию к Холингеру и в растерянности откинулся на спинку стула. Наступила томительная пауза. Объективы камер, журналистов, взгляд Ошкерелия и мой были направлены на Холингера, который о чём то тихо шептался с Пером. Закончив общаться со своим замом, глава миссии встал.
   - В связи с вновь открывшимися обстоятельствами объявляется перерыв на пятнадцать минут, - Холингер вместе с Пером удалились в соседнюю комнату, а журналисты гурьбой кинулись ко мне и Ошкерелия и засыпали нас обоих вопросами. Я отделывался дежурным "No komment", а Ошкерелия преодолев первую растерянность, стал на грузинском языке отвечать на вопросы. В грузинскую речь непрерывно вплетались знакомые слова - саммит, президент Шеварнадзе, конфликт, миротворцы и обратно саммит, раз пять прозвучало слово мандат.
   По прошествии пятнадцати минут дверь открылась и оттуда показались Холингер, Пер и к ним присоединился швейцарец Патрик, который скромно уселся на стул в сторонке. Я внутренне сжался, понимая что настала минута, когда Холингер объявит кого он в данный момент поддерживает и куда качнётся маятник внешней политики заинтересованных стран в данном конфликте. Напрягся и Ошкерелия, понимая что сейчас решается не только судьба его генеральских штанов с красными лампасами, но вполне возможно и его военная карьера. Замерли журналисты.
   - Выслушав представителя Республики Грузия, представителя Российской Федерации, изучив параграф ?10 инструкции миротворческих подразделений Организация Объединённых Наций постановляет:
   - Отозвать ноту протеста, направленную в адрес Российской Федерации.
   - Возложить всю ответственность за задержание колонны ООН с гуманитарным грузом на Республику Грузия.
   .... Дальше следовало перечисления ряда мер, направленных на недопущение... и так далее и тому подобное.
   Но это я уже слушал в пол уха, с интересом наблюдая реакцию Ошкерелия по мере чтения Холингером текста решения. По человечески мне было жалко полковника, который почти потерял над собой контроль. Он как-то съёжился на стуле, будто из него выпустили весь воздух. Из обычного нормального цвета лица оно приобрело бурый цвет. Лампасов ему, конечно, не видать и это он тоже прекрасно понимал. С должности главного военного наблюдателя его не снимут, но вот то что он нарушил определённые планы, определённых кругов при удобном моменте напомнят. Ну, ничего. Поделом. Недаром у нас говорят - "Не рой яму другому - сам в неё попадёшь". Нечего перед Командующим и журналистами строить из себя принципиального и беспристрасного человека и офицера, а втихушку на каждом перекрёстке болтать и возводить хулу на миротворцев. А в ближайшем будущем Командующий немало неприятных вопросов задаст Ошкерелии после своего возвращения из Москвы. Пусть подёргается - он заслуживает этого.
   Переговоры закончились, из помещения первыми удалились ООНовцы, журналисты потеряв к нам интерес тоже смылись, я же медлил уходить, искоса поглядывая на погрузившегося в глубокие размышления грузинского полковника. А когда направился к выходу, тот очнулся и кинулся ко мне. Я думал он будет меня обвинять, угрожать, но Ошкерелия был до того ошарашен происшедшим на переговорах, что совсем потерял ориентацию в ситуации и начал задавать какие то глупые и далёкие от жизни вопросы, отчего мне опять стало его жалко и я даже почувствовал себя несколько виноватым...
   На базе меня ждали. Оперативный выскочил из своего помещения и подскочил ко мне: - Товарищ подполковник, генерал Бабкин приказал: как только приедете сразу ему перезвонить...
   - Хорошо, на узел связи передай связь с Бабкиным ко мне, на верх, - оперативный козырнул и убежал, а я поднялся в свою комнату, меня ждали Суханов, Тетенов, Сабуров и особист. Юра, увидев меня, демонстративно поднялся и вышел из помещения.
   Все заулыбались, оживлённо задвигались, а Сабуров из-за стола достал коньяк, кружки и закуску.
   - Борис Геннадьевич, Давай - за твою Победу.
   - Погодите парни, с Бабкиным надо переговорить - может что другое?
   Сабуров стал разливать по кружкам коньяк и одновременно рассказывая: - Ты, как только уехал с 301 поста к ООНовцам, так он через каждые пять минут звонил - Ну какие там известия? Что там происходит? Почему он на связь не выходит? Матерился, говорит - всех сотру в порошок.... А тут замолчал. Полчаса не звонил. Потом звонок и голос такой довольный... Так что всё нормально.
   Запищал зуммер и я взял телефонную трубку: - Товарищ генерал-майор, подполковник Копытов, слушаю Вас.
   - Копытов, это я тебя слушаю...
   - Так тут сразу всё и не расскажешь, товарищ генерал-майор.
   - Да и пока не надо, основное я знаю. Командующий звонил, в нескольких словах сам рассказал, как подписание происходило. Подписание о продление мандата было последним вопросом и всё тянули, ожидая как там у вас пройдут переговоры. В какой то момент подходит к Шеварнадзе его клерк и начинает ему чего то долго шептать. Шеварнадзе нахмурился, что то в ответ буркнул недовольно и пришлось ему подписывать мандат на продление пребывания российских миротворцев в зоне конфликта ещё на полгода. Так что ты, Копытов, молодец. Потом Коробко отвели в сторону и рассказали кое какие подробности. Командующий сказал приедет расскажет - не телефонный это разговор. А тебя приказал представить к ордену. Так что жди нас послезавтра - расскажешь, как ты их там умыл...
   - Парни, а меня к ордену представляют. Наливаааййй...
   Первое мая прошло спокойно и второе тоже, но уже вечером всё закрутилось. От "Северных" поступило сообщение о захвате населённого пункта Саберио партизанами, которых около 100 человек. И они подняли над деревней грузинский флаг. Срочно объявили базовому лагерю Поцхоэцери готовность "Красная", особо 305 блок-пост, располагавшийся в 2х километрах от Саберио.
   Только разрулились с этой ситуацией, как из МГБ приезжает особист Юра и рассказал, что МГБисты были очень удивлены тем, что миротворцы не знают о ситуации в Саберио. Причём, как они говорят деревня захвачена уже три дня. И ещё чем удивили Юру, что в Гали сосредоточено тысяча абхазских полицейских для проведения зачисток на территории Гальского района. Вот тебе и раз. Мы были ошарашены таким проколом с нашей стороны. Ну, насчёт полиции они загнули и это подтвердилось только одним звонком в штаб "Северных". Никаких дополнительных сил полиции в Гали нет. Ну а насчёт Саберио нужно разбираться, хоть это и прокол больше "Северных", но то что мы тоже не знали - нехорошо.
   В ночь никуда не поехали разбираться, а вот утром следующего дня я погнал на 305 блок-пост, где был неприятно "обрадован". Оказывается Саберио было захвачено ещё 30 апреля и начальник блок-поста знал об этом и не доложил. Пришлось снова провести подробнейшее занятие с начальником блок-поста по ведению разведки на повышенном тоне. Блин, учишь..., учишь..., а такую элементарщину, чтобы доложить.....
   - Лейтенанттттт..., чёрт тебя подери. Сколько можно говорить. Не случилось ничего - доложи. Случилось - доложи два раза, но сними с себя ответственность... Тем более, что партизаны в двух километрах от тебя. Они могли бы и на тебя напасть. Чёрт с тобой... Ты офицер, но ведь тут десять солдат. Они то почему из-за твоей бестолковщины должны погибнуть?
   - Товарищ подполковник, ну чего вы ругаетесь? Ведь ничего не случилось... Все живы и здоровы... Ну.... чего то не подумал..., - вяло оправдывался лейтенант.
   Вспыхнув, и сразу же остыл, но продолжал по инерции бухтеть: - Да.., ничего не случилось. Только я тебе расскажу - партизаны захватили деревню и взяли в плен абхазских милиционеров и решили их повесить на центральной площади. И никто об этом не знал, кроме тебя. Хорошо, местные жители были категорически против - Вы их повесите и уйдёте, а потом придут абхазы нас карать.... А если бы жители не заступились - Тогда на чей совести эти милиционеры были?
   Вернулся я на базу вечером расстроенным, а тут новое сообщение: в районе бумажного комбината, на окраине Зугдиди в течении пятнадцати минут была слышна нешуточная стрельба из автоматического оружия. Да пошло оно на хрен - завтра разберусь, что там было.
   На следующий день я и полковник Суханов поехали на подведение итогов в Чибурхинджи, где всё подведение было построено именно на захвате Саберио и грузинском флаге над ним. Командующий передрал всех в Северной Зоне, досталось и нам, но гораздо меньше.
   Ругани было много, но в рабочем порядке, а после подведения итогов был организован совместный обед с Командующим, куда в том числе был приглашён и я. Надо сказать, генерал Коробко поставил задачу начальнику разведки миротворцев разобраться в ситуации вокруг меня и в компромате. Вместо Сергея Догонова, приехал майор Антонов, совершенно независимый человек. Он быстро вник в это дело, разобрался и доложил реальный расклад и степень участия каждого - нашего особиста и особенно полковника Ошкерелия. Не знаю, как разбирался Командующий с особистом Юрой, но вот с Ошкерелией он повёл себя умнее. Не стал его ругать или чинить разборки, а просто прервал с ним всякие отношения по служебной линии, что озаботило Ошкерелию больше чем если бы его отругали. Поглощённый ненавистью ко мне, выбитый из колеи Ошкерелия, начал делать одну ошибку за другой и продолжал на всех перекрёстках вопить, что я полковник ГРУ. Вот и сейчас Ошкерелия находится на 201 блок-посту и просит встречи с Командующим. По приказу туда выскочил полковник Покусаев, а вернувшись оттуда отвёл меня в сторону.
   - Боря, он заколебал. Я приехал, спрашиваю - Чего Командующему хотите сказать? А он опять насчёт тебя завёл старую песню про полковника ГРУ и что ты требуешь от него различного рода информацию...
   А на самом обеде Командующий шутливо поддел меня, когда я задумался: - Что, Копытов, такой задумчивый? Забыл что ли что ты полковник ГРУ?
   Я тоже в шутливой форме отвёрг все на меня поклёпы со стороны грузин.
   После обеда, с помощником начальника разведки, пересёк границу и мы отправились в район бум комбината, где вчера была перестрелка. Опросили местных жителей и разобрались в ситуации. Это была разборка двух криминальных банд деливших этот район. Приехали на стрелку в количестве тридцати человек с обеих сторон и начали разбираться эмоционально и с размахиванием руками и оружием. В какой то момент не выдержали нервы, после чего началось шмалево. Бились минут пятнадцать и разбежались в разные стороны. Ни убитых, ни раненых - одни понты. Что за разборки такие с пятнадцатиминутным боем....? Ну и пусть поухлопывают друг друга. Полиция появилась только через двадцать минут и как рассказывали местные, проехали, как будто они здесь оказались случайно. Увидели, что убитых нет и пострадавших среди жителей района тоже нет и уехали. И никто больше не приезжал.
   А вечером приехал на базу представитель партизан и рассказал, как закончилось у русских миротворцев подведение итогов. После обеда в населённый пункт Саберио, на нескольких БТРах наших МС прибыл полковник Ларичев и сорвал грузинский флаг с поселкового совета. Представитель с возмущением озвучил ультиматум партизан - Раз миротворцы вмешиваются в дела между абхазами и грузинами и сорвали флаг, то они приняли решение нанести по миротворцам массированный удар. Где и когда они решат.
   Пришлось, вполне спокойным тоном, передать через этого представителя - Что если хоть один миротворец пострадает, то все ихние лагеря будут раскатаны боевыми вертолётами МИ-24.
   - А насчёт Саберио и сдёрнутого флага хочу напомнить, что данный посёлок находится в сфере наших действий. Партизаны вошли туда без нашего ведома, значит и мы можем действовать без оглядки на них. - А про себя подумал, вежливо улыбаясь.
   - Да пошёл ты на х....
   После встречи связался с Командующим и спросил разрешение снова выехать завтра в район блок-постов 305 и 304 и провести там разведку.
   Весь следующий день 5го мая провёл на выезде. Посетил 305 блок-пост и ещё раз проработал все вопросы боевой готовности блок-поста. Проехал на самый дальний 304 блок-пост. Тут был спокойно, но начальник блок-поста обратил внимание на практически ежедневные похоронные процессии, которые несли покойников хоронить на абхазскую сторону.
   - Ну и что ты думаешь по этому поводу? - Усмехнувшись, спросил лейтенанта.
   Лейтенант пожал неуверенно плечами: - Спросил их - Кого хоронят? В основном беженцев. Типа, умерли на чужбине и несут на ту сторону, чтобы похоронить на родной земле. Так вот говорят. А что, нельзя что ли было пропускать? А то я не пущу..., - вдруг вскинулся офицер.
   - А гробы закрытые?
   - Так точно.
   - Ну и не лезь. Пусть несут. Не хватало нам ещё с этой стороны простых грузин настраивать против нас, - не стал я ему говорить, что в этих гробах на абхазскую территорию проносили оружие, боеприпасы и медикаменты для партизан. Пусть абхазы этим занимаются и перехватывают их на своей территории.
   Вечером, вернувшись с поездки, узнал о перенесении завтрашних еженедельных четырёхсторонних переговоров с 201 блок-поста в город Гали. И утром заехал в мэрию Зугдиди, чтобы забрать на переговоры вице-мэра. А когда сообщил ему об изменении места переговоров, тот очень испугался - Там же стреляют и меня могут захватить абхазские милиционеры в заложники.
   И как бы я его не уговаривал, давая личные гарантии его безопасности - он не соглашался, а потом ухватил мобильный телефон и убежал из кабинета - Мне надо посоветываться с руководством. Врывается обратно через пять минут и радостно объявляет - Мы отказываемся от переговоров. А ведь они целый месяц добивались участия в переговорах, чтобы изложить своё видение на ситуацию и свои предложения.
   Приехал на 301 блок-пост, где неприкаянно маялся полковник Ошкерелия. Остановился и невинно предложил ему проехать в Гали, но Ошкерелия под надуманным предлогом отказался ехать и я тогда открыто и ехидно спросил: - Что, Командующего боитесь?
   Ошкерелия непримиримо сверкнул глазами и притушил огненный взор, отделавшись шуткой.
   Перед самими переговорами встретился с Командующим и начальником штаба генералом Бабкиным. Доложил об обстановке, ответил на вопросы и передал еженедельное разведдонесение. Не утерпел и доложил об полковнике Ошкерелии, на что Коробко загадочно протянул: - Ну.... ну. Доиграется он у меня.
   Пока шли сами переговоры внутри здания районной администрации, я вовсю общался с товарищами со штаба, приехавшие вместе с Командующим. А тут сапёры привезли 4 мощные мины по 50 килограмм каждая, которые были подвешены на деревьях вдоль дороги. Радиоуправляемые, с разлётом осколков на 300 метров. Поставлены были на колонну Командующего, оттого то и были перенесены переговоры в Гали.
   Вечером собрал совещание, где помимо решения повседневных задач, задал вопрос - Как будем проводить Праздник Победы?
   Командир батальона загадочно переглянулся со своими замами и начальником штаба, после чего задал осторожный вопрос: - А как вы сами видите празднование Дня Победы?
   Вопрос то он задал, но видно было что между собой они всё уже решили и ответ будет отрицательный. Оставшись за Дорофеева, я всегда испытывал скрытное противодействие всем моим приказам, которые касались батальона, хотя во внутрибатальоную жизнь я не вмешивался, а отдавал приказы только в рамках деятельности Зоны Безопасности. Если командир батальона вынужденно выполнял мои приказы, то начальник штаба не скрываясь "кипел" и каждый раз пытался оспорить мои решения, а также давил на комбата. Конечно, можно было "на раз-два" поставить зарвавшегося майора на место, но я не хотел оставшийся месяц совместной службы провести в ненужной конфронтации, обидах и возмущённых фырканьях. Если бы впереди было полгода, то майор был моментально вздрючен и перед ним было два выхода из ситуации - Либо ты, "дорогой", выполняешь мои указания, когда это необходимо, либо едешь в своё Тоцкое. Я бы даже не погнушался в этом вопросе воспользоваться помощью Командующего. Для замполита, зам по вооружению и зам по тылу батальона я был совершенно безразличен, так как моя и ихняя деятельность совершенно не пересекались. Поэтому пришлось терпеливо разъяснить.
   - По сложившейся традиции 9 мая наш батальон посещают ветераны Великой Отечественной войны. В ходе посещения им наливают 100 грамм "фронтовых", показывают технику, угощают кашей и дают возможность свободно пообщаться с личным составом. Мне бы не хотелось ломать данную традицию и поэтому я с вами советываюсь. - Всё это я говорил мягким голосом, но так и подмывало поставить их по стойке "Смирно" и в приказном порядке определить порядок встречи с ветеранами. Но я терпеливо задавливал в себе бушевавшие чувства и молчал.
   Комбат снова переглянулся с замами и вкрадчиво спросил: - Товарищ подполковник, вы прекрасно знаете, что выдача зарплаты у нас будет через неделю и денег ни у кого нет. Вот я и спрашиваю - Может быть, вы выделите денег на водку и угощения? А остальное мы организуем.
   Я тяжело вздохнул, борясь с внутренним желанием "взорваться", но всё таки ответил спокойно, не удержавшись подпустить некую толику язвительности: - Товарищ майор, спасибо что напомнили когда будет получка. Если бы у меня были деньги, то поверьте - я не пришёл к вам и не стал бы унижаться перед вами, чтобы выполнить свой долг перед ветеранами. И всё таки я жду конкретного решения. - Не удержавшись, нервно забарабанил пальцами по крышке стола.
   Комбат вновь поглядел уже только на начальника штаба и решительно сказал: - Товарищ подполковник, мы не можем принять у себя ветеранов. На это нет средств.
   Лицо опахнуло холодом. Я резко встал и на меня удивлённо вскинулся взглядом полковник Суханов. Помолчал и тихо скомандовал: - Встать! Смирно! - Все вскочили и приняли строевую стойку, логично ожидая от меня громкого продолжения совещания, "размахивание шашкой" и категорических приказаний, но я скомандовал то, отчего в кабинете повисло удивлённое молчание, - Вольно! Совещание закончено.... Чего стоите? Я же сказал - совещание закончено. Свободны.
   Когда все вышли с вызывающим видом и начальник штаба громко хлопнул дверью, я тоже сильно хлопнул кулаком, но уже по крышке стола и резко повернулся к Суханову.
   - Ну что, товарищ полковник, чего молчали?
   Тот растерянно развёл руками: - Так я... Так вы ж сами, Борис Геннадьевич....
   - Что я? Что так вы ж...? Вы ж через месяц вот так же будете унижаться, перед молокососами - правда уже перед другими. Блядь, вот были бы у меня деньги... Или бы батальон под жопой, я бы быстро их научил, где деньги взять...
