ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Триумф у края бездны

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Гитлер кричал: "Наш военный план будет осуществлен с железной твердостью!.. Хотели овладеть Сталинградом, этим огромным перевалочным пунктом на Волге, и нечего скромничать: он уже взят... Там, где стоит немецкий солдат, туда больше никто не пройдет".


  
  

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

   0x01 graphic
   Сохранить,
   дабы приумножить военную мудрость
  
   "Бездна неизреченного"...
  
  

0x01 graphic

  

Триумф Медичи на облаках Олимпа.

Фреска в палаццо Медичи-Риккарди, 1684--1686

Д.М. Проэктор

"Триумф у края бездны"

(Фрагменты их кн.: "Агрессия и Катастрофа).

  
  
   Германское военное руководство на рубеже 1941 и 1942 гг. стояло перед новыми сложными проблемами. Главная из них вытекала из факта полного провала расчетов "молниеносного" завоевания СССР. Требовался коренной пересмотр всей политической и военной стратегии, многих предыдущих планов развития вооруженных сил, отказ от намерений, так или иначе связанных с надеждой на быструю победу на Востоке, которая рассматривалась как предпосылка для дальнейшего развертывания агрессии мирового масштаба.
   **
   Успешная борьба Советского Союза, который к концу 1941 г. вырвал у гитлеровского вермахта стратегическую инициативу, имела решающее влияние на весь ход второй мировой войны.
  -- Планы вторжения в Англию были окончательно похоронены. Британская империя получила время для собирания сил; отпали надежды фашистского руководства на завоевание Ближнего Востока;
  -- испарились все и всякие расчеты на высвобождение армии "для новых задач".
  -- Конца войны не было видно, здание германской стратегии лишилось фундамента.
   **
   На третьем году войны фашистский блок оказался перед фронтом антигитлеровской коалиции. Военная система третьего рейха не была приспособлена для успешного ведения войны на два и более фронтов. Поэтому объединение противостоявших Германии государств и открытие активных военных действий на втором фронте становилось важным условием быстрого разгрома фашистского блока. Антигитлеровская коалиция сложилась в течение полугода после нападения Германии на СССР. Освободительные цели войны, которую вел Советский Союз, его мощь и последовательность политики стали основой союза, потенциальные возможности которого намного превосходили ресурсы держав оси. История коалиции наполнена многими противоречиями. Они с особой силой обнаруживались в борьбе за открытие второго фронта в Европе.
   **
   Эта борьба, процесс которой детально исследован в работах советских авторов В. М. Кулиша, В. Г. Трухановского, В. Л. Исраэляна, проистекала из классовых противоречий участников союза и их различных целей в войне. Затягивание открытия второго фронта, вызванное политикой правительств США и Англии, направленной, прежде всего, на ослабление СССР в войне с Германией, объективно не способствовало быстрой и полной реализации преимуществ антифашистского блока. Но тем не менее "центростремительные силы антифашистской коалиции оказались более мощными, чем центробежные". И этим в значительной мере определялись общие неблагоприятные перспективы политики стран оси в масштабе всей войны.
   **
   Но в центре мировых военных событий стояла, конечно, борьба на советско-германском фронте. Здесь последовал удар, потрясший всю гитлеровскую военную машину. Контрнаступление советских войск означало полный и окончательный крах плана "Барбаросса". Произошло это благодаря героизму Красной Армии; это произошло и потому, что советский народ беззаветно и самоотверженно трудился в годы предвоенных пятилеток, строил Магнитку, создавал свою индустриальную базу, военную промышленность, колхозы, потому, что наши люди вдохновенно строили новое общество. Правильность и дальновидность политики Коммунистической партии, взявшей в годы мирного строительства курс на индустриализацию и коллективизацию страны, подтвердились целиком и полностью.
   **
   Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии, учитывая благоприятную для Советского Союза обстановку на фронте, сложившуюся к началу 1942 г., высокий моральный дух войск, наличие стратегических резервов, решила начать общее стратегическое наступление на всех основных направлениях. Директива Ставки от 10 января 1942 г. требовала не давать немецко-фашистским войскам передышки, гнать их на запад без остановки, обеспечить полный разгром гитлеровских войск в 1942 г. Общее наступление девяти советских фронтов, начавшееся в январе 1942 г., развернулось на фронте до 2 тыс. км. Переход Красной Армии от стратегической обороны к стратегическому наступлению означал, что в ходе борьбы наступил поворот.
   **
   Над Восточной армией нависла катастрофа. По словам А. Хилльгрубера, события на рубеже 1941 и 1942 гг. "поставили немецкое верховное командование перед тяжелейшим кризисом с начала войны 1939 г. вообще". Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии нацеливала фронты на концентрическое наступление. Калининский фронт наносил удар с севера, от Ржева, на Вязьму; Западный фронт -- тоже на Вязьму с юго-востока и востока, а Северо-Западный фронт наступал от Осташково на Велиж и Рудню. Так советское командование стремилось окружить войска группы армий "Центр".
   **
   А. Филиппи и Ф. Гейм пишут: "Фактически в январе 1942 г. русская инициатива на немецком Восточном фронте от Крыма до Волхова привела к цепи тактических и оперативных кризисов, которым могло противостоять только руководство с крепкими нервами". Однако выяснилось, что далеко не весь генералитет обладал ими. "Сразу же после первых кризисных недель фронтовое руководство и войска под Москвой, Ростовом и Тихвином перенесли тяжелый шок". В среде гитлеровского верховного руководства господствовало подавленное, а временами паническое настроение. Еще 28 декабря штаб верховного командования отдал от имени Гитлера приказ: "В обороне нужно бороться за каждую пядь земли, до последнего человека".
   **
   Но что мог принести генералам из "Волчьего логова" этот отчаянный вопль, когда центральный участок фронта был разорван на несколько частей и в его широкие бреши упорно, неуклонно, как рок, двигались советские армии? Они вышли к Дорогобужу и наносили удары с тыла по 3-й танковой армии Гота и 9-й армии Штрауса. Положение последней оказалось особенно трудным. Успешное наступление Калининского и Северо-Западного фронтов создало угрозу ее обоим флангам. После прорыва советских соединений к Вязьме, Велижу и Великим Лукам войска Красной Армии стали выходить с севера и северо-востока в тыл всей группе армий "Центр".
   **
   "Господствовала хаотическая обстановка, -- пишет западногерманский историк О. Е. Молль. --
  