   Настроение было поганое и с таким же настроением поехал утром в мэрию решать вопросы, в том числе и совместное празднование Дня Победы. Обсудив текущие вопросы, перешли к мероприятиям празднования Дня Победы.
   Тенгиз Варламович деловито озвучивал праздничные мероприятия: - Ветераны собираются в девять часов у мэрии, потом организовано выдвигаемся на автобусах на городское кладбище, где у мемориала участникам Великой Отечественной войны пройдёт митинг с участием ветеранов и горожан. Потом перемещаемся в батальон ВВ, где ветеранов будут чествовать военнослужащие батальона. Митинг, прохождение торжественным маршем, показ казарм, где живут солдаты. Потом едем в ваш миротворческий батальон....
   Тут я прервал Шанаву: - Тенгиз Варламович, в этот раз придётся посещение нашего батальона отменить. У нас на это время запланированы отнюдь не праздничные мероприятия, а дела связанные с боевой готовностью и учениями. А также сейчас наличествуют и другие трудности...
   Шанава блеснул глазами и, притушив нездоровый блеск в глазах, с безразличным видом вычеркнул мероприятие: - Ну, раз не можете - значит не можете...
   Покидал я мэрию с чувством сделанной огромной ошибки, но никак не мог понять - В чём она?
   День прошёл в суете и после ужина привычно включил телевизор, чтобы посмотреть местные новости. Аккуратная, подтянутая грузинская дикторша, с характерными темнеющими усиками над верхней губой, рассказывала о событиях происшедших в Зугдиди за день и в конце ошарашила меня.
   - ....По заявлением командования миротворческого батальона, расквартированного в нашем городе, они отказываются принимать участие в городских мероприятиях связанных с чествованием ветеранов Великой Отечественной войны, а также Дня Победы, в которую немалый вклад внесли и граждане Грузии, тем самым выказывая неуважения к ветеранам....
   Меня аж холодным потом накрыло. Я вскочил с табурета и ринулся к оперативному дежурному: - Срочно, по тревоге командира батальона с замами на совещание.
   В кабинете сидел полковник Суханов, строча очередную кляузу на выявленное нарушение, а через три минуты появились и встревоженные офицеры.
   - Что случилось, товарищ подполковник, - сразу спросил командир батальона.
   - Товарищ капитан, вы свободны. Вас это не касается. - Начальник штаба батальона скорчил недовольную рожу, глянул на комбата и, увидев его кивок, вышел из кабинета.
   - Товарищи офицеры, я вчера имел отличное от вас мнение по поводу проведения праздника 9го мая с посещением нас грузинскими ветеранами, но проявил мягкотелость в этом вопросе и пошёл у вас на поводу. Наше решение сегодня довёл завуалировано в мэрии, а сейчас они вовсю стебаются по телевидению и позорят нас. Я понял - мы совершаем политическую ошибку, самоустраняясь от совместного празднования. Поэтому решение следующее.
   - Товарищ майор, - я ткнул карандашом в командира батальона, - если у нас нет денег, то разрешаю... А если есть сомнение - Приказываю продать некую толику бензина, на которую завтра закупить необходимое количество водки. Зампотылу. Вам, товарищ майор, изыскать все резервы, но 9 мая накрыть столы кашей гречневой с тушёнкой, хлебом и ещё какими-нибудь разносолами из расчёта на сорок человек. Из этого расчёта приготовить в качестве подарка каждому ветерану по коробке сухпая и по буханке нашего знаменитого хлеба. Всё. Вопросы есть?
   - Оооо..., товарищ подполковник, очень много, - многозначительно произнёс командир батальона.
   - Ну, чтоб вопросов много не было. То, что я сейчас сказал - Это приказ и обсуждению не подлежит. А если вы такие ссыкуны, то я сейчас, если это необходимо, выдам приказ в письменном виде за своей подписью, но не дам вам сорвать политически важное мероприятие. Теперь вопросы есть?
   Комбат переглянулся с замами, поднялся: - Товарищ подполковник, разрешите мы полчаса посовещаемся своим батальонным коллективом.
   - Хорошо. Идите. Замполит, на минуту останься
   Капитан оглянулся на комбата, получил немое согласие и замполит обратно приземлился на свой стул.
   Как только за офицерами закрылась дверь, я сразу повёл наступление на замполита: - Товарищ капитан, вот если сейчас вы примете на своём совещании неправильное решение, то я могу понять командира батальона с начальником штаба, которые являются командирами и дальше своего батальона видеть ничего не хотят, лишь бы досадить этому выскочке подполковнику Копытову. Зампотылу с зампотехом им тоже до лампочки. У них у самих свои хозяйства нехилые. Но если ты сейчас не сработаешь, я тебя не пойму. Ты политработник и должен понимать всю политическую важность, психологическую важность этого мероприятия на вражеской территории. Иди, больше я тебе ничего говорить не буду. Но вдогонок скажу - меня назвали Борисом в честь моего дядьки, который прошёл всю войну и погиб на следующий день после Победы. Я думаю, что тебе и всем вам тоже стоит вспомнить, у кого кто воевал.
   Офицер вышел, а я устало откинулся на спинку стула: - Ну что, товарищ полковник, скажете? Вот сейчас упрутся, да ещё этот пацан, начальник штаба, если на комбата надавит... Ну и что будем делать тогда? Ваше какое видение...?
   - Я не знаю. Надо думать. Может завтра с утра смотаться в Сухуми и получить деньги? - Неуверенно начал излагать своё виденье полковник, но я его сразу обрезал.
   - Деньги на офицеров получают в день выдачи в Гудауте. То есть через неделю. Это раз. А два. Даже если деньги есть - просто не успеваем. Водку, ладно успеем купить и 9го с утра на рынке, а с остальным. Что, приедут и мы им только водки нальём? А закусить? Хоть чем то?
   Суханов задумчиво повесил голову, потом встрепенулся: - Борис Геннадьевич, а про приказ ты по серьёзному сказал?
   - Да ты что, Геннадий Иванович, я не такой ещё дурак. Да они потом на этот приказ всю недостачу спишут и шантажировать меня начнут. Это я им направление в каком надо действовать показал. Зампотылу с зампотехом ещё те жучки. Есть у них заначки и неплохие, я в этом уверен. Ну а если зажмут и не захотят делиться, то тогда придётся идти к нашим грузинам в "Реанимацию" и под свою зарплату майскую всё заказывать. Другого выхода я не вижу.
   - Борис Геннадьевич, на мою зарплату тоже можете рассчитывать. Ничего страшного, месяц и без денег можно прожить...
   - Спасибо, Геннадий Иванович.
   Но через полчаса всё разрешилось благополучно. Зашёл командир батальона и доложил: - Резервы изысканы, батальон готов принять ветеранов из расчёта сорок человек.
   - Спасибо, товарищ майор, я не сомневался что вы примете правильное решение.
   На следующий день, с утра проехал в мэрию и сообщил Тенгизу Варламовичу, что учение в связи с праздниками, решили перенести на более поздний срок и мы готовы 9го мая принять у себя ветеранов. Быстро утрясли время посещения и я помчался на совещание в миссию ООН. Холингера не было, и совещание вёл его зам датчанин Пэр Ибсен. Особенно его волновали радиоуправляемые фугасы, которые были сняты позавчера на дороги в Гали во время четырёхсторонних переговоров. Он всё пытал меня - Не на них ли, миротворцев, партизаны ставили фугасы? А я как мог успокаивал его, приводя различные аргументы на тему, что партизанам совершенно не выгодна диверсия против ООНовцев. Но вроде бы не сумел развеять ихние сомнения. А про себя думал - Кому вы на хрен нужны - неженки....
   Очень приятно было видеть кислую рожу полковника Ошкерелия, когда я на обратном пути заехал в его штаб и так небрежно сообщил, что мы завтра у себя принимаем ветеранов. Перед тем как заехать в мэрию, я повстречался со своим источником и тот со смехом рассказал, как Ошкерелия ездил по разным учреждениям, вплоть до губернатора и телевидения и злорадно вещал об "бессовестном" отношении русских миротворцев отказавшим грузинским ветеранам Великой Отечественной войны, беззаветно и горячо защищавшими в то время Советскую Россию, в посещении русского батальона. Интересно, что ему будут послезавтра говорить, когда узнают, что русские приняли участие в праздновании....
   Празднование 9го мая прошло на "Ура". В половине девятого утра я и полковник Суханов прибыли к зданию мэрии, где уже важно расхаживал полковник Ошкерелия, также принимавший участие в торжествах. Также важно и высокомерно поздоровался со мной и с долей пренебрежения с Сухановым. И тут я его не осуждал. Ошкерелия при всей своей гнилоте был во всём сильнее и умнее русского полковника. Мы немного пообщались на абсолютно нейтральные темы, чтобы не портить друг другу настроения, а в это время к мэрии постепенно подходили празднично одетые, с орденами и медалями, ветераны, которые увидев военных сразу же присоединялись к нашему разговору. Ошкерелия важничал, даже не ожидая какой конфуз его ожидает через минуту.
   В присутствии ветеранов я обратился к грузинскому полковнику, поименовав его "господином полковником", на что ветераны резво заострили внимание.
   - А вы, товарищ подполковник, кого назвали господином? - Сразу же спросила женщина-ветеран.
   - Вот, полковника Ошкерелия. Полковника вашей грузинской армии, где обращаются друг к другу - "Господин".
   В небольшой толпе ветеранов повисло недоумённое молчание, а Ошкерелия красовался под взглядами заслуженных людей, как бы говоря - Да, я - Господин полковник!
   Но красовался недолго, из толпы посыпались возмущённые возгласы: - Господиннннн! А ну пошёл отсюда вон "Господин". Мы когда воевали все "Товарищами" были. Вот наши "Товарищи" - Русские офицеры.
   Ощкерелия попытался превратить всё в шутку, но был почти вытолкан в сторону, где он и тусовался в одиночестве. Попытался через пять минут снова присоединиться к нам, но его опять погнали. Подошёл автобус и все стали садиться туда, а я предложил Суханову: - Геннадий Иванович, ты давай здесь представляй миротворцев, а я поеду на базу и проконтролирую подготовку к встрече ветеранов.
   А Суханов и рад был по представительствовать без меня. На базе тоже всё было в порядке и оставалось только дождаться гостей. Немножко тяпнул с ребятами, а в двенадцать часов дня с элеватора, с поста, по радиостанции передали - С шоссе в нашу сторону свернули несколько автобусов и легковых автомобилей.
   Я выскочил на крыльцо и подал команду на построение. Недалеко от крыльца кучковалось командование батальона, демонстративно проигнорировав мою команду. Типа - мы тут свою часть выполнили, а ты подполковник крутись дальше сам.
   - Да и чёрт с вами, - махнул мысленно на них рукой. Как бы так у штаба и перед штабом, зная о посещении батальона ветеранами, роились все свободные от службы бойцы. Поэтому мою команду все выполнили весело и с энтузиазмом. Замерли назначенные солдаты и у столов, куда были выложено по несколько образцов оружия, состоявшего на вооружении батальона. Даже выложили на ящики крупнокалиберный пулемёт КПВТ. Ещё на нескольких столах расположили радиостанции, от сапёров миноискатели и другую мелочь типа ночных прицелов без батареек, приборы химической разведки и другое. В офицерской столовой столы были тоже накрыты, а рядом с дверями, на отдельном столе лежали сухпаи и наш знаменитый хлеб. Водка была налита в солдатские фляги и ждала только дорогих гостей.
   К тому времени, когда подъехали и вышли из автобусов ветераны, перед штабом было построено около ста солдат и отдельно в стороне стояли любопытствующие офицеры батальона.
   - Равняйсь! Смирна! Равнение На Лево....! - Я развернулся и направился к идущим к нам ветеранам. Впереди шёл крепкий ветеран-полковник, в парадной советского образца форме с множеством орденов и медалей на груди. Вот к нему я и направился, а тот мгновенно всё поняв, подтянулся и приложив руку к фуражке, строевым шагом пошёл мне навстречу.
   - Товарищ полковник, личный состав миротворческого батальона в ознаменовании Дня Победы и для встречи с ветеранами Построен. Начальник штаба Южной Зоны Безопасности подполковник Копытов! - отрапортовал и сделал шаг в сторону. Полковник зашагал к строю, остановился, "Орлиным" взором оглядел строй и поздоровался: - Здравствуйте товарищи!
   - Эх, чёрт... Не потренировались..., - мелькнула запоздалая мысль, но солдаты не подвели.
   - Здрав жел тов полковник! - Дружно и воодушёвлённо рявкнул строй.
   - Поздравляю вас с Днём Победы!
   И тут солдаты не сплоховали - Мощное "УРА" порадовало не только ветеранов, но и меня.
   - Вот это солдаты... Русские солдаты... Вот это молодцы..., - послышались восхищённые возгласы из толпы ветеранов и многие из них повернулись к полковнику Ошкерелия, который молчаливо маячал сзади них, - а то привезли в грузинский батальон и каких то михрюток там показали. Смотрите..., вот какими должны быть солдаты...
   Ну а потом всё пошло совсем хорошо. Тут я, конечно, немного пустил на самотёк, но так даже оказалось лучше, если бы всё это было заорганизовано.
   По команде "Разойдись", солдатский строй сломался и они живо смешались с ветеранами и стали их поздравлять с Днём Победы, после чего подвели их к столам с оружием и приборами и сами стали толково и охотно показывать, рассказывать и демонстрировать оружие. После чего все переместились к БТРу разведчиков и тут ветераны, тоже с удовольствием рассматривали бронированную машину, кто хотел залазили во внутрь и все вместе фотографировались на её фоне. А тех кто уже всё это прошёл, я провёл вокруг штаба, показал парк техники и рассказал о быте и жизни солдат. Очень колоритно выделялся среди ветеранов мужчина в национальной одежде сванов, с глазырями на груди и кинжалом на тонком кавказском ремешке на поясе. На груди у него было только две медали. Этого ветерана я не раз видел около городского рынка, где он деятельно распоряжался на автостоянке. Как то раз я поинтересовался о нём у зам мэра.
   - Это наш очень известный ветеран войны. Во время войны попал в плен, очень достойно там себя держал и в конце войны оказался в штрафном концлагере на одном из островов в Балтийском море. Накануне 9го мая организовал восстание, разоружил немецкую охрану и занял там оборону. Но немцы с соседнего острова, где был большой гарнизон организовали наступление и они держали там оборону до 15 мая, не зная что уже закончилась война. А русские туда высадились только 26 мая. И вот он до этого дня командовал всеми заключёнными на этом острове. В мирное время он себя проявил тоже достойно, а когда Грузия отделилась от Советского Союза и многим ветеранам мы уже не могли помогать. То вот ему выделили в его пользование часть автостоянки, где за стоянку в дневное время он официально может сдавать свои места за деньги. Хоть и небольшие деньги он там получает, но это помогает ему сводить концы с концами.
   Закончив с этой частью встречи, я пригласил офицеров и ветеранов в столовую за столы, где все весело и шумно расположились вперемежку с офицерами, которые тут же из солдатских фляжек стали разливать по сто грамм "фронтовых". А перед каждым ветераном курилась лёгким и аппетитным парком гречневая каша с тушёнкой. Застолье длилось недолго, но прошло в лёгкой и непринуждённой обстановке, а по окончанию каждый ветеран получил по коробке сухпая и солдатского хлеба, чему они были отдельно рады и тут же, распаковывая коробки, с любопытством рассматривали содержимое.
   Ветераны уехали и я с Сухановым с облегчением вздохнули.
   - Борис Геннадьевич, я авторитетно заявляю, что вот эта часть празднования с ветеранами была самой лучшей. Их когда привезли в грузинский батальон то построили всего взвода два и то солдаты были какие то зачуханные, мелкие и по моему даже не совсем понимали что за День Победы такой. Коротенький митинг, и два этих куцых взвода прошли торжественным маршем и Всё. А у нас...
   На следующий день это же констатировали и в мэрии и сказали спасибо, добавив что это была самая лучшая встреча из всех что были. Было очень приятно услышать, что уж тут поделать, из уст недругов. После мэрии поехал на 303 блок-пост. Вчера там военный грузинский наблюдатель напился в честь праздника и поздно вечером упал в пропасть. Особенностью этого блок-поста было то, что он стоял на дороге прилепленной к склону горы и сам он расположился на отвесном краю пропасти глубиной метров пятьдесят. Вот и он пошёл вечером поссать в туалет, промахнулся и свалился туда. Разбился прилично, но остался жив. Был бы трезвым наверно в смятку расшибся. Провёл расследование и промчался ещё на 302 блок-пост проверил и его.
   С утра уехал на Абхазскую сторону. Хотел выехать пораньше, но чего то задержался и выехал позже, что наверно меня и спасло. Прямо перед моим приездом, на своротке к школе в Чибурхинджи, где располагался базовый лагерь батальона Северных, партизаны взорвали мощный фугас под водовозкой. Взрывом машину аж разорвало пополам, но водитель и старший были лишь ранены и то не легко, но и не тяжело. Здоровая воронка, чадящие останки машины и суетящиеся вокруг солдаты и офицеры.
   Вскоре сюда подъехал и полковник Дорофеев, за которым я и приезжал. Выглядел он свежо и отдохнувшим, но что то не в настроении. Буркнув мне приветствие, поздоровался за руку и молча полез на БТР. Блин, наверно опять на меня накат идёт и ему попало. Только на чём опять я мог залететь - Не понятно?
   Когда проезжали мост через реку Ингури, обратил внимание, что уровень воды поднялся на метр и затопил все низкие места и конечно все шесть бродов через реку. А значит, нелегального движения через границу какое-то время не будет. Эти же броды и стали причиной капитального конфликта между нами на следующий день. Дорофеев куда то выскочил на пару часов, вернулся слегка датым и выкатил мне претензию, что я не провёл разведку бродов, хотя я эту работу сделал ещё две недели тому назад. Сцепились капитально и сумели остановиться только у самой черты, когда друг друга посылают "на х..." и дальнейшая совместная работа невозможна. А тут особист Юра неудачно подсунулся к полковнику с какими то претензиями на меня. Решил воспользоваться конфликтной ситуацией, чтобы окончательно свалить меня.
   И тут Дорофеев вскипел окончательно: - Что, капитан? И ты свою лепту решил внести и тоже хочешь моими руками "сожрать" Копытова? Значит так, товарищ капитан. Слушай приказ. Сейчас оба выходите на плац перед штабом и пока там не разберётесь друг с другом - лучше не возвращайтесь. Или вы миритесь. Или я подымаю прямо сейчас трубку и докладываю Командующему, что я тебя отсюда выгоняю. И выкладываю всё ему начистоту про тебя. Не беспокойся, на тебя у меня полно информации. Но я хочу здесь остаться, в грядущих событиях, с подполковником Копытовым, а не с тобой и полковником Сухановым. Встать, пошли со мной оба.