  -- Штабы, которые несколько часов назад находились в тылу, оказались вплотную перед советскими войсками.
  -- Автоколонны, которые двигались далеко за линией фронта, оказались под обстрелом советских танков.
  -- Отступающие немецкие фронтовые части были обойдены вражескими соединениями.
  -- Никто не мог сказать, кто находится впереди и сзади, никто не знал, где он найдет свое соединение".
   **
   Все чаще вспыхивала паника. Она нередко проникала в глубокий тыл.
  -- На ряде участков контроль над войсками уходил из рук.
  -- Из ставки Гитлера один за другим следовали суровые приказы: удерживать любые оставшиеся очаги сопротивления, даже в тылу противника, оборонять выдвинутые изгибы фронта, чтобы сковывать советские войска, отводя силы лишь в крайнем случае, когда их сопротивление станет совершенно бессмысленным.
   Теперь последовало решение весьма примечательное: армиям Восточного фронта перейти к позиционной обороне. С точки зрения истории германского верховного командования, оно стало доказательством смены стратегических концепций в результате исходного просчета в оценке Советского Союза и ударов, полученных от Красной Армии.
   **
   8 января Гитлер отмечал: "Цель русского командования -- отдельными атаками привести в замешательство немецкий фронт. При этом противник рассчитывает на оперативную уязвимость нашего руководства, которой оно, как это доказано опытом, не страдает... Тем самым эта борьба в основном решится в пользу того, у кого более крепкие нервы, главным образом среди руководства. Русские доказали наличие крепких нервов. Нашей обязанностью является и в этой области никоим образом не оказаться в более худшем положении. Мысль о том, что силу атаки русских можно ослабить даже на короткое время и что они добровольно отступят, основывается на неверном умозаключении".
   **
   15 января Гитлер, после продолжительных переговоров с командованием группы армий "Центр", согласился на отступление к "зимним позициям".
   **
   Он вынужден был отдать следующую директиву: "После того как не удалось закрыть разрывы, возникшие севернее Медыни и западнее Ржева, я отдал главнокомандующему группой армий "Центр" в силу его ходатайства приказ: фронт 4-й армии, 4-й танковой армии и 3-й танковой армии отвести к линии восточнее Юхнова -- восточнее Гжатска -- восточнее Зубцова -- севернее Ржева. Руководящим, в частности, является требование, чтобы дороги Юхнов -- Гжатск -- Зубцов -- Ржев оставались свободны в качестве поперечной связи позади фронта наших войск. На указанной выше линии необходимо полностью парализовать действия противника. Линию нужно удерживать".
   В заключение Гитлер признавал: "В первый раз в эту войну мною отдается приказ о том, чтобы отвести большой участок фронта. Я ожидаю, что этот маневр будет проведен так, как это достойно немецкой армии. Чувство превосходства войск над войсками противника и фанатичная воля нанести ему максимальный вред должны послужить стимулом к выполнению цели".
   Так впервые во второй мировой войне руководители германского милитаризма признали перед всей армией военное поражение.
   **
   Позиционная оборона -- не "блицкриг". Легкое и быстрое движение вперед -- не отчаянная оборона и не отход под тяжелыми ударами. Гитлеру нужны были новые люди, и он пришел в восторг, когда ему представили генерала Вальтера Моделя, командира танкового корпуса. Фюреру давно рекомендовал Моделя Гиммлер: генерал -- настоящий национал-социалист, глубоко предан партии. Он первым из всех командиров попросил рейхсфюрера СС дать ему адъютантов-эсэсовцев. Гитлера поразил этот холодный взгляд, в котором удивительно перемешивались насмешливый цинизм и не знающая пределов жестокая решимость. Ему понравилась и биография 50-летнего Моделя: как и фюрер, он не "аристократ". Он тоже сражался в прошлую войну на Западном фронте и был ранен под Верденом. Правда, теперь у стен Москвы генерал потерял чуть ли не все свои танки, но это отступало на второй план перед великолепными аттестациями его как убежденного нациста. Модель 16 января получил в командование 9-ю армию, когда Штраус, бессильный изменить катастрофическую обстановку, был отстранен, как обычно, под предлогом болезни. Вместе с новой должностью Гитлер вручил Моделю и свое неограниченное доверие, которым тот пользовался в течение всей войны вплоть до того момента, когда за 20 дней до полного краха рейха на одной из дорог Рура пустил себе пулю в лоб.
   Беспощадный, жестокий Модель оказался именно таким человеком, который нужен был гитлеровской клике во время военного кризиса. Через четыре дня после назначения Модель вновь появился в ставке Гитлера, чтобы добиться разрешения перебросить танковый корпус из-под Гжатска в Ржев.
   **
   Корпус был переведен в Ржев. 9-ю армию удалось остановить. Ее фронт причудливо вытянулся, изогнулся наподобие повернутой в обратную сторону буквы "Г", но устоял. Модель получил дубовые листья к Железному кресту и надолго прозвище "пожарный для безнадежных положений".
   **
   В течение января советские войска в ожесточенных боях прорвали немецкую оборону на Ламе и Рузе и продвинулись до 100 км. Контрнаступление Красной Армии под Москвой переросло в общее наступление от Ладожского озера до Черного моря. Гитлеровские армии были отброшены в итоге до 350 км. Чтобы избежать полного разгрома, германское командование было вынуждено направить на советско-германский фронт новых 30 дивизий и 6 бригад. Вермахт понес очень тяжелые потери. В декабре 1941 г. Красная Армия нанесла поражение 23 немецким пехотным дивизиям. В январе -- апреле 1942 г. были разгромлены в общей сложности 30 дивизий.
   **
   Последствия поражения под Москвой были для нацистской Германии всеохватывающими.
  -- Кризис охватил самые различные стороны: и военную, и политическую, и экономическую, и психологическую.
  -- В рейхе спал густой туман иллюзий и предстали действительные ценности происходящего.
  -- Не возвращение домой "победоносных гренадер" уже осенью 1941 г., не "освоение" завоеванных земель, а страшный Восточный фронт, не только по сломленный, но нанесший ответный удар такой силы, которой никто никогда не ожидал.
   **
   Общие безвозвратные немецкие потери в битве под Москвой превысили 900 тыс. человек. 38 дивизий были разгромлены.
  -- Оказалось сломленным танковое оружие третьего рейха, основа его ударной мощи: в 16 танковых дивизиях теперь оставалось лишь 140 исправных танков -- меньше, чем нормальный состав одной танковой дивизии.
  -- Согласно убедительным подсчетам Я. Фридмана, к концу марта 1942 г. вермахт располагал на Восточном фронте 4% боеспособных танков и 16% боеготовых самолетов по сравнению с тем, что имел 22 июня 1941 г.
  -- Подвижность армии -- главное, на что делали ставку генералы "блицкрига", катастрофически снизилась после утраты более 74 тыс. автомашин и 179 тыс. лошадей.
  -- Пополнения не возмещали и десятой доли потерянного.
  -- Армии недоставало 28 тыс. винтовок, 14 тыс. пулеметов, около 9 тыс. орудий.
  -- Некомплект в каждой пехотной дивизии группы армий "Центр" достигал в среднем 6900 человек.
   **
   Вермахт был глубоко потрясен. Целые участки фронта, разорванные в клочья, зияли глубокими ранами. Войска находились порой в шоковом состоянии. В штабах господствовало уныние. Однако Гитлер, более чем когда-либо прежде уверенный в том, что его воля -- главный источник и двигатель военного успеха Германии, на бесконечных, следующих одно за другим, совещаниях уже говорил о победах будущего лета, которые "приведут к полному разгрому России". Он требовал, чтобы все думали только так, и подстегивал своих министров, генералов, всю иерархию экономических фюреров и весь нацистский аппарат: быстрее заживить раны и подготовиться к новому походу летом 1942 г.
   **
  -- Поскольку эффективность нацистской пропаганды после ставшего явным для каждого солдата обмана с обещаниями победы значительно снизилась, "недостаток боевого духа" компенсировали военно-полевые суды.
  -- Десятками тысяч выносили они свирепые приговоры за дезертирство, "самострелы", трусость, нагнетая обстановку страха и "воспитывая" солдат в духе укрепления веры в; то, что говорят, обещают и приказывают фюрер и генералы.
   Перед нацистским режимом стала проблема: преодолеть глубокий кризис военной экономики, попытаться перестроить ее в соответствии с перспективой длительной борьбы, компенсировать огромные потери, понесенные на Восточном фронте, вооружить заново целые соединения. Задача оказалась не из легких: в 1941 г. нацисты рассчитывали покрывать материальные издержки за счет текущего производства. Они думали, одержав победу еще осенью, переключить затем производственные мощности военной экономики на усиление флота и авиации.
   **
   На крупном совещании по военно-экономическим вопросам 21 января 1942 г. генерал Томас говорил: "Полный разгром России, которого ожидало верховное командование, не наступил. Нам нужно ясно понять, что против России окажется необходимой новая кампания... В связи с этим на рождество мы оказались перед необходимостью приступить к новому усилению производственных мощностей нашей промышленности, чтобы восполнить потери сухопутных сил и дать им все необходимое для решения новых трудных задач". Томас потребовал полной и решительной перестройки всей системы руководства военной экономикой, всего характера ее работы. И самое неотложное: добиться повышения уровня производства горючего, преодолеть трудности в металлургической промышленности, в машиностроении, на транспорте. Общая программа вооружений на 1942 г. менялась: Гитлер еще 10 января 1942 г. приказал нацелить все на снабжение сухопутных сил, а для флота и авиации оставить минимум. "Выжать из экономики все возможное", -- гласил приказ фюрера.
   **
   Что же представляла собой Восточная армия гитлеровского рейха к последним дням зимы, когда наступала весенняя пауза и фронт постепенно замирал?
   На этот счет мы располагаем официальными данными журнала военных действий германского верховного командования. К 30 марта 1942 г., дате, принятой за окончание "зимней борьбы",
  -- из 162 пехотных дивизий только 8 дивизий гитлеровская ставка считала полностью пригодными для ведения наступательных действий;
  -- 3 дивизии могли стать вполне боеспособными "после предоставления им отдыха";
  -- 47 дивизий рассматривались пригодными лишь "для ограниченных наступательных мероприятий";
  -- 73 дивизии верховное командование оценивало способными только обороняться, а 29 -- лишь "для частичного выполнения этой задачи".
  -- Общие людские потери Восточной армии составляли 1 167 835 человек, т. е. значительную часть состава, в котором она ринулась на Советский Союз.
   Достаточно красноречивые данные!
   **
   Коренное изменение обстановки на рубеже 1941 и 1942 гг. потребовало от германского верховного командования решительного пересмотра основных положений его доктрины. Провал под [372] ударами Красной Армии концепции "молниеносной" войны означал крах военно-теоретического ядра этой доктрины, всего образа мышления и методов руководства, присущих германскому генеральному штабу. Поражение под Москвой вынудило немецко-фашистское верховное командование приступить к конструированию новых методов руководства войной и новых принципов ее ведения.
   К чему же они теперь сводились?
   Во-первых, еще больше усилилась концентрация власти верховного главнокомандующего, который стал прямо руководить генеральным штабом сухопутных сил. Роль последнего возросла. От прежнего, присущего кампаниям 1939 г. и отчасти 1940 г., "невмешательства" в оперативные проблемы не оставалось и следа. Отныне Гитлер стал решать все, со временем даже мелкие а потом и мельчайшие вопросы оперативного и тактического характера.
   Подобно тому как в начале 30-х годов германская буржуазия, напуганная ростом революционного движения, потребовала установления политической диктатуры фашизма, так и теперь в кровных интересах тех же классовых сил оказалось необходимым угрожающей обстановке утвердить еще более жесткую военную диктатуру Гитлера.
   Концентрация руководства преследовала и другую цель: установить максимально твердые методы управления вооруженной борьбой, носителем которых был, конечно, сам Гитлер, объединивший таким образом в наиболее полной форме военную и политическую диктатуру фашизма.
   Во-вторых, на смену уничтоженной под ударами Красной Армии теории и практики "блицкрига" приходили методы длительной, напряженной борьбы, в которой прежде отвергаемая оборона получала равные права с наступлением. На передний план выступали вопросы удержания оборонительного фронта.
   В-третьих, произошли изменения в высшем командовании. Провалившиеся творцы "блицкрига", его наиболее яркие апологеты -- Браухич, Бок, Рундштедт, Лееб, Гудериан, Гепнер, Штюльпнагель -- ушли со сцены. Иные временно, некоторые навсегда. Отставка всех трех командующих группами армий и создателя теории "танковой войны" свидетельствовала и о нежелании Гитлера терпеть в новых условиях чересчур "самостоятельных" генералов, даже если их собственное мнение не расходилось с мнением фюрера дальше, чем по проблемам чисто оперативного характера.
   Стали приходить люди, наиболее пригодные, по мнению Гитлера, для руководства трудной изнурительной борьбой, беспощадные фанатики, имевшие железные нервы и тяжелую руку и вместе с тем менее самостоятельные. Первыми в новой компании стояли Рейхенау, Модель, Клюге, Кюхлер, Кессельринг; позже к ним прибавились Фриснер, Шернер и др.
   **
   В то же время главная мощь вермахта концентрировалась на Восточном фронте, где решались судьбы войны. Разделение театров повысило роль сухопутных сил и генерального штаба. Это означало, прежде всего, признание решающей роли советско-германского фронта.
   Именно сейчас, более чем когда-либо прежде, германское высшее командование демонстрировало недооценку той истины, что Великая Отечественная война Советского Союза против фашистской Германии приняла всенародный характер. Даже идеально разработанные чисто военные планы агрессора не могли ему обеспечить победу. Всенародный патриотический подъем в Советском Союзе стал решающей силой, позволившей Красной Армии достигнуть перелома. Встретившись с борьбой, принявшей общенародные формы, германский генеральный штаб продолжал действовать лишь по старым канонам, выступая, таким образом, как олицетворение и орудие политической идеологии фашизма, которая ограничивала понимание природы современной войны.
   **
   Вопреки тому, что иногда пишут на Западе, генеральный штаб в1942 г. не противостоял Гитлеру, а шел к нему, желая усиления его абсолютной военной власти. Варлимонт, достаточно компетентный в этих вопросах, свидетельствует: "Генерал-полковник Гальдер, по его собственным впечатлениям, особенно одушевленно стал работать, чтобы во всем, оставляя в стороне разные напряженные личные взаимоотношения, в интересах армии создать новые непосредственно служебные взаимоотношения с Гитлером, развивать их и культивировать".
   **
   В ставке начал складываться новый порядок работы.
   Не лишено интереса посмотреть, как жило "Волчье логово" зимой и весной 1942 г. и каким путем здесь вырабатывались решения, еще так долго и пагубно влиявшие на судьбы народов и армий Европы.
  -- Каждое утро офицеры генерального штаба сухопутных сил собирали сводки, поступавшие из групп армий Восточного фронта, и докладывали их Гальдеру.
  -- Тот внимательно читал их, потом шел в барак Иодля. Здесь к материалам штаба сухопутных сил прибавлялись документы с других фронтов. Помощник Иодля Варлимонт составлял общую краткую сводку. Документы подшивались в папку, которая затем попадала под мышку Иодля.
  -- Он сразу же направлялся в сопровождении Варлимонта к бункеру Гитлера. Его непроницаемая физиономия принимала самое озабоченное выражение: Иодль боялся Гитлера и никогда ни в чем ему не возражал.
   **
   Что же происходило в апартаментах Гитлера?
  -- Его день в "Вольфшанце" начинался с чтения докладов штаба авиации и бесед с Герингом.
  -- Затем приходил Иодль, знакомивший верховного главнокомандующего в общей форме с событиями последних суток. Потом Гальдер приносил сообщения специально по Восточному фронту.
  -- В середине дня начиналось главное заседание с обсуждением обстановки, в котором, помимо Кейтеля, Иодля и Гальдера, принимали участие адъютанты, представители различных областей управления рейхом и часто фронтовые командиры.
  -- В 18 часов происходило обсуждение вечерней обстановки, а в полночь снова все собирались и начиналось изучение изменений, происшедших за день. Особым вниманием пользовался Восточный фронт. Гитлер вскоре уже хвалился, что каждый полк и каждый батальон, участвующий в боях на Восточном фронте, "контролируется три раза в день при обсуждении обстановки".
  -- Отдавались распоряжения войскам, касающиеся и крупных, и самых незначительных вопросов. Разговоры в бункере Гитлера кончались глубокой ночью. Утром все начиналось сначала.
   **
   В период кризиса в генеральном штабе часто заходила речь о мемуарах Армана Коленкура и о записанных им разговорах с Наполеоном во время отступления из Москвы в 1812 г. Подобные сюжеты чрезвычайно живо обсуждались всеми офицерами и генералами "Вольфшанце". Для аналогий подобного рода имелось, конечно, достаточно материала. Воспоминания о судьбе Наполеона в России неплохо характеризовали общий тонус настроений в гитлеровском генеральном штабе зимой 1941/42 г.
   **
   Стратегия на 1942 год
   Когда на Восточном фронте появились первые признаки некоторой стабилизации, когда непосредственная угроза катастрофы миновала, Гитлер и его военные советники должны были оглянуться вокруг, чтобы бросить взгляд на общее развитие событий.
   Империя стояла перед совершенно изменившейся обстановкой, которая настоятельно требовала новых решений.
   Гитлер и все его высшие штабы понимали, что поражение под Москвой -- это не просто военная неудача. Советский Союз, неоднократно объявленный разбитым и уничтоженным, нанес вермахту тяжелый удар, сорвал все далеко идущие замыслы и расчеты германских стратегов. Война вступила в новую фазу. Советский Союз устоял, более того, перешел в наступление, нанес германской армии тяжелейший урон. И это определяло все.
   Идея "молниеносного" завоевания России превратилась теперь лишь в еще одно свидетельство для истории, насколько опасно недооценивать мощь социалистического государства. Германское командование стояло перед необходимостью пересмотра своих традиционных взглядов на Советский Союз. Всей политической, экономической и военной системе третьего рейха предстояло переключаться на затяжную войну. Но время работало не на Германию.
   **
   Но что могла принципиально нового дать гитлеровская военная система, высшим достижением которой была доведенная до совершенства доктрина "молниеносной" войны, только что провалившаяся на глазах у всего мира?
   Гитлера по-прежнему окружали безоговорочно и до конца преданные ему генералы вроде Иодля и Кейтеля, точные штабные механизмы подобно Гальдеру и Варлимонту или холодные, беспощадные фанатики, как Кессельринг или Модель, готовые по первому приказу испепелить всю Европу, если это только потребуется для их фюрера и для того, что они называли "интересами рейха". С Гитлером находились его "партейгеноссе", которые создавали вокруг фюрера атмосферу безропотного преклонения и лести. Они убеждали его, что это только он спас зимой Восточный фронт, чему Гитлер охотно верил. Геббельс громогласно называл его "аккумулятором немецкого народа", выражая чувство безмерного счастья, что фюрер, слава богу, крепок и здоров. "Пока Гитлер бодр и находится среди нас, -- писал он в дневнике, -- пока он может излучать свою энергию и силу, не нужно беспокоиться о будущем".
   **
   Гитлер и его окружение, казалось, смотрели в будущее оптимистически. Правда, их все больше раздражали союзники.
  -- Они постоянно хитрили, требовали больше, чем могли дать, ссорились между собой, заставляли улаживать всякие конфликты и обращаться с тобой как с равными.
  -- Гитлер счел нужным даже сесть в самолет и полететь в Хельсинки на празднование 70-летия Маннергейма.
  -- В Будапешт и Бухарест на все переговоры он посылал не кого-нибудь, а только Кейтеля.
  -- Он неоднократно сам встречался с Антонеску, не говоря уже о переговорах с Муссолини.
  -- Требовалось вооружать дивизии союзников, снабжать их боеприпасами и всяким имуществом и вообще делать все, чтобы они держались рядом.
  -- И все-таки после зимы 1941/42 г. в "сердечных взаимоотношениях" образовалась трещина.
   **
   Вопрос о новой стратегии стоял во всей полноте. "Блицкриг" похоронен, нужна замена. Но где они могли теперь найти ключ к победе? Оказывалось, что новых идей нет. Нельзя не верить Иодлю, первому военному советнику Гитлера, когда он заявил 13 мая 1945 г.: "С весны 1942 года я знал, что мы не сможем выиграть войну". А через два дня, давая оценку прошлому, Иодль [378] высказался еще более точно: "В частности Гитлеру, а также генерал-полковнику (т. е. ему, Иодлю. -- Д. П.) стало ясно, когда наступила зимняя катастрофа 1941/42 г., ...что после этого кульминационного пункта начинающегося 1942 года никакой победы больше достигнуто быть не может".
   **
   Первыми забили тревогу японцы. Они стали бояться, что "Германия, важнейший партнер по борьбе против англосаксонских держав, может быть обескровлена в России". Японское адмиралтейство предложило германскому послу в Токио посредничество между Германией и Советским Союзом "в пользу сепаратного мира".
   Однако, когда на этот счет в "Вольфшанце" прибыло сообщение военно-морского атташе из Токио, предложение было немедленно отвергнуто.
   **
   Гитлер, Иодль и весь генеральный штаб тогда, в начале 1942 г., гнали от себя мысль о трудных последствиях недавних событий. Думая и страшась каждый про себя, они не признавались в своих тревогах, надеялись на лучшее, говорили о нем и старались подстегивать историю. По выражению западногерманского историка Б. Шойрига, 1942 год наступал "под знаком упорства".
   **
   После провала "молниеносной войны" против Советского Союза и поражения под Москвой гитлеровская Германия, как мы уже говорили, стояла перед перспективой затяжной войны, требующей колоссальных ресурсов и средств. Оказалось, что к такой войне не подготовлены должным образом ни вооруженные силы, ни экономика третьего рейха. Все более увеличивался разрыв между огромными и постоянно растущими потребностями фронта и ресурсами страны, а также состоянием военного производства. По свидетельству известного экономиста Г. Керля, зимой 1941 г. создалось "чрезвычайно угрожающее положение в отношении вооружения. Немецкая армия потеряла в России очень много военной техники". Потребность в оружии, боеприпасах, снаряжении резко возрастала. Ранее установившийся уровень выпуска военной продукции не мог ее удовлетворить. Расширение масштабов войны, провал "блицкрига", вступление в войну США сделали ясным для нацистских руководителей, что о "быстротечной войне" не может быть и речи и что затяжная война потребует огромного расхода людских и материальных ресурсов.
   **
   Дальнейшее расширение военного производства началось уже в конце 1941 г. В секретной директиве от 25 января 1942 г. Гитлер потребовал "всеми средствами и решительно" обеспечить пополнение и оснащение армии. В директиве говорилось: "Современный ход тотальной войны... властно требует использования всех имеющихся сил для вермахта и военного производства". Потребностям военного производства, как подчеркнули весной 1942 г. Гитлер и министр вооружения и боеприпасов Шпеер, подчиняется все немецкое хозяйство.