   Мы поднялись с мест и молча вышли за начальником. Около дежурки оперативного, Дорофеев ткнул пальцем на середину плаца: - Идите туда и пока не дотолкуете, не возвращаться. А ты дежурный лично мне обеспечиваешь, чтобы ни одна сволочь на плац не выходила и не мешала офицерам.
   Толковали минут сорок, толковали откровенно. Мерялись козырями друг против друга и оказались в равных условиях, но Юра понимал, что к моим козырям есть ещё козыри и у Дорофеева и это могло перевесить. Выгнать, конечно, его не выгонят, а вот представление на орден генерал Коробко мог отозвать. Вернулись мы с плаца хоть и не врагами, но обстановка в этом плане разрядилась и что самое нормальное в этом скандале Дорофеев выплеснул весь негатив, встретив меня и Юру в кабинете с коньяком.
   15 мая, с утра, наша небольшая колонна из ГАЗ-66 и БТР с разведвзводом двинулась от здания мэрии на Абхазскую сторону. С нами ехало ещё 4 грузинских электриков. Об этой поездке договорились грузинская и абхазская стороны ещё две недели назад, но всегда что то мешало и мы уже думали, что она не состоится. Но тут срочно вышли на связь абхазы и попросили именно 15 мая провести все запланированные работы. Не позже. Обстановка между Грузией и Абхазией накалялась и вот-вот должна была разрядиться вполне возможно вооружённым конфликтом. Тем более до юбилея 80-летия объявления Независимости Грузии от России оставалось чуть больше десяти дней. И по нашим прикидкам, Грузия должна была внезапным ударом отсечь от Абхазии хотя бы Гальский район и взять под свой контроль вторую половину энергетического комплекса Ингури ГЭС. А тут оказывается на ЛЭП, связывающую Ингури ГЭС с Сухуми, опора номер 6, начала сдвигаться, что грозило крупномасштабной аварией. И ни Грузии и ни Абхазии это было невыгодно. Абхазии не выгодно - потому что электрическая энергия переставала поступать в Сухуми и остальные районы страны, но самое важное - в Россию, в Краснодарский край. Грузия в преддверии нападения эта ЛЭП тоже нужна в исправном состоянии. В случаи захвата комплекса Ингури ГЭС, путём подачи и отключения электричества можно здорово давить как на абхазов, так и на Россию. Поэтому мы должны были добраться до этой опоры в горах. Грузинские энергетики должны были осмотреть опору и составить план работ и прикинуть объём материалов. И независимо от того, как произойдёт вооружённый конфликт, её нужно было ремонтировать. Мы должны были охранять грузинских электриков от захвата их в заложники партизанами или криминальными структурами, желающими поучаствовать в таком азартном торге.
   Благополучно пересекли границу, а дальше пошли первые негативные моменты. За час до проезда нашей колонны партизаны взорвали на дороге мощный фугас, от которого осталась воронка диаметром 2 метра и глубиной полтора. Когда мы туда подъехали, сапёры во главе с Андреем Южминым уже вовсю шуровали кругом, обыскивая ближайшие кусты. В Гали взяли ещё двух абхазских электриков, которые обрадовались знакомым грузинским коллегам. Перекурив минут десять и дав им спокойно пообщаться друг с другом, мы двинулись на выход из города. Еле выдрались из узких улочек, где нашему БТРу пришлось поелозить на крутых поворотах. Но и когда выехали проще не стало, дорога стала резко подыматься в горы и БТР не смог проехать и пятьсот метров. Пришлось оставлять офицера и несколько солдат для охраны бронированной машины. Остальных пересадил в кузов ГАЗ-66 и двинулись дальше. Но и здесь к самой опоре подъехать не удалось. Опять пришлось делиться и часть людей оставлять во главе с сержантом для обороны машины, а сам с электриками и с одним солдатом стали спускаться в долину, где и была неисправная опора и даже невооружённого взгляда было достаточно, чтобы понять - она нуждалась в капитальном ремонте. Пока электрики лазили и осматривали бетонные блоки под высоченной металлической фермой, мы с солдатом патрулировали вокруг, напряжённо всматриваясь в окружающую местность, так как уже некоторое время ощущали за собой наблюдение. И даже сумели определить откуда велось наблюдение, увидев там скрытное перемещение вооружённых людей Но слава богу, всё обошлось благополучно. Мы вернулись к автомобилю, через полчаса, подъехали к БТРу, а ещё через некоторое время остановились у бойкого ресторанчика в центре города. Абхазские и грузинские электрики попросили здесь остановиться для обеда. Пока мы рассаживались за столиками и спокойно потягивали вино, прибежали ещё электрики. Оказывается, все они до войны работали на Ингури ГЭС, прекрасно знали друг друга, дружили, дружили семьями, но война прошлась железным плугом и разделила их по разные стороны. И сейчас они были рады такой счастливой возможности встретиться и пообщаться. Рассказать друг другу как живут и вспомнить, как хорошо жили раньше. В таком непринуждённом общении прошло полчаса и к ресторанчику подкатила вся местная верхушка власти, начиная с главы района, его замов и местные силовики с начальником милиции капитаном Бейсиком. Вроде бы, как они объяснили, приехали случайно, но я в это не поверил. Они тоже сели за наш стол и общее застолье потекло мирно и жизнерадостно. Хотя. Сидевший напротив меня Бейсик, был задумчивым и грустным.
   - Чего, Бейсик, грустишь? Давай выпьем, чтоб веселее было..., - я налил ему вина, налил себе, а Бейсик, покрутив в руках бокал, грустно сказал.
   - Давай, Борис, выпьем за военную удачу. Ох она нам в ближайшие дни и понадобиться и тебе и нам, - и вроде бы и ничего такого не сказал, но на фоне весело и беззаботно гомонящих абхазских и грузинских электриком, что то жизнерадостно толкующих главе района, кусочки до этого момента непонятной мозаики, вдруг мигом сложились. Бейсик знает то, что не знаем мы -миротворцы, а только о том догадывались. И теперь понятно, почему они хотели не позднее 15 мая решить вопрос с ремонтом опоры. Может быть завтра, может быть через пару дней, начнётся война и начнут её абхазы, но не нападением на Грузию, а вводом в Зону Безопасности Северных, своих подразделений, чтобы в свою очередь обезопасить и прикрыть свои опорные пункты, города и селения.
   Не знаю - Знает ли об этом Командующий? Или не знает? А может быть он и знает, но не торопиться со своим решением о приведении обоих Зон Безопасности в Боевую готовность, чтобы не было утечки информации Грузии, или чтобы излишне не нервировать подразделения. Если раньше и была неуверенность в предстоящих событиях, то сейчас она обрела чёткие и ясные очертания - ВОЙНА БУДЕТ. И какая она будет во многом будет зависеть и от нас миротворцев.
   Мне тоже стало грустно, чокнулся с Бейсиком и неторопливо стали потягивать вино, наслаждаясь таким шатким и призрачным покоем и миром. Через час на прощание все сфотографировались вместе: и абхазы, и грузины, и миротворцы. Распрощались и поехали. Остановился я у мэрии. Где собирался оставить грузинских электриков, но каково было моё удивление, когда в кузове ГАЗ-66 я увидел и абхазских электриков, решившие продолжить посиделки с грузинскими друзьями на грузинской территории. Я в удивлении только и развёл руками.
   - Ой, балбесы... Вы что не понимаете, что вы для грузинских МГБистов абхазские шпионы? Как вы обратно через границу пойдёте? - Но поддатые грузины беспечно махнули на мои слова рукой.
   - Товарищ подполковник, за нас не беспокойтесь. А если хотите - поехали с нами. Ох и гульнём...
   Глядя на такую жизнерадостность, я засмеялся: - Не..., дальше без меня. Но когда соберётесь обратно в Абхазию - знаете, где меня найти и я перевезу вас обратно через границу. Только сейчас не попадите силовикам. А то мало не покажется....
   Вечером я доложил Дорофееву о своих наблюдениях и выводах. Полковник задумчиво закурил, щуря глаза через синий сигаретный дымок, помолчал и заговорил: - Борис Геннадьевич, в детали и подробности вдаваться не буду, пока рано. Но я тоже в курсе дела, а Командующий тем более всё это держит под контролем....
   - Алексей Владимирович, - я воспользовался паузой очередной затяжки, - то что Командующий в курсе дела - я в этом не сомневаюсь. Не тот это генерал, чтобы мимо себя это дело пропустить. Меня волнует ротация батальонов, которая произойдёт во время боевых действий и то, что опытный батальон уезжает, а вместо них, на блок-посты встанут неопытные и необстрелянные. Вот в чём моё беспокойство. Я уж не говорю, что пятьсот безоружных солдат и офицеров, нам надо будет с Очамчиры, через партизанский район и через районы боевых действий, провести без потерь, а на следующий день снова пятьсот безоружных человек через все эти места отправить на погрузку в Очамчиру. Сами ведь видите, что активность и агрессивность грузинских партизан резко возрасла.
   - Да, это проблема и она сейчас путём переговоров с партизанами и другими структурами как Абхазии, так и Грузии решается. Решается на уровне Командующего. Ну а мы будем исполнителями.
   Наши опасения начали подтверждаться уже на следующий день. По сведениям разведки Северных и абхазов в районе населённого пункта Приморск и Очамчира, стали сосредотачиваться группы партизан. Пока их насчитывается около семидесяти человек. А завтра, в Очамчиру, выдвигаются наши связисты во главе с подполковником Сабуровым, для обеспечения связи. И туда же прибывают два наших эшелона с тысячью солдат и офицеров - это два батальона с Тоцкого. Один батальон меняется в Чибурхинджи, а второй уходит к нам. День и ночь на смену и передачу базовых лагерей, блок-постов, техники и вооружения и утром следующего дня они уходят на погрузку. Стали известны и планы Командующего обеспечения безопасности проведения ротации батальонов. В Очамчиру, для охраны связистов и охрану территории станции разгрузки, прибывают два взвода десантников с Гудауты. Все колонны, их передвижения по территории Абхазии, а это около семидесяти километров до границы с Грузией, будут прикрываться с воздуха звеном боевых вертолётов Ми-24. На земле колонны будут сопровождаться и охраняться ротой десантников, а в угрожающих местах на дороге выставляются временные блок-посты. И естественно сапёры Андрея Южмина будут прямо жить и ночевать на дороге, чтобы исключить все возможности подрывов. Партизанам было заявлено в категорической форме - Только один выстрел в сторону миротворцев и все лагеря партизан будут раскатаны, а на самих их будет устроена охота как на диких зверей. Вроде бы всё организованно нормально, но всегда в последний момент может вылезти что угодно.
   Проводили Сабурова со своими связистами в Очамчиру, где он там будет стоять около недели, пока эшелоны не уйдут в Россию. А через сутки он доложил об обстановке в Очамчире и как прошла первая ночь.
   Ситуация нервная и сложная. Все в ожидании начала войны и местное население постепенно уезжает в сторону Сухуми и поближе к Российской границе. В городе полно никому не подчиняющихся вооружённых группировок, которые ведут себя независимо и так и ищут на свою задницу приключения. Так ночью одна из группировок решила "попробовать на зубок русских десантников". Одной машиной они решили таранить и сбить железные ворота, преграждающие путь на станцию, а потом ворваться туда остальным. Цель этой акции была непонятной. Изначально они не ставили перед собой задачу разоружить или взять в заложники русских. Видать пережрались, почувствовали себя крутыми перцами и решили показать, кто в Очамчире хозяин.
   Первая машина, которая таранила ворота, была десантурой остановлена огнём по шинам. Мужиков, кто находился в машине, вытащили на улицу, обезоружили и хорошо, до обильной кровищи, повозили мордой по асфальту. Остальные попытались отбить своих, но тоже были обезоружены, избиты в кровь и положены рядами на асфальт. Одного отпустили за их командирами. Те приехали и поняли, что наездом или силой решить ничего не смогут. Десантники их просто "порвут" или банально расстреляют, поэтому смиренно попросили отпустить "хулиганов" и отдать оружие. Десантникам тоже головной боли лишней не хотелось поэтому предложили нормальный солдатский обмен - жратву на "хулиганов". Через час десантники были удовлетворены полностью и на неделю вперёд, но отдали только захваченных, а оружие отказались отдавать - Это наши трофеи....
   Пару дней прошли напряжённо, но спокойно, а 19 мая в 11 часов утра Командующий довёл информацию о готовящейся партизанами сегодня ночью акции. Но где - ему неизвестно. Поэтому потребовал повышение бдительности и о переходе вооружённых групп через границу на ту или иную сторону докладывать немедленно. Сообщение принимал уже новый начальник штаба Зоны Безопасности полковник Суханов, а у меня было чемоданное настроение. Я завтра уезжал с колонной в Сухуми. Там побуду недельку, за которую рассчитаюсь и поеду домой. Вот и сейчас я с некоторой долей ехидности наблюдал за суетой Суханова, который не знал что делать с этой информацией. Он то лез к карте начальника штаба с оперативной обстановкой, висевшей над столом на стене и что то там разглядывал, то открывал и закрывал рабочую тетрадь, нервно листал документы.
   - Геннадий Иванович, - не выдержал я, - иди доложи эту информацию полковнику Дорофееву...
   - А да... Точно, - и Суханова как всё равно выдуло из помещения, а мне только и оставалось, как с сожалением покачать головой. Я бы на его месте сейчас бы доложил и сразу же спросил у Дорофеева разрешения проехать на блок-посты 308, 310, 306, а этот не догадается или сделает вид, что не знает что делать. Трусит он.
   Суханов прибыл к нам неделю назад и торжествующим тоном довёл приказ Командующего о передаче дел начальника штаба от меня ему. Я усмехнулся про себя - Ну торжествуешь - ну торжествуй. Сдам должность только так и непонятно, где ты меня ущемить собрался. Но несколько просчитался, считая его недотёпой.
   И сдавал дела и должность неделю. Думал быстро сдам, за день. Хотя, честно говоря, чего там сдавать: достал из кармана печать, на которой посередине была выгравирована звезда, а по кругу шла надпись "Комендант Южной Зоны МС", открыл железный ящик и передал какие есть карты. Но вот тут то я и споткнулся. Суханов посчитал карты, ехидно усмехнулся и сказал: - Борис Геннадьевич, а трёх карт то не хватает...
   Меня бросило в пот, но я постарался не выдать своего замешательства. Надо сказать, что у Буйнова я не принимал карты как положено. Спросил - Все? Он ответил - Да все вроде бы. Он также принимал у предыдущего. Я не беспокоился, так как знал что у меня дела и должность будет принимать тоже из своих - из оперативного отдела и также легко передам должность. Но не знал, что Суханов гнусом злопамятным окажется. А с приказом о секретности ? 010 шутки плохи. Вот он и пустил свой козырь в действие, чтобы отомстить. Спокойно, не суетясь, я спросил.
   - А с чего ты взял, что не все карты?
   Суханов, едва скрывая торжество, медленно достал из папки бумагу и помахал ею в воздухе.
   - Реестрик..., реестрик...., Борис Геннадьевич. Тут всё записано.
   - Так давай сверимся с твоим реестром...
   - А чего сверяться, я и так уже знаю чего у тебя не хватает. Записывай, - Суханов вальяжно продиктовал номенклатуру карт, которых не хватало, потом поставил ультиматум, - Значит так, Борис Геннадьевич, через три дня ты мне показываешь карты, в противном случае я, в письменном виде, об отсутствии карт докладываю Командующему. Что будет потом..., ну, ты ведь не сопливый лейтенант - сам понимаешь что будет...
   - Злорадствуешь..., ну, ну.
   - Не злорадствую, а учу. Ставлю на место таких как ты. Помнишь, месяц назад, нос передо мной драл, начальника из себя строил. А сегодня я начальник - За всё ведь надо платить.
   - Злорадствуй, злорадствуй. Только ты тоже не забывай, что жизнь штука хитрая. Сегодня ты на коне - а завтра, может быть я опять. А за три дня спасибо, а то подумал, что ты сразу меня сдашь.
   - Да ладно..., не такая я скотина, как ты думаешь. Я ведь сроку могу и неделю дать, но ведь карты от этого не появятся. Прое.....ал ты их. Так что через неделю ты в Сухуми будешь отвечать на вопросы особистам. А вопросы неприятные. Они ведь не задают вопросов, типа: - Как так получилось, что вы её выронили при движении на БТРе и не заметили? Или - Почему после уборки солдатом помещения вы не проверили какой мусор он понёс сжигать? Они ведь другие вопросы зададут - Сколько и кто вам заплатил денег за карту с нанесённой на ней кодировкой? На чём вас словили и завербовали? И многие другие вопросы. Готовься, Борис Геннадьевич, отвечать. Да..., Буйнову твоему другану, тоже придётся отвечать.
   - Ну, ну. Значит и Буйнов тебя на х... послал. Молодец. Ладно. Я пока помолчу.
   В пресквернейшем настроении я ушёл на узел связи, закрылся в кунге и по закрытой линии вызвал на связь подполковника Казанцева, начальника восьмого отдела - секретчика.
   - Константин Иванович, Здорово. У меня к тебе несколько вопросов. Ты как относишься к полковнику Суханову. Ага, так. Ну.., у меня тоже такое же мнение. А к Буйнову? Хотя я знаю, но ты скажи. Чё, чё? Ну, сейчас объясню. - Дальше я ввёл его в курс дела по пропавшим картам.
   Выслушав эмоцианальный ответ, я продолжил разговор: - Ты правильно понимаешь. Да я готов продиктовать тебе номенклатуру. Так, так. Понял. Хорошо. Жду. Выгорит - я должник. Что хочешь проси. Хорошо, хорошо через два дня будет тебе канистра коньяка. Причём, самого лучшего.
   Два дня я при Суханове корчил из себя всемирную скорбь, теша самолюбие полковника. А через два дня приехал подполковник Казанцев с проверкой секретных документов. Мы сидели на корточках у раскрытого железного ящика, рядом с нами на кровати сидел слегка поддатый Дорофеев, который был в хороших, приятельских отношениях с Казанцевым. На койке Сабурова сидел полковник Суханов и по злорадно поблёскивающим глазам было видно, что он терпеливо ожидал моего позора.
   Я неторопливо доставал по очереди карты и представлял их начальнику восьмого отдела, а тот также неторопливо и обстоятельно делал отметку в реестре. Когда я достал последнюю карту, Казанцев сделав последнюю отметку и деловито черкая ручкой в реестре, спокойно сказал: - Так, Борис Геннадьевич, вот эти три карты мы вычёркиваем. Вчера их уничтожили по акту.
   Суханов так и взвился на койке: - Как уничтожили? Их же не было. Они утеряны...
   Казанцев поднялся с корточек и с удовольствием уселся на стул: - Да, уничтожены. А чего ты удивляешься Геннадий Иванович? Буйнов, оказывается, ещё их в январе привёз на списание, а мой прапор сунул их на дальнюю полку и забыл. Я позавчера нашёл их. Отругал его, включили в акт и вчера сожгли... А что какие то проблемы? А вообще скажу, Геннадий Иванович, - "Будь проще и к тебе потянутся люди".