   **
   Начало 1942 года стало исходным пунктом нового этапа государственно-монополистического развития германского империализма.
   В ходе многочисленных совещаний министров, военных и крупнейших промышленников в декабре 1941 г. -- январе 1942 г. были приняты решения о новой организации руководства экономикой. В январе 1942 г. министр вооружения Тодт представил Гитлеру свои предложения на этот счет.
   Он требовал централизации всего производства, имеющего прямое или косвенное отношение к выпуску военной продукции. Новую систему государственно-монополистического руководства, которая в основных чертах была создана при Тодте, а после его смерти (февраль 1942 г.) развита Шпеером, историки ГДР, в частности В. Блейер, со всем основанием называют "тотальным военным хозяйством германских монополий". Отныне вмешательство вермахта и государственного аппарата в деятельность монополий несколько уменьшалось. Использование военно-экономических ресурсов становилось на деле прерогативой только монополий и их органа -- министерства вооружения и боеприпасов. От имени промышленных магнатов генеральный директор Цанген подписал "основную инструкцию" о новой системе государственно-монополистической организации. В ней подчеркивалось, что "заказчик" -- вермахт и государственные инстанции не могут больше давать никаких распоряжений по вопросам хозяйства помимо руководящих органов монополий.
   **
   Весной 1942 г. окончательно сложилась измененная структура государственно-монополистического руководства экономикой. Она строилась таким образом, что промышленные магнаты могли оказывать весьма значительное влияние на государственный аппарат и на руководство вооруженными силами. Созданный при министерстве вооружения и боеприпасов совет вооружения разрабатывал все главные рекомендации по вопросам организации военного производства и распределения заказов.
   В совет входили генеральные директора концернов -- Цанген, Феглер, Плейгер, Бюхнер, Пенсген, а также крупные военные: генерал-фельдмаршал Мильх, генералы Фромм, Витцель, Томас, Лееб и др. Совет практически располагал диктаторскими полномочиями в сфере государственной экономики. Непосредственное влияние на вооруженные силы он осуществлял через "промышленные советы" при главном командовании сухопутными силами и авиации, в которых наряду с генералами сидели ответственные представители наиболее крупных монополий. Например, в состав промышленного совета сухопутной армии входили Цанген, Вольф, Феглер и др.
   **
   Тем не менее после коренной реорганизации военной экономики, проведенной в связи с поражением под Москвой, фашистская Германия смогла значительно поднять свой военный потенциал.
  -- Этому помогла широкая "мобилизация рабочей силы", проведенная за счет развертывания системы принудительного труда населения оккупированных стран, массового угона в рейх миллионов людей, за счет эксплуатации и грабежа почти всей Европы.
  -- Если принять индекс производства вооружения в январе -- феврале 1942 г. за 100, то среднемесячный индекс выпуска всего вооружения в 1941 г. будет 98, а в 1942 г. -- 142.
  -- В 1941 г. было выпущено 7 тыс. орудий калибра свыше 75 мм, 2,9 тыс. средних танков, 11030 военных самолетов, а в 1942 г. соответственно 12 тыс. орудий, 5,6 тыс. средних танков, 14700 военных самолетов.
  -- Таким образом, германский государственно-монополистический капитализм сумел в результате крупной перестройки военной экономики добиться значительного повышения выпуска продукции, необходимой для дальнейшего ведения войны.
   По мере все большего усиления авторитета и общественных позиций власти монополий росло их влияние через государство и его военный аппарат на военные планы, следовательно, на военную стратегию третьего рейха. Стратегический план германского военного руководства на 1942 г. складывался под влиянием не только чисто военных факторов, но в большой мере под воздействием интересов и требований монополистического капитала.
   **
   В начале 1942 г. эти интересы и требования как в фокусе концентрировались, прежде всего, на захвате богатейших в промышленном и сырьевом отношении южных районов европейской части Советского Союза.
   Особая агрессивность монополий в отношении Советского Союза в целом и его южных районов в частности получала дополнительный стимул в "праве частного предпринимательства" на оккупированных территориях СССР, которое германские монополии "получили" от фашистского государства. В начале 1942 г. руководители концернов добились обещания, что "после окончания войны" на оккупированных "восточных территориях" государство и нацистская партия не будут полностью контролировать экономику, обеспечат "переход к частной инициативе" и к созданию "независимых предприятий".
   **
   Взаимоотношения с союзниками обострялись по мере увеличения требований, предъявляемых к ним Берлином. И уж, конечно, чувства, которые питали друг к другу "равноправные" партнеры по фашистскому блоку, ничем не напоминали те идиллические картинки, которые малевала официальная нацистская пропаганда.
   Дошло до того, что 1 апреля 1942 г. Гитлер приказал во всех переговорах с союзниками "быть особенно осторожными и не говорить о целях предстоящих операций". 5 апреля последовало еще более любопытное распоряжение: поскольку невозможно венгерские и румынские части вводить в бой рядом, в дальнейшем между ними ставить итальянцев. Не дай бог, воюя против русских, союзники передерутся между собой!
   Взаимоотношения между сателлитами порой носили прямо-таки скандальный характер. Ныне, читая документы их "дипломатии" и прекрасно понимая, что представляли собой ее творцы, нельзя не поражаться той примитивности и тому вульгаризму, с которыми они "решали" свои военно-политические проблемы.
   **
   Грубые интриги, льстивое заискивание перед Берлином, самое низкое торгашество, чтобы урвать для себя чуть-чуть больше при "будущем дележе России" за счет "союзника", -- таковы были взаимоотношения внутри коалиции агрессоров.
   **
   Между тем именно в восточных районах Советского Союза быстро создавалась мощная военно-экономическая база. Во втором полугодии 1941 г. и в первой половине 1942 г. здесь было восстановлено и введено в действие полностью или частично 1200 переведенных сюда из западных районов промышленных предприятий. Сюда главным образом направлялись основные капиталовложения.
  -- В первом полугодии 1942 г. широкое строительство развернулось на Магнитогорском, Кузнецком комбинатах и на многих заводах.
  -- Доля Урала в общем объеме капитального строительства повысилась с 9% в 1940 г. до 25% в 1942 г.; Западной Сибири -- с 3 до 10%; Казахстана и Средней Азии -- с 8 до 11% и т. д.
  -- Валовая продукция машиностроения и металлообработки в 1942 г. увеличилась по отношению к 1940 г. в Западной Сибири в 7,9 раза, на Урале -- в 4,5 раза, в Узбекистане -- в 5,1 раза.
  -- Удельный вес предприятий военной промышленности, размещенных в восточных районах, повысился с 18,5% в июне 1941 г. до 76% в июне 1942 г.
  -- Уже в марте 1942 г. только в восточных районах страны выпускалось военной продукции столько, сколько до войны на [395] предприятиях всего Советского Союза. Урал, Сибирь, Поволжье, Средняя Азия, Казахстан превратились в мощный арсенал Советских Вооруженных Сил. Этого не смогли разглядеть в Берлине.
   Гитлеровское военное руководство не поняло, какие огромные силы таит в себе социалистический способ производства и в какой мере они могут раскрыться в ходе войны.
   **
   Между тем рабочий класс Советского Союза, повышая производительность труда, увеличил ее в 1942 г. по сравнению с 1941 г. в среднем на 18 %. В первой половине 1942 г. производство танков для Красной Армии выросло по сравнению со вторым полугодием 1941 г. в 2,3 раза, минометов -- в 3,2 раза, пистолетов-пулеметов и противотанковых ружей -- в 6 раз и т. д. В июле 1942 г. военные предприятия выпускали больше продукции, чем в июне 1941 г., причем предприятия танковой промышленности -- в 3,8 раза.
   **
   Кавказ и Сталинград
   Поскольку Гитлер теперь "сам" руководил наступлением обеих групп армий на юге, то он решил, что его ставка "Вольфшанце" находится слишком далеко от Кавказа, Волги и вообще от районов руководимых им операций. Поэтому 16 июля штаб верховного руководства и генеральный штаб сухопутных сил переместились в новую главную квартиру под Винницей. Оперативный отдел штаба сухопутных сил разместился на окраине, а Гитлер и ОКВ -- в небольшом леске, в 15 км северо-восточнее Винницы, около шоссе на Житомир, близ деревни Стрижавка. Оборудованный там лагерь состоял из блокгаузов и бараков. Он получил название "Вервольф". Впоследствии, через 20 лет, Варлимонт напишет, что жара, стоявшая летом на Украине, мучала Гитлера и что это сыграло немалую роль в неудачном развитии дальнейших событий.
   **
   Еще в ночь на 7 июля по приказу Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии начался отход войск Южного фронта за Дон. В течение 10 суток Юго-Западный и Южный фронты успешно выводили свои войска из-под угрозы окружения. Генеральный штаб сухопутных сил начал сомневаться в удачном осуществлении замысла. Группа армий "Б" докладывала 13 июля: "Противник перед 4-й танковой армией и перед северным флангом группы армий "А" прорвался дальше на восток и юго-восток и снова сильными частями двинулся к югу". Фельдмаршал Бок требовал направить 4-ю танковую армию через Морозовский к Дону выше устья Донца. Он послал донесение Гальдеру: "Я думаю, что уничтожение значительных сил противника больше не может быть достигнуто в одной операции, когда в центре -- крупные силы, а на флангах -- слабые". Это донесение Бока стало предметом бурного обсуждения на совещании 13 июля в ставке. Гитлер, взбешенный, как он теперь был уверен, критикой его действий и угрозой провала замысла операции, поставил Боку в вину, прежде всего, еще задержку вывода подвижных войск 4-й танковой армии из Воронежа и неожиданно для всех отстранил его от командования. Вечером фон Бок получил телеграфное уведомление от Кейтеля и немедленно отправился в Берлин.
   **
   Вторая отставка фельдмаршала Бока -- многозначительное событие в истории немецкого генерального наступления на Восточном фронте. Она стала провозвестником начинающегося нового кризиса: советские войска выходили из-под угрозы окружения за Дон, и возникла угроза, что столь тщательно подготовленный удар придется в конечном счете по пустому месту. Гитлер обвинил во всем Бока и командира 40-го танкового корпуса Штумме, хотя главным "виновником" были советские войска. Это они задержали немецкую ударную группу под Воронежем, что позволило затем главным силам Юго-Западного фронта избежать окружения и тем начать срыв фашистского плана.
   Отныне дважды смененный фельдмаршал фон Бок окончил свою карьеру. Он стал жить как "частное лицо" до того момента, когда перед самым окончанием войны погиб от английской бомбы на одной из дорог Западной Германии.
   **
   Преемником Бока стал фельдмаршал Вейхс, получивший от штаба фюрера директиву "не позволить противнику отступить на восток и уйти через Дон к югу". Единое руководство операцией возлагалось на штаб группы армий "А", но по директивам Гитлера. Группе армий "Б" предстояло "прикрыть эту операцию в районе Среднего Дона и между Воронежем и границей с группой Армий "Центр"".
   **
   Генерал-фельдмаршал барон фон Вейхс был озадачен своим внезапным назначением еще больше, чем штаб сухопутных сил отставкой фон Бока. Дело в том, что Вейхс никогда не стоял в ряду "выдающихся" деятелей германского генерального штаба. Он считался одной из наименее ярких фигур в этой галерее. Генерал-фельдмаршал не ждал такой чести -- стать командующим группой армий на главном направлении в разгар столь большого наступления. Возможно, он понимал, что чудесному выдвижению, меньше всего обязан своим полководческим талантам, а скорее наоборот -- их отсутствию. Отставка главнокомандующего группой армий "Б" в начале нового похода -- явление, не имевшее прецедента в истории вермахта. Оно свидетельствовало, насколько серьезную тревогу в гитлеровском верховном командовании вызвал успешный выход из-под удара за Дон советских войск Юго-Западного фронта. Вейхс призван был исправить положение.
   **
   Опять, как и год назад, гитлеровская ставка в конце июля 1942 г. считала, что Красная Армия потерпела полное поражение, что военная мощь Советского Союза решающим образом подорвана и о ее восстановлении не может быть и речи.
   Но, сумев вывести войска из-под удара, избежать окружения западнее Дона, советское командование поставило перед нацистскими фельдмаршалами новые непредвиденные задачи. Отводя часть сил на Средний Дон, а другую часть -- на юг, оно вынуждало гитлеровскую ставку также разделить силы на две части. Дело в том, что сосредоточить все усилия на каком-то одном направлении ставка Гитлера теперь никак не могла: если бы она попыталась бросить свои армии на Кавказ, ей угрожали бы советские войска, отходившие к Среднему Дону и подтягиваемые к Сталинграду; нацеливать же удар только на Сталинград было совершенно бессмысленно с точки зрения всей гитлеровской стратегии: упускалась основная цель -- Кавказ. Здесь нужно говорить не о "главной ошибке" Гитлера, как считают некоторые историки, "разделившего силы", а о вынужденном решении военного руководства, которое к тому же опиралось на неверные данные разведки, утверждавшей, что Красная Армия отступит за Волгу.
   **
   Г. Дёрр называет директиву N 45 "поворотным пунктом войны". Г. Даме считает, что начиная с 23 июля Гитлер пошел по ложному пути проведения "эксцентрических операций".
   Но в этой ли директиве, независимо от ее достоинств или ошибок, таилась будущая катастрофа? И могла ли теперь какая-нибудь другая, быть может, более хитроумная директива германского вермахта привести его к победе? И вообще, определяла ли теперь воля Гитлера и его военных советников ход борьбы?
   Потребовалось немного времени, чтобы развитие исторических событий дало на эти вопросы исчерпывающий ответ.
   **
   К середине июля Ставке Верховного Главнокомандования Красной Армии удалось восстановить прорванный фронт. На юго-западном направлении развертывались шесть резервных армий -- два новых фронта: Воронежский и Сталинградский. Сюда был двинут ряд соединений и частей из резерва Ставки. В результате на южном крыле советско-германского фронта в составе Воронежского, Сталинградского, Северо-Кавказского, Закавказского фронтов было развернуто около трети всех стрелковых дивизий, до половины танковых корпусов и авиационных дивизий действующей армии. Восстановление стратегического фронта Красной Армии на юге во второй половине июля дополнялось увеличением до 600 км глубины стратегической обороны, хорошо подготовленной в инженерном отношении.
   Постепенно создавались условия для преодоления тяжелой ситуации на юге. Силы Красной Армии нарастали.
   Борьба достигала кульминационного пункта.
   **
   Еще 12 июля Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии создала Сталинградский фронт. В его составе к 20 июля насчитывалось уже более 30 стрелковых дивизий, хотя и слабо укомплектованных. В первой половине августа на сталинградское направление советское командование направило еще 15 стрелковых дивизий, 3 танковых корпуса. Ставка Гитлера снова не поняла, что советское командование в состоянии дать новые резервы не только на Дон, но и на Кавказ. Ошибочно предполагая, что, кроме резервных дивизий под Москвой, Красная Армия нигде больше их не имеет, она заключила, что переброска новых сил Красной Армии на кавказское направление исключена. Ведь все пути из Центральной России к югу отрезаны. Значит, достаточно разбить советские части на Дону, под Сталинградом. Тогда оборона Кавказа быстро истощится без притока свежих сил, и все его богатства, как зрелый плод, упадут к ногам завоевателей.
   В таком духе и ориентировало 31 июля германское верховное командование своих фельдмаршалов на юге.
   **
   Отныне силы двух направлений германского наступления разделялись почти равномерно, и на каждом из них наступало по две армии, в том числе по одной танковой. Оба направления, разделенные астраханскими степями, все больше отдалялись одно от другого,
   Каким же сюрпризом вскоре стало для провидцев из "Вервольфа", когда выяснилось, что советское командование имеет в резерве гораздо больше дивизий, чем они были в состоянии предположить. Из Средней Азии, через Каспий, из Закавказья двигались новые войска, чтобы оборонять Кавказ.
   **
   Со второй половины августа советские войска стойкой обороной затормозили немецкое наступление на Кавказе. Генерал-фельдмаршал Лист начал перегруппировки.
   **
   План прорыва в Закавказье срывался.
   Гитлер выразил большое неудовольствие. 30 августа он вызвал в ставку генерал-фельдмаршала Листа. На следующий день фельдмаршал сошел с самолета на аэродроме в Виннице. Гитлер принял его немедленно.
   Разговор состоялся с глазу на глаз. Фюрер упрекнул фельдмаршала за ошибку: надо было горный корпус направлять не к Эльбрусу и Сухуми, а на Туапсе. Но сейчас поздно что-либо менять. Переброска сил -- это "грабеж времени". Тем более что и у Сухуми появились кое-какие перспективы.
   **
   Под впечатлением новой неудачи Лист вызвал по телефону Хойзингера и сообщил, что ни он, ни генерал Конрад "не могут нести ответственность за дальнейшее наступление 4-й горной дивизии в направлении на Сухуми и Гудауты". Более того, Лист решил убедить верховное командование в ошибочности его требований о направлении ввода горного корпуса вообще и попросил прибыть в свой штаб Иодля. 7 сентября начальник штаба оперативного руководства появился в Сталино. Переговоры велись в присутствии Конрада.
   Иодль присоединился к мнению Листа и Конрада, что им больше нельзя нести ответственность за наступление 49-го корпуса на Гудауты и что, следовательно, Листу необходимо отказаться от решения задачи по выходу на Черноморское побережье Кавказа. Иодль обещал посоветовать Гитлеру отменить это наступление, отвести войска горного корпуса Конрада на перевалы Главного хребта.
   **
   Когда Иодль возвратился в ставку, доложил Гитлеру о своих переговорах с Листом и о мрачных перспективах на Кавказе, разразилась давно назревавшая буря. Как мог начальник штаба оперативного руководства, приехав на фронт, заниматься не тем, чтобы требовать выполнения его, фюрера, приказов, а обсуждать их отмену? Как может фельдмаршал Лист игнорировать требования о немедленном прорыве любыми средствами к побережью? Что это за самоволие генералов? Что вообще происходит? Он уже давно с трудом терпит Гальдера, возмущен Иодлем, отстранил Бока и других. Теперь с наихудшей стороны показал себя Лист.
   На следующий же день фельдмаршал был отстранен, и командование группой армий "А", застрявшей на Кавказе, принял сам Гитлер. Руководить кавказскими делами он собирался [418] отсюда, из Винницы, через штаб группы армий в Сталино (18 август штаб перебрался в Ворошиловск), получивший название "Мельдекопф унд бефельсюбермиттлунгсштелле".
   **
   Кейтель терпеть не мог Иодля и опасался его. Как человек ограниченный, оказавшийся на высоком посту не благодаря личным качествам, а за рабскую преданность Гитлеру и по стечению обстоятельств, он ревновал более способного Иодля и всячески старался от него избавиться. Действительно, в стратегических вопросах Иодль совершенно заслонял фигуру Кейтеля, которого стали уже иронически называть "начальником имперской бензоколонки", что приводило фельдмаршала в ярость, плохо скрываемую за маской солдатской невозмутимости. Кейтель действовал осторожно, но везде, где только мог, старался дискредитировать своего чересчур независимого молчаливого помощника. Теперь же, по его мнению, наступил момент для решающей атаки. Иодль допустил ошибку с этой поездкой в Сталино, и она ему обойдется дорого.
   **
   Битва под Сталинградом, продолжавшаяся почти шесть с половиной месяцев, развертывалась с необычайным и все нарастающим напряжением, вовлекла массу войск и закончилась катастрофой сильнейшей группировки агрессора.
   **
   В капитальном исследовании о битве под Сталинградом А. М. Самсонова, в мемуарах В. И. Чуйкова, А. И. Еременко раскрывается картина героической обороны города, роль его партийных организаций в оказании помощи воинам, патриотизм трудящихся. Деятельность партийных и советских органов в г. Сталинграде, направленная на мобилизацию усилий для оказания помощи фронту, не прекращалась в течение всего периода Сталинградской битвы.
   **
   Прошла неделя страшных боев, и Паулюс с обычным лаконизмом сообщил: "Хотя большая часть города в немецких руках, тем не менее, если не дадут дополнительные силы, наступление обмелеет". "Фёлькишер беобахтер" призывала: "Безостановочно вперед!" Но день за днем донесение за донесением ложились перед Гитлером, Иодлем и Гальдером, создавая мрачную картину кровопролитной, безуспешной борьбы. Вот поступает сообщение, что русские отбили атаки 16-го танкового корпуса Хубе, сами ворвались в немецкие позиции, а около Серафимовича нанесли тяжелый удар итальянской дивизии "Пасубио". Настал конец сентября, а сводки, как и раньше, говорят лишь о "яростных повторных атаках" русских, об их "усилении в городе", о том, что "мощная танковая группа врага прорвалась к железной дороге южнее Котлубани и двигается на Бородкин", и о многих других фактах той героической обороны советскими войсками Сталинграда, которой было затем суждено войти в историю. Гитлер и его помощники пытались сами руководить из "Вервольфа" уличной борьбой. 21 сентября они определили последовательность ударов, что поможет, наконец, взять сталинградскую "крепость": "На первом этапе овладеть северной частью Сталинграда, на втором этапе очистить западный берег Волги южнее Сталинграда и на третьем этапе следует вести наступление к северу, непосредственно вдоль Волги".
   **
   Но и "непосредственное руководство фюрера" не принесло успеха. Ожесточенные контратаки советских войск следовали непрерывно. Гитлер же 27 сентября, отстранив Гальдера, уехал на неделю в Берлин. Его нервы не выдерживали.
   **
   Генерал-полковник Гальдер, занимавший с 1 сентября 1938 г. пост начальника генерального штаба сухопутных сил, сошел со сцены. Отставка Гальдера и назначение на его место генерала Цейтцлера -- начальника штаба группы армий "Запад", а во время похода во Франции -- начальника штаба танковой группы Клейста, знаменовали собой окончание процесса концентрации всей военной власти в руках Гитлера. Гальдера попытались изобразить главным виновником неудач, и вскоре он впал в немилость. Приход Цейтцлера, пользующегося расположением Гитлера, и одновременное ослабление позиций Иодля вызвали существенные изменения в характере высшего руководства. Ответственность за Восточный театр теперь окончательно возлагается на начальника генерального штаба сухопутных сил. Отныне для стратегического руководства военными действиями на сухопутных театрах стали существовать два параллельно действующих органа. "Востоком" руководило ОКХ, а "всем остальным" ОКВ. С конца 1942 г. уже не разрабатывалось единых планов войны, общих для всех театров.