   Я еле сдержался от смеха, глядя на разочарованное лицо полковника, который совершенно не ожидал такой развязки. А вечером мы на славу посидели втроём, Дорофеев, Казанцев и я, в "Реанимации" где наши грузины накрыли нам отличный стол.
   На рабочем столе затрещал телефон и я по привычке цапанул трубку, сонно бухнув: - Да...
   - Товарищ подполковник, Северные довели - абхазская армия вошла в их Зону Безопасности и блокировав, ведёт бой с партизанами в населённых пунктах Земо-Барбеги и Сида. Что делать?
   - Доложи Дорофееву, скорее всего придётся объявить боевую готовность "Красная" для блок-постов 306, 310, 308.
   Так оно и произошло. Я разбудил Суханова, довёл до него обстановку и завалился спать, оставив полковника бодрствовать.
   После завтрака я поднялся к Дорофееву, который сидел у телефона и ждал звонка Командующего: - Жалко, жалко, Борис Геннадьевич, что ты уезжаешь. Остался бы ещё месяца на два и в августе вместе домой уехали. Командующий не против - я уже зондировал почву. Ещё ведь не поздно. Подумай, - Дорофеев разлил по рюмкам коньяк и выжидательно уставился на меня. Подобный разговор начальник заводил не первый раз, я бы и сам с удовольствием остался, но ....
   Я слегка поморщился: - Алексей Владимирович, вы же знаете..., надо ехать. Жене одной тяжело с новой квартирой. Нужна мужская рука, да и пора переезжать..., и так квартира пустой два месяца стоит.
   Дорофеев поднял рюмку и чокнулся со мной: - Ну и хлебну я с полковником Сухановым лиха. И давай прощаться. Провожать вниз не иду, жду звонка Командующего. Будешь в Чебаркуле - заходи. Буду рад. - Мы обнялись и я ушёл к себе.
   Тут тоже меня ждали, лихо навернули коньяка: я пятьдесят грамм, провожающие по 100. Зашли солдаты, взяли мои вещи и за ними мы гурьбой пошли вниз. Из дежурки выскочил оперативный дежурный и стал по привычке докладывать мне, но я махнул рукой: - Всё, всё, товарищ капитан, теперь докладывайте полковнику Суханову.
   Суханов приосанился и принял доклад: - В Южной Зоне Безопасности без происшествий. Все блок-посты и базовые лагеря находятся в "Повышенной" боевой готовности. На территории Северной Зоны вооружённые силы Абхазии в районе населённого пункта Сида и Тагилони ведут бой с блокированным партизанским отрядом. Начинается исход из Абхазии беженцев. Наиболее многочисленные потоки через блок-посты ? 306, 308, 310 и 305....
   Я махнул рукой и провожающие с солдатами и с моими вещами ушли к колонне, которая через двадцать минут начнёт движение на Сухуми.
   - Борис Геннадьевич, а что мне делать в связи с докладом оперативного? - Полковник Суханов выглядел слегка растерянным. После того, как у него не получилось "нагнуть" меня с картами, Суханов сбросил маску "полковничьего гонора" и пытался наладить со мной контакт.
   Мы стояли на крыльце одни, поэтому я не стеснялся: - Геннадий Иванович, давай без обид. Я тебе дам совет что делать в этой ситуации, но за это тебе откровенно выскажу кое-что. Согласен? - Суханов настороженно кивнул головой и я продолжил.
   - Ты полковник, старше меня возрастом, а у меня такое впечатление что я старший брат, а ты младший и я тебя постоянно должен учить жизни. Вот оперативный сейчас доложил обстановку: если бы я сейчас был начальником штаба то взял разведчиков и проскочил на блок-посты ? 306, 308, 310, 305, 304, посмотрел на всё что там происходит своими глазами и разобрался с беженцами. Что за беженцы? В каком количестве? Почему они бегут? Откуда идут и какова там обстановка? То есть попытался качнуть информацию. Естественно, ещё бы раз проинструктировал личный состав. Это я так бы поступил, потому что тут четыре месяца служу. Ну а ты, Геннадий Иванович, не дёргайся. Дорофеев обстановку знает и тебе задачу ещё поставит. Тебе только останется её выполнить, проявляя при этом решимость и разумную инициативу. Хотя, честно говоря, сомневаюсь что ты проявишь эту решимость и инициативу....
   - Борис Геннадьевич, давай не будем.... Ты тоже сюда четыре месяца назад сопливым приехал и без опыта. Ну и я этот опыт наберу...
   - Да, сопливым приехал и без опыта. Но если ты, полковник, не смог элементарно просчитать ситуацию с картами, хотя на шаг вперёд... Я ж тебя как сопливого лейтенанта сделал, А? Вот у меня и есть сомнения, что ты не проявишь...., и в этой ситуации, больше всего жалко Дорофеева. Через несколько дней уйдёт старый батальон и придёт новый на замену - необстрелянный, а у Дорофеева нету надёжного помощника.
   - Чего ты заладил - не надёжный, да не надёжный. А с картами всё просто - Казанцев просто твой друг, вот и всё.
   - Да дослужиться до полковника и видеть всё так поверхностно.... С Казанцевым у меня действительно отличные отношения, но здесь сыграло другое. Подставляя меня с картами - ты подставляешь его, как начальника восьмого отдела. Ему ведь тоже мало не покажется и тряханут его за потерю карт запросто. И Дорофееву этого шума не надо, а Володя Буйнов по моему звонку тоже хорошо сработал. Вот и всё: получился у тебя - Пшик... Да об этих картах наверно только Командующий, да Бабкин не знали. И Пшик у тебя получился, потому что здесь авторитет завоёвывают не погонами, как ты любишь козырнуть, а трудом и своей работой. Ладно, не бери в голову, пошли к машине, а то вон ребята ждут.
   На бампере автомобиля, на котором я ехал старшим, разложили закуску, разлили коньячок: - Давай, Борис Геннадьевич, чтоб колёса не скрипели....
   Накатили ещё, провожающие себе налили, а я больше пить не стал: - Не ребята, я всё. В Гали надо ещё со своим заменщиком, который с Урала приехал, выпить.
   Послышалась команда на построение водителей и старших машин, чтобы отдать приказ на марш. Ребята спешно убрали кружки и остатки закуски с бампера, а я направился к месту построения.
   - Товарищ подполковник, вас Командующий к телефону, - я с недоумением посмотрел на оперативного дежурного, поправил автомат на плече и спросил.
   - А ты ничего не попутал?
   - Вас, вас. Спрашивает где подполковник Копытов? Я говорю у колонны с офицерами прощается. Он говорит - Вот и давай его к телефону.
   - Товарищ Командующий, подполковник Копытов слушает вас, - бодро отрапортовал я в трубку.
   - Что, Копытов, домой собрался? - Зарокотал голос Коробко в трубке.
   - Так точно, товарищ Командующий.
   - Коньяк с офицерами у машины наверно хлещешь?
   - Так точно, товарищ Командующий - Воинская традиция называется, соблюдать надо, - бесстрашно заявил я.
   - Это хорошо, что воинские традиции выполняешь. Ну, а теперь слушай приказ. Вещи на место, свою фашисткую каску на голову, рукава по локоть и автомат на эсесовский манер, как ты умеешь и вперёд - выполнять свой воинский долг. Понятно.
   - Так точно, товарищ Командующий. Вы наверно думали, что я расстроюсь, а я рад такому повороту.
   - А я по другому и не думал. Иди к Дорофееву он поставит тебе задачу.
   Я вернулся к машине, подозвал разведчиков и приказал отнести вещи обратно. Суханов сначала всполошился, подумав, что по пьяни решил остаться без разрешения Командующего. Но я похлопал покровительственно своего заменщика по плечу: - Ничего, Геннадий Иванович, повезло тебе. У тебя ещё есть неделька около меня обтереться. Пошли к Дорофееву.
   Довольный тем, что я остаюсь и, причём, с удовольствием, Дорофеев ввёл в курс последних событий в Северной Зоне.
   - Командующий довёл последнюю информацию. Бой вокруг населённых пунктов Сида и Земо-Барбеги прекратился. Партизаны откатываются к границе Грузия-Абхазия и будут переходить на грузинскую сторону, а абхазы их преследуют. Блок-посты докладывают об исходе беженцев с той стороны. Блок-посты Северных ? 207, 208, 209 блокированы, вооружёнными местными жителями. Начальник Северной Зоны послал усиленный отряд к этим блок-постам, чтобы их усилить и доставить им ещё боеприпасов, воды и продовольствия, но в районе нп. Тагилони, у моста, отряд был остановлен вооружённым местным грузинским ополчением и их не пропустили. Сейчас они думают, как туда прорваться.
   Борис Геннадьевич, бери сейчас разведчиков и езжай на блок-посты 306, 308 и 310. Изучи ситуацию на месте, проконтролируй поток беженцев. Если партизаны будут переходить реку Ингури в районе блок-поста их надо разоружить. Задача понятна?
   - Да, понятна. Вот только по разоружению вопросы. Люди только что вышли из боя, горячие и не совсем адекватные....
   - Тут по обстановке действуй. Ты человек опытный, сообразишь там... Но только чтобы к нам потом претензий не было.
   Вооружившись до зубов, я с разведчиками и с полковником Сухановым на одном БТРе помчались в сторону 306 блок-поста, в районе которого в чистое, голубое небо поднимались чёрные клубы дыма. Пятнадцать минут быстрой езды и стало понятно, что это горят дома в нп. Тагилони, за границей. Вывернули к узкому железному мосту через приток Ингури, который превращал Шамгону в остров. Гулко загудел листовой настил под колёсами, когда мы в притирку к перилам пролетели металлическое сооружение и сразу с моста съехали в улицу. Здесь уже было полно беженцев, которые многочисленными группами, живописно расположились по травянистым краям улицы в разнообразных позах и отдыхали около своих вещей, с опаской глядя на нашу машину. Медленно, не подымая пыли, проехали и в глубине улицы свернули вправо, ещё триста метров и выехали из населённого пункта. Не заезжая на блок-пост, я свернул влево и выехал на берег реки Ингури.
   Многое за свою военную жизнь видел. Прошёл сотни различных учений, даже такие экзотические, когда в Германии разворачивали армейский госпиталь и в течении трёх суток полностью забивали его условными ранеными. Прошёл чеченскую войну. Но то что увидел, поразило меня. Некая машина времени внезапно перенесла нас в конец июня 1941 года, куда то в Белоруссию.
   Река Ингури в этом месте была шириной 250 метров с широкими галечными берегами. На грузинском, нашем берегу, прямо на берег выходила окраина нп. Шамгона, усыпанная жителями, помогающими беженцам выбираться из воды. Между железнодорожным мостом, где у насыпи притулился блок-пост, и Шамгоной расстилалось зелёное поле, которое тоже выходило галечным берегом к реке. Абхазский же берег был закрыт густыми зарослями, а за ними в метрах шестистах располагалось, невидимое для нас, большое селение Тагилони, из которого в нескольких местах подымались густые столбы чёрного дыма и доносились звуки боя. Из прибрежных зарослей выкатывались прямо в реку бесчисленные толпы гражданского люда и кидались в быстрые волны реки, благо в этом месте можно было её переходить вброд. Такой же людской поток лился по взорванным конструкциям железнодорожного моста. Посвистывали шальные пули на излёте и в реке периодически подымались белоснежные и высокие султаны воды от разрывов 82мм мин. Над всей этой людской массой висел гул испуганных криков и возгласов, прерываемый иной раз пронзительно-истошными криками срывающихся с моста в реку людей. Человеческая фигурка летела с высоты пятиэтажного дома секунды две и крик обрывался, также внезапно, как и начинался, после чего безжизненное тело либо плыло по мутным волнам, либо оставалось бесформенной кучей на чистой гальке. Не хватало только немецких "Мессершмитов" мечущихся вдоль реки и поливающих людей из пулемётов.
   Основную массу беженцев составляли старики, женщины, дети, которые тащили на себе домашние вещи, утварь и узлы с одеждой. Понятно, что когда ты спасаешься и бежишь из горящего дома, то хватаешь самое ценное и важное для тебя - документы, одежду, обувь. Только то, что можешь унести в руках. Прямо напротив нашего БТРа на берег, тяжело дыша, выбрались старуха со стариком лет 70-75, наверно муж и жена. У старухи через плечо висела небольшая сумочка, а в обоих руках она держала старые венские стулья. Старик в рубашке и в чёрных, сатиновых трусах нёс, крепко прижимая к себе, такой же старенький чёрно-белый телевизор "Рекорд-412". Это то и было для них, наверно, самое ценное. Старики оглядевшись по сторонам, и правильно понимая, что по русским миротворцам абхазы стрелять не будут, опустили свою ношу у колёс бронированной машины и сами тут же рухнули без сил на гальку. В течении пяти минут вокруг БТРа образовался небольшой завал узлов и домашнего скарба, а люди вновь бросались в мутные воды Ингури и спешили на противоположный берег за оставшимися вещами. Недалеко от нас в реку смело залетел, высоко подымая бесчисленные брызги воды, трактор "Беларусь", на котором были установлены приспособления для скирдования травы. Благополучно миновал самое глубокое и быстрое место, избегнув поражения осколками от двух мин разорвавшихся на его пути, он выскочил на противоположный берег и сразу же был облеплен кучей народа, который начал шустро цеплять на все места, где это было возможно, чемоданы, сумки, узлы с вещами. Через три минуты трактор лихо развернулся, веером далеко раскидывая мелкую гальку по берегу, и обратно ворвался в воду Ингури. Но на этот раз счастье изменило трактористу и только он выехал на середину реки, как буквально в двух метров справа поднялся смертельно красивый, белоснежный султан разрыва мины и трактор медленно завалился на бок в воду. По воде поплыли чемоданы, сумки, среди них замаячила голова уцелевшего тракториста, но новый разрыв поставил точку в разыгравшейся трагедии.
   Жалко, жалко гражданских людей: стариков, детей, женщин, которые всегда становились беззащитными жертвами на всех войнах. Сейчас я воочию наблюдал трагедию грузинских жителей, проживавших на том берегу. Но с другой стороны довольно часто мне вспоминался рассказ абхазского очевидца оккупации Сухуми грузинскими войсками. Вроде бы сил и возможностей у грузин сделать молниеносный рывок и занять Сухуми хватило, но когда военные действия затянулись и нужно было снабжать войска продовольствием, то здесь начались проблемы. Тогда город был поделён между грузинскими батальонами, которые просто грабили жителей кварталов, доставшимся им по жребию. Отбирали последние крохи еды, более-менее ценные вещи. Я уж не говорю про постоянные унижения, оскорбления и изнасилование. А когда стало понятно, что Сухуми не удержать. Начался повальный грабёж. Из города вывозилось всё, что представляло хоть какую ценность. За танки цеплялись троллейбусы, на военные машины грузились станки с предприятий. Город был ограблен дочиста. Мне удалось поговорить с одним из жителей Сванетии, пособником грузин. Он тогда попытался утащить из Сухуми два троллейбуса, но протащив их около двадцати километров по узким горным дорогам они у него свалились в неглубокое ущелье, где и ржавеют до сих.
   - Да, хотел их под курятник пустить. То-то курам светло, просторно и тепло было бы..., - простодушно пояснил он мне .
   Прикинув, что с Абхазского берега на грузинский за один час переходило до полутора тысяч человек, я съехал с берега и направился на блок-пост, где начальником блок-поста стоял в последний раз старший лейтенант Стрелкин. Выслушав его, я, старший лейтенант и полковник Суханов поднялись на насыпь к укреплению из бетонных блоков. Суханов выглядел подавленным, всем увиденным и ошеломлёнными глазами уже с высоты насыпи оглядывал оба берега реки, прислушиваясь к громким звукам боя. И каждый раз только он один, приседал, услышав звук пролетающей шальной пули. Мне пришлось сделать замечание: - Геннадий Иванович, хорош кланяться, перед солдатами ведь неудобно... Если ты пулю слышишь - то она не твоя и пролетает мимо. Свою, ты не слышишь....
   Зря я ему это сказал, потому что он теперь, особо не скрывая страха от солдат и нас, явно пытался встать так, чтобы мы прикрывали его собой от боя, шедшего на абхазской стороне и откуда прилетали пули.
   К этому моменту звуки боя приблизились и он шёл в двухстах метрах от моста на абхазской стороне. Поток беженцев по мосту иссякал и по нему сейчас тянулись последние остатки людского потока, и реку внизу продолжало переходить около восемьсот человек. Справа от насыпи и внизу окапывались до двух десятков грузинских полицейских и столько же вооружённых гражданских, скорее всего от "прокуратуры в изгнании". Прямо под насыпью на бугорке сгрудились до зубов вооружённые ОМОНовцы, увешанные оружием, ножами, магазинами с патронами, гранатами, миниатюрными радиостанциями. Не хватало только брёвен для самовытаскивания за плечами. Они скучились около одного из своих, который горестно сидел на земле и тёр руками глаза.
   - Что там за комедия, Стрелкин?
   - Да, полчаса тому назад через мост партизаны с беженцами переправили своих раненых. И один из них его двоюродный брат.
   - Что, тяжело ранен?
   - Да, но жить будет.
   Вдруг сидевший на земле ОМОНовец, сорвался с места и быстро побежал по насыпи вверх, в котором по характерному ножу, узнал ОМОНовца, три месяца назад с товарищами попытавшегося около "прокуратуры в изгнании" отлупить меня. Я его узнал, но он меня нет. Он подскочил ко мне, остановился и стал истерично орать: - Подполковник, пропусти меня туда... Пропусти... Я за брата всех абхазов порешу, Я их...., - дальше последовал целый набор страшилок, почерпанных видать из американских фильмов. Когда он подбежал к нам, я насторожился, думая что его придётся успокаивать силой. Но тут же успокоился, потому что это были обычные грузинские "Понты" и работа на публику.
   Следом за ним прибежали его сотоварищи в количестве 20 человек и, размахивая угрожающе руками, стали агрессивно гудеть: - Подполковник, если ты сейчас не пропустишь нас на территорию Абхазии, то мы тебя здесь на куски порвём вместе с твоими сраными солдатами....
   - Парни, какие проблемы? Вперёд. Я вас пропускаю, - Я дурашливо посторонился и руками сделал приглашающий жест.
   Сзади возмущённо зашипел на меня Суханов и дёрнул за рукав: - Борис Геннадьевич, что ты делаешь? - Но я его в ответ сильно лягнул ногой.
   ОМОНовцы радостно закричали и ломанулись мимо нас толпой по мосту в сторону абхазского берега.
   - Товарищ подполковник, что вы творите? И чего вы пинаетесь ногой? - Возмущённо возопил Суханов, с болезненной гримасой потирая рукой ушибленную ногу. - Вы нарушаете все подписанные договорённости...