   **
   Однако наступление застряло. Войска несли небывалые потери. Только с 21 августа по 16 октября Паулюс лишился 1068 офицеров и 38 943 солдат.
   **
   27 сентября в связи со второй годовщиной подписания пакта трех держав в берлинском отеле "Кайзергоф" выступил Риббентроп. Он говорил о Сталинграде: "Когда мы займем этот город, который является крупнейшим центром связи между северной и южной Россией и который господствует над главной транспортной артерией этой страны -- Волгой, нашему опаснейшему врагу будет нанесен такой удар, от которого он больше никогда не оправится".
   **
   Пришел октябрь. Защитники Сталинграда намертво сковали 6-ю армию. Ожесточенность боев превосходила все представления о человеческих возможностях. Теперь для гитлеровцев Сталинград стал испытанием всего военно-политического авторитета рейха, и стремление победить именно здесь, в Сталинграде, превратилось в фанатичную цель, связанную с престижем. Нацистская печать без всякой меры вела пропагандистскую кампанию вокруг сталинградского наступления, прославляя всех и вся, особенно "народного генерала" Паулюса. Находившийся в отпуске на германском курорте один из офицеров штаба писал 23 сентября своему командующему: "Здесь все ждут Сталинграда. Надеются на поворот в ведении войны. Господин генерал уже сделался популярной личностью".
   **
   Паулюса вся эта шумиха подогревала. Он понимал, что настает "его день". Сражающаяся в Сталинграде армия оказалась в центре самого широкого внимания и уже заняла свое место в германской истории, конечно, нацистского образца. И Паулюс, несмотря на все трудности, о которых знал лучше, чем кто-либо другой, все еще не сомневался в близкой победе. Он писал 7 октября в ставку генералу Шмундту: "Битва за Сталинград ведется очень ожесточенно. Все идет очень медленно, но все же каждый день -- немного вперед. Для нас -- это вопрос людей и времени. Но мы с русскими справимся".
   **
   30 сентября ежегодное торжественное собрание в Спортпаласе, посвященное началу "кампании зимней помощи", было обставлено особенно пышно. Гитлер под вопли фанатиков торжественно приветствовал "победителя в Африке" фельдмаршала Роммеля (до его разгрома под Эль-Аламейном оставался один месяц). Затем несколько часов подряд Гитлер говорил.
   -- Никто не может вырвать у нас победу! То, что нас кто-нибудь победит, -- невозможно, исключено! Мы завершим эту войну величайшей победой!
   И он торжественно заявил: Сталинград, этот важнейший стратегический пункт, носящий имя Сталина, вот-вот падет. Под бешеный рев Гитлер воскликнул:
   -- И вы можете быть уверены, что ни один человек не в состоянии столкнуть нас с этого места!
   Это было сказано за полтора месяца до начала разгрома гитлеровской армии под Сталинградом.
   **
   10 октября на очередном совещании Гитлер придал своим требованиям еще более политический характер. После долгих разглагольствований он торжественно заявил:
   -- Сталинград необходимо выломать, чтобы лишить коммунизм его святыни.
   Но заклинания не помогали, и каждый день приносил обитателям бункеров "Вервольфа" новые и новые сомнения и тревоги. В середине октября Вейхс и Паулюс сообщали: "Продолжение наступления в Сталинграде из-за временной нехватки сил и утомления войск невозможно". И далее: "Впервые в районе Сталинграда русские ведут огонь тяжелой артиллерией". "В Сталинграде... [429] сильные удары вражеской разведки... Местные прорывы". "Западнее Клетской враг наступал на двух участках". "На северном фронте противник сумел вклиниться в наши позиции на небольшую глубину" и т. д. Все превращалось в какой-то кошмар.
   **
   26 октября ставка Гитлера указала новый срок: Сталинград взять к 10 ноября. Но как бы в ответ на новый приказ через два дня из Сталинграда последовало сообщение: "Вчера после обеда противник снова атаковал западнее Волги позиции 371-й дивизии южнее Сталинграда. Ему удалось путем ввода танков и сильной артиллерии расширить прорыв, достигнутый ранее, и прорваться в южную часть Купоросное".
   **
   К вновь назначенному сроку немцы получили не Сталинград, а очередную речь Гитлера. В Мюнхене, в огромном зале пивной "Лёвенбройкеллер", выступая перед "старыми борцами" по поводу годовщины путча 1923 г., Гитлер кричал: "Наш военный план будет осуществлен с железной твердостью!.. Хотели овладеть Сталинградом, этим огромным перевалочным пунктом на Волге, и нечего скромничать: он уже взят... Там, где стоит немецкий солдат, туда больше никто не пройдет". И далее: "Некоторые говорят: "Почему вы тогда не продвигаетесь быстрее?" Потому что я не хочу иметь там второго Вердена, поэтому лучше наступать совсем маленькими ударными группами. При этом время не играет никакой роли. Больше ни одно судно не идет вверх по Волге. И это решающее!".
   Варлимонт пришел в те же дни к выводу: в Сталинграде "больше ничего хорошего ожидать нельзя".
   **
   Сталинград не пал.
   Он выстоял.
   "Битва на Волге к глубокой осени 1942 г. все еще не была завершена, -- пишет А. М. Самсонов. -- Однако к этому времени в развитии происходящих здесь событий уже назрел кризис, который должен был привести к коренному перелому в ходе дальнейшей борьбы".
   **
   За два дня до начала контрнаступления Красной Армии под Сталинградом, 17 ноября, Гитлер отдал приказ: "Трудности борьбы за Сталинград мне известны. Однако для русских теперь, во время ледостава на Волге, трудности являются еще большими. Если мы используем это время, то сохраним в будущем много крови. Поэтому я ожидаю, что руководство снова со всей своей неоднократно доказанной энергией и войска снова со столь часто проявляемой удалью сделают все, чтобы по меньшей мере прорваться к Волге в районе орудийного завода и металлургического завода и занять эту часть города. Авиация и артиллерия должны сделать все, что в их силах, для подготовки и поддержки этого наступления". В качестве единственного усиления группе армий "Б" был обещан перевод из Франции 6-й танковой и 2-й пехотной дивизий.
   **
   Но наступление на Сталинград подошло к концу. Гитлеровский вермахт делал свои последние шаги на Восток.
   **
   Изучая фашистскую стратегию лета и осени 1942 г., нельзя не заметить поразительного на первый взгляд явления. В то самое время, когда военные руководители третьего рейха гнали свои армии вперед, на Кавказ и Сталинград, некоторые из них действовали так, будто не очень верили в свои победы, о которых так громко кричали, и решениями, не публиковавшимися в газетах, готовили армию к событиям, никак не связанным с "окончательной победой".
   Такая двойственность стратегии была не случайной. И уж, конечно, она не свидетельствовала о "роковой ошибке" Гитлера, по поводу которой любят сейчас иногда писать некоторые историки на Западе.
   Дело, повторяем, не в ошибочности директивы Гитлера номер такой-то, не в повороте танковой армии Гота с кавказского направления на сталинградское, не в нанесении ударов "по расходящимся направлениям" и даже не в провале операции по окружению советских войск западнее Дона.
   Новое "раздвоение" стратегии представляло собой закономерное следствие героической борьбы Красной Армии в Сталинграде и на Кавказе; вместе с тем оно результат исходных просчетов германского генерального штаба, заложенных в отсутствии трезвого анализа мировой политической и военной обстановки на рубеже 1941 и 1942 гг.; в новой пагубной недооценке Советского Союза и его Вооруженных Сил, ставшей вполне очевидной к середине августа.
   Разведка сообщала о подготовке командованием Красной Армии новых соединений. Она приходила к выводу, что советское военное руководство имеет в резерве больше дивизий, чем сражается в настоящее время на фронте. Но тогда германское наступление неизбежно потеряет стратегические перспективы. Именно поэтому генеральный штаб сухопутных сил постепенно, но неуклонно начинал сомневаться в успешном исходе кампании. Вновь повторялась ошибка 1941 г.: в разгар наступления обнаруживаются "непредвиденные" силы противника.
   **
   В штабе сухопутных сил несколько раньше, чем в других штабах, стали колебаться в оценке хода генерального наступления. У них уже имелся достаточный опыт. И если в июле 1941 г. на четырнадцатый день войны у Гальдера хватило легкомыслия объявить: война против Советского Союза выиграна, то теперь, через год, Красная Армия достаточно "умудрила" его, чтобы в момент, казалось бы, столь удачного наступления предвидеть неизбежность стратегического тупика в самом недалеком будущем. Именно поэтому на свой риск и страх он предусмотрительно отдал 9 августа директиву "о строительстве зимних позиций", конечно, никак не вязавшуюся с общими победными настроениями. Слов нет, Гальдер действовал в рамках общего плана наступления, он не сомневался, что армии еще захватят Баку и Сталинград. Но не больше. Не разгром Красной Армии и не окончание войны, а новая военная зима на Востоке.
   Итак, когда гитлеровские армии на юге еще двигались вперед, в генеральном штабе уже обсуждался вопрос, где им придется зимовать. Группам армий "Центр" и "Север" предлагалось начать постройку "зимних позиций" как можно раньше и быстрее там, где фронт стоит неподвижно. На юге позиции будут построены после достижения "новой линии фронта": Баку -- побережье Каспийского моря -- Астрахань -- Сталинград.
   Так, в разгар побед приходилось думать о возможном повороте событий.
   **
   Еще в августе Гитлера стала тревожить мысль, что Советский Союз попытается "повторить большевистское наступление 1920 года через Средний Дон на Ростов". Поэтому по его приказу наиболее сильные резервы из общего весьма скудного их запаса помещаются за фронтом итальянской армии. Чтобы усилить "Донской фронт" и сосредоточить силы 6-й армии в Сталинграде, в эти дни на Дону между войсками Паулюса и 8-й итальянской армией вводится 3-я румынская армия.
   Неуклонный рост мощи сопротивления Красной Армии, тупик на Кавказе, полная неясность на других участках фронта приводят Гитлера в течение сентября к постепенному пониманию огромных трудностей новой кампании, по крайней мере в 1942 г., т. е. к тому, что несколько раньше поняли в ОКХ. Теперь в обиходе штаба верховного командования все чаще появляется слово "оборона". 8 сентября Гитлер подписывает директиву под названием "Принципиальные задачи обороны", в которой уже не содержится обещаний закончить войну в этом году. Ни слова о победах -- только советы, как сделать, чтобы "больше не повторился кризис последней зимы". Еще сводки гремели об успехах на Востоке, а фюрер вынужден был говорить армии: "Лозунг для оборонительного фронта: копать и снова копать, особенно пока грунт еще мягкий".
   **
   Донецкие и приволжские степи, предгорья и долины Кавказа летом и осенью 1942 г. сделались центром гигантской борьбы, за которой с затаенным дыханием следил мир. И когда стремительно катившиеся валы фашистских дивизий были наконец задержаны барьером советской обороны, у миллионов людей во многих уголках земли появилась надежда: защитники Сталинграда и Кавказа остановят и разобьют новый гитлеровский натиск.
   Сталинградская оборона вошла в историю уже в те самые дни, когда она совершалась.
   Изучение материалов немецко-фашистского командования убеждает, что остановить немецкие ударные армии защитникам Сталинграда и Кавказа помогли советские солдаты, державшие фронт на других участках.
   Гитлеровский генеральный штаб прекрасно это знал.
   **
   Между Москвой и Смоленском зимние сражения затихли в апреле 1942 г. Группа армий "Центр" под командованием фельдмаршала фон Клюге пятью армиями держала причудливо изогнутый фронт, позади которого советские партизаны и войска, вышедшие сюда в ходе наступления, сковали значительные фашистские силы. В тылу 2-й танковой армии, в брянских лесах, продолжал действовать центр советского партизанского движения; в тылу 4-й армии войска генерала П. А. Белова постоянно угрожали главной артерии снабжения гитлеровских дивизий, стоявших против Москвы, -- автостраде Смоленск -- Вязьма, а в тылу 9-й немецкой армии сражались части генерала Ефремова. Повсюду быстро ширилось партизанское движение.