   - Слушай полковник, я тут начальник, а не ты. Это во-первых. Во-вторых, если не соображаешь, то лучше помолчи - за умного сойдёшь. И нечего обиженное лицо делать. Они сейчас, с понтом, добегут до линии границы на мосту и всё. Дальше не пойдут - просто зассут. Покричат и уйдут обратно. Ты, чего не видишь, что они друг перед другом выделываются?
   Так оно и получилось, добежав ровно до белой линии, толпа ОМОНовцев резко остановилась. Поорали, постреляли одиночными в воздух и через пять минут воплей и толкотни на мосту, я даже удивился, что они хотя бы одного из своих случайно не столкнули вниз, группками побрели обратно.
   - А что дальше не побежали, а то уж думал сейчас там наваляете.... А вы только в воздух постреляли, - язвительно протянул я, когда ОМОНовцы поравнялись с нами, но те только злобно глянули на нас и промолчали.
   Звуки боя совсем приблизились к реке, которую поспешно пересекали последние беженцы. Полицейские, ОМОНовцы и другие вооружённые люди залегли, направив оружие в сторону абхазского берега. Все, в том числе и мы, напряжённо смотрели через реку. Как то внезапно, слева от моста в метрах четырёхстах из прибрежных кустов сначала выскочило человек двадцать с оружием в руках, они несли несколько носилок. Потом вывалило ещё двадцать и все вошли в реку, направляясь к грузинскому берегу. Навстречу им из Шамгоны вышли десять человек, тоже вооружённые, которые стали им помогать тащить носилки. А из кустов в реку шагали по одиночке, группами партизаны, тащили на себе ящики, какие то узлы и переправлялись на другой берег.
   - Ну что будем разоружать партизан? - Я с презрением посмотрел на полковника Суханова задавшего этот идиотский вопрос, а потом обратился к начальнику блок-поста.
   - Стрелкин, как ты на это смотришь? Сейчас возьмём пяток твоих солдат, да моих десять... Вот восемнадцать человек и пойдёт с полковником Сухановым разоружать. А там их, человек восемьдесят. А, Геннадий Иванович?
   - А чё я? Ты ж, Борис Геннадьевич, старший...
   - Аааа, сразу за мою спину спрятался. Тогда стой и молчи. Кстати сказать, там где партизаны перешли, партизанская база в Шамгоне и там около шестидесяти свеженьких партизан с оружием. А по честному сказать, мне на них наплевать. Пусть с ними грузины да абхазы разбираются. Вот если бы они попёрли через мост, вот тут бы мне пришлось покрутится. Всё бы сделал только чтобы они через мост не шли. Понятно, товарищ полковник? Поэтому Дорофеев и сказал мне действовать по ситуации. А не трупы наших солдат плодить из-за десятка другого автоматов.
   Суханов стоял и молчал, едва скрывая облегчение от того, что не надо идти куда то и подвергать себя риску. Я даже пожалел, что не с имитировал своё рвение по разоружению, чтобы заставить понервировать трусоватого полковника.
   Мы спустились вниз с насыпи и в это время завязалась перестрелка между грузинами и абхазами вышедшими сгоряча на берег. Все заняли позиции, но не вмешивались в стрельбу, а через пару минут, со стороны грузинских полицейских втихушку начали прилетать автоматные очереди по посту из блоков, а со стороны абхазов, не долетев двести метров до блок-поста, прилетели две гранаты из гранатомёта, гулко разорвавшихся на галечном берегу.
   - Стрелкин, дуй на верх и ни в коем случаи не отвечайте на огонь полицейских. После разберёмся с ними. И пулемётчика своего сюда ко мне.
   Стрелкин убежал, а через двадцать секунд ко мне, пригибаясь, подскочил солдат: - Боец, давай из КПВТ чесани весь короб по абхазскому берегу. Только прицельно не стреляй. Так по кустам. Понял?
   Солдат кивнул, нырнул в люк БТРа, крутанулась башня с двумя пулемётами и оглушительно громко, солидно заработал пулемёт КПВТ. Струя крупнокалиберных пуль обрушилась на галечный абхазский берег, вздымая приличные фонтанчики и выкашивая прибрежные кусты. Несколько секунд такого мощного огня было достаточно, чтобы стрельба с обоих сторон стремительно пошла на убыль и через минуту над рекой повисла тишина.
   Потом были разборки с нервными грузинскими полицейскими и с ещё более нервными ОМОНовцами. Нервов у них наверно было бы больше, но я развернул на верху насыпи в цепь всех разведчиков и бойцов блок-поста, которые направили вниз автоматы, пулемёты и гранатомёты, что позволяло мне держать себя с оппонентами довольно нагло, а они вынуждены были сдерживать свои эмоции. Я орал, что по мне пох....й абхазы или грузины, но всех перестреляю, если хоть одна сука ещё стрельнет по блок-посту. Я до того разошёлся, что чуть не настучал по роже одного из полицейских, но вовремя опомнился, поняв что сейчас могу запросто перегнуть палку.
   Побыв, после разборки, ещё полчаса на блок-посту и убедившись, что здесь обстановка нормализовалась, мы проехали на 308 блок-пост, где была спокойная обстановка, а затем на 310 блок-пост в Дарчели. Вот здесь мне совсем не понравилось. Около блок-поста находилось до ста человек местного населения, настроенного к нам весьма недружелюбно. Пообщавшись с ними, услышал стандартный набор обвинений: блок-посты Северной Зоны Безопасности беспрепятственно запустили абхазскую армию в Зону Безопасности, а вы наоборот грузинскую армию, чтобы она защитила коренных грузин, не пускаете. На мой вопрос - А где грузинская армия? Где она? Я её не вижу..., - местные жители отводили глаза и не отвечали. Я собрал вокруг себя почти всех находящихся у блок-поста и задал всем вопрос.
   - У кого из вас есть конкретные претензии вот именно к этим солдатам и к этому начальнику блок-поста? Они кого-то обманули, что-то украли у вас или ещё что-то нехорошее сделали? Говорите - я их накажу и накажу серьёзно прямо здесь.
   Но толпа в ответ угрюмо молчала.
   - Раз претензий нету, так давайте, не смешивать всё в одном котле. В том, что там происходит, - я махнул рукой в сторону Абхазии, - эти солдаты и этот начальник блок-поста не виноваты. Им осталось тут нести службу три дня и они поедут домой - в Россию. Так пусть они поедут с нормальными воспоминаниями о Дарчели и об их жителях. Давайте не будем мешать им нести службу. А я готов выслушать любые ваши вопросы.
   Но вопросов не последовало и народ в общем то спокойно разошёлся, осталось лишь тридцать местных, которые заняли свои обычные места у дороги.
   Вернулись к себе уже под вечер, полные впечатлений от увиденного. Доложили результаты поездки Дорофееву, после чего с Сухановым спустились в свою комнату. Полковник от всего увиденного и пережитого был нервно-возбуждённый и как только мы остались в комнате одни он сумбурно стал благодарить меня за учёбу, чему я был несказанно удивлён. Потому что ожидал от него наоборот негативной реакции. Думал, что он меня опять будет обвинять в нетактичности и козырять своими погонами.
   Поэтому тоже смягчил тон: - Геннадий Иванович, ты тоже не обращай особо на мои выходки внимание. Если, что извини.
   - Я, Борис Геннадьевич, впервые в такой ситуации и теперь представляю каково на настоящей войне и в каких условиях иной раз надо принимать решения. Причём, учитывая кучу посторонних факторов. Но особо я испугался, когда ты спустился вниз к полицейским и стал ругать и трясти их за грудки, за то что они по нам стреляли. Думал, что они сейчас возбухнут и пристрелят тебя...
   - Не такой я смелый, как ты думаешь. А когда за спиной полтора десятка автоматов и пулемётов, да позиция очень выгодная, сверху их бы сразу покосили всех, а это они понимали, тогда можно и поборзеть. И никакой особой отваги в таких условиях и не требуется - только борзота.
   - Не, Борис Геннадьевич, не переубеждай меня. Я был удивлён твоему спокойствию, так что через час накрываю стол и все вместе посидим, отметим так сказать моё присутствие в боевой обстановке. Не крещение, а только присутствие...
   Суханов раздухарился и через час мы своей компанией штаба сидели за хорошо накрытым столом. К нам присоединился и особист Юра, с которым у меня более-менее наладились нейтральные отношения. Через два дня он ждал заменщика, поэтому сегодня он был более раскованным и много шутил за столом. В самый разгар нашей офицерской пирушки зазвенел телефон на моём столе и трубку поднял Дорофеев.
   - Да, да. Да, тут, товарищ генерал-майор, - и протянул мне трубку. - Тебя, Бабкин.
   - Здравия желаю, товарищ генерал-майор.
   - Здорово, Копытов. Чем занимаешься?
   - Сегодня пришлось немного помотаться по блок-постам и сейчас с полковником Дорофеевым решаем текущие вопросы, - я заговорщески подмигнул присутствующим.
   - Хорошо. Слушай приказ. Сейчас берёшь взвод разведки и едешь в нп. Шамгона, надо уточнить, что там происходит и сколько сейчас там партизан.
   - Так я могу сразу вам доложить, товарищ генерал-майор. Шестьдесят человек там постоянного состава и сегодня в середине дня к ним перешло через реку Ингури ещё восемьдесят партизан. С собой они перенесли 12 раненых на носилках.
   - Так понятно, это днём было, а мне надо знать, что там сейчас происходит...
   - Товарищ генерал-майор, сейчас в населённом пункте Шамгона находится помимо местных жителей около пяти тысяч беженцев, очень взбудораженных и агрессивных. Я не знаю сколько туда перебросила "прокуратура в изгнании" своих людей к тем ста сорока человекам... И если я там появлюсь у меня возникнут некоторые проблемы...., - я в мягкой форме настойчиво пытался переубедить генерала и отменить непродуманный приказ, который мог стоить жизни многим из нас. Но Бабкин был непреклонен.
   - Товарищ подполковник, хорош спорить. Выполняйте приказ.
   Я бросил трубку на стол и с чувством выматерился, после чего доложил Дорофееву суть приказа. В комнате повисла тяжёлая тишина, а я вызвал оперативного дежурного и приказал по тревоге поднять развед. взвод.
   Дорофеев разлил по чуть-чуть коньяка и предложил мне: - Борис Геннадьевич, ты заменщик и тебе по всем военным приметам нельзя ходить на такие дела - грохнут. Давай я вместо тебя поеду?
   Я поднял кружку, чокнулся с молчавшими товарищами и выпил: - Алексей Владимирович, спасибо за заботу, но приказ отдали мне и я его буду выполнять. Вы тут ни причём. А про эти военные приметы я знаю. Три года назад, в Чечне, ко мне приехал заменщик и в эту же ночь я уехал на сопровождение и влетел в не хилую засаду. Тогда серьёзную контузию получил, но ничего. Будем надеяться, что и здесь выкручусь...
   Через пятнадцать минут, полностью экипированный я построил разведчиков и проверил их готовность и остался доволен. Командир взвода лейтенант Смирнов показал в БТРе дополнительный запас патронов и короба с пулемётными лентами.
   - Парни, нам поставлена трудная и опасная задача, но её всё равно нужно выполнять. Мы должны произвести разведку расположения партизан в населённом пункте Шамгона. Сегодня мы уже там были и видели, что обстановка там напряжённая. Опасность представляют все: обозлённые партизаны, которые вышли из боя, потеряв товарищей. Беженцы, которые считают нас миротворцев пособниками абхазов, местное население, которое сочувственно настроено как к беженцам, так и к партизанам. На месте партизан, а они далеко не дураки, я около моста, со стороны Шамгоны обязательно выставил бы усиленный блок-пост и думаю, что он сейчас там и стоит.
   Сложность нашей задачи заключается в том, что мы должны проехать по узкому металлическому мосту и тут возможны три варианта развития событий. Первый - самый оптимистический: мы подъезжаем к мосту и тут нас обстреливают. Тогда открываем ответный огонь и отходим на базу. Второй - хуже: партизаны запускают нас на мост и где-нибудь посередине подбивают БТР. Тогда раненых на спину, добавочную гранату вовнутрь БТРа и под прикрытием огня незадействованных в переноске раненых отходим за мост, где закрепляемся и ждём подмоги, отбиваясь от противника. Третий - самый херовый: нас пропускают через мост, когда мы втягиваемся в улицы, отрезают от моста. БТР подбивают. Ну тогда парни в зависимости, где нас зажмут прорываемся или через мост, или же к ближайшему блок-посту у "Басаевского моста". Вот такой расклад. Если кто сомневается в себе - шаг вперёд. Обид не будет.
   Строй стоял молча, даже не шелохнувшись.
   - Ну что ж, спасибо. Тогда по местам и с Богом.
   Бойцы, негромко переговариваясь, бодро полезли на броню, а в это время на крыльцо поспешно вышел полковник Дорофеев: - Борис Геннадьевич, Стой! Генерал Бабкин только что отзвонился. Наверно понял всю дурость приказа и отменил разведку. Так что - Отбой!
   Мне только и осталось плюнуть с досады.
   Утром, сразу после завтрака, меня к телефону вызвал Коробко: - Товарищ подполковник, сейчас берёте два БТР, и от 301 блок-поста вдоль границы, как можно ближе, начинаете патрулировать свою Зону Безопасности. Нужно показать всем, что России тоже принимает участие в конфликте. Всё держит под своим контролем и предпримет всё, чтобы не допустить разрастание конфликта. Ну, заодно и "побряцать оружием" нужно. Ты там не лыбься, а то я это прямо чувствую. Что поделаешь, если мы такие слабые. Так что езжай и изображай присутствие России. Показывай всеми миру, как мы усиленно разъединяем конфликтующие стороны. Сразу хочу предупредить - будь осторожен и береги солдат. За вами будут охотиться и грузины и абхазы, чтобы потом свалить смерть русских миротворцев на противную сторону. Особо ни куда не лезь. Задача понятна? Тогда вперёд. Вечером доложишь подробности.
   Я положил трубку на аппарат и посмотрел на оперативного дежурного, но тот опередил меня: - Товарищ подполковник, командир батальона задачу уже поставил и через двадцать минут машины с мотострелками будут перед воротами.
   Мне только и осталось, как кивнуть головой. В комнате ко мне пристал Суханов, он хотел тоже ехать со мной, но я его отговорил. Дорофеев, уже знал о приказе Командующего, и когда к нему зашёл тоже попросил быть осторожным.
   Два БТРа с тридцатью солдатами на броне уже ждали меня, когда я вышел из ворот. По моей команде бойцы шустро спешились и построились около машин в две шеренги. Оглядев их, был удовлетворён осмотром и готовностью к выезду и к вполне возможным боевым действиям. Но всё тянул и тянул с отдачей приказа. Сегодня вечером к железнодорожной станции Очамчира на Абхазской стороне подойдёт наш воинский эшелон с двумя батальонами из Тоцкого, которые завтра уже прибудут к новым местам службы в Северной и Южной Зоне Безопасности и в течении дня они должны полностью поменять этот батальон, а послезавтра вот эти солдаты, что стоят в строю, поедут домой и они должны уехать живыми и здоровыми. Обидно прослужить полгода в таких нелёгких условиях и быть раненым или убитым в последний день.
   Я уже знал о том, что армейские подразделения Грузии, подразделения Внутренних войск всеми возможными обходными путями, просачиваются на территорию Южной Зоны Безопасности и скрытно сосредотачиваются вдоль границы с Абхазией. Сегодня рано утром, в шестистах метрах от нашей базы в зелёнке пропылила автомобильная колонна, в которой находилось около 800 грузинских военнослужащих и два автомобиля с установленными на них спаренными 23 миллиметровыми зенитными установками. Грузины думали, что мы не заметим их, но наши разведчики не только их заметили, но переписали номера и посчитали. Через полчаса после этого, толпа местных жителей из вчерашней деревни Дарчели блокировали наш блок-пост и со словами - "Раз вы нам не помогаете - то хотя бы не мешайте" и пропустили мимо блок-поста ещё одну колонну с военнослужащими, которая ушла в сторону Абхазии.
   Практически во всех более-менее крупных лесопосадках вдоль реки Ингури сидели вооружённые отряды "прокуратуры в изгнании" и партизан отошедших на грузинскую территорию, ожидая сигнала к активным действиям. И появление БТРов российских миротворцев будет "красной тряпкой" и раздражающим фактором для всех, кто имел там оружие. И как то мне не хотелось подставлять этих ребят.
   - Водители БТР выйти из строя, - два солдата браво вышли и встали напротив меня.
   - Командир взвода ко мне. Остальные - Кругом! В расположение шагом марш.
   Когда недоумевающие мотострелки удалились, я подозвал к себе оставшихся: - Парни, без вас двоих БТРы не поедут - вы должны там сидеть внутри и рулить. Ты, товарищ лейтенант, хоть и двухгодичник, но офицер и отправить тебя в казарму как солдат, не могу - ты старший второго БТР. Ну, а я старший над вами. Вот мы в вчетвёром и будем рисковать и изображать Россию и бряцать оружием. Пусть грузиняки думают, что остальные бойцы внутри сидят. Ну, что - покажем всем, что русские ничего не боятся?
   - Покажем, товарищ подполковник...
   - Тогда по местам.....
  
  
   ....Асфальт на дороге был сухой и сегодняшнее патрулирование, в отличии от предыдущих, превращалось в приятную прогулку. Тем более, что сегодня патрулировали Зону Безопасности совместно с ООНовцами, которые ехали впереди моего БТРа на белой, бронированной "Мамбе" и начальником совместного патруля был обер-лейтенант Вебер. Пусть он и дёргается.
   Прошло уже несколько дней как я начал изображать "присутствие России в конфликте" и за эти дни было всякое. Выстрелы в спину, злобные взгляды и угрожающие крики из-за заборов, неоднократные попытки беженцев и местного населения разобраться с нами физически, как с пособниками абхазов. Несколько раз мы заезжали в те места, где нас не ждали или мы приезжали не вовремя, после чего приходилось изо всех сил изворачиваться, чтобы выйти из этого положения живым и вывести оттуда целыми людей и технику. Очень здорово помогало мне и личные знакомства со многими лидерами абхазов в изгнании. Один раз я с начальником разведки миротворцев и его разведчиками заехали не в то место и не вовремя для себя. Обстановка у моста через реку Ингури недалеко от грузинского селения, захваченного абхазами была нервно-напряжённая. Деревня в двух километрах на той стороне горела в нескольких местах. Доносились как одиночные выстрелы, так и автоматный огонь очередями. В этом месте регулярных войск Грузии не было, и мост через реку и окрестности контролировала "Прокуратура в изгнании" и многочисленные группы партизан, которые при нашем появлении брызнули врассыпную по прибрежным кустам. Нервозность и агрессивность вносили и беженцы селения, скопившиеся тут же в числе нескольких сот. Они то и были тем "горючим материалом", который мог вспыхнуть праведным гневом против приехавших миротворцев. И "прокуратура в изгнании" и партизаны и пальцем не пошевелят, когда русских миротворцев просто стали бы убивать. И ведь по этим несчастным людям и огонь то не откроешь для самозащиты.