   **
   В середине апреля группа армий "Центр" получила директиву: удерживать фронт и одновременно разбить находящиеся в тылу советские войска и партизан. Армиям фон Клюге приходилось с мая до середины июля поворачивать все больше своих войск против партизан, чтобы провести несколько операций между Вязьмой, Брянском и Ельней (операции "Ганновер" I и II, "Фогельзанг", "Грюншпехт" и др.), закончившихся весьма ограниченным успехом. 30 июля часть войск Калининского и Западного фронтов начала Ржевско-Сычевскую операцию. Оборона 9-й немецкой армии была прорвана. Германскому командованию пришлось ввести резервы группы армий "Центр" и перебросить войска из рейха. Одновременно гитлеровцы подготовили операцию по ликвидации выступа фронта советских войск между Сухиничами и Юхновом. Она получила название "Вирбельвинд" ("Метель"), и проведение се возлагалось на 2-ю танковую армию.
   **
   Операция "Вирбельвинд" провалилась с большими потерями. Советские войска вели систематические атаки, изматывая армии Клюге. Он и его командующие, включая "железного" Моделя, решительно требовали, настаивали, упрашивали о присылке резервов и всевозможных подкреплений.
   **
   На северном участке советско-германского фронта неприступной крепостью стоял героический Ленинград. Он благодаря доблести своих защитников, поддержке всей страны и армии не только выдержал яростный натиск, но и сам великим своим подвигом помог советским войскам, сражавшимся на юге: приковал отборную армию, назначенную для удара по Сталинграду.
   **
   Первоначальный успех наступления на юге побудил германское верховное командование поторопиться с "окончательным решением" судьбы Ленинграда. 23 августа вопрос обсуждался в ставке. Открывая заседание, Гитлер, как свидетельствует запись в журнале боевых действий группы армий "Север", "многократно повторял о необходимости избегать уличных боев". Далее запись гласит: "В целом относительно "Нордлихт" (операция по захвату Ленинграда) фюрер думает следующее: под Ленинградом, как и под Севастополем, снова приходится считаться с необходимостью захвата крепости. Но под Ленинградом должно быть легче, ибо с точки зрения местности, по сравнению с Севастополем, его расположение не так благоприятно для обороны и он не так укреплен. При этом наши войска значительно сильнее, прежде всего, в артиллерии. Этой сильной артиллерией при самом тесном взаимодействии с авиацией необходимо выпустить "величайший в мире фейерверк". Только под Верденом в военной истории прошлого было введено больше артиллерии. Он считает, что таким силам, в тесной связи с авиацией, при высокой концентрации достаточно будет 6-дневного подготовительного периода (3 дня для действия авиации, 3 -- для артиллерии). Тяжелые и сверхтяжелые калибры и авиация должны быть молниеносно и внезапно направлены против всех важных для жизни и боя позиций и сооружений"
   **
   Как только все разошлись, Иодль быстро сформулировал задачи 11-й армии: "Во-первых, Ленинград отрезать и установить связь с финнами; затем Ленинград уничтожить".
   Таким коротким и выразительным был последний "приговор" Ленинграду, вынесенный в дни, когда в генеральном наступлении на юге уже обозначился кризис, когда под Сталинградом и на Кавказе истощились последние резервы.
   **
   Однако бои затянулись. Они длились весь сентябрь и потребовали перебросить в район южнее Ладожского озера часть армии Манштейна, намеченной для штурма Ленинграда, в частности ее тяжелую артиллерию, которая предназначалась для разрушения города. В связи с этим срок штурма постоянно переносился, а 1 октября Гитлер заявил, что его надо отложить и, прежде всего, улучшить положение в районе Погостья. В конце концов генеральный штаб сухопутных сил ограничился приказом в конце октября: действиями ударных групп придвинуть поближе к Ленинграду боевую линию войск. Защитники Ленинграда непоколебимо стояли на своих рубежах, испытывая тяжелые лишения блокады. Они сумели наладить работу предприятий, а дорога по Ладожскому озеру стала той, правда, тонкой артерией, по которой в осажденный город могла вливаться жизнь.
   **
   В ставке Гитлера стойкость ленинградцев вызывала удивление и "возмущение". "Фюрер снова указывает, -- отмечалось в журнале военных действий верховного командования 25 октября, -- на сильное движение русских по Ладожскому озеру... Фюрер особенно подчеркивает то, что Ленинград уже длительный срок невозможно было атаковать, так что противник там смог отдохнуть и смог снова полностью пустить в ход электростанции, трамваи и военную промышленность. Это недопустимо. Он потребовал энергичного наступления на город и против движения судов на Ладожском озере, точно так же, как и на Москву, Горький, Куйбышев, Саратов и Баку".
   **
   Когда 30 октября по приказу Гитлера Манштейн со своим штабом был переведен в Витебск, чтобы предотвратить возможный кризис в группе армий "Центр", вопрос о штурме Ленинграда практически отпал. Ленинградский и Волховский фронты притянули на себя и "отвлекли" армию фельдмаршала Манштейна от Сталинградского фронта на решающей фазе борьбы, где она, согласно первоначальному замыслу, должна была появиться. Под Сталинградом же фельдмаршал оказался позже в роли неудачливого освободителя окруженной советскими войсками 6-й армии.
   Активность советских войск на западном направлении создала у ставки Гитлера впечатление о возможном новом наступлении Красной Армии на центральном участке фронта. 25 дивизий перебросило нацистское командование из Западной Европы и других групп армий в группы армий "Центр" и "Север". В то же время на юг резервов больше не поступало.
   **
   Тупик, в который зашло германское наступление на Восточном фронте, породил у всех нацистских руководителей необычайную тревогу. В ставке ждали активизации Красной Армии на юге. Цейтцлер докладывал 27 октября о "русской пропагандистской волне относительно предстоящих операций большого масштаба", но приходил к заключению, что это все же следует оценивать "больше как пропагандистское мероприятие, чем как действительные намерения". 26 октября Гитлер сообщил помощникам, что озадачен возможностью "большого русского наступления, вероятно, зимнего наступления на участке союзных армий через Дон на Ростов". Основа для беспокойства -- "сильные передвижения противника в этом районе". Гитлер приказал ввести в состав всех трех союзных армий на Дону немецкие авиаполевые дивизии как "ребра корсета". На совещании в ставке 27 октября снова заходит речь "об опасности русского наступления через Дон на Ростов".
   **
   Кризис
   Сталинград!
   Изучение всех обстоятельств кануна контрнаступления Красной Армии под Сталинградом приводит к неопровержимому выводу: советское командование мастерски сумело ввести в заблуждение гитлеровскую ставку о месте, времени удара и о силах, которыми он был нанесен.
   С октября 1942 г. в генеральном штабе сухопутных сил неоднократно обсуждался вопрос о возможных планах советского командования на предстоящую зиму. В так называемом "Первом дополнении к оперативному приказу N 1" 23 октября начальник генерального штаба сухопутных сил Цейтцлер от имени Гитлера писал: "Русские в настоящее время по всей вероятности едва ли в состоянии начать крупное наступление с далеко идущими целями". Признавая, что советские войска могут "в отдельных случаях пытаться наступать", начальник генерального штаба указывал на необходимость упорной обороны "до последнего патрона" немецких войск, находящихся на позициях, как на "единственное средство против этой вражеской тактики".
   **
   В итоге, благодаря тщательной подготовке советским командованием контрнаступления под Сталинградом и превосходной маскировке удара верховное руководство вермахта не смогло в решающий момент сосредоточить свои усилия именно там, где определялась судьба всей борьбы. ОКВ оказалось поглощенным "своими" театрами военных действий. События под Сталинградом входили в компетенцию только Цейтцлера. И если Гитлер упрекал генеральный штаб в "принципиальной переоценке" противника, то историку представляется еще один случай показать, насколько все они вместе все еще принципиально недооценивали Красную Армию.
   **
   Советский Союз в результате беспримерного трудового подвига народа и широкой организаторской деятельности Коммунистической партии к осени 1942 г. завершил перестройку народного хозяйства на военный лад. Рост военного производства позволил восполнить потери и увеличить количество вооружения, боеприпасов и боевой техники в действующей армии.
   Советское Верховное Главнокомандование решило вырвать из рук врага стратегическую инициативу и добиться перелома в ходе войны. Его намерения состояли в том, чтобы, не ослабляя внимания к западному участку советско-германского фронта, перейти в наступление на юге и разгромить весь южный фланг немецко-фашистской армии.
   Прежде всего, намечалось провести контрнаступление под Сталинградом и окружить 6-ю армию; затем, нанеся удар на Среднем Дону, развивать успех к Ростову, разбить гитлеровские войска на Северном Кавказе, развернуть наступление в Донбасс, на курском, брянском, харьковском направлениях и, кроме того, провести некоторые частные операции на северо-западном участке фронта.
   **
   Непосредственное решение о контрнаступлении под Сталинградом появилось в середине сентября. Основная идея, высказанная 12 сентября генералами Г. К. Жуковым и А. М. Василевским, была сразу же поддержана Сталиным. Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии пришла к выводу о необходимости считать эту операцию главной до конца года и сосредоточить на ней все внимание руководства и все основные усилия страны. Ставка утвердила основы замысла будущего контрнаступления. Разработанный затем план -- результат творческой деятельности Ставки, Генерального штаба и военных советов фронтов -- предусматривал, что контрнаступление под Сталинградом осуществят Юго-Западный, Донской и Сталинградский фронты под командованием генералов Н. Ф. Ватутина, К. К. Рокоссовского и А. И. Еременко. Все три фронта получили усиление, однако не настолько значительное, чтобы иметь решающее численное превосходство над противником. Координация действий трех фронтов возлагалась на начальника Генерального штаба генерал-полковника А. М. Василевского. Тщательную подготовку контрнаступления советскому командованию удалось завершить к середине ноября, и утром 19-го внезапный и мощный удар советской артиллерии открыл великое наступление, в результате которого Красная Армия окончательно захватила стратегическую инициативу.
   На огромной территории между Волгой и Доном развернулось гигантское сражение. В первый день наступления ударная группировка Юго-Западного фронта прорвалась на глубину до 25 -- 35 км. Танковые корпуса под командованием генералов В. В. Буткова, А. Г. Родина, А. Г. Кравченко стремительно двинулись в тыл 6-й армии, навстречу наступающим с юго-востока войскам Сталинградского фронта, ударный клин которого создавал механизированный корпус генерала В. Т. Вольского.
   **
   Когда от фельдмаршала фон Вейхса начали поступать первые донесения об успешной атаке советских войск, Цейтцлер, "ответственный за Восточный фронт", находился в Восточной Пруссии. Он не имел права самостоятельно, без Гитлера, принимать сколько-нибудь серьезные решения. Но Гитлер, за тысячу километров от "Вольфшанце", в Южной Баварии, был занят другими делами. Его первые военные советники Кейтель и Иодль в апартаментах малой рейхсканцелярии Берхтесгадена получали с фронта только скудные донесения. Они не имели возможности ничего предпринять: их рабочий аппарат -- "полевой штаб" -- застрял в Зальцбурге и Мюнхене.