   Сгоряча влетев в самую гущу беженцев и поняв, что у нас есть всего пару минут, чтобы отсюда благополучно смотаться, мы с ходу стали разворачиваться по большой дуге на поле и как это всегда бывает в пиковый момент, один из БТРов сразу же и крепко завяз в вязком участке поля и теперь бессильно ревел двигателем, выбрасывая обильные фонтаны жидкой грязи из под колёс. А мой БТР благополучно вывернул на твёрдую почву.... Ну..., не бросишь же своих. Но, как это не удивительно, но беспомощное барахтанье огромной бронированной машины в размолоченной грязи, несколько сбило накал агрессивности у толпы беженцев уже двинувшихся к миротворцам и те угрюмо остановились на обочине грунтовой дороги, лишь на время отложив свои отнюдь не дружественные намерения.
   Командиры "прокуратуры в изгнании" и партизан стояли недалеко от моста и ожидали кровавой развязки, ничего не предпринимая для того чтобы остановить толпу, поэтому крутиться нужно было самим.
   - Давай, сдавай назад и вытаскивай второй БТР, - крикнул я в люк водителю, а сам спрыгнул с машины и пошёл навстречу начальнику разведки.
   - Николай, хватай мою машину и вытаскивай свой БТР. От него не отходите, а я сейчас попытаюсь отвлечь внимание беженцев на себя. Может выкрутимся.....
   Майор кинулся к БТРу, а я смело направился к беженцам. Это так было видно со стороны, что смело, а внутри меня всё дрожало от напряжения и только величайшим усилием воли загонял свой страх далеко во внутрь себя и еле сдерживался, чтобы не развернуться и не побежать обратно. Мелькнула шалая мысль: - Если сейчас толпа накинется - то разорвёт в минуту.... Главное эту минуту продержаться, а потом будет всё равно....
   Беженцы постепенно смещались к тому месту, где я должен был выйти к дороге и сгрудились в плотную толпу в ожидании, когда подойду. Я же с видимым внешним спокойствием легко перепрыгнул придорожную канаву и остановился в двух шагах от первых людей.
   - Здравствуйте Уважаемые.....
   Толпа глухо заворочалась и в разнобой ответила на приветствие.
   - Я начальник штаба Южной Зоны Безопасности и готов вас выслушать.....
   - ААААааааааа!!!!!! - Взвился единый вопль возмущения, полный ненависти и отчаяния, - АААААААААаааааа, он ещё хочет нас слушать.....
   Вперёд выскочили несколько здоровенных мужиков деревенского вида, расхристанных и видно в своём отчаянии дошедших до последней черты: - Слушать хочешь? Так слушай и смотри туда....
   Меня уже обступили кругом и грубо повернули лицом к горящей за рекой деревне: - Это вы..., вы и ты лично виноват, что горят наши дома, что там хозяйничает армия абхазов и банды чеченцев. Тебе то что? Ты приехал, посмотрел на наше горе и уехал в свою Россию, а мы тут страдаем...., страдаем..., страдаем..., - мужик схватился обеими руками за своё горло и повторял одно и тоже, вращая красными от гнева глазами и никак не мог придумать, как ещё припечатать этого наглого и ненавидимого русского. Потом, уставив на меня палец, как всё равно пригвоздил к позорному столбу: - Это ты..., ТЫ... не даёшь приказ пропустить нашу армию сюда. ТЫ......!
   Толпа глухо заворчала, вздыбливаясь, готовясь к последнему акту предстоящей трагедии, а я моля бога, чтобы не накинулись сзади, сделал шаг вперёд и ткнул себя пальцем в грудь и сначала с придыханием, но так чтобы было слышно, спросил: - Это я не пускаю вашу армию? Это Я? - Теперь, подпустив в голос возмущение, заорал во весь голос.
   - Где эта твоя армия? Где? Где она прячется? И где она рвётся на тот берег? Где? Давай её сюда и я её запущу туда..., - я начал показушно крутить головой по сторонам, как будто пытаюсь увидеть могучую грузинскую армию с пушками, танками и самолётами и вновь заорал, сделав ещё один мелкий шажок вперёд, - Где она твоя армия?
   Потом сильно и больно ткнул пальцем в грудь другого встрёпанного мужика: - Ты сколько здесь? Сколько дней я спрашиваю....?
   - Сутки...., - мужик слегка попятился в толпу.
   - Сутки, а я только приехал и кого я здесь не пустил на тот берег? Тебя что ли? Или тебя? - От собственного крика я сам пришёл в неистовство и сам уже схватил за грудки первого мужика. - И ты тут сутки? Какого хера? Там твой дом сжигают, а ты тут сопли на кулаки наматываешь.... Да вас тут двести мужиков..., идите и отбейте эту деревню у этих сраных чеченцев. Попробовали бы мою так деревню палить, я бы с колом пошёл против них....
   - Да у нас оружия нету, а у них автоматы и пулемёты..., - крикнул кто-то из задних рядов.
   - Да у вас нету, - охотно и уже спокойным голосом, подтвердил я, чувствуя, что сумел стабилизировать обстановку, но ещё её не переломил в нашу пользу, - а вот у тех, кто спрятался в кусты, когда я приехал, у них есть. И их человек сто. Кто их не пускает? Я что ли? Пусть идут и отбивают деревню...
   Опять из задних рядов послышался голос осведомлённого: - Они говорят - Приказа нету?
   - Давайте их сюда, я сейчас им приказ отдам, - самоуверенно заявил толпе.
   Через три минуты в толпу вклинилось хмурое начальство "Прокуратуры Абхазии в изгнании" и с ними ещё несколько незнакомых мне мужиков явно военного вида. У "прокурорских" на ремнях висели пистолеты, а те были вообще без оружия, хотя различные мелочи говори, что все они ещё несколько минут назад имели оружие.
   - Здорово, - я сначала обменялся рукопожатием со знакомыми мне "прокурорскими", которыми командовал адекватный заместитель главного прокурора в изгнании. Несколько раз с ним решали общие вопросы и мужик он был нормальный. Остальных знал, но немного. Потом поздоровался с незнакомцами, которых мне представили. Не дав им открыть рта, я сразу же спросил с напором: - Это я что ли не пускаю вас на тот берег?
   И тут же погнал дальше: - Идите, отбивайте деревню..., я разрешаю..., чего по кустам прячетесь?
   Гневно сверкнув глазами, но сдержавшись, старший напряжённым голосом предложил: - Товарищ подполковник, пойдёмте на мост и там обсудим ситуацию.
   Мы прошли сквозь расступившуюся толпу и через сто метров вышли к мосту, где остановились и "прокурорский" сразу же наехал на меня: - Ты чего, подполковник, на публику играешь? Что ты раскомандовался здесь? Вон, своими командуй, а то как последние лохи позорно застряли на ровном месте....
   - Ну, сели..., ну и что? Что в этом позорного? А вот чего вы позоритесь? Прячетесь тут по кустам и своё бессилье сваливаете на миротворцев. Идите и покажите беженцам, что вы стоите....
   - Будет приказ - пойдём, а пока нельзя, - примирительно пробурчал "зам прокурора".
   - Во нормально... Вы ждёте приказа, а беженцы отрываются на нас. Смотрите, а то я сейчас как отдам приказ блок-постам, чтобы они всем беженцам рассказывали, где вдоль границы ваши войска стоят и прячутся, пока на той стороне деревни жгут. Думаю, мало вам не покажется. Может мне прямо сейчас пойти в толпу и рассказать беженцам....? Но я этого делать не буду... Только из-за того, что мы с тобой раньше нормально решали все вопросы. Поэтому пошли вместе со мной обратно, а то мои уже БТР вытащили и мы спокойно уедем и ты тут спокойно простоишь.
   На этом для нас всё благополучно закончилось в этом месте и начальник разведки отделился от меня и уехал заниматься своими делами. Хотя через час я влетел уже в другую передрягу и опять приходилось изворачиваться, чтобы всё закончить миром.
   Славу бога, до стрельбы не доходило, так как грузинам и в голову не приходило, что в БТРах не было солдат и безумный русский подполковник ездит один. Поэтому они опасались учинять жёсткую разборку со мной. А я тоже не особо борзел, но с другой стороны был очень удивлён тем, как много людей знали меня и с уважением относились ко мне, что помогало в общении с грузинами. Не последнее было и то что, многие знали о моём участии в войне в Чечне, что тоже помогало в острых ситуациях. Грузины с ненавистью относились к чеченцам, потому что те воевали на стороне абхазов и проявляли немотивированную жестокость по отношению к грузинскому населению.
   Наиболее тяжёлым был второй день, когда погода стремительно испортилась и я был вынужден патрулировать под сильным дождём. Лейтенант-двухгодичник спрятался внутри БТРа, а я как "стойкий оловянный солдатик" торчал на верху бронированной машины и медленно загибался под холодными струями воды. Не доезжая до 308 блок-поста, внезапно наткнулся на батальон ВВ, который скрытно располагался в километре от границы с Абхазией. Я спрыгнул с брони, еле устояв на занемевших ногах, и полу окоченевший от холода и весь мокрый, попытался "наехать" на встретившего меня жизнерадостного командира батальона. Но синие от холода губы неповиновались мне и вместо решительного протеста я издал череду невразумительных звуков. Невысокий, плотно сбитый грузинский майор засмеялся, приобнял меня и отвёл в близстоящее строение, служившим для него штабом и где я смог в жарко натопленной комнате быстро прийти в себя. Это оказался Кутаиский батальон Внутренних войск.
   Отогревшись, я заявил решительный протест на незаконность пребывания данного подразделения в Зоне Безопасности и потребовал немедленно свернуться и убыть за пределы Зоны Безопасности.
   Майор опять жизнерадостно засмеялся. Вообще, он весь кипел и искрился энергией, которую ему некуда было девать и был очень рад моему приезду, в отличии от других командиров подразделений, которых я заставал в самый неожиданный момент. Они хмурились, ругались со мной, угрожали расстрелом на месте....
   А этот на мои требования рассмеялся и обнял за плечи: - Дорогой ты мой, чего сердишься? Всё равно я никуда отсюда не уеду и у тебя нет сил чтобы меня отсюда выдворить и ты об этом прекрасно знаешь, так что - Давай лучше посидим, да спокойно пообщаемся. - Он оглянулся на входную дверь и звонко свистнул. Дверь открылась и как в кинофильме "Кавказская пленница" в дверях появились солдаты с алюминиевыми подносами, где громоздилась выпивка и обильная закуска.
   По моей просьбе грузинский солдат сбегал к БТРу и привёл оттуда лейтенанта-двухгодичника и мы приятно посидели и пообщались с грузинским офицером, который оказался очень общительным и приятным собеседником. Расстались мы хорошими приятелями.
   А вчерашним днём я вообще гордился. Правда, мне ещё аукнется от Командующего, который по телефону отругал меня и сказал, что лишает ордена, но мне было на это наплевать - одним орденом больше, одним меньше. Главное я вчера провернул удачную операцию с десантниками.
   Полковник Дорофеев уехал в город решать разные свои дела в силовых структурах, а я остался на хозяйстве. В середине дня со мной неожиданно связался начальник разведки миротворческих сил в Зоне Грузино-Абхазского конфликта майор Чехов. Он по приказу Командующего решил прорваться к заблокированным двум блок-постам Северной Зоны на нескольких БТРах десантников и доставить им продовольствие, воду и боеприпасы, но прорваться решили через территорию Грузии. Они проехали через мост реки Ингури и остановились на территории 301 блок-поста. И теперь не знали, как ехать дальше и где лучше перейти через границу на территорию Абхазии, чтобы сразу попасть на блокированные блок-посты.
   Я мигом хватанул БТР разведчиков и помчался на блок-пост, потому что надо было действовать стремительно и решительно. Грузины всеми фибрами души, помимо чеченцев, ненавидели российских десантников и считали, что если бы не десантный полк в Гудауте и его аэродром, то они бы сумели полностью захватить территорию Абхазии и удержать её за собой. А узнав, что на их территории появились российские десантники, они сделают всё, чтобы имеющимися сейчас у них под рукой подразделениями, окружить их, разоружить и арестовать. Вот это был бы международный скандал на весь мир, где десантники выглядели захватчиками, вторгнувшимися на территорию Грузии.
   На 301 посту, быстро переговорив с майором Чеховым о скользкой ситуации, в которой невольно оказались десантники и, поняв что надо действовать быстро и неординарно, колонна десантуры во главе со мной, вместо того чтобы скрытно по логике вещей, двигаться вдоль берега реки, внезапно помчалась по асфальту в сторону Зугдиди. С моей стороны это был отвлекающий манёвр, чтобы посеять панику среди силовиков в городе от осознания что десантники сейчас сходу ворвутся в беззащитный город и возьмут его, но уже на окраине города мы неожиданно свернули с дороги и по узким улицам пригорода Ахали-Абастумани, на большой скорости двинулись в сторону селения Кахати, тем самым обеспечив себе двадцать-двадцать пять минуты форы у преследователей. В том, что попытка взять нас будет - я даже не сомневался. Стремительным маршем промчались мимо отворота на Коки, где меня отогревал жизнерадостный майор, пронзили насквозь колонной Ахалкахати и в Дарчели стремительно свернули к 308 блок-посту, где один из БТРов пробил себе капитальную дыру в колесе. В двухстах метрах от 308 блок-поста, где наверняка нас уже ждали, мы свернули вправо и пошли на небольшой скорости по узким, деревенским улицам в сторону 310 блок-поста. Хорошо, что я позавчера обнаружил Кутаисский батальон ВВ, поэтому, уверенно обогнул колонной место его стояния и выехал к так и не восстановленному полуразрушенному мосту через Ингури. Все эти передвижения заняли у нас минут сорок и я теперь с удовлетворением наблюдал поднятую в воздух пыль над Коки, Дарчели и Орсантии от нескольких автомобильных колонн грузин, потерявших наш след. Десантники быстро сняли пробитое колесо и отдали его начальнику блок-поста, а с его БТРа поставили целое. Пока они меняли колёса, другие БТРы медленно въезжали на мост и по двум голым, параллельно идущим металлическим балкам, которые на наше счастье соответствовали ширине колёсной базы бронированных машин, осторожно переезжали на противоположный берег. Честно говоря, если это было в мирное время, никто из нас не решился бы совершить этот безумный поступок, потому что машину надо было вести на высоте пяти метров над бурной рекой метров сто по двум балкам и ошибка водителя или руководящего офицера проводкой в любую сторону на пять сантиметров окончилась бы падением машины вниз. Но бог сегодня был на нашей стороне, и все БТРы благополучно перешли мост. Майор Чехов помахал мне рукой на прощание и десантники скрылись среди прибрежных кустарников.
   Теперь мне было плевать на грузин и их потуги захватить нас. Точно с таким же наплевательским отношением я их встретил через десять минут на северной окраине нп. Коки, когда до десятка грузовых автомобилей вырвавшихся из теснин улиц, окружили мой БТР. Я даже погордился тем, что мою машину окружило до сотни грузинских солдат, направивших на меня свои автоматы.
   Было много ругани, угроз, попыток начистить мне под шумок рожу, когда грузины поняли, что десантники ушли. Но, слава богу, морду не набили и через тридцать минут они были вынуждены отпустить меня. Правда, вечером по телефону на меня наорался Коробко и его почему то больше волновало, что я бросил базу и умчался на помощь десантникам. Хотя - почему бросил? Там оставался командир батальона, да и Дорофеева всегда можно было выцапать по связи. Командующего больше всего задело, что я принял решение ни с кем не посоветовавшись. А вечером узнал об благополучно завершённой операции по доставки помощи блокированным блок-постам. А с орденом - Да и хрен с ним....
   ....- А теперь пусть Вебер решает - Что делать? Куда ехать? Тем более что там с ним в машине сидит ещё польский офицер-напарник по патрулю и переводчица Анна. Пусть с ними советуется. - Я сладко потянулся под ласковыми лучами солнца и стал рассматривать местность, которая расстилалась по отношению к дороге далеко внизу. В принципе, обстановка стабилизировалась и если в первые несколько дней были опасения что у грузинского руководства сдадут нервы и они двинут свою армию в Абхазию, а это было чревато хорошей войной, то сейчас время было упущено. Когда я был в Сухуми мне рассказывали абхазы, что когда Грузия напала на них то танковые колонны мгновенно смяли слабые заслоны на границе и в течении четырёх часов, стремительным маршем, достигли окраины Сухуми. За эти четыре часа руководство республики сумело собрать только четыреста человек вооружённых охотничьими ружьями и бросить их в бой. Это было всего шесть лет тому назад. А сегодня Абхазия была совершенно не та, какой шесть лет назад и могла теперь дать хороший отпор нападавшим уже на своей границе.
   С этого участка дороги, по которой мы медленно двигались вся пойма реки Ингури, абхазский берег отлично проглядывался как в ширину, так и в глубину, поэтому мы остановились и Вебер, не выходя из "Мамбы", в бинокль стал рассматривать долину реки. Что он там мог увидеть, я не знаю. Все эти дни весь личный состав военных наблюдателей просидел у себя в миссии и сегодня они в первый раз выехали на патрулирование. А если бы Дорофеев не дал бы им на сопровождение БТР с разведчиками, они бы и сегодня просидели в миссии.
   Я едко ухмыльнулся, наблюдая за осторожным немцем, который лишь чуть приоткрыл бронированную дверь и в узкую щель смотрел в бинокль: для того чтобы смотреть здесь в бинокль, нужно знать, куда смотреть. Надо рисковать своей шкурой и работать, несмотря ни на что каждый день. Я и без бинокля мог рассказать в каких кустах кто сидит, сколько сидит и чем они вооружены. У железобетонного моста у нп. Ткайа толпились кучками беженцы из Саберио. Их и сейчас даже без бинокля хорошо было видно, а в кустах около моста прятались около ста двадцати вооружённых бойцов "прокуратуры в изгнании". Между Рике и Ткайа в частном секторе затаились три БМП-1 и две роты грузинских вооружённых сил, я их вычислил ещё в первый день патрулирования. А правее железобетонного моста, у брода, напротив Пахулани находился партизанский отряд, который перешёл Ингури два дня тому назад. Его дополнили людьми, боеприпасами и он был в ожидании сигнала. Вот так господин обер-лейтенант надо работать. А чего сейчас рассматривать чёрные дымы от горевших домов в Саберио, грязными кляксами расползшиеся по голубому небу и слушать доносившиеся с той стороны выстрелы???
   Мы двинулись дальше, но внезапно двигатель БТРа стал давать сбои и скорость движения нашей группы сразу снизилась до минимума. В течении последующих полчаса мы тихим ходом проехали километров пять и остановились. Водитель задрал броню над двигательном отсеке и стал что то крутить на двигателе, а я подошёл к "Мамбе" ООНовцев и объяснил причину остановки
   - Хорошо, - это перевела грузинка Анна, которая выполняла роль переводчицы и продолжила, - обер-лейтенант Вебер выразил желание изменить маршрут и проехать в населённый пункт Пахулани, где находился ваш пост ? 305 и оценить там обстановку.