   **
   Безусловно, присутствовали ли Гитлер и его военные помощники в "Вольфшанце" или уехали оттуда на время, -- это не могло сколько-нибудь существенно повлиять на ход контрнаступления Красной Армии под Сталинградом и тем более на его конечный результат. Если мы рассказываем здесь о состоянии гитлеровской ставки в момент решающего поворота событий, то лишь для того чтобы подтвердить, насколько советскому командованию перед началом контрнаступления удалось ввести в заблуждение руководящую верхушку фашистского вермахта и в какой мере оно достигло внезапности удара.
   Сначала все было неясно. 19 ноября Цейтцлер послал в Бергхоф тревожное донесение: на Дону русские наступают против 3-й румынской армии. Штаб верховного руководства занимался в это время множеством дел. Он готовил новое военное управление для оккупированной Франции. В Тунисе одна французская дивизия перешла к союзникам -- следовало обдумать меры. В Африке англо-американские экспедиционные силы наступают, предстоит разработать директивы Роммелю.
   Хотя весть с берегов Дона оказалась более чем неприятной, первая реакция сводилась к спокойному: "Мы этого давно ожидали". После войны Варлимонт в своих дополнениях к тексту журнала военных действий ОКВ напишет: несмотря на то что наступление ожидалось давно "и не только фюрером", тем не менее "оборонительные мероприятия, в отношении которых были отданы приказы, еще далеко не были завершены". Он придет к выводу, что русское наступление "по времени и силам в конечном счете оказалось в высшей степени неприятной неожиданностью". Но такие оценки появятся много позже. А тогда никто не сомневался, что атаку Красной Армии удастся отбить.
   Потом стало известно о разгроме румынского корпуса под станицей Распопинской и не то гибели, не то пленении его командира генерала Ласкара. Это сразу вызвало тревогу.
   **
   Историей доказано, что диктаторы в моменты кризиса ищут виновников неудач и находят их, прежде всего, среди самых незначительных людей. Фельдмаршал фон Вейхс хорошо знал Гитлера, и в первом же разговоре с ним по радио насчет русского контрнаступления обвинил во всех бедах командира 48-го танкового корпуса Гейма: он виноват -- разбросал силы.
   Имеется любопытный документ, проливающий свет на реакцию в Бергхофе в связи с началом контрнаступления под Сталинградом: записки личного адъютанта Гитлера майора Энгеля. 19 ноября он писал: "Вечером положение плохое, у румын, по-видимому, катастрофа, картина еще неясна. Фельдмаршал фон Вейхс лично разговаривает с фюрером и требует освободить генерала Гейма (48-й танковый корпус); согласие на это сперва дается, затем, однако, отменяется. Вечером беспрерывно поступают противоречивые сообщения... Цейтцлеру не все ясно".
   **
   ...Миллионы немцев в третьем рейхе в тот день, 19 ноября, конечно, не знали, что именно в эти самые часы судьба империи Адольфа Гитлера и каждого из них определилась. Газеты печатали речь Геббельса, произнесенную накануне в Дуйсбурге: "Цель на Востоке ясна и непоколебима: советская военная мощь... должна быть полностью уничтожена". Розенберг опубликовал статью о "продолжающемся строительстве на Востоке". Передовая "Фёлькишер беобахтер" уверяла: "Италия твердо сражается до победы". И только короткое "скромное" сообщение гласило: "Слабые советские удары под Сталинградом".
   **
   Тем временем танковые, механизированные и стрелковые соединения Красной Армии развивали успех все дальше в тыл группировки Паулюса.
   На второй день контрнаступления Красной Армии Цейтцлер прислал донесение: многие попытки русских атаковать восточнее Клетской отбиты немецкими войсками, но западнее противник смог прорваться через румынские позиции на глубину 10-20 км. "Контрмеры находящихся там танковых соединений начинаются", -- прибавлял он.
   Хотя общее положение дел оставалось все еще неясным, в Бергхофе начали понимать серьезность надвигавшихся событий.
   **
   События нарастали стремительно и грозно. Оценка положения, сделанная штабом верховного командования 21 ноября, гласила: "Русский прорыв фронта 3-й румынской армии между Клетской и Серафимовичем значительно углубился... Южнее Сталинграда и в калмыцких степях русские также перешли в наступление крупными силами и многочисленными танками против восточного фланга 4-й танковой армии и 4-й румынской армии".
   **
   Неумолимый приговор был вынесен.
   В исторический день 23 ноября 1942 г. войска Юго-Западного, Сталинградского и Донского фронтов выполнили основную задачу, поставленную им Верховным Главнокомандованием Красной Армии. Они замкнули кольцо окружения вокруг 22 дивизий 6-й и 4-й танковой армий фашистского вермахта.
   В окружении осталось 330 тыс. человек.
   К этому же времени была разгромлена 3-я румынская армия, четыре дивизии которой сдались в плен. "Ноябрьская операция контрнаступления под Сталинградом успешно завершилась. Ликвидация окруженной группировки противника была не легким делом, и от успешного решения этой задачи во многом зависел дальнейший ход вооруженной борьбы против фашистской Германии".
   **
   Еще минувшей ночью Иодль от имени Гитлера передал 6-й армии приказ "начать контрнаступление против советских войск на их левом фланге". Конечно, в штабе Паулюса не могли принять всерьез этой директивы из Баварии: в сложившейся обстановке армия не была готова к действиям подобного рода.
   Вероятно, не случайно именно в тот же день, когда положение под Сталинградом стало проясняться, по приказу Гитлера в Бергхоф был вызван рейхсминистр Шпеер для обсуждения вопросов, связанных с планами дальнейшего развития военного производства: если Красная Армия способна так наступать -- война продлится долго.
   Гитлер потребовал срочно разработать расширенную программу выпуска танков, существовавшую пока в набросках. Он немедленно ее подпишет. Первая задача: срочно к 12 мая будущего года дать 90 танков "Порше-тигр I" с новой пушкой. Это -- "единственная возможность ускоренно направить на фронт длинную 88-мм пушку, установленную на тяжелом танке". Необходимо усилить танковую броню до 200 мм. Строились различные планы, ставились срочные задания: выпустить другие модели тяжелых танков "тигра" и штурмовых орудий, в частности "таранящий тигр", способный пробивать дома; создать средства транспорта высокой проходимости; приспособить крупнокалиберные мортиры в качестве штурмовых орудий; повысить эффективность противотанковых орудий.
   И все это решалось в день, когда советские войска замкнули кольцо окружения вокруг 6-й армии.
   **
   Около полуночи 23 ноября Гитлер направил Паулюсу в сталинградский "котел" радиограмму: "6-я армия временно окружена. Я знаю 6-ю армию и ее главнокомандующего и знаю, что в создавшемся положении они будут стойко держаться. 6-я армия должна знать, что я делаю все, чтобы ей помочь и выручить ее. Я своевременно отдам ей свои приказы".
   **
   Прежде всего, сделали вывод о необходимости организовать снабжение армии по воздуху. Но Рихтгофен и командир 8-го авиационного корпуса Фибих единодушно высказали мнение: "Снабжение по воздуху целой армии в зимних условиях невозможно".
   **
   В ночь с 23-го на 24-е Паулюс отправил радиограмму Гитлеру с просьбой разрешить прорыв армии на юго-запад.
   Ставка Гитлера и генеральный штаб сухопутных сил стояли перед трудным решением: какой приказ отдать 6-й армии? Из документов того периода нелегко восстановить подлинный ход длительных споров и дискуссий, проходивших по этому поводу в "Вольфшанце". Составленные позже отчеты ряда участников многочисленных совещаний дают возможность понять, что имелось два мнения. Начальник генерального штаба сухопутных сил Цейтцлер поддерживал аргументы обоих командующих, Паулюса и Вейхса, защищая мнение, что 6-я армия должна прорываться из кольца. Он считал невозможной доставку по воздуху средств снабжения. Иодль, наоборот, требовал оставаться на Волге и выжидать освобождения, потому что в противном случае все успехи летнего наступления будут ликвидированы, немцы потеряют всякие надежды завоевать Кавказ, а Советский Союз полностью восстановит движение транспорта по Волге. Хотя Гитлер как будто и разделял это мнение, он все же колебался и, по-видимому, сначала примкнул к точке зрения Цейтцлера. Поэтому Цейтцлер смог поздно ночью 23-го сообщить группе армий "Б", что прорыв 6-й армии принципиально одобрен и приказа можно ожидать к утру. Но рано утром Геринг как главнокомандующий ВВС взял на себя ответственность за снабжение 6-й армии по воздуху. Гитлер, Кейтель и Иодль приняли эту желанную гарантию, которая освобождала их от тягостного сознания, что бастион на Волге будет потерян, а вместе с ним и их престиж. Взамен намеченного приказа, который в "котле" уже готовились исполнять, утром 24 ноября появилось "решение фюрера": 6-й армии окончательно закрепиться между Волгой и Доном. Сталинград был объявлен "крепостью". Ее освободят извне. Впредь до успешного проведения операции по деблокаде 4-й воздушный флот должен взять на себя снабжение всем необходимым 6-й армии.
   **
   Войска Паулюса находились в кольце диаметром 200 км. Между тем группа армий "Б" ценой крайнего напряжения создала вблизи 6-й армии новый фронт. Спешными импровизациями всякого рода: отводом на реку Чир остатков румынских соединений, мобилизацией в тыловых службах поголовно всех, кто мог носить оружие, вводом боеспособного авиационного корпуса -- стало возможным занять постепенно смыкавшийся фронт от Аксая через Дон до Верхнего Чира. Остатки 48-го танкового корпуса тоже пробились к фронту на Чире. Командира корпуса Гейма Гитлер все же отстранил.
   6-я армия оказалась в абсолютной зависимости от снабжения по воздуху. Если оно с самого начала было и оставалось неудовлетворительным, то это было результатом, прежде всего, хорошо организованной советским командованием воздушной блокады. Авиатранспорт едва смог покрыть 1/5 минимальной потребности 6-й армии, которой требовалось ежедневно 700 т продовольствия и боеприпасов. Такой огромный груз могли перебросить 500 транспортных самолетов и то, если бы по ним никто не стрелял. Но Рихтгофен, даже после того как получил самолеты из Франции, Норвегии, Италии, имел всего лишь 298 машин. Советское командование быстро организовало воздушное прикрытие. Туманы и снежные метели тоже не способствовали полетам в "котел" и обратно. "Воздушный мост" оказался неустойчивым. По данным Г. Дёрра, немецкая авиация понесла здесь самые большие потери со времени воздушного наступления на Англию.
   Плотное окружение, воздушная блокада лишали армию Паулюса всяких надежд.
   **
   Итак, решение было принято, жребий брошен. 6-я армия оставалась на месте, там, где удерживала кольцо своего отрезанного фронта.
   Фельдмаршал Манштейн со своей группой "Дон" и дивизиями, мчавшимися с запада, подготовит удар необходимой силы. Блокада будет снята. "Фюрер уверен в положении 6-й армии", -- писал 25 ноября историограф германского верховного командования.
   **
   Затем Цейтцлер обратился к деталям обстановки на фронте итальянской армии и говорил по этому поводу еще много.
   Но Гитлер почти не слушал.
   Он молча положил трубку, когда услышал: "Это все"...
  
   См. далее...

Д.М. Проэктор

Агрессия и Катастрофа. Высшее военное руководство фашистской Германии во второй мировой войне. Издание 2-е, переработанное и дополненное. Издательство "Наука". Москва 1972

  
  
  

 Ваша оценка:

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023