   - Ладно, скажи ему, что через пять минут мы двинемся туда, - я отошёл к своей машине, где озабоченный и успевший вымазаться водитель сообщил мне, что он не может разобраться в причине неисправности, но двигаться на небольшой скорости мы можем.
   - Товарищ подполковник, товарищ подполковник, - из люка БТРа высунулся связист и протянул мне наушники радиостанции, - начальник 305 блок-поста чего то дуркует там....
   - Все, все... Все, кто меня слышат..., Прошу помощи. Помощи... Мой пост атакуют, пост сильно обстреливают. Прошу помощи..., - прокричав всё это в эфир, начальник поста отключился от связи.
   - Вебер, Анна переводи, - я подскочил к ООНовцам, - 305 блок-пост в опасности, так что сейчас гоним туда.
   Но у Вебера сразу же появилось другое видение: - Господин подполковник, в Пахулани мы уже не едем, а едем на ваш 303 блок-пост и оттуда будем разбираемся, что происходит....
   Я было открыл рот, чтобы оспорить распоряжение старшего патруля, но от БТРа опять закричали: - Товарищ подполковник, 305 блок-пост на связь вызывает.
   - 305ый, Я, 350ый. Приём!
   - 350ый, я 305ый, сообщение об атаке на нас было ошибочное..., - начальник блок-поста опять отключился, а я заматерился оттого, что не успел с ним переговорить.
   - Ну что за чёрт? Почему он отключается? Я же их инструктировал....
   Услышав, что на блок-посту всё нормально, Вебер снова принял решение ехать в Пахулани.
   И мы вновь начали неспешное движение. На окраине населённого пункта Джвари к нам присоединился БТР с десятью солдатами и старшим лейтенантом Тимохиным с базового лагеря Поцхо-Эцери, которые заканчивали патрулировать свой район.
   До поста ? 303 оставалось три километра, когда эфир вновь взорвался взволнованным голосом начальника поста ? 305: - Меня атакуют.., МЕНЯ АТАКУЮТ...., Требую немедленной помощи, сильно обстреливают. Мне необходима помощь...., - Связь к моей великой досаде вновь оборвалась.
   Я опять соскочил с БТРа и подбежал к машине ООНовцев: - Вебер, на 305 посту непонятки. Опять начальник блок-поста докладывает, что его атакуют. Давай пересаживаемся на другой БТР и мчимся туда на помощь.
   - Нет, я запрещаю. У нас есть маршрут движения и мы будем строго его придерживаться. А в Пахулани мы не едем...
   - Вебер, да пошёл ты ...., если бы ты был русским, я бы тебе сказал, куда надо идти. Так что ты сам добирайся до 303 блок-поста, а я помчался.
   - Нет, нет, господин подполковник, - всполошено закричал всегда спокойный Вебер, - я запрещаю вам, господин подполковник, туда двигаться. Это приказ, а вы в данный момент подчиняетесь мне как старшему и должны защищать меня.
   Заскрипел в ярости зубами и, еле сдерживаясь, заявил: - Хорошо, через пять минут я доставлю тебя на 303 блок-пост, сдам под охрану поста, а там мне плевать на твои приказы.
   На 303 блок-посту быстро пересадил своих разведчиков с командиром взвода на БТР мотострелков и, несмотря на активные протесты немца, который метался вокруг и пытался меня остановить, мы помчались в глубь гор. БТР в хорошем состоянии и за рулём сидел опытный водитель. Дорога была узкая и уходила постепенно вверх в невысокие, покрытые лесом горы. То справа, то слева по ходу движения внезапно открывалась пропасть и пусть они были небольшие и неглубокие, но свалиться туда было смерти подобно. Пропасти сменялись отвесными стенами, мимо которых мы пролетали почти впритирку, моё сердце, да наверно не только моё, судорожно сжималось или ухало куда то в желудок, а может ещё ниже в задницу, когда БТР с протестующим визгом колёс резко, вопреки всем законам физики, заворачивал на крутом повороте, да над пропастью и летел дальше. Я знал дорогу и с замиранием сердца ждал, когда мы в последний раз, рискуя своими жизнями, завернём на опасном участке дороги и углубимся уже в лес, где этих обрывов и пропастей станет гораздо меньше и когда можно будет перевести дух. Дух то мы перевели, но здесь стало не лучше. Теперь узкую дорогу, сжатую с двух сторон мощными деревьями и отвесными скалами запрудили беженцы из селения Саберио, которые нескончаемым потоком лились по дороге, гоня перед собой домашнюю живность - коров, коз, небольшие отары баранов. Всё это, увидев летящую железную машину, прижималось к скалам и убегало, если это было возможно, в лес. Коровы, как необъезженные мустанги, становились на дыбы, а отары баранов кидались прямо под колёса мчавшего БТРа. Как мы никого и ни что не задавили, до сих пор мне не понятно. Опытный водитель до того ювелирно совершил марш на большой скорости, что будь у меня на груди орден, я бы его без жалости снял и наградил солдата. Но времени на размышление не было, мы уже были в паре километров от Пахулани и пора было распоряжаться о приготовлении к бою. Тревожило меня то обстоятельство, что пост был расположен на окраине деревни и, подъезжая к нему, нужно было миновать пустырь, где располагался заброшенный деревенский стадион, а справа до поста тянулись жилые дома. В случаи захвата поста, а мы реально не знали в чьих руках находится сейчас блок-пост, потому что связи с ним не было до сих пор, это было идеальное место для засады противника. И пока мы мчались по дороге, я определил задачу старшему лейтенанту и командиру развед. взвода в случаи, если мы там попадём в засаду.
   - ...Если мы попадём под огонь, когда выедем на пустырь, вы товарищ старший лейтенант, - я повернулся к офицеру с мотострелковой роты, - спешиваетесь и со своими людьми атакуете дома вдоль дороги. Врываетесь туда и выбиваете нападавших из домов. Я с разведывательным взводом с ходу атакую расположение поста и вышибаю оттуда противника. Если всё будет нормально, у поста спешиваемся и занимаем оборону: развед. взвод в сторону Абхазской территории, а мотострелки в направлении вдоль границы и окраины деревни.
   Было и ещё одно обстоятельство, которое осложняло обстановку. Когда строили пост, то при определении места его расположения ошиблись и расположили его не на самой линии границы, а на территории Абхазии в семидесяти двух метрах от условной границы между Грузией и Абхазией. Согласно соглашению по нормализации обстановки с грузинской стороны на каждом посту, в том числе и на 305, находились военные наблюдатели от Грузии. В адрес грузинского наблюдателя в Пахулани с Абхазской стороны постоянно сыпались угрозы арестовать его или уничтожить, как грузинского военного, который незаконно находится на территории Абхазии. Поэтому я и боялся, что атака была предпринята с целью уничтожения грузинского военнослужащего.
   Но всё обошлось: засады не было, пост стоял целый и невредимый, личный состав, в том числе и военный грузинский наблюдатель в добром здравии. В деревне местные жители вели себя достаточно спокойно, хотя из соседней деревни Саберио, в двух километрах от нас, подымались в небо дымы от горящих домов и слышны были звуки выстрелов автоматов и пулемётов, а также разрывы гранат. Мои солдаты спешились и заняли оборону, а я начал разбираться с начальником поста.
   В ходе разбирательств было выяснено, что стрельба шла в двухстах метрах на Абхазской стороне и совсем не в сторону поста или деревни. Кто стрелял, куда стреляли - никто не видел.
   Старший лейтенант, начальник поста, стоял передо мной и счастливо улыбался, а я начинал "закипать".
   - Товарищ старший лейтенант, почему вы, передав в эфир сообщение, сразу же выходили из связи?
   - Мне было некогда: я вызвал помощь и вышел из связи.
   - Товарищ старший лейтенант, я сейчас хочу ещё раз напомнить, как вы должны были действовать в случаи нападения на ваш блок-пост. Это вам может в будущем пригодиться и не только здесь.
   Если на ваше подразделение напали, то прежде чем вызывать помощь вы должны выяснить как минимум, следующее: во-первых, сколько нападающих, из какого оружия ведут огонь? Здесь важно разобраться, хотя бы примерно, сколько пулемётов, гранатомётов, может быть и какие гранатомёты? С какого направления атакуют или ведут огонь с одной какой-то конкретной позиции?
   Во-вторых: войти в связь и все эти сведения доложить начальнику, чтобы начальник принял правильное решение в каком количестве и с каким вооружением идти вам на помощь. Я, вот сейчас, практически шёл вам на помощь в неизвестность: может быть, мне надо было брать подмогу в количестве сто человек и несколько БТР, да ещё миномётную батарею впридачу. Ну и, конечно, убедиться, что ваше сообщение приняли, только тогда вы можете отключиться от связи.
   Начальник поста стоял передо мной улыбаясь во всё лицо и по моему даже не слышал, как я ему менторским голосом повторял прописные истины и всё твердил: - Спасибо, спасибо, товарищ подполковник... Спасибо...
   Я удивлённо посмотрел на офицера. Нет, не пьяный и не обкуренный: - Товарищ старший лейтенант, за что спасибо? Я тебя здесь ругаю, менторским тоном прописные истины рассказываю, а ты лыбишь, как дурачок и талдытишь Спасибо.., спасибо. Чего такое?
   - Товарищ подполковник, нас практически сразу с эшелона бросили сюда и сразу же начались боевые действия. Кругом стрельба, горят деревни, через мой пост прошло три тысячи беженцев, которые такое рассказывают... Страшные слухи об отрядах чеченцев, которые грабят, убивают всех подряд и всё это в пару километров от нашего поста, а нас всего десять человек. Честно говоря, мы думали, что нас тут бросили и уже списали. Поэтому и запаниковал, когда кто-то стал стрелять недалеко от поста. От безнадёги вышел в эфир, и совершенно не ожидал, что через двадцать минут на помощь примчится сам начальник штаба группировки. Спасибо, товарищ подполковник, теперь то мы знаем, что мы не брошены и о нас помнят, и если что - придут на помощь.
   Я несколько растерялся от такого откровения, но быстро пришёл в себя: - Товарищ старший лейтенант, ну ёлки-палки... Вот вы ночью каждый час выходите на связь и докладываете. У вас всегда 350й доклад принимает, так ведь? - Офицер кивнул головой, - так это не дежурный связист вам отвечает, а я - 350й мой позывной. Я целыми днями мотаюсь вдоль границы, по всей Зоне Безопасности и ночами тоже не сплю, а сижу на связи и слушаю эфир, лично принимаю доклады от всех постов, которые находятся на опасном направлении, чтобы сразу же принять решение, в том числе и по вашему посту. Так что не беспокойтесь, и солдатам передайте - никто о вас не забыл, о вас всегда помнят и переживают.
   Отдав необходимые распоряжения и убедившись, что опасность ни личному составу поста, ни военному наблюдателю от Грузии не угрожает, я посадил прибывших со мной военнослужащих на БТР и мы убыли на пост ? 303, где нас с нетерпением ждали военные наблюдатели ООН. Выслушав мой доклад, они дали мне время для ремонта моего БТР, а второй бронетранспортёр я отпустил на базу в Поцхо-Эцери. Через несколько минут на посту внезапно появились и остановились две машины: из первой вылез внушительного вида, толстый и пыхтящий от усилий мужчина, а из второй шустро выскочил телеоператор с камерой и они оба направились ко мне. Я насторожился.
   Представительный, в расстегнутом на толстом животе пиджаке, мужчина сразу же налетел на меня с обвинениями: - Что вы тут делаете, когда наши деревни жгут и наших жителей убивают и грабят? Почему вы не едете и не защищаете несчастных жителей? - Телеоператор в это время снимал, а ООНовцы подошли и через переводчицу стали слушать, о чём идёт речь.
   - Уважаемый, кто вы такой?
   - Это я спрашиваю - Кто ты такой? - В свою очередь наехал на меня мужчина.
   - Я начальник штаба Южной Зоны Безопасности, а вы всё-таки кто такой?
   - Я глава Цаленджиского района. Мне сейчас поступило сообщение о том, что на деревню Пахулани напали чеченские боевики и жгут дома, грабят и убивают мирных жителей. Я сейчас еду туда, чтобы выяснить на месте обстановку.
   - Уважаемый, я только что прибыл из населённого пункта Пахулани: обстановка там нормальная, никаких нападений не зафиксировано. Жители деревни находятся в своих домах, беженцы находятся в деревне, название не помню, но в той, что перед Пахулани и митингуют.
   - Господин подполковник, в Пахулани жгут дома и убивают жителей и вы своим действиями поддерживаете и прикрываете абхазских бандитов и их чеченских наёмников, - глава администрации разглагольствовал в расчёте на телекамеру и не верил или делал вид, что не верит ни одному моему слову. Потом полез в автомобиль, достал оттуда автомат и стал изображать из себя рейнджера, который вынужден рисковать жизнью, чтобы выполнить свой долг. А Вебер и поляк, увидев автомат в руках представителя власти, быстро ретировались в свою бронированную машину.
   И тут я, поддавшись эмоциям, совершил непростительную ошибку: - Ладно, раз вы мне не верите, то смотрите - я оставляю автомат и подсумки с патронами и гранатами. Только пистолет оставлю себе и еду вместе с вами в Пахулани, чтобы доказать что там никого нет. И что там достаточно безопасно, - Я положил автомат и подсумки на броню БТРа.
   ....Мы двигались по дороге на небольшой скорости, всё также забитой беженцами, коровами и другой живностью, которую беженцы гнали по обочинам. Через четыре километра навстречу нам попалась, хорошо охраняемая небольшая колонна иномарок с затемнёнными стёклами, передняя мигнула нам фарами, приказывая остановиться. Глава администрации удивительно быстро, несмотря на свои внушительные габариты, выскочил из машины и помчался к легковому автомобилю в середине колонны, которую сразу же окружила вооружённая охрана. Чиновник в усердии нагнулся в открытую дверь и что-то стал торопливо докладывать, показывая в сторону Абхазии, потом две минуты внимательно слушал, почтительно попрощался с невидимым собеседником и пошёл к своей машине, а колонна двинулась дальше.
  - Кто это был? Только не говори, что там сам президент Шеварнадзе. - Язвительно спросил я, когда глава администрации подошёл ко мне.
   - Министр здравоохранения, по приказу президента, знакомился с обстановкой в приграничной зоне. - Грузин, не обращая внимания на мой язвительный тон, вытер вспотевшее лицо носовым платком, потом продолжил, - он сейчас с Пахулани едет. Действительно, там всё в порядке. Ну, да ладно. Давай проедем до ближайшей деревни: я пообщаюсь там с беженцами и вернёмся обратно.
   В деревне бушевал митинг: озлобленная толпа беженцев из населённого пункта Саберио в триста человек, шумела около хлипкого деревянного здания сельсовета и наш приезд только подлил масла в огонь.
   - Сейчас я, господин подполковник, их успокою, - самоуверенно заявил чиновник и, раздвигая людей как ледокол, решительно двинулся к крыльцу сельсовета, откуда он обратился на грузинском к митингующим. Я тоже вышел из машины и остановился сзади толпы, обратив внимание на вооружённых автоматами гражданских, которые крутились среди людей. Сразу было видно, что это далеко не сельские жители. И тут я впервые пожалел, что поддался эмоциям и поехал с главой администрации, но было уже поздно что либо менять. В течении пяти минут беженцы, придвинувшись к крыльцу, внимательно слушали выступающего, а потом в толпе поднялся тихий ропот, который всё более и более возрастал, переходя в открытое возмущение и неприятия того что говорил чиновник. Толпа сплотилась в неприятии того что им вещал оратор, часть людей, стоявших впереди, полезла на крыльцо и окружила побледневшего чиновника и, махая перед его лицом кулаками, стала что-то требовать от него. После чего его вульгарно стащили с крыльца и там, в воздухе, замелькали кулаки. Другая, достаточно большая группа агрессивно настроенных беженцев, повернулась ко мне и стала медленно надвигаться, бросая на меня ненавидящие и злобные взгляды. Понимая, что любое моё неверное поведение, действие, резкий жест, даже взгляд, может спровоцировать толпу на любое агрессивное действие против меня, который символизировал в их глазах Россию, помогающую сейчас абхазам и чеченцам жечь и грабить их брошенные дома. Понимал я и то, что сейчас меня могут запросто разорвать и за мою смерть, и смерть главы района никому и ничего не будет. Всё спишут на военную обстановку, нервозность, агрессивность толпы и спокойно забудут.
   Я сделал непроницаемое лицо, проверил связь по моторолле с ООНовцами и своими разведчиками, но результат был отрицательный - меня никто не слышал. А значит никто на помощь не придёт... Да даже если бы и услышали - помощь просто опоздает и им достанется довольно неприятное занятие - собирать окровавленные и изуродованные останки начальника штаба.
   Меня обступили с трёх сторон и передо мной из толпы появился старый грузин со знаком участника Великой Отечественной войны на старом пиджаке, надетый на голое, жилистое тело, который сразу же стал кричать и махать руками, чуть ли не хватая меня за форму.
   Обвинения были стандартные: Россия помогает Абхазии оккупировать Гальский район и измываться над мирным населением. То, что русские миротворцы на территории Абхазии пропустили вооружённые силы абхазов и банды чеченцев в Северную Зону Безопасности и не хотят остановить уничтожение грузин, а мы наоборот не пускали грузинскую армию в свою Зону Безопасности для защиты населения от абхазов. То, что он сам, своими глазами видел сегодня, как утром в Саберио чеченцы грабили и убивали не успевших уйти грузин. А их имущество грузили на автобусы....
   Он кричал сам возбуждаясь, и всё более и более возбуждая и так агрессивную толпу, ведя их к той опасной черте, за которой люди превращались в кровожадных убийц, которые жаждут только крови и мщения. Я бросил взгляд в сторону главы района и увидел, как его от толпы отделила редкая цепочка вооружённых людей и тут же между мной и разъярённой толпой тоже появились вооружённые люди, которые начали потихоньку оттеснять толпу от меня. Зато оператор с видеокамерой суетился и с явным удовольствием снимал всё происходящее.
   Рядом появившийся человек с автоматом, тихо спросил: - Ты узнаёшь меня?
   Я бросил на него мимолётный взгляд и отрицательно покачал головой, а грузин, кратко улыбнувшись одними губами и не отрывая взгляда от всё ещё бушующей толпы, зашептал: - Да ты что? Неделю назад мы с тобой в ресторане сидели за одним столиком и пили за дружбу между русским и грузинским народом.
   Теперь я вспомнил: действительно, неделю назад я зашёл в ресторан перекусить и познакомился с группой полицейских, которые там отмечали день рождение товарища. Расстались мы тогда друзьями.
   Я улыбнулся в ответ, а грузин поняв, что его вспомнили, горячо зашептал в ухо: - Сейчас, медленно, только не дёргаясь, отходи к машине, а мы прикроем тебя и приведём главу района.
   Толпа бесновалась, видя что жертвы уходят из их рук, но ступать в противостояние с вооружёнными полицейскими всё-таки не решались. Через минуту в машине оказался помятый и избитый чиновник, и машина сразу же рванула с места, оставив позади моих спасителей и толпу беженцев. Глава района обиженно молчал, лишь иногда трогал распухшее от удара ухо и нервно проводил расчёской по растрёпанным волосам. Высадив меня на блок-посту, машины умчались, а на меня напустился командир разведывательного взвода.
   - Товарищ подполковник, что вы себе позволяете? Я за вас отвечаю, а вы бросаете оружие и уезжаете, непонятно с кем и куда..., - лейтенант ещё несколько минут возмущался, но постепенно успокоился и замолчал.
   Я его не перебивал, а когда он замолчал, заговорил: - Спасибо лейтенант, правильно "отчехвостил" своего начальника. Нельзя подаваться эмоциям и идти у них на поводу, подвергая себя не нужному и бесполезному риску. Только правильно оцененная обстановка, целесообразность действий может привести к успеху... Учись лейтенант, но только на чужих ошибках. С моей стороны это была действительно ошибка....
   БТР вроде бы наладили, но проехав километров пять от блок-поста, он сдох окончательно. Связался по радиостанции с базой и попросил прислать машину для буксировки БТРа, после чего предложил старшему патруля обер-лейтенанту Веберу самостоятельно ехать в Зугдиди к себе.
   Но тот зассал ехать без охраны и решил остаться с нами и с нами вернуться в Зугдиди. Бойцы с командиром взвода остались сидеть на БТРе, а я перебрался к бронированной Мамбе, где постепенно завязался разговор о службе в своих армиях. И в который раз убедился что европейцы, это люди с совершенно другим менталитетом.
   Задаю немцу вопрос: - Вот ты, Вебер, командир танковой роты. Если у тебя в чём-то провинился солдат - Ты его как наказываешь?
   - Я его лишаю увольнения на ночь домой.
   - И всё? - Удивился я.
   - Да, а что ещё? - Теперь искренне удивился Вебер.
   - Ну, хорошо.... Ты его лишил увольнения. Во сколько у тебя конец рабочего дня?
   - В восемнадцать ноль-ноль....
   - Блин, хорошо живёте. У нас в восемнадцать ноль-ноль рабочий день только начинается... Ну, ладно. Ты уходишь с части, а через десять минут твой солдат прыгает через забор и спокойно уходит домой, зато утром, за пятнадцать минут до твоего прихода, он также спокойно возвращается в казарму.
   - Как это так? Так не может быть, - уверенно заявил Вебер, а я только посмотрел в честные немецкие глаза и не стал его разубеждать. Просто кое-что вспомнил, о чём мне рассказывали старые немцы, когда служил в Германии. А там до прихода к власти Гитлера тоже был бардак, но он очень быстро навёл порядок и также быстро и жёстко приучил немцев к порядку. Например, идёт по улице военный патруль, а около дома мусор и беспорядок. Так патруль мигом разбивал все стёкла в окнах прикладами на первом этаже, а верхние окна расстреливались из винтовок. Или идёт поезд и его внезапно останавливают в поле. Кто с билетами остаются в поезде и едут дальше, а кто без билетов на несколько месяцев в лагерь. Школу прапорщиков я заканчивал в Потсдаме, так полк, на территории которой располагалась наша школа, в фашисткой армии был самый ЧПешный. Там чуть ли не весь полк в самоходы ночью ходил. И вот в одну прекрасную ночь полк окружают эсесовцы и выгоняют всех солдат на плац, где они стоят до утра. И всех кто вернулся из самохода, тут же на плацу и расстреляли. После чего приказали снести высокий забор, а вместо него сделали вокруг полка маленький, чуть ли не детский заборчик. Так после этого не было ни одного случая самовольной отлучки.
   Разные мы с немцами и другими европейцами люди. Мы бы и потом бегали в самоход, постоянно играя в русскую рулетку.
   Когда я вернулся на базу, то узнал что и новый командир батальона оказался в примерно в такой же ситуации что и я, когда столкнулся с агрессивно настроенными жителями Дарчели. Слава богу, что для нас обоих это прошло без последствий.
   Завтра старый батальон уходит на погрузку на эшелон в Очамчиру, а я остаюсь неизвестно на сколько. Уезжает и особист Юра. Я только успел раздеться и сложить оружие в железный ящик, как в комнату зашёл радостно улыбающийся особист.
   - Борис Геннадьевич, заменщик приехал....
   - Ну что ж поздравляю, а я вот не знаю когда отсюда поеду.
   - Ты, Боря, на меня обижался, но я тебе так по секрету скажу - ну и хлебанёшь ты с ним горя. Ничего, если я его сейчас приведу знакомится?
   - Да ничего, только давай через часа полтора. Сварганим закуски, с ребятами посидим, выпьем. Вот и пообщаемся.
   Да..., новый особист Николай не понравился никому. Обычное среднее лицо, водянистые глаза и в лице таилось что то хитро-подлое. Весь как то нервный, дёрганный. Только нас Юра познакомил, как Николай, не обращая внимание на присутствие Тетенова, Сабурова, полковника Дорофеева и полковника Суханова с апломбом выставил ультиматум: - Товарищ подполковник, договоримся сразу - вы свой нос к МГБистам не суёте. Там я буду сам работать.
   В комнате повисла тяжёлая тишина. Юра за спиной своего заменщика скорчил гримасу и развёл в сторону руки, как бы говоря - Ну, что я говорил...
   Моё лицо опахнуло холодом и от этой беспардонности захотелось встать и хорошо заехать капитану по еба....ку, так чтобы он улетел под кровать Сабурова, напротив которой сидел. Но я крепко стиснул зубы и ледяным тоном ответил.
   - Товарищ капитан у подполковника Копытова - тире, начальника штаба Зоны Безопасности нет такого носа, который он "куда то суёт"... У него есть обязанности, которые он выполняет и если этого требует обстановка то я буду обращаться туда, куда это нужно, не спрашивая вашего согласия. Я наверно ясно выразился....
   Но капитана понесло и он вновь попытался навязать своё виденье. Не знаю, чем бы закончилось наше первое общение, но тут вмешался Юра и Дорофеев, которые другими вопросами сумели отвлечь капитана.
   Последующие несколько дней прошли в обычном режиме. Я гонял вместе с Сухановым по блок-постам. Контролировал вывод подразделений грузин из Зоны Безопасности. Командующий разрешил мне вернуться в Сухуми для расчёта и уезда домой, но я тянул и всё откладывал отъезд на последующий день, пока не решил - уезжаю через три дня. Хотя и сделал я уже отвальную, но повторил её снова. Правда, уже в более скромном варианте. И что самое интересное на неё приехал полковник Ошкерелия. Генерала он так и не получил, но произнёс довольно тёплый тост в мой адрес, от которого мне стало даже неудобно. И даже не от него, а от той вражды между нами, в которую я тоже вложил хорошую лепту.
   - Товарищ полковник, не обижаетесь на меня? - Спросил я, подсев к нему.
   Он чокнулся со мной, выпил и в несвойственной ему манере задумчиво сказал: - А чего обижаться? Каждый находился на своём месте и делал ту работу, какую требовала его страна и обстоятельства. Да, жалко что мы были и остаёмся врагами, но думаю что те отношения, бывшие между нами научат и заставят нас смотреть на других людей несколько по другому и более вдумчиво....
  
   Уезжал я из Сухуми в Зугдиди в начале февраля, а приехал летом и было довольно любопытно видеть, как преобразился санаторий, где мы базировались. Лето, солнце, ласковое море, роскошная южная природа, отличная от природы Зугдиди, можно сказать толпы отдыхающих, которые не только валялись на галечном пляжу, но и фланировали по уютным и тенистым дорожкам санатория. Я опять поселился в своём номере, вместе с Лёхой Кокиным, но в отличии от озабоченного и загруженного работой и задачами товарища, тоже выглядел отдыхающим. Я приехал рассчитываться и меня уже никуда не припахивали, лишь только выходил на общие построения офицеров штаба. Так я отдыхал дня четыре, после чего сговорился с особистом Сергеем отчаливать от Сухуми через три дня. Быстро рассчитался и в предпоследний день устроил вместе с Сергеем общую отвальную "У Саши". Сдали деньги владельцу кафе, обсудили меню и большего от нас ничего не требовалось. Саша сам всё сделает. И как то так получилось, что в гостях на отвальную были приглашены чуть ли не все офицеры. Пригласил я и Командующего, на что он ответил довольно уклончиво. Я всё ещё был в опале у него из-за демарша с десантниками. Хотя на утреннем построении он наградил меня своей грамотой. Взяв, под рукоплескание офицерского строя, из его рук грамоту, я попытался заглянуть ему в глаза, но он увёл свой взгляд и у меня появилось желание тут же вернуть грамоту обратно. Но сжал губы и сквозь зубы сказал - Служу Отечеству.
   А на отвальную прислал вместо себя полковника Покусаева, хотя тот и так был в числе приглашённых.
   - Товарищи офицеры, - полковник Покусаев поднялся со своего места с рюмкой водки, - товарищи офицеры, Командующий занят делами поэтому попросил меня от своего имени ещё раз поблагодарить подполковника Копытова и майора Гришина за образцовое выполнения воинского долга каждого на своём посту, за мужество и отвагу проявленные в ходе выполнения миротворческой миссии. Командующий и я уверены, что и в дальнейшем Копытов и Гришин будут также образцом для других офицеров и с теплотой и гордостью вспоминать службу В Абхазии....
   Меня как кто то толкнул, я встал и с рюмкой в руке: - Спасибо, товарищ полковник, за тёплые слова, сказанные в наш адрес, а также за "высокую" оценку...., я за себя скажу..., моего труда на посту начальника штаба Южной Зоны Безопасности. Не скрою, иной раз и довольно частенько служба там была трудной и довольно опасной, я уж не говорю, что там запросто можно было замарать своё имя чужими руками. Поэтому так приятна оценка моего труда Командующим.....
   Покусаев стоял и невольно морщился, понимая о чём я говорю, понимали и другие, зная как меня представили к ордену и за что его отозвали, с любопытством слушая продолжение моего ответа, - в свою очередь я хочу сделать Командующему свой подарок и вернуть ему Грамоту на память о подполковнике Копытове. Прошу её передать Командующему, - и протянул Грамоту полковнику. Покусаев покривился лицом, но под молчаливыми взглядами офицеров, вынужден был взять грамоту. Дальше отвальная покатилась по своим накатанным рельсам, а через полчаса ко мне подсел полковник Покусаев.
   - Боря на..., - и тишком сунул мне Грамоту, - Боря, бери и выделывайся. Всё что нужно ты сказал, я про то что ты тут наговорил Командующему передавать не буду, ему ещё сегодня обо всём доложат. Ничего ты этим не докажешь, ну уколол, ну и всё, а Грамоту возьми, как память.
   Я уже остыл, о сказанном не сожалел, махнул рукой и забрал Грамоту.
   ....Асфальт легко стелился под колёса ГАЗ-66, везущего меня домой. До границы Абхазии с Россией осталось километров двадцать: максимум ещё час, ну полтора и мы окажемся на вокзале Алдера. Вместе со мной ехал особист Северной Зоны Сергей, он тоже возвращался по замене домой и раненый в руку солдат с мотострелкового батальона. Все мы трое ехали до Челябинска, а там каждый по своим гарнизонам. Сергей, с которым у меня были прекрасные приятельские отношения, был с Челябинского гарнизона, а солдат Евгений ехал по ранению домой в отпуск. Так что возвращение домой обещало быть не скучным и приятным.
   Дорога извилисто вилась вдоль склона невысоких гор, послушно повторяя все изгибы морского берега. Потом свернула в лес и в последний раз мелькнула оранжевая "Жига", которая следовала за нами, не приближаясь, уже минут двадцать. Она меня несколько тревожила, так как Сергей в списке на уничтожение стоял первым и вчера он подсмеивался, сидя за столом "У Саши": - Не боишься, Боря, завтра со мной ехать? Грохнут ведь меня и тебя заодно...
   Я не боялся, но "Жига", всё равно беспокоила. Я пнул рукой Сергея: - Оранжевую "Жигу" видел?
   - Да, чего это она за нами тащится и не обгоняет?
   Но до границы осталось всего ничего и мы немного расслабились, как оказалось рановато. Из-за очередного поворота резво выскочила знакомая оранжевая легковушка и на большой скорости устремилась за нами. Сблизилась, пошла на обгон. Мелькнули в окнах небритые рожи кавказцев, которые с нездоровым любопытством мазнули нас своими взглядами. "Жига" ещё громче взревела двигателем, лёгко обошла и скрылась за ближайшим поворотом.
   Мы с Сергеем быстро переглянулись, одновременно прочитав в глазах друг-друга - По нашу душу...
   Секунд пятнадцать и мы тоже свернули за поворот. От увиденного, через заднее стекло кабины, болезненно сжалось сердце и куда то провалилось вниз, наверное "в пятки" - Это был Звиздец...
   Оранжевая "Жига" скатилась на обочину в двухстах метров впереди нас и оттуда шустро выскочило четыре мужика. Бросив мимолётный взгляд в нашу сторону, они начали из багажника и из салона автомобиля доставать автоматы.
   То, что нам был "Звиздец" - в этом сомнения не было. Мы были безоружны и автомат был только у заменщика Сергея, который в это время сладко спал в кабине, открыв рот, а автомат телепался где в ногах. Сергей сильно застучал по кабине и неистово заорал: - Андрюха, просыпайся - Духи...
   Я же в это время лихорадочно шарился глазами по чистому кузову, пытаясь сообразить, что можно использовать в качестве хоть какого то оружия. Бесполезно: добросовестный водитель "вылизал" кузов дочиста. Я вскочил с лавки и попытался в рывке оторвать рейку лавки, но и эта попытка была бесполезной.
   Раненый солдат, мгновенно поняв в чём дело, суетился около меня, помогая здоровой рукой оторвать рейку и всё кричал: - Товарищ подполковник, а мне..., мне что делать? Мне что делать?
   Бросив бесполезное занятие по отрыванию рейки, я ринулся к Сергею, своим воплем разбудившим не только заменщика, но и наверно всех зверей в округе. Заменщик щурился сонными глазами на нас через грязное заднее стекло и, глупо улыбаясь, кивал головой - Чё...? Чё... за барогоз? Чё надо...?
   За эти пять-восемь секунд суматохи мы проехали вперёд метров сто и все одновременно рассмотрели, что мужики вытащили из багажника домкрат, какие то длинные железяки, так похожие издалека на автоматы, и теперь их мирно пристраивали у спустившего заднего колеса.
   - Да ни Чё..., Спать меньше надо и за дорогой поглядывать, - Дальше Сергей добавил несколько матерных слов, после чего мы опять расселись по своим местам, а через пятнадцать секунд молчания разразились громким хохотом, вспоминая, как мы метались по кузову в поисках чего-нибудь, чем бы вооружиться...
   - Сергей, а где твоя шашка и кинжалы, которые везёшь домой? Ты же вчера весь вечер про них прожжужал. Сейчас бы они не хило пригодились.
   Особист сожалеющее махнул рукой: - В кабине я их спрятал..., под обшивкой. Думаю, что там таможня их не найдёт.
   Оставшуюся часть дороги до границы мы провели в молчании. Сумок у меня было две и я не ожидал каких-либо препон на границе. Так оно и получилось. Правда, когда поставил сумки на стол перед абхазскими таможенниками, то они как то посуровели лицом, а один из них ткнул пальцем в наградные колодки, недружелюбно спросил: - Что, свои ордена-медали в Чечне получил?
   Я внутренне подобрался, понимая, что надо бы соврать, но гордость не позволяла: - Да. А какие проблемы?
   - Чеченцы нам помогали свободу защищать, а вы их там с землёй сравняли.
   - Ну, здесь они может быть и белые и пушистые были, то там совершенно другие. И били так их за дело.
   - Не знаю, какие они там были, но здесь они отлично воевали против грузин. Наверно, если бы вам приказали против нас воевать ехать - также приехали и убивали... Так что открывайте сумки - сейчас проверять будем.
   Зло чертыхнулся про себя: сейчас из злости перероют, всё перетряхнут. Найти не найдут ничего, но настроение испортят. Не дай бог, что-нибудь ещё подкинут. Я тяжело вздохнул.
   - Во-первых, на войне я не убивал и не бандитствовал, а уничтожал противника и воевал там. Во-вторых, если бы мне приказали ехать и воевать с вами - поехал бы и воевал честно и умело. Но побыв здесь и узнав ваш народ и историю - сейчас бы нет, не поехал. Ну что открывать сумки?
   Таможенники переглянулись друг с другом и старший сказал: - Нет, не надо. Проходите и счастливого пути.
   Пограничники на нашей стороне даже и не проверяли. Мельком глянули в удостоверение личности, равнодушно покрутили в руках командировочное предписание и махнули рукой - Проходи, мол.
   А вскоре подъехал ГАЗ-66 и появился довольный Сергей с солдатом. Автомобиль проверили бегло и запрятанных кинжалов с шашкой не нашли.
   Мы ехали по улицам Адлера в сторону вокзала и я всё больше и больше поражался увиденному. И увиденное вселяло в моё сердце надежду. Попав полгода назад в Сухуми, увидев разрушенные, обгоревшие войной здания, расщепленные снарядами деревья, торчавшие из асфальта на въезде в город хвостовики 82мм мин, нищету и бедность городских кварталов. Увидев, что и грузинский город Зугдиди тоже не блистал довольством и достатком, а та же нищета и убожесть городских пейзажей, разрушенная птицефабрика - всё это вместе взятое как бы вдохнула в меня атмосферу пессимизма и ощущение разрухи во всём мире, в том числе и в России.
   Но чистые, опрятные улицы, весёлый и нарядный народ, фланирующий по тротуарам мимо сверкающих, наполненных товаром, витрин. Беззаботно щебечущие девушки, одетые в лёгкие, нарядные платья. Новостройки, подъёмные краны разносящие в своих длинных руках поддоны кирпичей и ёмкости с раствором. Самосвалы и бетонные миксеры деловиты шмыгающие в открытые ворота строек. Привокзальная площадь и сам вокзал, которые всего полгода назад серели своими обшарпанными стенами, а сейчас притягивающие взор брусчаткой, ровно уложенной вдоль новенького тротуара, приятно ласкающий взор заново отштукатуренные и покрашенные стены вокзала. Всё это небывалым оптимизмом обрушилось на меня и наполнило душу подъёмом.
   - Да, много ещё у нас в России негативного и отрицаловки, но страна Живёт. Живёт активно. Есть за что драться и ради чего жить....
  
  
  Екатеринбург
  Зима 2009 - май 2013 года

Оценка: 6.81*35  Ваша оценка:

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023